Мышечного типа характера

Это о них древние римляне говорили «diluvii testes» (свидетели потопа) или люди с устаревшими, архаическими взглядами на жизнь. Ведь в старину, как известно, и собаки лучше лаяли, и вода была мокрее.

«С древнейших времен до настоящего времени они (фрисландские земляки) дрались на поле брани не только потому, что считали это долгом, но еще больше потому, что это доставляло им наслаждение» F.Hebbel (из Седжера). Наслаждение в бою — двуплановое: наслаждение от перенапряжения мышц и от удовлетворения некрофильной страсти.

Жизнь есть нежелательное явление, и все проявления жизни также бессознательно нежелательны. Интеллект, культура, искусство, саморазвитие — все это выводит из привычного и желаемого равновесия, все раздражает и встречает привычный бессознательный протест. Вспомните слова «кирпича» Германа Геринга: «Когда я слышу слово «культура», я хватаюсь за пистолет».

У мышечника всегда наготове слово «нет». Через это «нет» он создает себе психологические трудности в начале дела, а потом героически и упорно начинает их преодолевать.

«Нет» — девицы и в сорок лет бессильны сказать «да». Одна из них на индивидуальной консультации заявила: «Всю жизнь я ходила гордая. Мне — 42. Ну, и что мне делать со своей гордостью?» Интересно, что бы Вы ей посоветовали?

Любимый цвет мышечника — цвет кумача, венозной, уже частично «неживой», трупной крови, малиновый цвет. Это цвет пиджаков квадратных и бритоголовых «новых русских», которые были заметны на заре российской демократии, но теперь практически исчезли, поскольку, вполне в соответствии со своими некрофильными тенденциями, перестреляли друг друга.

Вспомните, как проходили на Руси праздники? Ни один не обходился без драки мужичков — кулачных боев! «И что это за праздник — никого не убили?!» Слышали такое выражение, сказанное с искренним сожалением? Я слышал. Видел и то, что кровь на празднике — самый хмельной напиток. Даже праздник у некрофилов наполнен смертью, и сама смерть становится потехой и утехой! Драка и смертельный мордобой — это стиль русской жизни.

Мышечник — это профессиональный труподел. Но в настоящее время он сумеет своему бессознательному архетипическому позыву придать пристойный, рациональный и даже социально одобряемый мотив. Патриот, защитник родины и родной матери (читай — матки) от внешних врагов, «коим несть числа» и которых МОЖНО и НУЖНО убивать. Вот почему те, кто «за забором» (или «железным занавесом») — враги. Но почему врагами часто оказываются ближайшие соседи? Да просто потому, что некрофилу далеко ходить за трупом недосуг. Вот враг, а вот и труп. Нет врага — будем делать трупы из своих, а на худой конец — из себя. Правда часто это принимает характер массового самоубийства.

Берет этакий тип винтовку или автомат и начинает стрелять без разбору, пока не прилетит вертолет и не прикончит некромана. А кто прикончит? Кто убьет человека? Для этого надо иметь такие же «особенности». Вот некрофилы и устраивают бессознательный сговор на массовое убийство — некоторые это революциями или войнами за освобождение называют.

Обряды, связанные с вскрытием брюшной полости человека, были характерны для многих народов Азии. В общих чертах они очень напоминают японское харакири (от «хара» — живот, «киру» — резать). Известен этот ритуал у айнов под названием «экоритопха» в буквальном переводе «взрезать живот», встречается он также у других народов Сибири и Восточной Азии. Возможно, что здесь можно говорить о некоторых этнокультуральных представлениях, относящихся к архитипическому пласту в мировоззрении целого континента.

Мышечник или человек внутреннего пространства с бессознательным интересом относится к чужому и своему внутреннему содержанию: «Что же там внутри»? Это из них получаются Джеки-Потрошители и прочие расчленители своих жертв.

У Фридриха Ницше есть такие стихи. Они называются «В духе Гераклита».

«Есть на свете счастье — Это смертный бой.

Рви врага на части,

Стой одной стеной!

Счастьем насладиться

Рать встает на рать.

Равенство — сразиться,

Братство — умирать!»

Можно смело сказать, что в стихах выражена поэтика мышечного некрофила.