Замкнутость государства при шогунате Токугава, годы 1651—1840

Еще раз, в 1651 году, когда умер великий Джемитсу, недовольные даймио попытались восстать, но заговор был своевременно открыть и виновные наказаны. Начиная с этого времени, страна в полной замкнутости пользовалась 200-летним миром, пока ее не разбудила от дремоты заря нового времени.

Преемники трех первых Токугава, числом 12, следовали, в общем, политике своих предшественников. Между ними никоторые, в особенности — Джембу (1709—1712), Джошимуне (1716—1745) и Дженари (1786—1837), восхваляются как дельные правители и друзья народа, тогда как другие, благодаря своему образу жизни, вызывали недовольство.

Джеязу урегулировал подразделение народа на сословия или касты строгими правилами и указал им их права и обязанности. После царствующего дома с императорскими принцами существовало придворное и военное дворянство (Куге и Буджины), каста воинов (самураи) и народ (хеймин), состоящий из крестьян, ремесленников и купцов. Переход из одной касты в другую был невозможен. Ни выдающиеся заслуги, ни ученость не могли доставить должность, которая была предоставлена высшей касте. Народ должен был оставаться на местах своего жительства, никто не мог покинуть страну. В столице образовалась надменная аристократия, которая своими насильственными поступками часто вызывала недовольство. Каста воинов также отличалась этим, в ней развилось приподнятое рыцарское понятие о чести, которое свое лучшее выражение находило в безусловной верности своему ленному господину. Известный пример этого образа мыслей представляют 47 Ронинов. Даймио Азано Наганори во время аудиенции в императорском дворце был оскорблен придворным Кира Иошихиде и обнажил против него меч. За этот проступок против строгого придворного этикета он был приговорен к смерти и сам должен был лишить себя жизни. Чтобы отомстить за его смерть, 47 самураев вышли добровольно из касты воинов, т. е. сделались отвергнутым странствующим народом (Ронин) и приготовлялись полные два года к тому, чтобы найти своего врага. Наконец, в декабре 1702 г. они явились к Иошихиде в замок, одолели стражу замка и убили оскорбителя их господина, на могилу которого они возложили голову убитого. После этого они все совершили самоубийство. Еще сейчас в день поминовения мертвых их могилы украшаются цветами как памятники непоколебимой верности.

Среди родов высших сословий все более распространялось известное образование; считалось почтенным покровительствовать художникам и ученым. Уже издавна известное в Японии искусство книгопечатания испытало в 17-м столетии новый подъем вследствие введения подвижных знаков. Джеязу и его преемники старались поднять образование народа распространением печатных произведений. Два университета и значительное число высших школ представляли собою центры оживленной духовной жизни.

О торговле и обмене в стране, напротив, едва ли могла быть речь. Крестьяне и ремесленники крепко сидели на своих местах, а купцы, которые по лестнице рангов были ниже их, производили чрезвычайно ограниченную, мелкую торговлю. Кроме дороги с севера и с юга в Иедо, по которой даймио ежегодно совершали свой въезд в резиденцию шогу-на, в стране не было других проездных дорог. Небрежно построенные через реки деревянные мосты сносились при каждой полой воде, через горные перевалы вели лишь узкие тропинки, которые не могли служить для перевозки тяжестей.

Первые шогуны Токугава не препятствовали торговле с заграницей. С тех пор как Мендец Пинто открыл в 1545 г. Японию, португальцы вели в японских гаванях чрезвычайно выгодную торговлю. Вывозились золото, серебро, медь, а также лаковый товар и оружие. Ввоз состоял из шерстяных материй, сахара, пряностей и других товаров. С 1580 года в этом выгодном деле приняли участие испанцы из Маниллы, а с 1609 года появились голландские и английские корабли. В 1603 г. правительство заключило дружеский договор с Кореей; с Сиамским императором более близкие сношения были завязаны обменом подарков в 1626 году. Все эти отношения сразу изменились после подавления восстания христиан в 1639 году. Токугава Джемитсу ввел строгою замкнутость страны от заграницы. Только голландцам, которые многократно оказывали услуги шогунату, были предоставлены права. Им предоставили для поселения маленький остров Дешиму возле Нагасаки, откуда они имели право вести торговлю со страной. Они извлекали из этой монополии чрезвычайную выгоду до тех пор, пока еще вывозились в больших количествах благородные металлы и медь. Основанная на Дешиме фактория Голланд-ско-Восточноиндийской компании, говорят, получала ежегодной прибыли 20 миллионов марок (около 9 милл. руб.). Отсюда понятно, почему завистливые купцы с упорством держались за свою привилегию, хотя она и была получена при самых унизительных условиях. Впрочем, с 1672 года торговая прибыль значительно понизилась. Нахождение вне поселения ночью и всякое проявление исполнения религиозных обрядов были запрещены. Это была единственная иностранная торговая связь Японии, так как кроме того японские гавани посещались лишь китайскими и корейскими небольшими джонками. Японцам было запрещено строить корабли более значительных размеров. Страна казалась погрузившеюся в 200-летний сон, но она чувствовала себя хорошо.

Между тем связь с голландцами имела свои последствия. Вследствие ввоза из Европы научных сочинений в страну постепенно проникли важные элементы западной культуры. Благодаря этому, науки, преимущественно медицина и естественные науки, сделали значительные успехи. Ученые писали трактаты о загранице. С другой стороны в 1703 году появилось первое сочинение о Японии Кэмпфера, немецкого врача на службе у голландцев.

Промыслы также развились в Японии. Старинное национальное искусство лаковой живописи, керамика, эмалевые и бронзовые работы обогатились более тонкой техникой и новыми образцами, основывались фарфоровые фабрики, улучшилось прядение шелка и тканье. Благосостояние народа росло при продолжительном мире; вместе с тем развилась наклонность к живописи и музыке. Ставшее более тщательным изучение истории страны вызвало с начала 18-го столетия движение среди ученых, а затем и в прочих кругах, которое впоследствии имело большое политическое значение. При этом вспомнили о почти забытом Тенши, низведенном чрезмерно могущественными шогунами к полному ничтожеству, хотя предки его происходили от богов и с мудростью и силой когда-то управляли страной. Убеждение, что потомственному императору, а не шогуну, подобает высшая власть, постепенно все более и более распространялось в народе, так что, когда в 19-м столетии обстоятельства привели к кризису и влияние шогуната значительно уменьшилось, восстановление императорской власти произошло без борьбы.