Миф как субъективизированная форма познания

А как же миф? В мифе Потебня видит простейшую, некрити­ческую и неаналитическую форму познания. Миф возникает как результат не ошибок сознания, а его целенаправленной познава­тельней активности. Миф — это особое, донаучное познание. Миф и наука различаются как качественно различные ступени объек­тивации мысли, осознания человеком меры субъективности про­цесса познания.

Потебня АЛ. Слово и миф. С. 156.

² Там же. С. 169.

³ Там же. С. 177.

⁴ Там же. С. 182.

⁵ Наука и квазинаука. М, 2008.

ГЛАВА 13. МИФОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В РОССИИ В XIX В. |Щ

Таким образом, мифологическое сознание характеризуется прежде всего неразличением предмета и его образа в сознании субъекта. Миф — это хотя и субъективное, но познание мира. Причем субъективность мифа состоит в том, что человек не осоз­нает своей роли творца мифа, т.е. субъективность мифа не осоз­нается его носителем. Не потеряло своего значения до настояще­го времени следующее определение мифа: «В мифе образ и значение различны, иносказательность образа существует, но самим субъектом не сознается, образ целиком (не разлагаясь) переносит­ся в значение... Миф есть словесное выражение такого объясне­ния... при котором объясняющему образу, имеющему только субъективное значение, приписывается объективность, действи­тельное бытие в объясняемом. Таким образом, две половины суж­дения (именно, образ и значение) при мифическом мышлении бо­лее сходны между собой, чем при поэтическом. Их различение ведет от мифа к поэзии, от поэзии — к прозе и науке»¹.

В работах Потебни убедительно показано, что мифическое мышление — не продукт случайного, субъективного произвола, не результат «болезни языка», не шаг деградирующего мышления, а исторически необходимый этап развития человеческого мышле­ния. Через этот этап проходят все народы и культуры. При этом не метафора предшествует мифу, а миф предшествует метафоре, по­явление метафоры означает, что различие образа и его значения уже осознается человеком и «есть тем самым исчезновение мифа»². Кроме того, Потебня выделяет такие свойства первобытного ми­фотворчества, как его синкретичность, «неразложимость комплек­сов», неразличение части и целого, конкретность, оперирование образами, неспособность к анализу, консерватизм, некритичность, подчинение авторитету и др.³ Мифологическая мысль, направлен­ная на познание причин явлений, быстро устает, поскольку она не привычна к напряжению⁴.

У Потебни намечается и формально-структуралистский под­ход к анализу мифотворчества. Он вводит понятие «мифическая формула», под которым понимает устойчивые ассоциативные связ-

Потебня АЛ. Слово и миф. С. 259.

² Там же. С. 261.

³ Потебня АЛ. Из записок по теории словесности // Поэзия и проза.
Тропы и фигуры. Мышление поэтическое и мифическое. Харьков,
1905. С. 429—431.

⁴ Потебня АЛ. Слово и миф. С. 541—542.

■22Я ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ТЕОРИИ МИФОТВОРЧЕСТВА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX в.

ки («любовь—огонь», «душа—пар», «ветер—свист», «горящая све­ча — жизнь» и др.). Такие мифические формулы близки к бинар­ным оппозициям и состоят из трех элементов — два образа (явле­ния) и связь между ними (на основе некоторого признака).

Важна также высказанная Потебней идея, что миф не остался в далеком прошлом; он может воспроизводиться в истории. Это происходит, если отдельные черты образа, объясняющего некото­рое явление, переносятся «в само явление»¹. Возврат к мифотвор­честву (неомифология) порожден тем, что в житейских обстоятель­ствах периодически необходимо обновлять значения образов². Но значение образа неизбежно несет в себе и личностный момент. На этом пути Потебня открывает новые перспективы анализа ми­фотворчества, поскольку «миф же, несомненно, может скрывать­ся и в узкой сфере личности»³. Это значит, что миф несет на себе отпечаток личности или, иначе говоря, каждая личность есть так или иначе миф (А.Ф. Лосев).

13.5. ПРОРЫВ В БУДУЩЕЕ: А.Н. ВЕСЕПОВСКИЙ

Теории «самозарождения» и «заимствования» мифов: поиск единства

Особое место в отечественной науке о мифе занимает творче­ство А.Н. Веселовского (1838—1906), выдающегося теоретика и ис­торика культуры.

Широк и разнообразен круг интересов и научный кругозор это­го выдающегося исследователя, основоположника отечественной теории и истории литературы. В его поле зрения — история запад­ноевропейской, русской, славянской литератур, фольклорно-этно-графический материал финских, тюркских, палеоазиатских народов, населявших Российскую империю, и др. При знакомстве с творче­ством Веселовского не покидает ощущение того, что он как бы под­нялся над всей историей художественного творчества и охватил ее единым взглядом. Его исследования насыщены зарядом интеллекту­ального динамизма, громадным идейным потенциалом, позволявшим ему раздвигать устоявшиеся концептуальные границы, расширять культурные горизонты, открывать их новые перспективы. Его тру-

Потебня АЛ. Слово и миф. С. 263.

² Потебня АЛ. Объяснения малорусских и сродных народных песен.
Т. 1. Варшава, 1883. С. 77.

³ Там же. С. 272.

ГЛАВА 13. МИФОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В РОССИИ В XIX В. Ч*И

ды — бесценная россыпь идей, многие из которых он высказывал бегло, между прочим, не развивая, не разрабатывая их. Это придает многим его концепциям эскизный характер, они намечены лишь в самой общей форме — он как бы завещал их потомкам.

Все творчество Веселбвского проникнуто общей установкой на создание истории и теории литературы как науки. Он считал, что история литературы должна быть понята как протекающий в обществе закономерный естественно-исторический процесс. В литературном процессе, по его мнению, определяющим явля­ется не личное, субъективное творческое начало, а объективное содержание, формируемое социально-культурным контекстом. Потому в анализе художественно-литературного творчества необ­ходимо опираться на изучение зависимости сознания поэта, писа­теля от социальной среды, традиций, его ближайшего окружения и прочего, т.е. тех факторов, которые, собственно, и формируют мировоззренческие, творческие, стилистические позиции автора. В первую очередь важно выявить те исторически сложившиеся, транслируемые из поколения в поколение художественные фор­мы (сюжеты, мотивы, образы, стилистику и др.), которые автор за­стал, усвоил и использовал в своем творчестве. Поэтому история литературы исследовалась Веселовским на фоне истории культу­ры, сознания, общественной психологии.

В работах Веселовского намечены пути решения многих серь­езных теоретических и методологических проблем истории и тео­рии литературы. В поле научных интересов А.Н. Веселовского было и мифотворчество, его сущность и формы. Состояние исследова­ний мифотворчества во второй половине XIX в. характеризовалось идейной борьбой двух теоретических парадигм. С одной стороны, почти исчерпала свой идейный потенциал солярно-метеорологичес-кая теория. С другой стороны, получила широкое распространение теория диффузионизма (теория заимствования, миграционная те­ория). Веселовский не разделял крайностей ни той, ни другой.

Он не отказывается от идеи древнейшего, основного мифа, разрабатывавшейся теорией самозарождения. (Такой теорией он считал анимизм.) Вместе с тем эта область знаний ему представля­лась слишком гипотетической — велика возможность произволь­ных предположений, ненадежная эмпирическая база, нет просто­ра для тонких аналитических поисков. Все это не привлекает Веселовского, хотя он понимает безусловную необходимость и значимость универсальной теории мифа. Собственные поиски