Вот значит как. вот почему

- Идем со мной. - Мужчина вскочил на ноги и помог Амису подняться. После чего завел его в беседку и усадил напротив себя, словно пациента.

- Теперь послушай меня внимательно, - тихим голосом проговорил мужчина, склоняясь к мальчику над столешницей. - Не смей винить себя. Насчет мальчиков и девочек, все это ерунда. В мире полно людей, которые поддерживают однополые отношения и даже заключают браки и создают семьи. Тебе не нужно себя упрекать. К тому же в вашем возрасте такой интерес вполне нормален. И это скоро пройдет. Первая влюбленность, особенно в таком возрасте, как ваш, недолговечна.

Джозеф осекся. Зачем он говорит это? Мальчишка смотрит на него взглядом, полным боли и отчаяния. Но не может же он, в самом деле, в девять лет уже испытывать что-то настолько сильное и серьезное, чтобы пронести это через всю свою жизнь.

- Ты забудешь его очень скоро. Пойдешь в школу. Встретишь девочку. Все образуется. Вот увидишь, малыш, все будет так, как я говорю. Вы не будете страдать. Ни ты, ни Ирман. Только дай себе время. Оно вылечит все раны.

Амис хмурился все сильнее. То, что сейчас говорил доктор Уэйн, он слышал не единожды. Это касалось не только Ирмана, это относилось ко всему. Почти ко всему. Никто и никогда не принимал желания и чувства детей в расчет. Даже мама и та постоянно говорила "перехочешь", "это пройдет". Всегда одно и то же. Начиная от конфет и заканчивая каким-нибудь видом спорта.

- Почему все взрослые считают, что дети не умеют чувствовать? Почему вы ставите нас ниже себя? Мы что, не люди? Или относимся к животным? Но ведь даже животные могут любить и чувствовать. - Обида все сильнее нарастала в душе Амиса. И он даже не заметил, как начал говорить словами отца. - Если это так, и все то, что сейчас чувствую я, все что сейчас чувствует Ирман... если это все ненастоящее, то я не хочу становиться взрослым. Не хочу! Я просто не вынесу той настоящей взрослой боли, которую, как вы говорите, дети испытывать не могут

- Я не говорю, что твои чувства ненастоящие. Они искреннее и чище, чем у любого взрослого. Но они скоротечны, потому что, взрослея, мы хотим только брать. Наивности нет места в отношениях между взрослыми людьми. Только корысть. Когда начнешь становиться старше, ты устанешь ждать, когда же уже, наконец, тебе ответят на чувства. А чтобы сломать в Ирмане его ненависть, нужны будут многие годы терпения и кропотливого труда. Если не откажешься от этих мыслей о любви, если и дальше будешь накручивать себя, позже тебе будет так невыносимо больно, что ты и представить себе не можешь. Когда прямо на твоих глазах начнут рушиться все твои надежды... когда нужно будет переступить через себя и отдать все... сможешь ли ты? Отдашь ли ты ему всего себя, Амис? Ты можешь сказать сейчас, что да... но самое грустное то, что ты не можешь этого знать. Поэтому прошу тебя, отступись. Не ломай жизнь в первую очередь себе.

- Я не отступлю, доктор Уэйн. - Упрямо мотнул головой Амис. Он знал, о чем говорит сейчас, понимал, и готов был доказать это. Пусть даже самому себе. - Я обещал, что не брошу его. Я обещал Ирману. Не этому зверю, а моей птице. - Он на мгновение замолчал. Задумался, а потом улыбнулся. - Но и птицу и зверя можно приручить, доктор. Я люблю в Ирмане птицу, значит, я смогу полюбить и живущего в нем зверя.

- Ты так уверен... - Джозеф ласково улыбнулся. - Что ж, раз обещал, обещания надо выполнять. Я постараюсь тебе помочь с этим, но только ты должен пообещать и мне кое-что. Всего три условия, как три желания у Джина. Первое: с этого момента ты должен молчать о своих чувствах и не показывать их никому. Особенно Ирману. Прежде чем рассказать, его нужно подготовить. Иначе ничего у вас не получится. Второе: ты должен беспрекословно слушаться меня во всем, что касается моего пациента. И, в-третьих, - улыбка Джозефа стала мягче, - пообещай мне, что будешь жить своей жизнью, как и прежде, не зацикливаясь на одной мысли. Пообещай, что не потеряешь себя. Ведь Ирман принимал тебя именно таким. И меняться тебе ни в коем случае нельзя. Ты принимаешь мои условия?

- Как у Джина? - Амис лукаво сощурился. Эти условия не так уж и сложны. Но если это поможет... он выполнит эти три желания. - Я согласен. - Уверенно сказал Амис. - Я буду Джином.

- Вот и умница. - Мужчина потрепал его по волосам и поднялся. - Пойдем, тебя, наверное, отец заждался. А меня Ирман. Надо ведь и его успокоить теперь, после твоего внезапного нападения.