Ирман слушался

Когда ему исполнилось десять, Джозеф уговорил его родителей купить новый дом, который кардинально бы отличался от старого. В котором ничто не напоминало бы мальчику о Твари. А так же настоял на том, что Ирман должен ходить в школу и привыкать к социуму. Школа была самой обычной. Джозеф уговорил директора принять опасного ученика, приставив к мальчику Джори. А сам постоянно наблюдал за ним и встречался с ребенком чуть ли не каждый день. Ведь был единственным человеком, которого Ирман подпускал к себе, и которого мальчик считал чуть ли не отцом.

Естественно, что сам Ирман подобные перемены в своей жизни воспринял не очень радостно. Обозвал Джозефа предателем, плакал первые дни, каждый раз, как мать уводила его из клиники, заставляя сердце мужчины обливаться кровью. Потом замкнулся. Уже через несколько недель Джозеф не видел и тени улыбки на его лице. Мальчик стал хмурым, неразговорчивым, сухо отвечал на вопросы и совершенно очевидно обижался. И теперь уже подступиться к нему было невозможно.

И все же что-то он соглашался рассказывать. Как ударил мальчика в первый учебный день за то, что тот зажал его в туалете и пытался отобрать деньги. Мальчик считался крутым в школе и после того, как Ирман одержал над ним верх, его самого начали сторониться. Ирмана это устраивало. Он был доволен таким положением вещей. С ним никто не общался. К нему не лезли, и он смог уделить много времени занятиям. Учеба и спасла его. Он резко повысил свою успеваемость и теперь был сосредоточен только на знаниях. А потому сеансы психотерапии требовались ему все реже.

Теперь Джозеф и Ирман должны были встречаться раз в полгода. Но все многолетние усилия провалились. Из-за чего все придется начинать сначала и неизвестно, сможет ли Ирман на этот раз выйти из клиники.

Забрав из кабинета историю болезни мальчишки, Джозеф позвонил директору школы и разузнал все о произошедшем. Мужчина сказал, что Ирман избил учителя потому, что тот положил руку на его плечо. Есть свидетель этого ужасного происшествия. Родители девочки грозились подать в суд на Ирмана и на клинику за моральный ущерб. О том, чем грозились родственники учителя, и говорить не хотелось.

Джозеф стиснул зубы от злости и, разогнав санитаров, резко распахнул дверь палаты и вошел в помещение. Ирман стоял возле окна. Смирительная рубашка крепко стягивала его руки за спиной. Обувь и штаны были забрызганы кровью. Мальчик оглянулся на шум и бросил:

- Отпустите меня. Говорят, та мразь не сдохла. Я пойду туда и прикончу его.

- Ты никуда не пойдешь. - Холодно проговорил Джозеф, закрывая за собой дверь и подходя ближе к Ирману. - Какого черта ты творишь?! Ты ведь уже адаптировался. Зачем избил этого человека? Он всего лишь прикоснулся к твоему плечу.

Ирман смотрел на мужчину и его начало трясти от злости. К плечу? К плечу, значит?

- Вы там разве были, что так смело утверждаете?! Я вас что-то не заметил! Он трогал мою задницу, если вам интересно. Еще один педик... я убью каждого педика, который подойдет ко мне. И пофигу мне, где меня потом закроют.

- У тебя нет никаких доказательств. А девочка, которая позвала на помощь, сказала, что он прикоснулся к твоему плечу. Я-то тебе верю, Ирман. И прекрасно понимаю, что без причины ты бы не сорвался, иначе не вышел бы отсюда несколько лет назад. На тебя подают в суд. Родственники учителя и родители этой малолетней дуры. - Джозеф был зол и не столько на Ирмана за его поступок, сколько на психологов принимающих на работу в учебные заведения педофилов. - Твою мать, Ирман, вот что нам теперь делать?

- Не знаю. Делайте, что хотите. Пусть меня вызовут в суд. Я им все расскажу. А если мне не поверят, что ж, я все же знаю, что одним мудилой стало меньше. Вы снимите это с меня, или я теперь все время буду в этом ходить? – спросил парень, дергая руками.

- Стой смирно, - Джозеф подошел к мальчишке и, стараясь не прикасаться к нему, развязал узлы рукавов. Тот тут же стащил с себя рубашку и бросил ее на кровать. И сам опустился рядом.

- Закройте меня. Оставьте меня здесь. – Ирман поднял на мужчину взгляд и посмотрел в его глаза. – Это вы виноваты. Мне здесь было хорошо. Зачем вы меня выписали? Вы же знали, что рано или поздно это случится. Знали… иначе, не приставили бы ко мне санитара. Вы сами мне не доверяли. Как же я тогда должен был… как мне справляться со всем этим, если даже вы не верите?

- Ну конечно. Как всегда, во всем виноват исключительно я и никто больше. - Фыркнул мужчина. - Как же все-таки хорошо, когда есть кто-то на кого можно переложить всю ответственность за собственные поступки, да, Ирман? Жизнь сразу становится легче и спокойнее. И я всегда верил тебе. С самого первого дня. Я доверял тебе и продолжаю доверять. Так что нечего обвинять меня в том, чего нет.

- Но вы выставили меня! - выбесился парень. - Отправили жить к людям, которых я ненавижу. Уговорили их, чтобы они отдали меня в школу, где я с трудом могу пройти по коридору, что бы избежать прикосновений. Я последним выхожу из класса, чтобы меня случайно не задели. Знаете, как сложно... да откуда вам знать?! Я для вас всего лишь работа и очевидно не особо приятная, раз вам не захотелось возиться со мной, и вы выгнали меня.

Джозеф с силой сжал кулаки. Как же хотелось сейчас подойти и влепить Ирману пощечину за его слова. Как же ему надоели все эти подростковые причуды, которых ему и дома вполне хватало.

- Ты сейчас говоришь в точности, как мой сын. Он тоже меня обвиняет в том, что для меня ты оказался дороже, чем он. Вот теперь думаю, может вас познакомить? Вы быстро найдете общий язык и пообвиняете меня в свое удовольствие.

- Почему вы тогда это сделали? Я вам что, мешал? Я не могу понять? Вам сложно было сказать моему отцу, что я должен лежать в клинике? Он теперь каждый день повторяет, что уволит вас и отвезет меня в самую настоящую лечебницу, где из меня сделают человека! Вы этого хотите? Что бы они снова все это делали?!

Ирман закусил нижнюю губу. Только с этим человеком он мог так говорить. Только ему мог открыть все, что творилось в душе. И та пустота, что его выедала изнутри, требовала, чтобы ее заполнили. То черное, выжженное электрошоком пятно мучило его нестерпимо.

Может поэтому он избил учителя, а не потому, что тот его лапал. Может в этом все дело. В том, что ему не хотелось больше находиться во внешнем мире. Может, учитель его и не трогал ТАК? Парень и сам уже не понимал, где правда, а где фантазии и галлюцинации.

- Да потому что я, как видно, в отличие от твоего отца, хочу, чтобы ты был здоров и мог жить. Не существовать в мире или вне его, а жить. Понимаешь? - Джозеф был рад, что мальчик наконец-то проявил хоть какие-то эмоции. Ведь с тех пор, как его забрали домой, он не проявлял никакого интереса к жизни. Действовал в большинстве случаев на автомате, делал то, что от него требовали и лишь учеба иногда, так редко, что это казалось просто плодом разыгравшегося воображения, вызывала на его хмуром лице некое подобие улыбки. - Я хочу, чтобы к тебе вернулось то, что у тебя забрали очень давно. Я хочу, чтобы ты мог жить без клиники и врача. Пора расти, малыш. Пора становиться взрослым, хоть и детства как такового у тебя не было. Но чем быстрее ты станешь самостоятельным, чем быстрее научишься контролировать свои эмоции, тем быстрее сможешь жить сам. Ведь на самом деле ты хочешь именно этого. Тебе хочется, чтобы из твоей жизни исчез один человек, которому ты не можешь, да и не сможешь, наверное, кое-чего простить.

- Доктор Уэйн, я... - Ирман стиснул кулаки и посмотрел на мужчину. - Я не смогу жить там. Я ведь даже не знаю, трогал меня тот человек или нет. Все перепуталось в моей голове. Может, я специально... может, все потому, что... - парень сглотнул. - Знаете, - проговорил он очень тихо, - меня безумно тянет сюда. Я задыхаюсь там, когда далеко от клиники. Здесь что-то было, но я не могу вспомнить. Когда ночами просиживаю, пялясь в стену, мне удается на единый миг воскресить смутный образ, даже не образ, тень. Тень под лестницей. Я не понимаю, что это, но мне так больно... все время пытаюсь схватить ее, эту тень, но она ускользает. Развеивается в прах в моих ладонях. И мне хочется кричать. И убить своего отца. Мне хочется пойти к нему в комнату и отрывать от него по маленькому кусочку, пока он не вернет мне то, что отнял. И, рано или поздно, я это сделаю... я не контролирую это. Не могу. Ненавижу его!

Джозеф смотрел на Ирмана и понимал, что таким видит своего пациента впервые за столько лет. Мальчик был растерян и напуган. Только вот теперь его страх не был связан с физической болью. Сейчас, да и все время после шоковой терапии его преследовала боль страшнее любых физических мук. С этим надо было что-то делать. Ирману надо было возвращать его "птицу".

- Я понял тебя, Ирман. Понял. Домой ты не вернешься. Я оставлю тебя в клинике. Но ненадолго. В конце концов, я настаиваю на том, чтобы ты учился. Твоим родителям скажу, что госпитализация - необходимая мера, поэтому не беспокойся, они тебя не заберут.

- Но я же говорю вам! Почему вы меня не слушаете?! Я готов убить своего отца! А вы говорите, что мне нужно будет вернуться к нему! - Ирман сделал глубокий вдох и, скривив губы, отвернулся.

Что же ему сделать, чтобы его оставили здесь навсегда? Он понимал, что глупо гоняться за несуществующими призраками, но ничего не мог с собой поделать. Все в этой клинике, коридоры и эта палата, комната отдыха и парк, столовая и ниша под лестницей, все это навевало тоску, дикую печаль, словно кого-то не хватало в них. Словно был кто-то, кто умер. Но Ирман не помнил, что бы кто-то умирал. Он просто забыл. Забыл этого человека.

- Кто это был, доктор Уэйн? Кто тот человек, что оставил у меня в груди эту проклятую дыру?

- Нет никакой дыры, Ирман. - Джозеф подошел к двери и взялся за ручку. - Если там темно, это еще не значит, что там пусто. Подумай над этим, пока я буду решать вопрос о твоем образовании. - И больше не говоря ни слова, мужчина вышел, оставив Ирмана самого.

- Что все это значит?! - закричал Ирман, бросаясь следом за доктором, но тот уже захлопнул дверь и закрыл ее. Ирман замер от неожиданности. Доктор Уэйн впервые запер его. Не доверяет больше? Или боится, что он что-то сделает?

И что это вообще за ответ? Если темно, не значит, что пусто. Тогда кто там прячется за этой тьмой? Чья тень не дает ему покоя?

Еще при разговоре с Ирманом, Джозеф понял, что нужно делать. Вот только прежде чем настаивать и убеждать отца мальчика, ему надо было поподробнее разузнать о том месте, куда он собственно собирался отправить Ирмана.

Несмотря ни на что, этот ребенок все же умудрился сохранить в сердце образ. Пусть только в виде тени, но Амис остался с ним, и возможно именно эта бесплотная тень все эти годы давала Ирману силы. А раз так, то их надо было свести вновь. Вдруг что и получится?

Date: 2015-09-05; view: 324; Нарушение авторских прав