Ценностьчеловеческой жизни неможет зависеть от субъективного суждения людей 2 page

Достоевский как-то писал, что "если бога нет, то все доз­волено". Это — исходный пункт экзистенциализма. В самом деле, все дозволено, если бога не существует, а потому чело­век заброшен, ему не на что опереться ни в себе, ни вовне. Прежде всего у него нет оправданий"⁴.

5. Есть и такие атеисты, которые не любят сам термин
"атеизм", а предпочитают какое-нибудь нейтральное описа­ние типа "не-теист". Причина заключается в том, что слово
"атеизм" в самой своей структуре содержит отсылку к "теиз­му" и построено на отрицании последнего. Это отрицание
веры в Бога, которую либо исповедовали ранее, либо про­
должают повсеместно исповедовать. Именно по этой при­
чине данный термин не нравился Карлу Марксу, который
писал: "Атеизм... не имеет больше никакого смысла, потому
что атеизм является отрицанием бога и утверждает бытие
человека именно посредством этого отрицания; но социа­лизм, как социализм, уже не нуждается в таком опосредство­вании: он начинается с теоретически и практически чувственного сознания человека и природы как сущности. Со­циализм есть положительное, уже не опосредствуемое отри­цанием религии самосознание человека..."⁵.

6. Встречаются и такие атеисты, которые вряд ли заслу­живают быть названными таковыми по той простой причине, что они никогда всерьез не задумывались о том, существует Бог или нет. Они совершенно бездумно и некритично воспри­няли абсолютно светское мышление и отношение к жизни.

Психологические причины следования догматическому

атеизму

Приведенная выше классификация типов атеистическо­го мировоззрения показывает, что неверно смешивать всех атеистов в одну кучу и связывать их взгляды с одними и теми же психологическими причинами или считать, что все они придерживаются атеистических убеждений с равной после­довательностью и убежденностью.

С другой стороны, когда мы рассматриваем концепции ведущих философов-атеистов XIX — первой половины XX века, мы обнаруживаем, что в их основании лежат порази­тельно ясные и похожие психологические причины. И эти причины не имеют ничего общего с наукой. Не наука сдела­ла для них невозможной веру в Бога, не она привела их к необходимости разрабатывать абсолютно светские философ­ские концепции. Они встали на этот путь в силу абсолюти­зации свободы и независимости человека. С их точки зре­ния, признать Бога и любое представление о Боге как о Твор­це и высшем моральном авторитете — означает принизить человека, допустить компромиссное отношение к его свобо­де и уничтожить присущее ему от природы чувство собствен­ного достоинства.

Поэтому любое понятие о Боге должно быть отвергнуто, и сторонники этой позиции ищут аргументы в ее поддержку в науке.

Так, Ж.-П. Сартр предельно честен и откровенен в фор­мулировании этой мысли. Его позиция — последовательный атеизм. Но основа и ядро его атеизма не в доказательствах того, что Бога не существует. Как мы уже отметили, он до­пускает, что по некоторым причинам "отсутствие Бога" при­носит ему и философам экзистенциального направления в

целом некоторое беспокойство. Но он совершенно ясно го­ворит о том, что "даже если бы Бог существовал" и явился его Творцом, тем не менее во имя своей свободы и стремле­ния к одной только свободе на каждом этапе своей жизни человек, будучи совершенно независимым, решительно вы­ступает против Бога"⁶.

Одержимый именно такой независимостью от Бога ге­рой одной из пьес Сартра говорит Юпитеру: "Что у нас об­щего? Мы разойдемся, не коснувшись друг друга, как в море корабли. Ты — бог, а я — свободен..."⁷.

Другими словами, для Сартра нет никакой разницы: до­казывает ли наука, что Бог существует или, напротив, — что не существует. Движущая сила его философии — это реши­мость быть абсолютно свободным, то есть абсолютно неза­висимым от Бога.

Но не все атеисты были или являются экзистенциалиста­ми, как Сартр. Обратимся к некоторым характерным выска­зываниям и позициям других философов-атеистов — из Гер­мании, Франции и Соединенных Штатов Америки. Приве­денные ниже утверждения принадлежат: одному из предше­ственников марксизма; самому Марксу; представителям гу­манизма, а также философу, близкому к экзистенциализму.

1. Немецкий философ Людвиг Фейербах (1804 — 1872),
философская концепция которого существенно повлияла на
формирование взглядов Маркса.

• "Мы свели внемировую, сверхъестественную и сверхче­ловеческую сущность Бога к составным частям существа человеческого как к его основным элементам. В конце мы снова вернулись к началу. Человек есть начало, человек есть середина, человек есть конец религии"⁸.

• "Если человеческая сущность есть высшая сущность чело­века, то и практическая любовь к человеку должна быть выс­шим и первым законом человека. Homo homini Deus est*"⁹.

2. Карл Маркс (1818 - 1883).

• В предисловии к своей докторской диссертации Маркс пи­
сал: "Философия этого [неприятия бога. — Перев.] не скрывает.

Признание Прометея: "По правде, всех богов я ненавижу", есть ее собственное признание, ее собственное изречение, направ­ленное против всех небесных и земных богов, которые не при­знают человеческое самосознание высшим божеством"¹⁰.

• "Человек, живущий милостью другого, считает себя зави­симым существом. Но я живу целиком милостью другого, если я обязан ему не только поддержанием моей жизни, но, сверх того, еще и тем, что он мою жизнь создал, что он — ис­точник моей жизни; а моя жизнь непременно имеет такую причину вне себя, если она не есть мое собственное творе­ние. Вот почему творение является таким представлением, которое весьма трудно вытеснить из народного сознания"¹¹.

• "Религия есть лишь иллюзорное солнце, движущееся вок­руг человека до тех пор, пока он не начинает двигаться вок­руг себя самого"¹².

Таким образом, Маркс не был готов признать Бога Твор­цом и силой, которая поддерживает человека, поскольку признать такую Сущность, стоящую над самим человеком, означало бы, с его точки зрения, подвергнуть сомнению аб­солютную независимость человека.

3. Французский философ Морис Мерло-Понти (1907 — 1961).

Профессор Патрик Мастерсон говорит по поводу фило­софии Мерло-Понти следующее: "Очевидно, что данная ме­тафизическая позиция мешает утверждению божественно­го абсолюта. Так, Мерло-Понти говорит, что она мешает [ему] поверить в христианского Бога-Отца как Творца неба и земли. Такая вера, утверждает он, подрывает представле­ние о человеке как о конечном источнике подлинно истори­ческого значения и ценности и чревата стоицистским отно­шением пустого квиетизма, поскольку верующий человек видит в Боге абсолютную сущность, в которой все знание, красота и благость присутствуют извечно. Человеческие уси­лия и устремления тем самым лишаются смысла, а на ста­тус-кво налагается печать божьего одобрения. Никакие пред­принимаемые нами усилия не могут ничего добавить к со-

вершенству мира, потому что он уже является бесконечным совершенством. Мы скованы и бессильны перед взором Все­вышнего, и наше положение аналогично положению види­мых предметов. Все наши внутренние ресурсы отчуждены бесконечной мудростью, которая уже определила каждой вещи свое место"¹³.

Христианину подобное описание воздействия веры в Бога не может не показаться странным. Верующий человек в ответ на подобное рассуждение скажет, что он никогда не испытывал ничего подобного. Но в этом контексте нас инте­ресует не реакция верующих на данную оценку, а постоян­ный мотив философии Мерло-Понти: отрицание веры в Бога на том основании, что она ограничивает и, фактически, сво­дит на "нет" свободу и потенциальные возможности челове­ка.

4. Взгляды наиболее известных современных светских гу­манистов.

Прежде всего необходимо отметить значение определе­ния "светский" применительно к гуманизму.

Гуманизм как концепция человеческого бытия и осно­ванного па ней мировоззрения является одной из уважае­мых традиций человеческой мысли. Она восходит к эпохе Возрождения и представлена такими именами, как Эразм Роттердамский и Леонардо да Винчи. В некоторых странах понятие гуманизма использовалось и до сих пор использу­ется как общее наименование для гуманитарных дисциплин, таких как литературоведение, философия, искусствоведе­ние, классическая филология и философская антропология.

У этого понятия есть и еще более общее значение, кото­рое характеризует деятельность, направленную на заботу о других людях. Данная книга, обсуждающая поиски челове­ком своего места в мире и смысла жизни, тоже может быть отнесена к гуманистической традиции.

Однако в настоящее время в некоторых странах, и в осо­бенности в Великобритании и Соединенных Штатах Аме­рики, гуманистами называют себя люди, работающие в са-

мых разных областях и иногда занимающие очень влиятель­ное положение в научных, образовательных, юридических и политических кругах, которые считают, что человечество может достичь вершин своего развития, только если придет к отрицанию Бога (или богов), отвергнув религию и веру в сверхъестественное и создав исключительно антропоцентристское общество. Придерживаясь именно последней ин­терпретации понятия "гуманизм", профессор Пол Курц ска­зал, что "Гуманистом ни в каком объективном понимании этого слова не может быть назван тот, кто все еще верит в Бога как в Источник и Творца Вселенной"¹⁴.

Во избежание путаницы, следует отметить, что авторы настоящей книги используют термины "гуманизм" и "гума­нист" для обозначения данного — светского, атеистическо­го — гуманизма.

Приведем некоторые характерные высказывания светс­ких гуманистов.

• Артур Э. Бриггс: "Гуманист — это тот, кто считает челове­ка центром Вселенной"¹⁵.

• Дж. А. К. Ф. Ауэр (Гарвардский университет): "Человеку следовало бы поклоняться Богу, если бы он считал, что мо­жет восхищаться Богом. Но если это не так, если Бог упал ниже уровня нравственного совершенства, который он, че­ловек, для себя установил, то он [человек] должен отказать­ся поклоняться Богу. Это и есть Гуманизм, то есть призна­ние человека мерой всех вещей, включая религию"¹⁶.

• Бланш Сэндерс. "Гуманист сбросил с себя древнее ярмо
культа сверхъестественного, с его грузом рабства и страха, и
шагает по земле как свободное дитя природы, а не множе­ства придуманных им же самим богов"¹⁷.

• Джулиан Хаксли: "Что касается меня, то отрицание идеи
того, что Бог является сверхъестественной сущностью, при­
носит мне колоссальное духовное облегчение" ¹⁸.

Таким образом, становится ясным, какие психологические причины лежат в основании этих домарксистских, марксист­ских, экзистенциалистских и гуманистических разновиднос-

тей атеизма. Все эти направления ставят во главу угла чело­веческую свободу: человека, абсолютно независимого от Бога и совершенно самостоятельного; человека как высший авто­ритет в любой области; человека как меру всех вещей и центр Вселенной. Именно эта мотивация движет теми, кто отрица­ет существование Бога и упраздняет любое понятие сверхъе­стественного Создателя, поскольку для них допустить суще­ствование Бога означает подорвать человеческую свободу.

Таково с точки зрения атеистов необходимое условие реализации свободы человека. Что же говорят по этому по­воду теисты?

Они, конечно, относятся к приведенным выше тезисам и аргументам атеистов вполне серьезно. Ниже мы дадим под­робный анализ этого "бегства от Бога", как он видится теис­там.

Однако прежде чем предложить читателю подробный анализ, мы сделаем несколько замечаний с теистических позиций по поводу рассуждений атеистов с целью предуп­реждения возможных ошибок в понимании нашей аргумен­тации.

Замечание первое: о призывах к свободе.

Теисты, как и атеисты, признают, одобряют и ценят стрем­ление человека к свободе. Это стремление само по себе совер­шенно естественно и. как сказали бы теисты, дано Богом. Бо­лее того, для теистов оно является принципиально важным с точки зрения их отношений с Богом и понимания веры.

Так, для религиозных евреев именно освобождение из египетского рабства во II тысячелетии до н. э., которое, по их мнению, свершилось благодаря Богу, послужило исходным моментом формирования и дальнейшего существования их нации. Обращение божьего пророка Моисея к фараону "От­пусти народ мой, чтобы он совершил Мне праздник в пусты­не", по их мнению, отозвалось во всех последующих поколе­ниях евреев, которые ежегодно празднуют свое освобожде­ние во время Пасхи (Пейсаха). Обретение свободы внуши­ло евреям веру в Бога как Промыслителя и Освободителя и

поддерживало их надежду и упование во времена репрессий со стороны тоталитарных антисемитских режимов.

Христиане, в свою очередь, добавят сюда, что освобож­дение и свобода являются главным в Благой вести Иисуса Христа. Они приведут высказывание Христа, в котором Он формулирует главную цель Своей миссии: "Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне бла­гоприятное" (Лк. 4: 18-19).

Для христиан также чрезвычайно важно обетование Хри­ста, данное Им Своим ученикам: "...если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и ис­тина сделает вас свободными. <...>...Истинно, истинно гово­рю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха... Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете" (Ин. 8: 31-36).

На это атеисты могли бы возразить, что Христос говорит здесь о моральной и духовной свободе, тогда как их волнует действительная свобода, то есть социальная и политичес­кая. Но это возражение не имеет смысла, так как если вы вернетесь к приведенным выше высказываниям философов-атеистов, то вы убедитесь, что когда они призывают к неза­висимости от Бога, то говорят именно о нравственной и духовной свободе. Маркс не хочет признавать Бога своим твор­цом и утверждает, что является сам себе господином. Джу­лиан Хаксли выражает чувство духовного облегчения, свя­занное с отрицанием Бога как сверхъестественной сущнос­ти, а не чувство облегчения от того, что он может перейти в другую политическую партию.

Христиане же, находясь в постоянном общении с Богом, присоединяются к словам апостола Павла, который сказал: "...вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: "Авва, Отче!" Сей Самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божий. А если дети, то и наследники, наследники Божий, сонаследники же Христу..." (Рим. 8: 15-17).

Следовательно, христиане в ответ на атеистические выс­казывания, подобные высказыванию Бланш Сэндерс о че­ловеке, сбрасывающем с себя "древнее ярмо культа сверхъе­стественного, с его грузом рабства и страха", с полным осно­ванием могут задать вопрос, о каких культах сверхъесте­ственного здесь идет речь.

Из дискуссии между атеизмом и теизмом вытекает очень важный вопрос. Сторонники этих обеих мировоззренческих позиций говорят о свободе. Но что каждая из сторон имеет в виду под "свободой"? И какова вероятность того, что следо­вание за приверженцами той или иной позиции принесет желанную свободу?

Замечание второе: об атеистической критике религии.

В основании стремления атеистов отбросить представ­ление о Боге-Творце обычно лежит критика религии (веро­ятно, рожденная личным жизненным опытом), порабощаю­щей человеческий дух и отчуждающей человека от его под­линного "я".

Христиане согласны с этой критикой, во всяком случае в той мере, в какой религия как институт, в отличие от веры человека в Живого Бога, вырождается в форму порабоще­ния. В связи с этим особенно важно отметить, что в самой Библии указывается на опасность вырождения религии в форму подавления личности. Когда в Послании к Галатам апостол Павел говорит своим собратьям: "...стойте в свобо­де, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства", то под игом рабства он имеет в виду формали­зованную, законническую религию (Гал. 5: 1). Нескольки­ми стихами выше в том же Послании он описывает ее следу­ющим образом: "Но тогда, не знавши Бога, вы служили богам

, которые в существе не боги. Ныне же, познавши Бога, или лучше, получивши познание от Бога, для чего возвра­щаетесь опять к немощным и бедным вещественным нача­лам и хотите еще снова поработить себя им? Наблюдаете дни, месяцы, времена и годы [то есть соблюдаете разные празд­ники и даты — прим. перев.]. Боюсь за вас, не напрасно ли я трудился у вас" (Гал. 4: 8-11).

С точки зрения христианина, ошибка атеистов может зак­лючаться в том, что, стремясь избежать законнической ре­лигии, которая дурманит сознание и наполняет его предрас­судками, они отрицают Бога, который также осуждает по­добную религию.

Замечание третье: о грехах и злодеяниях в христианс­ком мире, которые привели многих людей к отрицанию лю­бой религии в пользу атеизма.

Христиане признают эти грехи без всяких оговорок. Это были непростительные проступки. Христианский мир ис­пользовал меч, чтобы "защищать" и распространять христи­анство, сжигал и мучил иудеев и так называемых еретиков. Якобы во имя Христа поощрялись крестоносцы, их разграб­ление Константинополя, уничтожение турков. История зна­ет случаи, когда при попустительстве христианского мира угнетались и подавлялись бедняки. Оправданием этих пре­ступлений христианского мира не может служить ссылка на то, что в тех же прегрешениях повинны и светские власти. Христианский мир заслуживает даже большего осуждения, поскольку его порочные действия производились как пря­мое неповиновение учению Христа. Ведь Христос категори­чески запрещал Своим ученикам использовать меч и для защиты, и для расширения Своего Царства (Ин. 18: 10-11, 33-37; 2 Кор. 10: 4-5).

В то же время было бы несправедливо обвинять Бога, или Христа, или Его апостолов в грехах и неповиновении хрис­тианского мира, как было бы несправедливо возлагать от­ветственность за сталинские чистки на Маркса и его учение.

Что же касается сопереживания трудящимся людям и защиты их интересов, то подлинное христианство достаточ­но красноречиво за них выступает, осуждая угнетателей: "Послушайте вы, богатые: плачьте и рыдайте о бедствиях ваших, находящих (на вас). Богатство ваше сгнило, и одеж­ды ваши изъедены молью. Золото ваше и серебро изоржавело, и ржавчина их будет свидетельством против вас и съест плоть вашу, как огонь: вы собрали себе сокровище на после-

дние дни. Вот, плата, удержанная вами у работников, пожав­ших поля ваши, вопиет, и вопли жнецов дошли до слуха Гос­пода Саваофа. Вы роскошествовали на земле и наслаждались; напитали сердца ваши, как-бы на день заклания. Вы осуди­ли, убили праведника; он не противился вам" (Иак. 5:1-6).

Заметим, между прочим, что именно усилиями христиа­нина по фамилии Уилберфорс было упразднено рабство на территории Британской Империи.

Замечание четвертое: об утверждениях атеистов, что путь к свободе лежит через отрицание всех сотворенных са­мим человеком богов.

Давайте вернемся к высказыванию Бланш Сэндерс, при­веденному выше: "Гуманист сбросил с себя древнее ярмо культа сверхъестественного, с его грузом рабства и страха, и шагает по земле как свободное дитя природы, а не множе­ства придуманных им же самим богов".

Иудаисты, христиане и мусульмане дружно бы порадо­вались, если бы люди смогли избавиться от всех придуман­ных человечеством богов. Поклонение и служение таким богам принижает человека и всегда приводит к его порабо­щению. Но смешение Истинного, Живого, Вечного Бога, Творца неба и земли, с вымышленными божествами являет­ся грубейшей ошибкой. Иудаисты, христиане и мусульмане также указали бы, что именно отвержение Единого Истин­ного Бога, которое на протяжении всей истории человече­ства закономерно и неизбежно приводило к поклонению вымышленным богам — будь то физические, метафизичес­кие, философские или политические боги, — в конечном итоге лишало человеческие существа как личного достоин­ства, так и свободы.

Б. Свобода и опасность непонимания ее ценности

i. Введение

В предыдущих разделах книги мы приводили высказы­вания некоторых атеистов, объясняющих, как они пришли

к своему мировоззрению. Ими двигало глубокое и чрезвы­чайно сильное стремление к свободе; они полагали, что ате­изм позволяет человеку стать независимым от какой-либо высшей силы и потому — совершенно свободным. Чтобы обрести такую свободу и наслаждаться ею, по их мнению, необходимо изгнать всякую веру в Бога.

Теперь предоставим слово теисту и посмотрим, как он анализирует духовную ситуацию человечества. Согласно теисту, отказ от Бога не только не увеличивает человечес­кую свободу, а уменьшает ее. Он ведет к антропоцентричес­кой псевдорелигиозной идеологии, к тому, что каждый от­дельный человек становится пленником иррациональных сил, которые в конце концов уничтожают людей, совершен­но игнорируя их рациональность.

В своем изложении мы воспользуемся опытом анализа, предпринятого христианским апостолом Павлом в письме, на­писанном им для христианской общины Рима около 75 г. н. э.

Павел был евреем, но унаследовал римское гражданство. Он свободно владел как арамейским, так и греческим язы­ком, изучал богословие в Тарсе и в Иерусалиме и много пу­тешествовал по всей Римской империи. Благодаря этому он прекрасно ориентировался в разнообразных распространен­ных в то время религиях.

Он также вел дискуссии с философами — со стоиками и с эпикурейцами (см. об этом в Деяниях святых Апостолов). Стоики полагали, что в основе мироздания лежит творчес­кий направляющий Разум, пронизывающий собой любое явление в мире. Однако согласно их учению, этот Разум без­личен и просто составляет часть мира. Таким образом, сто­ики были, как теперь говорят, пантеистами; их учение имеет для нас значение потому, что оно явилось одной из ранних попыток объяснения мира как системы, а также потому, что они пытались построить всеобъемлющую этическую концеп­цию без привлечения потусторонних сущностей.

Эпикурейцы же были материалистами. Они полагали, что в мире нет ничего, кроме материи и пространства. Тело

человека, его мозг, разум и душа состоят исключительно из атомов. После смерти человек распадается на составные ча­сти. Жизни за гробом не существует и, следовательно, нет и Страшного Суда (этому чрезвычайно радовался римский эпикуреец Лукреций¹⁹). Те боги, которые существуют (а эпикурейцы ни в коей мере не отрицали существования бо­гов), совершенно не связаны с человеком, с его миром и по­ведением. Человек свободен и независим. Высшее благо (summum bonum) для него — удовольствие.

Из этого мы можем заключить, что философский мате­риализм, принимавшийся большинством атеистов в после­дние столетия, на самом деле, идея отнюдь не новая. Его про­поведовали некоторые философы задолго до рождения апо­стола Павла.

Апостол Павел был хорошо знаком с современными ему философскими концепциями и религиями, и он был далек от мысли, что все люди придерживаются одинаковых веро­ваний и что ими движут одинаковые причины. Он считал, что бегство человечества от Бога восходит к самому началу рода человеческого. Он даже полагал (и это может удивить нас, когда мы первый раз с этим сталкиваемся), что многое в религии из того, что касается веры в богов и сверхъестествен­ное, имеет свои глубокие корни именно в этом бегстве. Бо­лее того, он понимал, что некоторые философы обращались к материализму, чувствуя интеллектуальное и нравственное отвращение к абсурдности и аморальности политеистичес­кого идолопоклонства в современном им мире.

С другой стороны, он признавал, что несмотря на этот мировоззренческий хаос в современном ему мире находи­лись люди, которые стремились понять истину о Боге: су­ществует Он или нет, и каков Он, если Он существует. Это он отмечал в своей дискуссии с философами — стоиками и эпикурейцами в афинском ареопаге, с одобрением приводя цитаты из двух греческих поэтов: Эпименида Критянина и Арата (Деян. 17: 28)²⁰.

Анализ духовной ситуации своего времени апостол Па­вел начинает с описания изначального бегства человечества

от Бога и от продолжающегося и все усиливающегося влия­ния, которое это бегство оказывает на последующие поко­ления, на формирование их способа мышления. Он призы­вал своих современников к тому, чтобы они посмотрели на себя и поняли, продолжают ли они бегство от Бога, свой­ственное их предкам, и делают ли они это по тем же самым мотивам. Этот вызов обращен и к нам, современным его чи­тателям.

Его анализ духовной ситуации составляет первую часть большого письма, с которым апостол обратился к христианс­кой общине Рима примерно в 57 г. н. э. Не претендуя на ис­следование письма во всех подробностях, мы остановимся только на тех положениях, которые относятся к теме нашей книги. Для удобства приведем весь интересующий нас текст.

"...Открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою. Ибо что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им; ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от со­здания мира чрез рассматривание творений видимы, так-что они безответны. Но как они, познавши Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умство­ваниях своих, и омрачилось нссмыслснное их сердце: назы­вая себя мудрыми, обезумели и славу нетленного Бога из­менили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся, — то и предал их Бог в похотях сердец их нечистоте, так-что они сквернили сами свои тела; они заменили истину Божию ложию и поклоня­лись и служили твари вместо Творца, Который благословен во веки, аминь. Потому предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противо­естественным; подобно и мужчины, оставивши естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение. И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог преврат­ному уму — делать непотребства, так-что они исполнены

всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия, злоречивы, клеветники, богоненавистники, обидчики, само­хвалы, горды, изобретательны на зло, непослушны родите­лям, безрассудны, вероломны, нелюбовны, непримиримы, немилостивы. Они знают праведный суд Божий, что делаю­щие такие дела достойны смерти; однако не только их дела­ют, но и делающих одобряют" (Рим. 1: 18-32).

2. Как утрачивается свобода (Часть 1)

Итак, рассмотрим последовательность тезисов Павла.

• Изначально человек знал Бога и признавал, что истина о мире и о самом человеке заключена в том, что и мир, и чело­век обязаны своим существованием Богу-Творцу (1:18-21)²¹.

• Но люди намеренно сдерживали и подавляли это знание Бога (1: 18); они не желали иметь или сохранять знание о Боге; они не считали, что это знание им подходит и отказы­вались признать Бога (1: 25).

• Следующий шаг в этом бегстве от Истинного и Живого Бога состоял в обожествлении человека, животных и сил природы (1: 23, 25), в результате чего возник политеизм, а человек подвергся как духовному, так и моральному обес­цениванию.

Нам сразу же возразят: утверждение о том, что изначаль­но человек знал Единого Истинного Бога и только потом опустился до политеизма и анимизма, полностью опроки­дывает принятые представления об историческом развитии религии. Поэтому, прежде чем продолжить наше толкова­ние текста, обратимся к теории эволюции религии.

Теория эволюции религии

Эта теория была широко принята со времени Дарвина и до середины настоящего столетия и кое-где пользуется при­знанием и сейчас. Вначале она казалась очень правдоподоб­ной. Если человек возник в результате эволюции от низших приматов, как это утверждал Дарвин, то логически отсюда должно было следовать, что религия проходила аналогич­ную эволюцию. Как замечает Джулиан Хаксли: "В изучении

эволюции мысли теперь нет места сверхъестественному и нет необходимости в нем. Земля не была создана, она эволюци­онировала. То же самое можно сказать и о ее животном и растительном мире, включая нас, людей; нашего разума и души, нашего мозга и тела. Религия тоже эволюционирова­ла"²².

Согласно этой теории, на самых ранних этапах своего развития человечество не имело никакой религии, кроме изначального страха перед всем необычным и угрожающим. Считается, что такой страх испытывают и животные²³. За­тем религия постепенно развивалась от магии и анимизма (идеи, что существуют духи, или во всем существует духов­ная сила, мана, которой следует поклоняться) к политеиз­му, к генотеизму, то есть к убеждению, что существует свой бог для каждой семьи, племени или нации, и далее — к мо­нотеизму²⁴.