Календарные земледельческие и обрядовые песни

Повседневный труд и быт славян с древних времён сопровождался трудовыми, игровыми и обрядовыми песнями, отличительной чертой которых является их прикреплённость к определённому времени года, к определённым сезонам сельских работ и даже к точным календарным датам солнечного и лунного календаря (самый долгий и самый короткий день (ночь) в году, весеннее и осеннее равноденствие, полнолуние – особенно первое весеннее и т.д.). Отсюда название – календарные песни. Песни этой группы – один из самых древних народно-песенных пластов, уходящих своими корнями ещё во времена язычества. Для них типичны все перечисленные выше характерные черты древних песен (в области формы, метроритма, ладовых особенностей, звукового объёма, качества многоголосия).

При общем делении на празднично-обрядовые и трудовые, по характеру напевов, характеру музыкальной и поэтической образности календарные песни разнообразны и могут быть разделены на несколько жанровых групп. В их числе трудовые, обрядовые, весенние хороводные, величальные и поздравительные, лирические, песни-закликания (заклички) и заклинания и т.д.

Классификация календарных песен производится и по сезонам, по временам года. Так среди зимних песен наиболее существенны колядки (поздравительные новогодние и рождественские песни), подблюдные (песни, сопровождающие гадания), масленичные песни. Среди весенних – веснянки (встреча весны), волочебные (поздравительные весенние песни), весенние хороводные, русальные (песни русальной недели). Из летних отметим купальские песни (Купало – древнеязыческий праздник в честь солнечного божества Ярилы), из летне-осенних – покосные и жатвенные (трудовые при сборе урожая) и дожиночные (праздник окончания сбора урожая).

Музыкальные особенности (интонационно-мелодические, ладовые, метроритмические, структурные) календарных песен находятся в прямой зависимости от назначения и конкретной функции той или иной песни, т.е. от того, сопровождает ли она трудовой процесс или игровое действие, является она величанием, заклинанием и т.п. Отсюда музыкальное сходство некоторых песен, относящихся к разным временам года, но функционально подобных: поздравительный характер колядок и волочебных, торжественный характер подблюдных и дожиночных, характер заклинаний в масленичных, веснянках, русальных и купальских.

Ключевые обрядовые комплексы у славян: святочный, масленичный, пасхальный, троицко-купальский, жатвенный. Сценарии многих обрядов имеют общие черты. Это прежде всего встреча и проводы мифологических персонажей, поминальные мотивы, в которых воплощен культ предков, мотивы запретов и предписаний, касающихся поведения людей, а также гадательные и защитные (обереговые) практики. Функции, выполняемые каендарными напевами, действуют как в рамках обрядового комплекса, так и в рамках всего годового круга. Важнейшей из этих функций является функция упорядочивания и организации времени, поскольку календарные обряды отмечают собой переходные между сезонами периоды.

Зимние песни. В канун новолетия, т.е. в канун зимнего солнцеворота (праздничной даты, с которой продолжительность дня начинает нарастать), а с введением христианства на Руси – в канун Рождества группы поздравителей колядовали, т.е. обходили соседские дворы с пением величальных поздравительных песен коляд или колядок.[2] В среднерусских местностях эти песни могли также называться авсеньками, таусеньками, таусенями по характерным словам припевов: «авсень», «овсень», «таусень», происходящим от славянских названий декабря-месяца – «синь», «усень» (блистающий, сверкающий). В южнорусских местностях колядки могли называться щедровыми песнями или щедриками, в северных – по своим припевам – виноградьями. Припевы с упоминаниями винограда служили воплощением жизненного изобилия, довольства. Такие припевы характерны и для свадебных величальных песен. Колядками величали хозяев дома, желали достатка, хорошего очередного урожая. С принятием христианства величали также Христа, Рождество, деву Марию.

Существовало два основных типа колядок – шуточные, чаще встречавшиеся в центральных и южных областях, и торжественные, более характерные для северных областей. Шуточные характеризовались плясовой ритмикой, регулярной метрической организацией текста и музыки, мелодической повторностью элементов напева. В торжественных колядках мелодии развёртывались без повторений мотивов в свободной метроритмике, определяемой разнослоговыми строчками стиха.

Если колядование производилось только в канун новолетия, а позднее – в канун рождества (в сочельник), то святочные игрища моглиустраиваться каждый вечер в период святок (праздничное время от Рождества до Крещения). В просторной избе собиралось множество народа. Игры перемежались театрализованными комедийными сценками. Всё это сопровождалось песнями разнохарактерного содержания, но в основном хороводными, исполняемыми без хороводного движения - игровыми песнями. Большая роль отводилась традиционному ряжению. Особенно типичны были маски козы и медведя. Этим животным (древняя символическая образность) приписывалась способность влиять на будущий урожай.

В канун первого и последнего дня святок производились святочные гадания, сопровождаемые подблюдными песнями. Участники гадания опускали в блюдо с водой колечко, серёжку и т.п. Каждая песенная строфа служила предсказанием судьбы того, чья вещь наугад вынималась по окончании припева на слова «Слава» или «Ой ладу» (характерные слова припевов подблюдных и величальных песен). Большинство напевов подблюдных песен имеет торжественный, величаво-праздничный характер, ибо подблюдные представляют собой разновидность величальных песен на интонациях большой терции и субкварты. Отсюда частое использование в качестве тематической основы величальных хоров в операх русских композиторов-классиков популярной в городском быту XIX века подблюдной песни «Слава».

Масленичные песни. Масленица – праздник хозяйственного изобилия и в то же время прощание с зимой. Праздновалась по лунному календарю, за семь недель до весеннего полнолуния (перед началом великого поста). Обряды масленичной недели имели целью помочь солнцу быстрее продвинуться по годовому кругу, ускорить конец зимы. Отсюда разнообразные изображения и символы солнца, круга, кругового движения. Например, традиционные блины, катание на лошадях вокруг деревни (но именно вокруг, «по солнышку»), хождение с горящими колёсами на высоких шестах. (Блины, кроме того, являлись частью поминального обряда в прощёное воскресение, т.е. в последний день масленицы.)

По верованиям ещё языческих времён сытость и довольство масленичной недели способствовало будущему хорошему урожаю, будущему сытому году. Поэтому на масленицу было принято не жалеть продуктовых запасов. Отсюда частое упоминание в масленичных песнях об изобилии продуктов и о самих продуктах (масло, творог, сыр). Особенностью большинства узкообъёмных масленичных песен (чаще в объёме кварты с опорой на трихорд или в объёме тритона) является печальный, заунывный, тоскливый характер мелодий, даже если они пелись с весёлыми текстами. Характерны интонации зова, заклинания (закликания), повторность простейших мотивов. Более редкий случай – мелодии с плясовой ритмикой.

В последний день масленицы («прощёное воскресенье») молодыми женщинами пелось много грустных лирических песен о суровости свёкра и свекрови, о тоске по родительскому дому, о разлуке с родителями и родными. В этот же день справлялся обряд проводов зимы. Из деревни на дровнях под весёлое пение вывозили соломенное чучело, олицетворяющее масленицу. Его славили, величали, в честь его пели и танцевали. Вечером же отношение к нему менялось. В итоге чучело сжигали (приносили в жертву).

Цикл весенних обрядов и песен в среднерусских местностях открывался встречей, закликанием весны в день весеннего равноденствия. Повсеместно пекли из теста фигурки птиц или делали их из глины. Выйдя за околицу, пели закликания, призывающие перелётных птиц, весну. При этом фигурки птиц поднимали на высоких шестах или подбрасывали вверх. Весенние заклички – песенки узкого диапазона (терцовые, терцовые с субквартой, квартовые, квинтовые, тритоновые) с характерными протяжными интонациями зова, призыва, закликания. В конце или середины строфы характерно так называемое «гуканье» - нисходящее глиссандо от высокого звука на речевой интонации. Некоторые закликания кончались оживлённой скороговоркой.

Весенние хороводные. Хороводные песни более поздних времён. Хоровод (в народном произношении возможно «карагод», «каравод», на юге – «танок») – игровое или хореографическое действо синтетического плана, объединяющее в единовременности пение, танец, движение. В далёком прошлом хороводные песни исполнялись только весной (на Украине и в Белоруссии это и по сей день так), входя в общий круг веснянок, С введением христианства хороводные игры и гуляния начинались через несколько дней по окончании великого поста.

В эпоху Московской Руси (XVI – XVII века) хороводы и хороводные песни выделились из жанра календарных в самостоятельный жанр и могли исполняться в любое время года. В хороводе могло участвовать до 300 человек. Хоровод представлял собой плавное движение его участников, сопровождаемое пением в ритме движения. Движение могло быть по кругу, рядами, змейкой, подковой и т.д. В самих этих способах движения, в жестах, в фигурах танца до сих пор угадывается связь с древними ритуалами и символами, с магическим действием, связанным, прежде всего с весенними полевыми работами. Весенние полевые работы нередко отражаются и в текстах хороводных песен («А мы просо сеяли», «Сею, вею бел леночек»).

Мелодическая распевность, мелодическая и ритмическая плавность, размеренность, неторопливый темп, развитое подголосочное изложение (последнее качество развилось в хороводных песнях с XVI – XVII века) – характерные черты лирических хороводных песен.

С XVII века расширяется тематика хороводных песен. Типичной становится семейно-бытовая тема, в том числе тема выбора невесты, жениха. Появляется множество шуточных и сатирических скорых хороводных песен, использующих приплясывание, комическую жестикуляцию, хлопки в ладоши, порой быстрые речевые скороговорки. С XVIII века расширяется сфера бытового применения хороводных песен. Некоторые начинают исполняться бурлацкими артелями в качестве бурлацких трудовых, многие в петровскую эпоху используются в качестве строевых походных солдатских песен.

В целом хороводные песни разделяют на два типа: медленные лирические и скорые, близкие плясовым.

Многие хороводные песни строятся в вопросо-ответной структуре. При этом первое предложение часто начинается с широкого интервального хода и имеет более широкий диапазон, чем второе предложение. В мелодике многих хороводных, особенно лирических преобладает нисходящая направленность либо волнообразность движения. Наряду с простейшими видами двухдольности (2/4, 4/4) нередки нечётные размеры (5/4, 7/4). В хороводных песнях величально-торжественного плана весьма обычны размеры 6/4 и 3/2.

Типичными ритмическими фигурами для хороводных песен являются: четверть – две восьмых, четверть – две восьмых; две восьмых – четверть, две восьмых – четверть; две четверти – четыре восьмых – две четверти; четверть – четыре восьмых – четверть.

Семик – седьмой четверг после весеннего полнолуния – главный день праздничной русальной недели (или гряной недели), праздник молодой растительности, свежей зелени, весеннего расцвета природы. Яркие, светлые образы семицких песен рисуют картину расцвета природы. Согласно древним поверьям семицкие обычаи и обряды помогали увеличить плодородную силу земли, способствовали росту и урожайности растительного мира. Жилища украшались зеленью, а девушки плели венки, носили их какое-то время, а затем, гадая, бросали в реку. Подобно тому, как в наши дни на Новый год принято украшать ёлку, в семик красиво обряжали берёзку. Под ней устраивалась обрядовая трапеза, после которой шеренга молодых женщин, возглавляемая самой рослой и красивой с украшенной берёзкой в руках, обходила хлебные поля. Обряд способствовал плодородию земли. С пением традиционных семицких песен водились хороводы.

В семик производились обряды побратимства, «кумления». Две девушки (реже – девушка и парень) целовались сквозь венок, свитый из соединённых вместе ветвей рядом стоящих берёз, и заключали договор о дружбе (кумлении) на всю жизнь или на определенный срок. Ещё один обычай – сплетение ветвей берёзок в кольца или в косу (завивание берёзок) при обряде гадания. К концу праздника берёзку «развивали», полагая, что если веточки не поблёкли, загаданное желание сбудется.

Всё перечисленное получало отражение в текстах семицких песен.

Большинство обрядовых семицких песен опирается на уже знакомые узкодиапазонные лады (терция с субквартой, трихорд в кварте, тритон), многие содержат интонации зова, заклинания, а также уже упоминавшееся «гуканье». Следует отметить приуроченность к русальной неделе многих хороводных песен с семейной и лирической тематикой. Традицией семицких песен является преобладание коллективного женского пения.

В некоторых юго-западных областях практиковалась ещё одна содержательная ветвь семицких песен – рассказ о русалках и их злых проделках, а также заклинания, предназначенные уберечь человека от трагического исхода при встрече с русалкой.

С установления христианства на Руси семицкие обряды и обычаи передвинулись на смежный с семиком день Святой Троицы.

Купало – название древнеязыческого праздника в честь солнечного божества Ярилы (Ярилы-солнца), совпадающего с последним днём летнего солнцестояния, с кануном летнего солнцеворота. Отличительная особенность этого праздника – огонь, пламя, олицетворяющие Ярилу-солнце. В ночь на Купалу раскладывались костры, через которые все перепрыгивали (обряд очищения огнём перед началом полевых работ); зажигали смолу в чанах и плошках; носили на шестах (как на масленицу) пылающие колёса, украшали какое-либо деревце горящими свечами и водили вокруг него или вокруг костра хороводы. Присутствие всего населения деревни на этом празднике было обязательно. Об этом говорят слова песенок-заклятий с типичными ритмоинтонациями зова.

Купальские обрядовые песни нередко исполнялись в низком грудном регистре. Некоторые напевы отличались ярко выраженной ладовой напряжённостью – «тритоновостью» попевок, опорой на тритон, иногда – на уменьшенное трезвучие, замыкающее в себе звукоряд «тон-полутон». Всё это придавало песням мрачный оттенок. Характерны квартовые мотивы с призывным возгласом, типичные для всех жанров календарных песен.

Помимо названия праздника летнего солнцеворота слово «Купало» в народном сознании связывалось ещё с именем женского мифологического существа «Купалы» или «Марины-купалочки». Так именовалось и соломенное чучело, в честь которого пели песни, водили хороводы, и которое в конце праздника сжигали или топили в реке. В ряде купальских песен Купала представлена в паре с Иваном. Порой она переименовывается в Марью. Возможно, именно купальские песни положили начало традиционной русской паре «Иван, да Марья». С утверждением христианства праздник стал называться Иваном Купалой (Яном Купалой), так как этот день был днём поминания популярного святого Иоанна-крестителя.

Помимо перечисленных выше моментов, которые могли отражаться в текстах купальских песен, существовал ещё ряд характерных для них сюжетных направлений. Ко времени летнего солнцестояния созревали травы. Считалось, что лекарственные травы и растения, собранные в канун купальского праздника, обладают особой целебной силой (песни о лекарственных растениях). Верили, что в Иванову ночь цветет даже папоротник, и будь-то его дивный цветок может показать на скрытые в земле клады. А ещё в эту ночь ведьмы и другая нечистая сила собирается на Лысой горе и вершит злые дела (страшные истории с участием злых сил, кладоискательство и т.п.). Купальские песни более поздних времён постепенно теряли характер магических заклятий. Нередко к старинным напевам приспосабливались новые тексты с шуточным, либо бытовым лирическим содержанием. Поэтому среди купальских песен, как и среди масленичных можно встретить песни с мрачными или печально-тоскливыми мелодиями при вполне весёлых и даже шуточных текстах.

Сенокосные и жатвенные песни – трудовые, величальные, обрядовые и лирические – приурочены к летнему, отчасти осеннему времени. Сенокосные песни рисуют образы родной природы, красоту и раздолье лугов. На этом фоне развёртываются картины труда. В покосных песнях тема труда часто сочетается с темой семьи, брака. Древние покосные песни имеют все признаки, характерные для древних календарных песен (диапазон, интонационно-ладовые свойства, включая нисходящие возгласы-глиссандо «У»! в окончаниях посторенний). Сенокосные песни более позднего происхождения относятся к жанру протяжных лирических песен.

В текстах жатвенных песен всегда преобладают темы тяжёлого труда. Трудовые жатвенные песни имели скорбный, заунывный характер, исполнялись в медленном темпе. Характерные для календарных песен мотивы-формулы в трудовых жатвенных могли усложняться тонкой мелодической орнаментикой внутрислоговых распевов. Обычно одну–две строфы, на минуту оторвавшись от работы, пела одна женщина, далее её подобным же образом сменяла другая, третья.… И здесь песенная строфа часто завершалась возгласом с последующим глиссандо голоса. Коллективно трудовые жатвенные песни могли исполняться во время общего перерыва (обеда) и по дороге в поле и домой.

Зажинки дожинки. В старину жатва открывалась зажиночными песнями, а завершалась дожиночными (обжиночными) песнями. Дожинки – праздничный обряд завершения жатвы. Большинство дожиночных песен родственно величальным, подблюдным, имеет торжественно-величавый, поздравительный характер. Некоторые песни насмешливые, высмеивающие соседей, запоздавших с окончанием жатвы.