Различия между детьми и взрослыми

Логически можно предполагать, что психотерапия у детей, ко­торые в целом более гибкие, чем взрослые, и имеют более про­стую защиту и другие умственные механизмы, должна занимать меньше времени, чем аналогичная терапия у взрослых. На опыте это не всегда подтверждается из-за отсутствия у детей некоторых необходимых для успешного лечения элементов.

Ребенок, например, обычно не ищет помощи. В результате од­ной из первых задач врача является стимуляция мотивации ребен-

ка к лечению. У детей терапия обычно начинается непроизвольно, часто без настоящей поддержки со стороны родителей. Хотя ро­дители хотят, чтобы детям помогли и чтобы дети выздоровели, желание часто проходит через фрустрацию, вызывающую злобу по отношению к ребенку. Обычно злоба сопровождается относи­тельной нечувствительностью к тому, что врач считает нуждами ребенка, и союзу с врачом с целью лечения ребенка. Таким обра­зом, если взрослый больной часто сознает преимущества своего выздоровления, ребенок может рассматривать изменения, насту­пающие под влиянием лечения, как просто подтверждение труд­ностей окружающей действительности, что увеличивает риск вос­приятия врача как карательного агента родителей. Это самая не­подходящая почва для терапевтического альянса.

Дети экстернализируют внутренние конфликты в поиске алло-пластической адаптации и находят трудной проблему их разреше­ния, которую просто решить только путем разрушения враждеб­ного окружения. Пассивный мальчик-мазохист, являющийся по­стоянной мишенью для насмешек со стороны своих школьных то­варищей, не понимает, что ситуацию можно изменить, изменив манеру, с помощью которой он справляется со своими агрессив­ными импульсами; ему кажется более надежным, если кто-то бу­дет удерживать других мальчишек от нанесения ему обид, при­чем эту точку зрения иногда подкрепляют взрослые из его ок­ружения.

Дети обычно меняют свои ощущения в новой ситуации, что облегчает возможность раннего появления спонтанных и глоба­льных реакций переноса, а это иногда вызывает нарушения. На­против, желание детей испытывать новые ощущения в сочетании с естественной плавностью их развития помогает ограничить ин­тенсивность и терапевтическую полезность последующего разви­тия переноса.

У детей ограничена способность самонаблюдения с примеча­тельным исключением некоторых детей с обсессиями, которые по этой способности приближаются к взрослым. Эти обсессивные де­ти, однако, обычно обнаруживают только витальные эмоциона­льные компоненты. В исследовательской интерпретативной пси­хотерапии развитие способности к расщеплению эго—т.е. одно­временное эмоциональное реагирование и самонаблюдение — оказывается наиболее полезным. Только путем идентификации со взрослым, который вызывает у ребенка доверие, дети способны приблизиться к такому идеалу. Пол врача и манеры поведения могут оказаться важными элементами в развитии доверительных отношений с ребенком.

Детскому психиатру могут встретиться регрессивные поведен­ческие и коммуникативные проявления. Эти дети обычно стра­дают торможением моторной активности, и даже, когда они не требуют специального контроля, им бывает необходима определен-

ная степень физической энергии, что не нужно взрослому. Возраст­ными примитивными механизмами этого являются отрицание, проекция и изоляция, препятствующие процессам нормального развития, основанным на способностях больного к синтезу и инте­грации, незрелым у таких детей. Кроме того, давление со сторо­ны окружения на врача обычно больше, когда он работает с деть­ми, чем со взрослыми.

Хотя при сопоставлении особенностей терапии у детей и взро­слых дети проигрывают, у них есть и преимущества в виде актив­ных сил, способствующих созреванию и развитию. История психо­терапии детей направлена на заострение этих положительных ка­честв и преодолению слабостей.

Признание важности игры в этом процессе представляет собой большой шаг вперед.