Специфическая задержка чтения 4 page

4. Процесс лечения обычно является коротким и
включает в себя около десяти—пятнадцати встреч.

Для того чтобы иметь возможность лучше сосредо­точиться на текущих семейных взаимодействиях и спо­собах общения, некоторые психотерапевты намеренно не спрашивают о том, что беспокоит родителей, и также не проводят бесед или диагностики состояния ребенка. Конечно, есть определенное преимущество в том, что психотерапевт сразу же приступает к анализу семейно­го взаимодействия, однако, с моей точки зрения, такой подход является нежелательным, и вот почему: в его основе лежит абсолютно не доказанное предположение о том, что проблема ребенка должна заключаться в семейном взаимодействии, а семейная психотерапия всегда является самым необходимым лечением. К сожа­лению, эти предположения и утверждения о всеобщей универсальности метода внедряются под громкие апло­дисменты и становятся особенно модными. В разное время почти то же самое происходило в отношении лекарств или бихевиоральных тренингов.

Третий подход к терапии семьи в целом основан на бихевиоральных моделях, использующих принципы научения. Либерман (105) является одним из наиболее известных представителей, использующих этот метод. Он выделяет три основных принципа в работе психо­терапевта. Во-первых, создание и сохранение положи-

тельного психотерапевтического контакта. В этом он следует советам Труаксы и его коллег (190), которые подчеркивают, что отношения между психотерапевтом и пациентом, основанные на теплоте, внимании и заботе, являются фундаментальными для всех форм лечения. Во-вторых, задачу психотерапии при данном подходе составляет бихевиоральный анализ проблемы. Это предполагает выяснение перемен, которые каждый из присутствующих на психотерапевтическом сеансе хотел бы видеть в других членах семьи, и тех изменений, которых он хотел бы добиться в себе. Это позволяет выделить специфические цели лечения и часто выявля­ет у членов семьи глубинную неудовлетворенность друг другом. Анализ проблем требует также опреде­ления тех внешних или межличностных факторов, которые приводят к повторению поведения с низкой приспособительной функцией. В-третьих, использова­ние принципа подкрепления (например, поощрения, награды — как положительного подкрепления и не­приятных последствий или уменьшения внимания — как отрицательного подкрепления) и принципа модели­рования (например, с помощью примера поведения, которое требуется для оказания влияния на межлич­ностное взаимодействие).

Изменения поведения достигаются благодаря точ­ному направлению психотерапевтического процесса на конкретные цели и с помощью тактики достижения этих целей, состоящей из серии небольших тщательно продуманных шагов (контролирующихся адекватным использованием поощрения). Психотерапевт стремится к тому, чтобы обеспечить сдвиг внутри группы по на­правлению к более оптимистичным ожиданиям; к тому, чтобы семья почувствовала значение изменений стерео­типа внутрисемейного взаимодействия, ответственность за которые несут все члены семьи поочередно; к тому, чтобы члены семьи научились понимать самих себя и свои отношения с другими; и, наконец, к тому, чтобы была обеспечена регистрация происходящих изменений, что дает возможность каждому убедиться в правиль­ном направлении движения психотерапевтического про­цесса.

Как и при других типах семейной психотерапии, здесь основной акцент делается на анализе взаимо­действий, происходящих в данный момент. Ролевые

игры или репетиция различных форм поведения могут использоваться с целью исправления привычных спо­собов взаимодействия. Так же как и при других формах психотерапии, важным для решения семейных про­блем при совместной работе считается отношение тера­певт — семья. Основное отличие этого типа психотера­пии от других состоит в: 1) четком определении целей психотерапевтического процесса; 2) функциональном анализе, направленном на определение внутрисемей­ных влияний, провоцирующих внутрисемейные конф­ликты; 3) открытом признании того факта, что су­ществует необходимость давать задание всем; 4) том, что каждый член семьи должен вести себя по-другому в перерывах между сеансами психотерапии, и, нако­нец, 5) четком использовании небольших изменений, вызывающих перестройку внутрисемейного взаимодей­ствия.

Для этого типа психотерапии семьи в целом, как и для других типов подобной психотерапии, ощущается недостаток тщательных исследований, оценивающих эффективность метода или изучающих возможность его применения для решения различных проблем. Однако опыт клинического использования подхода позволяет думать, что в ряде случаев он является наиболее по­лезным.

Психотерапия в детских и в родительских группах

В тех случаях, когда основные проблемы ребенка связаны с нарушением взаимодействия с другими деть­ми, групповая психотерапия представляется особенно полезной. Работа с подобными проблемами существенно осложняется при любом варианте индивидуальной пси­хотерапии, потому что психотерапевту неизбежно при­ходится полагаться на рассказы других о том, что про­изошло, и у него нет возможности самому наблюдать за взаимодействием в группе. В этих случаях особенно полезно наблюдение за поведением ребенка в терапевти­ческой группе, которая обычно состоит из детей одного с ним возраста. Психотерапевт имеет возможность по­нять, какие из совершенных ребенком поступков при­водят к его изоляции, вызывают у детей насмешки, издевательское отношение или какое-либо другое нару­шение контактов. Это создает возможность оказания

помощи ребенку в изменении его поведения, которое достигается направлением внимания ребенка на приро­ду групповых взаимодействий.

Принципы и методы групповой психотерапии сходны с принципами и методами, используемыми в семейной психотерапии. Тот факт, что при групповой психотера­пии ребенок взаимодействует с незнакомыми детьми (а не с группой лиц, с которыми ему приходится всту­пать в проблемные отношения за пределами психотера­певтических сеансов), является главным различием этих двух типов психотерапии. Из-за этого обстоя­тельства иногда оказывается целесообразным осуще­ствление терапевтического процесса непосредственно с той группой детей, при общении с которой возникли проблемы у ребенка.

Существуют и другие типы групп, принципы по­строения психотерапевтического процесса в которых также отличаются от психоаналитических принципов. Эти группы создавались для решения различного рода проблем. Например, многие родители считают полезным встречи с другими родителями, которым приходится сталкиваться со сходными проблемами воспитания. Встречи такого рода представляют особую ценность для родителей, дети которых страдают хроническими рас­стройствами — задержкой умственного развития, дет­ским церебральным параличом или детским аутизмом.

Работа в подобных психотерапевтических группах преследует сразу несколько целей. Во-первых, родители могут получить значительную помощь в процессе об­суждения с другими волнующих их проблем. Люди часто склонны винить родителей за недостатки их детей, в силу этого групповая ситуация, свободная от обвинений подобного рода, может оказать родителям значительную поддержку.

Во-вторых, как терапевты, так и другие родители могут помочь найти выход из создавшейся ситуации. Другими словами, в обсуждениях с другими родителя­ми тех способов, с помощью которых им удается справ­ляться с детскими капризами, нарушениями сна и про­цесса кормления или с обучением навыкам опрятности, могут содержаться подробные сведения, позволяющие родителям понять, как можно решать имеющиеся у них аналогичные проблемы.

В-третьих, чувства вины, злости, отчаяния и фру-

страции являются общими для многих родителей, имею­щих детей с тяжелыми расстройствами. Очень часто родители с трудом признают существование у себя по­добных чувств, поэтому дискуссия, с одной стороны, позволяет увидеть, что и другие родители имеют сход­ный круг переживаний, а с другой стороны, она может помочь прийти к пониманию причин их возникновения и способов борьбы с ними.

Еще один тип — группы, где встречаются сразу несколько семей вместе с детьми. Такие группы чаще всего используются при психотерапии матерей, страдаю­щих депрессивными состояниями или жалующихся на длительные невротические личностные нарушения. Этот же тип группы будет полезен для матерей, у кото­рых возникают затруднения в воспитании детей в стар­шем дошкольном возрасте. Встречаясь вместе в добро­желательной группе с терапевтом, матери могут обу­чаться не только в процессе дискуссии, но и на конкрет­ных примерах тому, как можно получать удовольствие от собственных детей и как следует преодолевать боль­шое количество обычных трудностей, встречающихся в поведении малышей.

Критика психоаналитического подхода

Нельзя отрицать, что психоанализ внес фундамен­тальный и не потерявший до сих пор своего значения вклад в наше понимание проблем, связанных с поведе­нием или с закономерностями психической жизни. На­ряду с этим психоанализ сыграл важнейшую роль в раз­витии методов психотерапии. Тем не менее, как отмеча­ется в одной из последних работ Филиппа Грехема (67), было бы неправильным не обращать внимания на то, что влияние психоанализа создает определенные отрицательные моменты. Пожалуй, двумя наиболее серьезными неблагоприятными последствиями психо­аналитического влияния являются допущение возмож­ности объяснения любого поведения в психоаналити­ческих терминах и тот факт, что часто целью лечения является удовлетворение собственных интересов психо­терапевта, а не улучшение состояния пациента. Грехем цитирует Мелдзора, провозгласившего следующий принцип работы психотерапевта: психотерапевт должен продолжать психотерапевтическую работу с ребенком

до тех пор, пока процесс лечения интересует психоте­рапевта и отвечает его профессиональным интересам. Будет вполне справедливым сказать, что из-за пси­хоаналитического подхода определенные аспекты дет­ской психиатрии приобрели дурную славу. К сожале­нию, в некоторых клиниках до сих пор придерживают­ся его довольно ограниченных рамок. Несомненно, что применение психотерапии подобного рода приносит большую пользу некоторым семьям, но для других се­мей она почти ничего не может предложить, а нежела­ние психотерапевтов, применяющих психоаналити­ческий подход, признать этот факт может препятство­вать получению такими семьями необходимого типа лечения.

Социальная помощь семьям в психиатрии

Социальная помощь семьям — содержание труда социальных работников психиатрии. Она состоит в ис­пользовании социальным работником широкого круга методик, помогающих семьям, и в особенности роди­телям. Много книг было написано о природе этой рабо­ты, и критики не замедлили указать, что многое в них является туманным и претенциозным (202). Большое внимание уделялось вопросу «отношения» социальных работников со своими клиентами. В результате чрезмерного доверия к психоанализу социальные работники стали в основном заниматься психологи­ческими проблемами внутреннего мира людей, что приводило к исключению из их поля зрения внеш­него мира, социальной среды, в которой жили эти люди. Приходится признать эту критику достаточно обосно­ванной. Социальная помощь обеспечивает неотъемле­мую и существенную часть в работе служб детской психиатрии, и роль социального работника часто ока­зывается критической в процессе лечения.

Центральной характеристикой социальной помощи является то, что она в основном направлена на со­циальный контекст поведения людей. Развитие детей рассматривается прежде всего в терминах их отноше­ния к межличностным взаимодействиям, в особенности семейным, но также и взаимодействиям, выходящим за пределы семьи. Эти взаимодействия происходят в социальном контексте, поэтому для социального работ-

ника такой же интерес представляют способы и пути, благодаря которым социальное окружение влияет на поведение людей, как и внутренние психические конф­ликты отдельных лиц. Методологической основой ра­боты социальных служб являются знания, накопленные в социальных науках, а более конкретно — в социоло­гии и социальной психологии. Социальный работник детской психиатрической клиники должен проходить дополнительное обучение и приобретать дополнитель­ный опыт как по специальным для психиатрии вопро­сам, так и по вопросам основных закономерностей дет­ского развития. В последние годы отмечалась тенден­ция к широкому общему обучению, единому для всех социальных работников, независимо от той области, в которой они собираются работать. Однако все больше высказывается мнений о необходимости дополнительно­го, более специализированного обучения, связанного с конкретными особенностями каждой из частных специа­лизаций внутри социальной службы.

Как и в любой другой профессии, направленной на оказание помощи людям, от социальных работников требуется эмпатия, честность, теплое, принимающее и некритическое отношение к клиентам. Это обеспечивает основу для применения в работе социального работ­ника широкого круга методик, направленных на ока­зание помощи семьям в решении их разнообразных проблем.

Анализируя возможности оказания помощи кон­кретной семье, социальный работник должен стремить­ся понять, каким образом социальные условия жизни влияют на жизнь семьи и как ее члены реагируют на жизненную ситуацию. При этом в центре внимания со­циального работника окажутся вопросы ведения домаш­него хозяйства, распределения финансовых средств, от­ношения с соседями, использования предоставляемых обществом возможностей для проведения досуга и обу­чения в школе. Социальный работник является экспер­том как в отношении вопросов доступного социального обеспечения, так и в отношении использования в целях оказания необходимой помощи широкого круга государ­ственных и общественных организаций.

Он должен знать, как обеспечить уход за детьми в момент кризиса, как организовать места праздников для умственно отсталых детей, какие детские группы

или вспомогательные школы могут быть использованы в конкретных случаях и как установить контакт с со­ответствующими родительскими организациями (то есть организациями, в которые входят родители, имеющие умственно отсталых, аутичных детей или детей с недо­развитием речи или с детским церебральным парали­чом). При необходимости он обеспечивает материальную помощь, однако основной целью его работы всегда яв­ляется создание условий для того, чтобы люди могли помочь себе сами. Социальный работник не только опре­деляет, какие социальные ресурсы нужно использовать, но также он выясняет, насколько хорошо используются те ресурсы, которыми люди уже обладают. Хотя прямая ответственность социального работника — это ответст­венность за состояние семьи, которую он обслуживает, он всегда должен обращать внимание на адекватное состояние ресурсов сообщества и нести ответственность за все сообщество в целом. При этом он должен хорошо понимать важность организации общественного дви­жения в защиту прав людей, не имеющих жилищ, или нищих детей; организаций, которые существуют для того, чтобы улучшить социальные условия жизни опре­деленных слоев населения и уменьшить страдания бед­ных семей.

Выше подчеркивалась «социальная» сторона работы социальных работников. Однако при оказании социаль­ной помощи семье требуются специальные, дополняю­щие друг друга навыки. Различие психотерапевти­ческих методик велико, но те, использование которых наиболее характерно для социальной службы в психиат­рии, подразумевают понимание и влияние на способы взаимодействия людей между собой и их поведение в со­циальных ситуациях. Беседы являются основным психо­терапевтическим средством. Манера, в которой они проводятся, основывается на сведениях из различных областей знания: это и полученные в социальной психо­логии знания о взаимодействии людей и функциони­ровании малых групп; и разработанные в психоанали­зе знания о законах психодинамики; и используемые в клинической психологии методы оказания влияния на поведение; и накопленный в сфере консультирования опыт использования отношений с клиентом в терапев­тических целях.

Социальный работник часто может беседовать с ро-

дителями ребенка, руководствуясь собственными сооб­ражениями. Используемые при этом принципы и навы­ки очень часто сходны с принципами и навыками, используемыми при совместной семейной терапии. Социальный работник обладает навыком работы с це­лым рядом методик, помогающих людям изменить свою среду и способы взаимодействия между собой. Он мо­жет принимать специфическую педагогическую роль, предлагая или демонстрируя способы разрешения кон­кретных проблем воспитания ребенка, помогая родите­лям понять, как развить у ребенка навык самообслужи­вания, как вести себя с назойливым ребенком, как реаги­ровать на детские требования, как играть и как гово­рить с малышом.

Социальная помощь семье отличается от бихевио-ральной терапии тем, что она больше сосредоточена на отношениях и взаимодействиях людей, а не на измене­нии индивидуальных целей поведения. Тем не менее социальный работник должен иметь полное представле­ние о методах бихевиорального тренинга, а иногда дол­жен использовать эти методики в процессе работы со своими клиентами. Важность этих подходов к социаль­ной работе уже обсуждалась в исследовании Женю (85).

Социальная помощь семье отличается от психотера­пии тем, что она специально не ориентирована на работу с внутренними психическими конфликтами. Большее внимание здесь уделяется межличностным конфликтам. Тем не менее приемы психотерапевтической работы со­ставляют существенную часть работы социальной служ­бы. Социальный работник должен знать, как действуют внутренние психические механизмы, и в некоторых случаях он может непосредственно воспользоваться психотерапией, как это уже описывалось выше.

Общим моментом, который объединяет социальную помощь семьям с другими методами психотерапии, является потребность в аккуратной диагностике, четком определении цели и методов ее достижения, а также систематический контроль за процессом лечения, основной смысл которого состоит в определении того, насколько успешно идет процесс и насколько правиль­ной была первоначальная постановка диагноза.

Правильность этих требований подтверждает на­дежно проконтролированное оценочное исследование Рейда и Шина (134). Они изучали семьи с нарушенны-

ми супружескими или детско-родительскими отноше­ниями. Согласно полученным данным, результаты были лучше в случае применения проводимой в короткие сроки и спланированной заранее социальной помощи (до восьми бесед в течение трехмесячного периода), нежели при продолжительном или не имеющем заранее намеченного финала подходе (включавшем до 100 бе­сед в течение 19-месячного периода). Преимущество краткосрочной социальной помощи как метода, по всей вероятности, связано с его быстротой и четкой направ­ленностью.

В работе Малона и его коллег (115) проведен по­лезный анализ доступных методов оценки эффектив­ности социального вмешательства. В нем было показано, что, несмотря на некоторый успех исследований, в большинстве из них не удается продемонстрировать эффективность использованных методов. Этот недоста­ток, по-видимому, в основном проистекает из-за неуда­чи при определении целей и задач используемого воз­действия, а также из-за общей диффузности и неопре­деленности используемых терапевтических методов.

Бихевиоральная терапия

Бихевиоральной терапией называют широкий круг методов лечения, имеющих четкую направленность и предназначенных для изменения специфических форм поведения. Источником происхождения бихевиоральной терапии являются теории обучения. В нее входит мно­жество совершенно различных терапевтических мето­дик, которые используют различные принципы обуче­ния; однако важным элементом всех методов является систематическая манипуляция внешними воздействия­ми с целью подкрепления или подавления определен­ных форм поведения. Соответственно важнейшей пред­посылкой проведения бихевиоральной терапии является внимательный анализ факторов, влияющих на поведе­ние конкретного ребенка, подвергаемого лечению. Хотя бихевиоральные методики применялись в течение мно­гих лет, только в последние два десятилетия они полу­чили широкое распространение.

Новые методы возникают постоянно, а оценка эффек­тивности старых методов все еще не закончена. В ре-

зультате до сих пор было бы преждевременно давать адекватную оценку ценности всех типов бихевиораль­ной терапии. Однако существующие исследования (63, 146, 147, 148) со всей убедительностью демон­стрируют, что бихевиоральная терапия может вызывать довольно драматические изменения в поведении даже в тех случаях, когда не удавалось устранить существую­щую проблему с помощью других методов лечения. Показано, что в поведении происходят изменения и что они происходят в строгой временной зависимости от момента применения данного типа лечения; можно про­демонстрировать то, что эти изменения не просто свя­заны с данным лечением, но что они происходят именно благодаря ему. Ниже будут приведены примеры исследований подобного рода. Однако настоящая оцен­ка эффективности терапии также требует сравнения данного лечения с другими типами лечения, выяснения, насколько его применение оказывается полезнее полно­го отказа от лечения, и выяснения того, как надолго сохраняются положительные результаты лечения.

Например, в нескольких исследованиях было пока­зано, что эффективность бихевиорального тренинга значительно превосходит эффективность психотерапии при лечении специфических фобий взрослых (108). Поскольку результаты применения бихевиоральной терапии у детей являются почти такими же, достаточно, очевидно, что в подобных случаях ее следует выбирать для лечения в первую очередь, несмотря на то что в прошлом для этих целей традиционно использовалась психотерапия. Бихевиоральный метод лечения, напри­мер энуреза, называемый методом «звонка в посте­ли», превосходит по своей эффективности другие мето­дики, и поэтому ему следует отдавать предпочтение (96). Таким образом, хотя бихевиоральная терапия до сих пор находится еще на начальной стадии своего разви­тия, уже существуют достаточно убедительные доказа­тельства, показывающие как ее существенное значение, так и то, что хотя она и не является панацеей от всех болезней, тем не менее в некоторых случаях можно продемонстрировать ее превосходство в отношении дру­гих методов лечения.

Десенсибилизация

Десенсибилизация использовалась в качестве метода лечения фобий в течение многих лет и является одним из наиболее разработанных методов бихевиорального тренинга. В ее основе лежат два принципа: а) сочетание вызывающих тревогу стимулов с переживанием релак­сации и удовольствия, которые в определенной степени несовместимы с чувством страха; б) систематическое движение по иерархии вызывающих тревогу состоя­ний, от наименее к наиболее стрессогенным ситуациям. В 6 главе описывалось лечение мальчика, который очень боялся собак. Вначале ему предъявляли малень­ких пушистых животных, таких, как морские свинки, которые почти не вызывали у него тревожных состоя­ний, а затем постепенно, после того как мальчик при­выкал к подобной стимуляции, ситуация усложнялась до тех пор, пока он не смог без страха встречать и гла­дить больших и игривых собак.

Смысл лечения заключается в продвижении через серию небольших, тщательно градуированных шагов, допускающих появление у ребенка лишь легких состоя­ний волнения. Каждый раз, когда мальчик продвигал­ся на один шаг в лечении и оказывался в чуть более страшной для него ситуации, возникавшая тревога уменьшалась с помощью специальных психотерапевти­ческих воздействий. В этом случае тревожные состояния ребенка снимались в процессе взаимодействия с реаль­ными жизненными ситуациями, однако возможно, чтобы подобное движение происходило в воображении. Методика десенсибилизации с большим успехом приме­нялась при лечении таких состояний, как фобия живот­ных, страх воды, школьная фобия и страх еды. Про­веденные на взрослых исследования показали, что по­добный метод является гораздо более эффективным для лечения этих фобий, чем психотерапия (108). Единст­венное исследование, проведенное на детях, дало те же самые результаты.

Моделирование и эффект переноса

Согласно исследованиям Бандуры и его коллег, наблюдение за тем, как ведут себя люди при взаимо­действии с опасными объектами, может также сыграть

положительную роль в устранении фобий (4, 5). Они показали, что дети, боявшиеся собак, становились сме­лее, если видели, как смело к собакам подходили другие дети. Динамика улучшения состояния детей, страдаю­щих этой фобией, отличалась тщательной градуирован-ностью и выражалась в движении от простого привет­ствия животного в клетке к общей игре и кормлению животного. Этот эффект имел место как тогда, когда дети наблюдали эту модель поведения в реальной жиз­ни, так и тогда, когда они видели ее на экране.

Создание модели нужного поведения было важ­ным элементом процесса лечения Джозефа, 11-летне­го мальчика, который должен был перейти в новую школу. Родители Джозефа обратились в клинику с жалобой на отмечающийся у ребенка страх воды. Джозеф был стеснительный, замкнутый мальчик, который отказывался заниматься спортом и прини­мать участие в играх с другими детьми. Это упор­ство частично объяснялось нежеланием раздеваться на глазах у других ребят. В возрасте 5 лет¹ он отка­зывался ходить в школу, жалуясь на боли в области живота. Однако впоследствии он хорошо адаптиро­вался к школе. Родители мальчика рассказали, что в возрасте 7 лет он очень сильно испугался, свалив­шись в неглубокий пруд. Отец Джозефа также очень боялся воды (поскольку в детстве тонул), а мать и две сестры мальчика не умели и не хотели плавать. Джозеф не был желанным ребенком, и с момента его рождения отец и мать несколько отдалились друг от друга. В результате возникшего отчуждения мать стала уделять много внимания Джозефу и меж­ду ними возник очень тесный контакт. В средней школе, куда должен был пойти Джозеф, плавание являлось обязательным предметом. Это обстоятель­ство очень тревожило мальчика. Он боялся, что дети станут дразнить его.

Причина возникновения специфического страха воды была связана с аналогичными страхами у дру­гих членов семьи. В течение месяца Джозефа кон­сультировали несколько раз. Психотерапевт, обсудив с ребенком его страхи, уговорил его лечить фобию

¹ В США в некоторых школах обучение детей начинается с 5 лет. — Прим. ред.

воды непосредственно в принадлежащем клинике бассейне. В план лечения входило использование комбинации моделирования поведения (на основе наблюдения за входящим первым в воду психотера­певтом) и десенсибилизации (достигаемой с помощью постепенного погружения ребенка в воду). На первом занятии мальчик со смущением разделся и затем в конце концов подошел к краю бассейна, сполоснул свое лицо и, придерживаемый терапевтом, сделал несколько плавательных движений. В течение сле­дующих двух недель занятия в бассейне повторялись с промежутком в два-три дня. Каждый раз от Джо­зефа требовали все большего. На каникулы Джозеф с семьей уехал к морю. Впервые в своей жизни он купался в море и целыми днями плавал с наслаж­дением. Вернувшись, он приступил к занятиям в средней школе. Поначалу утром перед уходом в шко­лу его подташнивало, но он шел туда, присоединялся к другим детям и участвовал как в занятиях плава­нием, так и в занятиях другими видами спорта. К концу четверти он хорошо учился и был уверенным и открытым в общении.

Сенсибилизация

Совершенно иначе строится подход к лечению фобий, основанный на использовании методики сенсибилиза­ции. Эта методика состоит из двух этапов. На первом этапе устанавливаются взаимоотношения между клиен­том и психотерапевтом и обсуждаются детали лечения, а на втором создается наиболее стрессогенная ситуация. Обычно такая ситуация создается в воображении, когда пациента просят представить, что он находится в состоя­нии паники, охватившей его в наиболее страшных для него обстоятельствах, а затем ему дают возможность пережить такую же ситуацию в реальной жизни. В ка­ком-то смысле это средство аналогично способу обуче­ния ребенка плавать, который можно было бы назвать «бросание в воду в самом глубоком месте». При исполь­зовании этого метода благодаря прямому столкновению с пугающим объектом ребенок обнаруживает, что на самом деле этот объект не является таким уж страшным.

Исследования (правда, проведенные со взрослыми) показали, что метод сенсибилизации является эффек-

тивным способом лечения фобий и, более того, с его помощью достигаются такие же хорошие результаты, как и с помощью метода десенсибилизации (108). Вна­чале этот вывод показался многим обескураживающим, поскольку при сенсибилизации нарушаются все те прин­ципы, которые считались важными для десенсибилиза­ции. Сенсибилизация задумана как метод, подразуме­вающий создание у человека очень высоких уровней тревожности в интенсивной стрессогенной ситуации, в то время как десенсибилизация строится на избегании любых факторов, вызывающих большую, чем мини­мально допустимую, тревогу. Однако дальнейшие иссле­дования показали, что объяснение механизма сенсиби­лизации было неправильным и что результаты приме­нения этого метода не являются такими уж парадок­сальными, какими они кажутся с первого взгляда. К на­стоящему моменту мы имеем несколько исследований, в которых показано, что сенсибилизация является более эффективной, если она проводится в сочетании с при­менением транквилизаторов, которые поддерживают низкий уровень активности. Короче говоря, при исполь­зовании этого метода главную роль играет не создание тревоги, а действие пугающего объекта.

Date: 2015-11-13; view: 295; Нарушение авторских прав