Возникновение удельных княжеств

Вспомните: что такое феодализм? Что вы знаете о феодаль­ной раздробленности и войнах между феодалами в Европе и России?

Разложение социально-экономической основы единого госу­дарства. Киевский период русской истории (IX—XI вв.) был ознаменован значительным развитием хозяйства. На старопа­хотных землях вместо подсечно-огневой системы земледелия стало вводиться трехполье, регулярная система землепользо­вания. Землю стали обрабатывать не «суковаткой» — древес­ным стволом с обрубками ветвей, а сохой с железным сошни­ком и плугом. Появились новые полевые, огородные и садо­вые культуры. Возрастало поголовье скота. Для размола зерна стали устраивать водяные мельницы.

Значительно выросли города, развилось ремесло. К XII в. в стране было уже около 300 городов. Происходила специализа­ция производства и разделение труда. Определенную роль иг­рало деревенское ремесло. Но все больше ремесленников сосредоточивалось в городах. Число ремесленных специально­стей здесь достигло шестидесяти. Все большую роль в торгов­ле играли городские рынки, на которые приходили за товара­ми крестьяне. В крупных городах, таких, как Киев, Новго­род, Смоленск, на рынок работало много ремесленников. Часть их изделий находила сбыт у местной знати и даже вы­возилась за границу. Все большую роль в жизни общества иг­рали деньги. Развивалась внутренняя торговля. Новгород, например, кормился хлебом, доставлявшимся из ростово-суздальской земли.

Рост богатств заставлял стремиться не просто сохранить их в своем роде, а передать родному сыну. Складывалось очень важное для русской истории представление об «отчине» как наследии отца, означавшее замену родоплеменных ценностей семейными. Любечский съезд 1097 г., закрепивший право каждого из князей на его «отчину» — княжество, где княжил его отец,— еще не означал распада централизованного госу-

дарства. В 1113—1125 гг. великому князю киевскому Влади­миру Мономаху еще раз удалось военной силой собрать воеди­но все княжества, прекратить усобицы князей. Это было вре­мя расцвета древнерусского государства, когда процветали хозяйство и торговля. Русь могла отдохнуть от нападений ко­чевников. Но этот период был кратковременным.

С середины XII в. начинается упадок Киевского княжест­ва. Он был связан с целым рядом причин. Постепенно терял свое значение торговый путь «из варяг в греки». В Византии, так же как и на Руси, происходил процесс усиления местных центров власти за счет Константинополя — традиционного по­требителя русского экспорта — мехов, меда, рабов. В XIII в. этот путь окончательно уступил свою роль главного связу­ющего звена между севером и югом Европы «янтарному пу­ти» из Поморья в Венецию. В результате защита этого пути, являвшаяся одной из главных причин образования единого древнерусского государства, теряла смысл. Местные князья уже не были в такой мере заинтересованы в поддержке киев­ского князя, который контролировал путь «из варяг в греки». Они уже не с той охотой давали ему людей для войска, гово­ря, что это помешает крестьянам в их работах (как это было на съезде в 1103 г.). С другой стороны, князья стали достаточ­но сильны, чтобы самим защищать свои земли.

Главным источником богатств местных князей станови­лись уже не дары леса, собранные во время полюдья, а день­ги, продукты ремесла, хлеб, которые они получали со своих имений, а также в виде налогов с крестьян и городов. Бояр к князьям теперь привязывала не только возможность обо­гатиться во время «полюдья», но и право получить за службу земли для ведения хозяйства, на которые можно было поса­дить холопов и закупов — крестьян, попавших в долговую за­висимость.

Ослабление Киева и возникновение новых центров власти. Киевское княжество становилось все более опасным местом для жизни. Его постоянно атаковали князья, желавшие до­биться великого княжения. Его тревожили половцы, не осме­ливавшиеся нападать на города, но постоянно грабившие се­ла. Поэтому население стало уходить оттуда, двигаться на се­веро-восток, к малонаселенным землям по Оке и Верхней Волге, не так давно присоединенным к древнерусскому госу­дарству. Пустели и города Приднепровья, жившие торговлей с крестьянами, а также работой на бояр богатых киевских князей. В середине XII в. князь Святослав Ольгович жаловал­ся, что он «взял город Чернигов с семью другими городами, да и то пустыми: живут в них псари да половцы».

По традиции Киев еще был целью устремлений князей. Сын Владимира Мономаха Мстислав предпринимал попытки восстановить единство Киевской Руси. Но при князьях Юрии

J

Долгоруком (1125—1157) и его сыне Андрее Боголюбском (1157—1174) в середине XII в. центр страны все более ощути­мо перемещается вслед за ее жителями, на северо-восток, во Владимиро-Суздальское княжество. Если Юрий Долгорукий еще счел необходимым стать в конце жизни киевским князем, то его сын захватил и разграбил город, вернувшись после это­го во Владимир. До середины XII в. за Киев боролись влади-миро-суздальские, галицко-волынские, черниговские и смо­ленские князья.

Однако основная политическая и хозяйственная жизнь шла теперь в отдельных княжествах. К концу XII в. их насчи­тывалось уже несколько десятков. Княжество рассматрива­лось как «отчина», собственность князя, поэтому в своем заве­щании он раздавал его по частям своим сыновьям, которых обычно было несколько. Так уже через 2—3 поколения из од­ного княжества образовывалось 10, а то и 20. Этот процесс тормозили централизаторские тенденции отдельных князей, подчинявших своих соседей и восстанавливавших былую це­лостность государства. В результате в отдельных княжествах стали образовываться свои доминирующие центры власти, свои великие княжения. Наиболее сильными были великие князья владимиро-суздальской земли на северо-западе и га-лицко-волынской земли на юго-западе Руси.

Для дальнейшей истории России особый интерес представ­ляет история владимиро-суздальской земли, граничившей на юге с Рязанским и Черниговским княжествами (к северу от Оки), на западе — со Смоленским княжеством, на севере — с новгородской землей. Еще в IX—X вв. на этой территории на­ряду с племенами вятичей и кривичей жили финно-угорские племена, такие, как меря и мурома. В XI—XII вв. они были частично оттеснены в другие места, частично ассимилирова­ны славянами. Наибольшую ценность владимирской земли представляли собой ополья — окруженные лесом зоны старо­пахотной земли, хорошо защищенные от внешних вторжений. Города Владимиро-Суздальского княжества возникли гораздо позднее городов юга. Так, Владимир был основан лишь при Владимире Мономахе, в 1108 г., Москва — в 1147 г. На месте Москвы до этого существовало лишь село, принадлежавшее боярину Кучке. В 1221 г. после удачного похода на камских булгар был основан Нижний Новгород — пограничная кре­пость на Волге.

Новые тенденции в жизни Древней Руси лучше всего вид­ны на примере княжения Андрея Боголюбского. Ему был не по душе семейный принцип деления власти. Став князем в Ростове, он выгнал с княжений своих младших братьев и пле­мянников. Вся власть в княжестве была сосредоточена в его руках и осуществлялась его людьми. Кроме этого, он покинул Ростов, известный своими вечевыми традициями, и перевел

свой двор в новый город, Владимир, где веча не существова­ло. Он построил там Успенский собор, населил город купцами и ремесленниками, и тот превзошел старые города — Ростов и Суздаль. Кроме того, он не полагался, как другие князья, на старших бояр, наиболее богатых и знатных, но одновре­менно и наиболее независимых. Напротив, Андрей опирался на «младшую дружину», «отроков»—преданных лично ему молодых воинов. Он даже выслал старших бояр, служивших еще его отцу, за пределы княжества. Так Андрей Боголюб-ский противопоставил семейному идеалу власти идеал едино­личной власти. Он, как писал летописец, желал быть «само-властцем» суздальской земли.

Однако этим планам не суждено было осуществиться. Анд­рей Боголюбский пал жертвой собственных бояр, которые впервые показали себя как политическая сила. Это произо­шло потому, что князь Андрей предпочитал младшую дружи­ну, преданную ему лично, старшей дружине. Бояре, входив­шие в последнюю, были недовольны передачей младшим дру­жинникам пожалований, полученных их предками от князей, которые они уже рассматривали как свои вотчины. Тем са­мым перераспределялись судебно-административная власть и доходы от сбора налогов с населения.

Особенности русского феодализма. С течением времени по­земельные интересы играли все большую роль в жизни рус­ского общества. В XII—XV вв. формируется система частного, боярского и монастырского землевладения сначала на основе передачи князем боярам и монастырям части своих админи­стративных и судебных прав, например сбор дани, а затем и за счет расширения их собственных хозяйств, в которых рабо­тали зависимые крестьяне, должники бояр и монастырей, или искавшие у них защиты (закладни, серебренники, половники и т. п.).

Такая передача князем части своих прав боярам и мона­стырям создавала между ними новые, феодальные от­ношения. Феодальной была и форма зависимости крестьян от землевладельцев. Вотчины бояр и монастырей в результате образовывали как бы «государство в государстве». Это состо­яние называлось феодальным иммунитетом. Особенно сильно эти отношения развились в конце раздробленности, в XIV— XV вв. Однако в русском феодализме, в отличие от стран классического западноевропейского феодализма, где права и обязанности сеньора и вассала были наследственными и четко регламентировались, правовой характер этих отношений был слабо выражен. Единственным реальным источником власти была военная сила, и те, кто ее не имел, фактически не могли претендовать на защиту своих прав.

Бояре, хотя и являлись на военную службу к князю вместе со своими вооруженными слугами, все же не всегда имели до-

статочно сил, чтобы настоять на этих правах. Церковь, в от­личие от Западной Европы, не была реальной политической силой, способной составить конкуренцию княжеской власти или выступить третейским судьей. Не обладали достаточной военной и политической силой города. В Западной Европе в XI—XIII вв. городские общины, состоявшие из корпораций купцов и ремесленных цехов, в результате «коммунальных ре­волюций» освободились из-под власти светских и духовных феодалов, устанавливали в городах самоуправление, не допу­скали феодальных отношений внутри городских стен (по принципу: «городской воздух делает свободным»). Это стано­вилось возможным в результате развития торговли и ремесла, финансовой зависимости феодалов от городов. На северо-вос­токе Руси города были прежде всего крепостями, администра­тивными и богослужебными центрами. В них находилось кня­жеское войско и дворы бояр. Хотя ремесло было довольно вы­соко развито, ремесленники не имели цеховой организации. Основные финансовые средства из-за недостаточного развития торговли были сосредоточены не у купцов и менял, а у князей и бояр. Это избавляло князей от необходимости заискивать перед городами. Чаще они, как Андрей Боголюбский, стара­лись вообще не иметь дела с городским вечем. Исключением являлись лишь Новгород и Псков.

В результате появление феодальных отношений на Руси не вело к диалогу центров власти: сеньоров, церкви и городов, как это было в Западной Европе, не создавало ситуации рав­новесия противостоящих общественных сил, требовавшей их компромисса, не было предпосылкой ограничения власти кня­зей и формирования гражданского общества, в котором власть находится под общественным контролем. Характер связей князей и бояр, а также князей и церковных учреждений но­сил скорее личный характер. При этом права вассала не были ничем обеспечены. Это был существенный момент, определяв­ший психологию русского боярства. Если сознание своих прав рождало в западноевропейской знати специфическую феодаль­ную гордость, сознание своей избранности, выделяло ее из на­родных масс, даже противопоставляло им, то на Руси отсутст­вие гарантий прав боярства рождало у служилой знати такое же ощущение социальной неполноценности, которое было свойственно всем зависимым людям. Предметом гордости боя­рина было не его привилегированное положение, а его служба князю. Однако князь наряду с боярами брал на войну и своих холопов.

В этих условиях единственной реальной политической си­лой в стране выступали князья. Именно они гордились своим происхождением и властью, возможностью карать и мило­вать. Именно среди них развивался индивидуализм, свойствен­ный европейской культуре. Но в отсутствие противостоящих

сил, уравновешивающих этот индивидуализм, он превращал­ся в своеволие, свойственное скорее восточным деспотам. При­меты подобной психологии можно видеть уже у Андрея Бого-любского, который не считался с нуждами населения, в результате чего после его смерти «была брань лютая в ростов­ской и суздальской земле...». До этого на Руси смерть князя никогда не приводила к столь массовым народным выступле­ниям и вооруженным конфликтам.

Конечно, нельзя сказать, что единовластие князей не встречало сопротивления бояр и народа. Особенно отличались в этом смысле города, где именно в XII — начале XIII в. акти­визировалось вече. Но в мировоззрении русского народа князья всегда оставались защитниками Русской земли, хрис­тианства от иноверцев. Это придавало их деятельности свя­щенный характер. В защиту князей выступала православная церковь, убеждая, что там, где закон, там и «обид», неспра­ведливостей много. На князей церковь находила возможным действовать лишь убеждением. В результате отдельные вы­ступления не могли переломить общей тенденции роста кня­жеского самовластья.

При брате Андрея Боголюбского Всеволоде Большое Гнез­до (1176—1212) Киевское княжество было подчинено Влади-миро-Суздальскому. Оно доставалось теперь одному из млад­ших сыновей владимирского князя. Правда, Киев еще сохра­нял свое духовное, церковное значение как место пребывания митрополита. Наследование владимирского престола шло в роду Всеволода по линии старшинства, как это раньше было с киевским престолом. Так продолжалось до 1276 г., когда умер Ярослав, брат Александра Невского. Тем самым во Владимире как бы восстановился принцип родового владения государством, как это было до Любечского съезда. Однако на периферии княжества отдельные волости передавались внутри одной семьи, от отца к сыну. Их называли уделами, чтобы подчеркнуть обособленный характер владения, постоянного и наследственного. При удельном владении князь уже не пере­ходил из города в город, как это было в Киевской Руси. Он рождался и умирал в своем княжестве, конечно, если его не убивали в бою. Во Владимиро-Суздальской Руси удельный принцип проявился наиболее отчетливо. В результате внутри великого княжества появились другие великие князья — твер­ской, нижегородский, ярославский.

Территории этих княжеств считались личным и наследст­венным владением правивших в них князей. Они одновремен­но правили территориями своих княжеств как государи и вла­дели ими как собственники, со всеми правами распоряжения, вытекающими из такой собственности. Синкретическая связь власти и собственности была вообще характерна для феода­лизма, в том числе западноевропейского. Но отсутствие пра-

вового обоснования собственности князя на землю, а значит, и отсутствие возможности на правовой основе подвергать со­мнению это право скорее напоминало ситуацию в Азии, где власть-собственность верховных правителей была абсолютной и ничем не ограниченной. Это был абсолютный суверенитет (верховное право), прямо связанный с национальным сувере­нитетом (независимостью) страны. Реально власть-собствен­ность князей сталкивалась с традиционными представления­ми крестьян о принадлежности земли именно им. Но фактиче­ски как раз особенности правового сознания крестьянства поддерживали эту власть. Князь выступал для крестьян как преемник роли племенного вождя, выразитель общих интере­сов народа. Его власть над землей не мешала им продавать свои наделы, но позволяла правителю (или князю) отдавать крестьян вместе с землей под управление своего наместника, контролировать и отменять сделки, касавшиеся земельной соб­ственности.

В результате удельного принципа княжества быстро дро­бились. Уже в XIII в. Владимиро-Суздальское княжество раз­дробилось на 12 частей. В XV в. на его территории находи­лись десятки княжеств. Следствием этого было обеднение кня­зей. Столицы некоторых княжеств представляли собой один княжеский двор, стоявший в лесу. Прекращение обсуждений прав родового наследования вызвало рост отчуждения среди князей. У них отсутствовали общие интересы, не существова­ли более и политические союзы. Княжеские съезды, частые в XII в., становятся все более редкими и к XIV в. прекраща­ются. Для удаленных от степи княжеств кочевники перестали быть реальной угрозой. Их приводили на Русь сами князья ради своих политических целей. Все это объясняет* почему князья, профессиональные защитники государства, оказались неспособными объединиться в XIII в. для отражения монголо-татарской агрессии.

Повторим пройденное: 1. Какие великие княжества возникли на Ру­си в XII—XIII вв.? 2. Какие князья активнее других укрепляли свою власть и объединяли русские земли? 3. Каковы были права удельного князя?

Подумайте и ответьте: 1. Чем отличается княжеское и боярское вла­дение землями от современных форм собственности? 2. Мешало ли кре­стьянам княжеское право на землю распоряжаться своей землей? По­чему? 3. Как были связаны в период раннего феодализма власть и соб­ственность? 4. Как соотносится русский идеал власти с неразвитостью правового сознания и частной собственности? 5. Где в жизни Древней Руси вы видите зародыши правового сознания и частной собственности? Почему они не развились? 6. Что для вас представляет большую цен­ность — сила государства или свобода распоряжения своей собственно­стью?

Словарь урока

Феодальный иммунитет — частичная передача прав сбора налогов, суда и управления верховным властителем (сеньо­ром) своему подданному (вассалу), обусловленная договором, закрепляющим определенные обязанности последнего.

Власть-собственность — верховное право главы государства на недвижимую собственность его подданных, ограничиваю­щее права последних по ее продаже, залогу, аренде и т. п. В древних архаических обществах власть-собст­венность нередко предполагала право властителя на передел земель между подданными, а в отдельных случаях позволяла ему распоряжаться подданными как рабами.

Date: 2015-07-23; view: 2197; Нарушение авторских прав