Гонзо-журнаистика: жанровая новизна

Период 1960-х - начала 70-х гг. ознаменовался зарождением термина «новая журналистика» (от англ. New Journalism). В США так было принято обозначать новую, альтернативную манеру написания статей и ведения репортажей.

В 1973 г. этот термин был впервые употреблён Томом Вульфом в отношении своих публикаций, а также работ других известных публицистов США: Хантера Томпсона, Трумана Капоте, Норманна Мэйлера и др. Огромную популярность приобретали авторские колонки, эссе, очерки и статьи для журналов, предназначенных для определённого, элитного круга читателей. Они печатались в таких изданиях как The New Yorker, Rolling Stone, New York Magazine, Scanlan’s Monthly. Публикации в газетах стали постепенно отодвигаться на задний план.

Тем не менее, в новой журналистике продолжали использоваться классические литературные приёмы. После анализа медиа индустрии 1970-х гг. Томом Вульфом были выделены следующие приёмы:

1) сценоописательство;

2) «живая», разговорная речь, присутствие диалогов участников

событий;

3) личное мнение автора, описание событий глазами конкретных

персонажей;

4) полное литературное описание деталей: вид персонажей, их

поведение и т.д.

Появлению термина «гонзо-журналистика» мир обязан редактору американского журнала Boston Globe Биллу Кардозо, в 1970 г. написавшему письмо Хантеру С. Томпсону, по поводу изданной статьи о Дерби (с иллюстрациями художника Ральфа Стэдмана): «То, что ты делаешь – это абсурдно, глупо, но до гениальности круто! Полное gonzo!» (от итальянского “gonzadas” – абсурднае вещи). По мнению самого Кардозо, слово «гонзо» появилось в ирландских кругах, так называли победителя алкогольного ночного марафона, не упавшего с ног под конец празднества.

Суть стиля данного вида журналистики состоит в том, что все статьи и репортажи делаются «изнутри» происходящих событий, преимущественно от лица самого журналиста, где главным образом описываются его собственные переживания, выводы и видение происходящих ситуаций. Стиль отличается широким использованием нецензурной лексики, сарказмов, чёрного юмора и экспрессивности. Для того, чтобы иметь более точное представление о том, как появляются на свет работы данного типа, будет не лишним посмотреть экранизации, основанные на произведениях Хантера С. Томпсона, такие как «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» и «Ромовый дневник».

Том Вульф в своей антологии «The New Journalism» (1973 г.), написал отзыв на тему того, что в начале 1960 гг. в США возникла «новая любопытная точка зрения», а именно: журнализм можно представлять в виде…художественного романа! Сразу на первый план выходят такие авторы, как Gay Talese, George Plimpton, а впоследствии и сам Вульф; ну и естественно Томпсон, верящий, что главный шаг вперёд в данной области начался с произведения Джека Кэроука ‘On the Road’, которую он читал во время работы над «Страхом и отвращением».

Стилю гонзо-журналистики присущи дигрессивность изложения и автобиографичность. Автор в праве применять, как делал Вульф, пунктуацию и типографическое искусство, которые как бы находятся в состоянии покоя. Всё это является связующим компонентом, в корне отличающим данный стиль от других стилей литературы и журналистики. Со временем он станет включать в себя и других авторов, например Дж. Болдуина, Н. Майлера, Т. Капоута, в тот период, когда они начнут работать в сфере документальной научной литературы. Главным образом стирается грань между жанром романа и журналистикой. Всё это направлено на отказ от объективизма во имя представления читателю наглядного изображения будоражащей действительности, включающей в себя наблюдения современной жизни общества, большая часть которого принимает наркотики и слушает рок-музыку.

Гонзо-журналист старается огласить истину, даже если приходится применять ложь. Как было написано Томпсоном в одной из статей сборника ‘The Great Shark Hunt’, опирающейся на концепт идеи Вильяма Фолкнера – «лучший вымысел гораздо лучше любого типа журнализма, и самым лучшим журналистам это несомненно известно» [46, p. 15] хотя он и считал Вульфа «слишком нетерпеливым, чтобы принимать участие в своих собственных историях» [46, p. 247]. Жаждущий наслаждений автор использует литературную версию принципа неточности Гейзенгберга, делая наблюдение заметным на страницах своих произведений. Описываются неуместные выходки, вызванные наркотиками образы, всё это рассчитано на то, чтобы добиться реакции читателя - если писатель представлял собой центр излагаемой истории, то гонзо-читатель также был приглашён к непосредственному участию в диалоге.

Рассматриваемому нами стилю присущи следующие черты:

1) автор является центровой точкой структуры текста. Он является участником события и единственным его обозревателем;

2) особое значение для идейной конструкции текста имеет реакция автора, а не само событие;

3) эмоциональность есть главная стилистическая особенность. Применяется использование лексики с сильной эмоциональной окраской, много восклицательных и вопросительных типов предложения. При этом жанр во внимание не принимается;

4) структура текста непостоянна, она меняется и никак не регламентирована. Опять же не зависит от жанра. [26, с. 96-97]

Отсюда следует, что жанровая новизна гонзо-журналистики состоит в полной субъективности изложения действительности, нелинейном содержании текстов, электичности. В данном ответвлении новой журналистики отсутствуют чёткие границы жанра, объективность, цензура.

О личности Хантера С. Томпсона было написано много работ. Как журналист он достиг вершин национальной славы благодаря проведённому журналистскому расследованию о печально известной банде мотоциклистов Hell’s Angels, а также закрепил за собой репутацию лидера гонзо-журнализма. Он обладал своим собственным антиправительственным, субъективным, немного концентрированным на наркотиках методом написания историй – будь то это преследование Никсона на предвыборной гонке, либо же дикий побег в Вегас. Его субъективный, от первого лица, литературоведческий журнализм включает в себя элементы автобиографии. Писатель также выпустил и несколько автобиографичных работ: “Kingdom of Fear”, “Proud Highway” and “Fear and Loathing in America”. Многое о нем, его жизни как автора, активиста и журналиста, чей стиль жизни переплетается с гениальными литературными и журналистскими разработками, было написано и другими писателями. Ральф Стэдман, друг и постоянный иллюстратор Томпсоновских произведений, издал мемуары, посвящённые их сотрудничеству. Друзья и соседи Хантера - Michael Cleverly и Bob Braudis - написали целый сборник под названием “Untold Stories of Hunter S. Thompson”. Являясь литературным деятелем, Томпсон закрепил за собой репутацию знаменитости по типу главного представителя в мире наркотиков, оружия и чрезмерной пропаганды прочного индивидуализма.

Во всех вышеперечисленных в нашем исследовании автобиографических произведениях и изустных изложениях Стокмановской биографии, а также взятых у его друзей и знакомых выпущенных видео-интервью, Томпсон предстаёт перед нами в качестве духовной иконы и полуфантастического героя, продолжая выделяться самым неожиданным образом на фоне американской культуры. Проявление культурологического аспекта личности Томпсона можно наблюдать в сатирических комиксах “Doonesbury”, серии мультипликационного сериала «Симпсоны» в 1999 г. (серия “Viva Ned Flanders”), а также в более серьёзном кинематографе: «Где Бродит Буйвол» (1980), документальном фильме: «Жизнь и Работа Доктора Хантера С. Томпсона» (2008), и даже в серии комиксов в стиле киберпанк “Transmopolitan’ (1997-2002).

Ни для кого не секрет, что исследуемый нами жанр новой журналистики в стиле Хантера С. Томпсона приобретает всё большую популярность среди широкой публики, будь то пишущий статьи в студенческую газету фрэшмэн, или обычный штатный журналист. В большинстве случаев их вдохновляет факт применения автором различных психоделических веществ во время созерцания окружающих событий и последующее за этим творческое создание работ.

Уникальная и резкая манера толкования Америки и её народа - главное призвание автора. Его репортажи безжалостны - повествует ли он о реально произошедших событиях либо, описывает свое внутреннее состояние: «Like most others, I was a seeker, a mover, a malcontent, and at times a stupid hell-raiser. I was never idle long enough to do much thinking, but I felt somehow that some of us were making real progress, that we had taken an honest road, and that the best of us would inevitably make it over the top. At the same time, I shared a dark suspicion that the life we were leading was a lost cause, that we were all actors, kidding ourselves along on a senseless odyssey. It was the tension between these two poles—a restless idealism on one hand and a sense of impending doom on the other—that kept me going» [46, 614].

Здесь-то и наблюдается неправильное понимание гуру (Хантера С. Томпсона) со стороны юных возжелателей (журналистов, писателей, студентов факультетов журналистики) выражаться и писать в стиле «гонзо». Гонзо-репортаж – это не просто «сдобренный хорошей порцией алкоголя» короткий путь к истине, это сложная траектория. Это тропа наблюдателя человеческой природы, автора, соединяющего свой собственный опыт с окружающим миром, её проходят все истинные писатели, журналисты, поэты и художники, а не банальное описание своего наркотического трипа.

Таким образом, в тексте гонзо-журналистики зачастую присутствуют сарказм, цитаты, неприкрытые обвинения. Структура текста – нестабильна, непостоянна, никак не регламентирована и не обязательно имеет непосредственную связь с жанром текста.