Определение природы секулярного

Что такое секулярный человек? Каков его образ мыс­лей? Здесь нам придется воспользоваться некоторыми широкими понятиями, поскольку они строго научно выражают взгляды специалистов, изучающих отноше­ние секулярного человека к жизни и ее главным пробле­мам. Нередко довольно трудно простыми словами объяс­нить глубокие понятия. Ниже мы приводим эти поня­тия — впервые их предложил богослов Лэнгдон Гилки в своей книге «Укрощение урагана» (Langdon Gilkey. Naming the Wirlwind), а затем в популярной форме пред­ставил Тони Кэмполо в книге «Разумная вера» (Топу Campolo. A Reasonable Faith).

Взаимосвязь — первое слово, которое характеризует мышление секулярного человека и которое означает, что все в этом мире совершается по принципу причинно-следственной связи в рамках исторического цикла. Ины­ми словами, для того чтобы объяснить природу какого-либо события, не нужно обращаться к идее сверхъесте­ственного вмешательства. Любое событие является след­ствием какого-то другого в рамках истории и человечес­кого опыта. Например, если я злой человек, то это пото­му, что таким меня воспитали родители. Если я богат — значит родился в богатой семье или напряженно рабо­тал. Нет никакой необходимости приписывать что-либо

Божественному вмешательству. Более того, все наши поступки становятся причиной определенных событий, и сверхъестественное здесь ни при чем. Такой способ мышления можно называть также натурализмом.

Хотя мы и не спешим в этом признаваться, но мно­гие адвентисты в своей повседневной жизни ведут себя так, словно Бог не оказывает на нее сколько-нибудь су­щественного влияния. Мы можем и не согласиться с этим, если начнем рассуждать богословски, однако на практике большинство решений человека обусловлены не столько библейскими высказываниями, сколько на­учным подходом. Для того чтобы узнать, насколько мы сегодня зависим от науки, достаточно вспомнить трак­тат Лютера, в котором он осуждает радикальный вывод Коперника о том, что не Земля, а Солнце является цен­тром нашей Солнечной системы. Лютер чувствовал, что новая астрономия противоречит Писанию, однако, не­смотря на все наше уважение к нему, я не могу назвать ни одного адвентиста, который бы рассуждал так же, как он. Наука заставила нас взглянуть на мир так, как Лютер того и не ожидал, однако блага, которые она нам дает, не всегда положительно сказываются на нашей вере. Если человек признает достоверным исключительно то, что воспринимает посредством пяти чувств, Богу нече­го делать в его жизни.

По сути дела, секулярные люди живут лишь в той ре­альности, которую они могут ощутить с помощью пяти чувств, но такая реальность не делает жизнь осмыслен­ной и не определяет никакой цели. Отрицая существо­вание Бога, Который управляет жизнью человека, чело­век берет эту роль на себя, этим обуславливается вторая основная особенность секулярного мышления, которую можно назвать автономией. В переводе с греческого «ав­тономия» (буквально: «сам» + «закон») означает «само­управление». Автономный человек не испытывает по­требности в Божественном водительстве. Принимая решение, он оставляет за собой все необходимые для это­го права и преимущества, которые некогда принадлежа­ли Богу. Ничто не приходит свыше, не дает ответов на его вопросы и не разрешает его проблем. Каждый дол­жен решать сам, в чем смысл его жизни. Кто-то, напри­мер, может решить, что в конечном счете смысл жизни сводится к тому, чтобы оставить о себе добрые воспоми­нания. Отчасти именно этим объясняется сегодняшний интерес к экологии. Если, благодаря моим действиям, мир для моих детей и внуков станет лучше, моя жизнь не была напрасной. (Я, конечно, ничего не имею про­тив борьбы за сохранение окружающей среды, однако заниматься этим можно на основании как сугубо секулярных идей, так и христианских.) Другим кажется, что если они найдут настоящую работу, удачно женятся или выйдут замуж и воспитают прекрасных и примерных детей, их жизнь наполнится смыслом. Третьи ищут его в изобразительном искусстве, музыке, путешествиях или литературе. Остро воспринимая какое-нибудь художе­ственное произведение, слушая ту или иную музыкаль­ную композицию, они чувствуют, что возносятся на бо­лее высокий уровень существования. В противополож­ность этому жизнь, сосредоточенная на наркотиках, предполагающая какие-то преступные действия или эго­истическое стремление к собственным удовольствиям в ущерб другим людям, рассматривается как бессмыслен­ная трата времени.

С точки зрения секулярной философии, каждый че­ловек сам должен решить, в чем состоит смысл его жиз­ни, и, поскольку, определяя свою судьбу, секулярные люди не привыкли обращаться к Богу или кому-либо другому, они вынуждены принимать все решения само­стоятельно, согласно закону, который сами для себя установили.

С идеей автономии очень тесно связано третье ос­новное понятие — понятие относительности, или релятивизма. Если не существует ничего сверхъестественного и если человек сам определяет свою судьбу, тогда пости­жение смысла жизни, жизненных ценностей и истины зависит от той ситуации, в которой он находится. По­ступок, разумный в одной ситуации, может оказаться нелепым в другой, то, что правильно для одного челове­ка, может быть неправильно для другого. Нравствен­ность трансформируется в социальный договор. То, что признается всеми членами группы, служит мерилом оценки любого поведения внутри ее. Одно поколение может воспринимать гомосексуализм как некую пороч­ность, тогда как для последующего поколения это явле­ние может оказаться приемлемым. Сексуальные отно­шения между двумя согласными на это взрослыми людь­ми могут доставлять радость, если никто из них не ис­пытывает чрезмерного чувства вины, вытекающего из какого-нибудь своеобразного взгляда на мораль. Обще­ство формулирует свои нравственные нормы и принци­пы, а также свое понимание истины на основе опреде­ленных социальных и экономических потребностей. Если что-либо приносит пользу или практикуется дос­таточно большим числом людей, это признается и даже поощряется. Убежденность в том, что все относительно, отрицает существование каких-то объективных нрав­ственных норм и принципов, которые должны контро­лировать развитие общества. Нет никаких абсолютных начал. Все относительно, и любая совокупность нрав­ственных норм имеет смысл только для той группы лю­дей, которая их создала. Вместо того чтобы просто гово­рить об истине или о добре и зле, секулярные люди пред­почитают говорить о том, что «истинно для вас».

Идея об относительности всего существующего дей­ствительно завладела умами людей — даже адвентисты сегодня все меньшее значение придают жизненным принципам. Правила, установленные Церковью, осно­вывались на том, что есть Бог, Который активно вмешивается в нашу повседневную жизнь и может непосред­ственно руководить нами, даже самыми обыденными нашими действиями. Однако как только человек начи­нает сомневаться, пусть даже на подсознательном уров­не, что Бог действительно вмешивается каким-либо об­разом в его дела, многие нормы поведения утрачивают свое основополагающее значение.

Четвертая, и последняя, особенность секулярного мышления проявляется в осознании временности всего происходящего. Для такой установки характерно пред­ставление о том, что наша жизнь — это все, что мы име­ем здесь и сейчас. Несмотря на всю свою привлекатель­ность для секулярного человека, идея посмертного су­ществования является всего лишь желанной выдумкой, сочиненной теми, кто хочет убежать от страхов и тревог, связанных со смертью и умиранием. Конечно, было бы просто прекрасно искренне верить в жизнь после смер­ти, говорят они, однако для этого нет никаких серьез­ных научных данных. Поскольку для такого человека на­стоящая жизнь — это все, чем он реально располагает, разумно «жить в свое удовольствие». Недавно эта мысль нашла свое яркое выражение в спортивной телерекла­ме, проходившей под девизом: «Жизнь коротка: играй изо всех сил».

Идея скоротечности жизни сводится к тому, что, по­явившись на этой земле, мы живем на ней короткое вре­мя и затем исчезаем. Все, что мы делаем, имеет значение лишь сейчас, а когда сознание человека погаснет, его не ждут уже ни награды, ни наказания. Если же действитель­но существование человека кратковременно, можно де­лать все, что хочешь, если при этом не вредишь другим. Такие рассуждения встречаются нередко. Помню, как в разговоре со мной один адвентистский пастор сказал: «Знаете, порой задумываешься, действительно ли все за­кончится так, как мы об этом говорим. Я, конечно, наде­юсь, что так оно и есть, но в конечном счете единственное, что от нас останется, — это наши дети». Я не думаю, что этот пастор был человеком порочным, беззастенчиво живущим за счет благочестивых упований других людей. Просто в тот момент он честно признался в некоторых сомнениях и страхах, рано или поздно одолевающих каж­дого из нас. Тем не менее это свидетельствует о влиянии секулярного мышления даже на тех, кто всю жизнь по­святил распространению библейской истины.

Несмотря на то, что, решая свои жизненные пробле­мы, секулярные люди руководствуются именно этими четырьмя основными предпосылками, человек с улицы редко задумывается над этим и уж, конечно, так же как и вы, не использует такие термины. Подобное мировосп­риятие унаследовано нашим поколением на уровне под­сознания, и оно сказывается на нашем отношении к жиз­ни по мере приближения к XXI веку. Секулярный чело­век — это, конечно же, не атеист, не тот, кто сознательно отвергает религию в ее высшем смысле. Он может верить в Бога, однако у него нет постоянной уверенности в том, что Бог вмешивается в практические вопросы его повсед­невной жизни. 94 процента верят в Бога, но 70 процентов не ходят в церковь. А если взять Австралию, то там 85 про­центов утверждают, что верят, но в церковь не ходят все 96 процентов! Секулярный человек — не атеист, это про­сто человек, для которого религия на практическом уров­не повседневного опыта перестала быть актуальной.

Мне, наверное, не стоит настаивать на том, что все секулярные люди таковы. В третьей части книги мы уви­дим, что они, как снежинки, не похожи друг на друга, хотя, конечно, в их рассуждениях есть нечто общее. Их непохожесть, вне всякого сомнения, представляет собой неизбежное следствие упомянутых нами автономии и ре­лятивизма. Если каждый занят поисками смысла жизни самостоятельно и сам устанавливает для себя систему ценностей, то, конечно, придется иметь дело с самыми разными верованиями и жизненными нормами.

Причины формирования секулярного мировосприятия

Каков же человек, чье мировосприятие скорее всего окажется секулярным? А у кого больше возможностей сохранить веру? Какие черты характера способствуют тому, что человек попадает под секулярное влияние? Можно сказать, что при всех прочих равных условиях мужчины в большей степени тяготеют к секулярному мировоззрению, нежели женщины. Рассмотрим обыч­ную адвентистскую церковь, расположенную в стороне от наших учреждений. Если брать взрослых членов цер­кви, то довольно часто среди них от 2/3 до 3/4 — женщи­ны. Есть церкви, насчитывающие 100 человек, — среди них только один или двое мужчин живут настоящей ду­ховной жизнью. Другие являются членами церкви по­тому, что в церковь ходят их родственники, или по ка­ким-то социальным причинам. Согласно исследованию, которое недавно было проведено Отделом изучения че­ловеческих взаимоотношений, в некоторых конферен­циях из всех членов Церкви более 75 процентов — жен­щины. Я, конечно, благодарен любой из них, ответив­шей на Божий призыв, однако почему-то получается, что, работая с секулярными людьми, мы, как правило, обходим мужчин стороной. Однако, вероятно, именно им в первую очередь следует уделять внимание. Что ка­сается моей общины, то, не забывая о духовных запро­сах женщин, я на протяжении всего своего служения пытался в первую очередь работать с мужчинами. В ре­зультате большинство тех, кого я крестил, составляют мужчины, и, как правило, молодые. Но иногда ради этого приходилось менять форму служения.

Приведу пример, который, вероятно, поможет по­нять сказанное. В одной из моих церквей была преста­релая женщина, которая уже не выходила из дома и ко­торую я решил навещать два раза в месяц, несмотря на то, что она вместе со своим сыном жила в 50 милях от меня. В течение целых 30 лет сын отвергал всякие попытки поговорить с ним на духовную тему и грозил, что подаст на конференцию в суд за то, что та злоупотребля­ет доверием его матери. Он и слышать не хотел об адвентизме, и я никак не мог до него достучаться. Однаж­ды, неожиданно для самого себя, я спросил, любит ли он футбол. Оказалось, что любит. Я, посетовав на отсут­ствие телевизора, спросил, не будет ли он против, если как-нибудь в воскресенье после обеда я загляну к его матери и заодно посмотрю футбольный матч. Услышав это, он не мог скрыть своего восторга.

В назначенное время он приготовил легкую закуску, расставил безалкогольные напитки и позаботился об осо­бом кресле для «своего пастора». Мы вместе посмотрели игру, потом я поговорил с его матерью и отправился до­мой, совершенно не подозревая, что с ним в этот день про­изошло. Во время моего следующего визита он попросил меня немного времени уделить и ему, поднявшись наверх после беседы с матерью. Когда я поднялся, мужчина, раз­рыдавшись, стал рассказывать о том, как он боится буду­щего, — более всего страшила его мысль о том, куда он попадет после смерти. Как-то получилось, что человеку, проехавшему 50 миль, чтобы посмотреть вместе с ним фут­больный матч, он смог рассказать о своих истинных пере­живаниях. Такое уважительное отношение к себе я встре­чал нечасто. Хотелось бы узнать, сколько мужчин я поте­рял только потому, что в силу своей чрезмерной занятости не смог принять участия в их «обыденных» занятиях.

При всех прочих равных условиях молодежь больше под­вержена секулярному воздействию, нежели пожилые люди. В этом опять-таки можно убедиться, взглянув на обычную адвентистскую церковь, не связанную с нашими образова­тельными учреждениями. При наличии равных условий люди, живущие в городах, скорее всего будут нерелигиоз­ными, в отличие от тех, кто живет в сельской местности. То же самое можно сказать и о людях, получивших хорошее образование, в сравнении с малообразованными.

Гораздо большая вероятность сформировать секулярное мировоззрение сохраняется и у богатых. Отчасти это объясняется тем, что богатые в значительной мере сами могут позаботиться о себе и поэтому не чувствуют по­требности в Боге. Кроме того, богатство открывает оп­ределенные возможности, например возможность путе­шествовать, а тем самым человек подвергается всему многообразию секулярного влияния.

Тот, кто много путешествует (одну неделю выступает в Австралии, вторую — в Калифорнии, а затем преподает в Мичигане), имеет больше шансов стать нерелигиозным человеком, чем тот, кто всю свою жизнь живет в каком-то одном месте. Почему? Потому что как образование, так и путешествия позволяют знакомиться со многими идеями и людьми. Приведу простой пример: в Европе, как извест­но, на дверях устанавливается ручка-рычаг, а не шаровид­ная, как у нас. Впервые ее увидев, многие американцы удивляются: «Какой глупый здесь народ. Они, что, не зна­ют, как сделать настоящую ручку?» Однако спустя некото­рое время до них доходит, что европейская ручка очень удобна. Если у вас в руках куча свертков, ее можно открыть локтем. Попробуйте-ка это сделать с нашей! Какое-то вре­мя спустя они уже не будут уверены в том, что американс­кий способ открывать двери — самый лучший. Точно так же, сталкиваясь с разнообразными взглядами на истину, становится все труднее отстаивать свои убеждения.

По той же причине те, кто постоянно общается с дру­гими людьми, гораздо больше рискуют приобрести секулярное мировосприятие, нежели те, кто ведет уединен­ный образ жизни. Как известно, отшельники не обре­менены множеством различных идей! (Вот почему са­мый лучший способ сохранить веру в секулярном мире заключается в том, чтобы предусмотреть в своем распи­сании дня время для уединения, которое известно также как «время благочестия», когда можно перезарядить свои духовные батарейки для продолжения жизненной борьбы. Общественные деятели нуждаются в этом даже боль­ше, чем все остальные.)

Что касается людей, которые работают на фабриках, они могут забыть о церкви гораздо скорее, чем те, кто за­нят в сельском хозяйстве. Но опасность стать секулярными людьми более всего грозит тем, чья работа так или ина­че связана с информацией (банкиры, программисты, учи­теля и т. д.). Если не принимать радикальных мер предос­торожности, то можно сказать, что активному, общитель­ному человеку, работающему в сфере информатики, про­сто суждено стать секулярным. Ниже мы приводим табли­цу, которая подытоживает все сказанное.

Нельзя утверждать, что большинство людей полнос­тью попадают в одну из этих двух категорий. К первой можно отнести многих благочестивых пасторов, в то же время немало секулярных людей окажется во второй. Цель данного сравнения в том, чтобы выявить группы людей, которые больше других подвержены секулярному влия­нию. Отчетливее осознавая, каким образом подобное мировосприятие воздействует на нас, христиан, мы эф­фективнее сможем решать проблему секуляризации.

ГЛАВА 4