Джозеф с бесстрастным лицом смотрел на мальчишку

- Никаких телохранителей. Никакого надзора. Никакого контроля. Тебе надо взрослеть. И не ты ли говорил, что не хочешь жить с родителями? Так вот он шанс. Ну и что, что эта школа для мальчиков? Разве в обычной школе мальчиков не было? Были, Ирман. Ты не можешь оставаться в клинике. Для тебя это будет губительно.

- Вы! - Ирман бросился к мужчине, но тут же остановился, даже не замахнувшись на него. Не смог. Слишком многое этот человек для него сделал. - Как... я... должен... жить... среди... всех... этих... людей?! В одной комнате с кем-то! А если ко мне полезут?! А если я кого-то убью! Я хочу жить в клинике! Почему вы не берете это в расчет? Мои желания разве не имеют значения? Раз я псих, значит, я не человек и можно делать со мной все, что захочется?!

- Да кто тебе сказал, что ты будешь жить в комнате с кем-то? Разве я говорил об этом? Я потратил столько сил, чтобы убедить директора Айзена предоставить тебе отдельную комнату, а ты говоришь о плохом к тебе отношении. Ирман, я хоть раз отнесся к тебе не по-человечески. Хоть раз упрекнул тебя в твоем недомогании? Ты несправедлив по отношению ко мне и меня это огорчает.

- Но зачем? Я не понимаю... зачем вам это? Зачем делать из меня еще большего психа?

- Да откуда у тебя эти мысли?! - не выдержав, вспылил мужчина. - Ирман, я устал тебе объяснять, что не желаю тебе зла. Я прошу, только прошу, попробуй. И если до конца учебного года у тебя ничего не получится, я определю тебя в клинику на пожизненное пребывание. Обещаю, что подпишу все нужные для этого документы. Но ты хотя бы попробуй.

- Вы серьезно? - парень опустился на кровать и сделал глубокий вдох. На самом деле он жутко боялся того, что может его ждать в стенах закрытой школы. Но ведь после этого настанет блаженный покой. Он поселится в клинике и проведет в ней остаток жизни. Да, в этом есть смысл. Доктор ведь не отстанет от него.

- Хорошо, - кивнул он. - Но в этот раз, если я кого-то убью, вся вина будет на вас. И не говорите мне потом, что я вас не предупреждал.

- Учитывая, как ловко твой отец улаживает подобного рода вопросы, меня не слишком тревожит то, что ты кого-нибудь лишишь жизни. - Джозеф дружелюбно улыбнулся присмиревшему мальчишке. - Меня чужие жизни мало волнуют, а вот твое состояние беспокоит. К тому же не первый год. Что ж, Ирман, мы заключили с тобой сделку. Через год я задам тебе один единственный вопрос, который решит твою дальнейшую судьбу. А до тех пор мы будем видеться как можно реже.

Ирман скривил губы в усмешке. Отец действительно оперативно решил вопрос с избитым учителем. Уже на следующий день родственники находящегося в коме мужчины забрали заявление, а Ирман даже выговор не получил. Хотя отец долго орал на него, стоя за дверью палаты. И на доктора Уэйна так же орал, но мужчина игнорировал вопли, все так же запрещая тому входить к сыну.

Доктор и правда всегда и во всем старается ему помочь. Может, он прав насчет самостоятельной жизни вдали от родительской опеки?

- И когда следующий сеанс? - спросил парень, глядя на мужчину.

- Через полгода. Примерно так. - Улыбнулся Джозеф. - Но прежде чем я сейчас покину тебя, у меня будет одна небольшая просьба. Подружись с кем-нибудь.

- Дружить с парнем? - Ирман презрительно скривился. - Этого не будет.

Джозеф закатил глаза. Ага, как же, сколько раз он слышал от Ирмана все эти его "не хочу" и "не буду".

- Попробуй. Не все парни извращенцы. Далеко не все. И может кто-то из них поможет тебе наконец-то это осознать. - Ему самому было странно такое говорить. Ведь он отправлял Ирмана в эту школу в надежде на то, что Амис сможет помочь ему в очередной раз.

***

Мелькающие за окном автомобиля дома навевали тоску. Они всегда навевали тоску и печаль, в каком бы прекрасном расположении духа он не находился. И всегда Амис внимательно вглядывался в окна этих домов и искал...

Знал, что надежды беспочвенны, но все же не переставал надеяться, что однажды, проезжая мимо одного из богатых домов, он увидит в окне Ирмана. Маленького светловолосого мальчика с глазами зверя. Хотя, он уже давно не маленький. Но тот образ, который отчетливо врезался в память, не хотел уступать места никакому другому. Амис подозревал, что сейчас Ирман стал красивым юношей. И, по словам доктора Уэйна, он знал, что его зверь остался прежним. Совсем таким же, как и четыре года назад, когда он видел его в последний раз.

Видел... Амис усмехнулся. Разве это можно назвать «видел»? Украдкой наблюдать в окно отцовского кабинета за тем, как чертов политик, уничтоживший в Ирмане Птицу, уводит его из клиники. Как забирает его с собой туда, где Амис уже не сможет быть рядом. Туда, где Зверю будет страшно и одиноко.

Амис ненавидел Ральфа Гердера. Ненавидел так сильно, как только можно ненавидеть человека. И в то же время он мысленно просил мужчину помочь Зверю, хоть этот человек и не догадывался о его существовании. Глупый, глупый человек, не желающий замечать в глазах своего сына тьму.

Следующие четыре года прошли для Амиса, словно во сне. Да что там, он и до сих пор спал. Спал так крепко, что казалось, уже ничто не сможет пробудить его. Сердце билось ровно. Дыхание было спокойным. И ничто, совсем ничто не могло расшевелить его чувств. Скука смертная. Скука и тоска.

- Амис, мы приехали. - Голос отца был бодр и весел.

- И чему, позволь спросить, ты так радуешься? - прищурившись, спросил Амис у родителя. Вот уже месяц, вспоминая о школе, отец хитро улыбался, но ничего не говорил. - Пап, что случилось? Ты сияешь как начищенная монетка.

- Ничего, сынок. Абсолютно ничего. Просто птички поют. Солнышко светит. Весна на улице...

- Осень.

- Что?

- Осень, пасмурно и тихо. Вот что. - Амис еще раз посмотрел на отца и хмыкнул, увидев на его лице непонимание. - Ладно, я пойду. - Сказал парень и, обняв отца, вышел из машины.

Высокие кованые ворота были обмотаны тяжелой массивной цепью, на которой висел огромных размеров замок. Директор неисправим. И зачем такие ухищрения и антураж, если все равно все ходят через проходную, а машины и вовсе не пропускают на территорию школы? Парень хмыкнул и, проводив отъезжающую машину отца взглядом, направился к проходной.