Глава 65. Она лежала и тихо всхлипывала у меня на груди, а я никак не мог сконцентрироваться и подобрать нужных слов для того

Она лежала и тихо всхлипывала у меня на груди, а я никак не мог сконцентрироваться и подобрать нужных слов для того, чтобы успокоить её. Визит Светланы выбил меня из колеи, хоть я и не показывал этого. Одни беды от этой Уткиной, блин!

– Леночка, – позвал я Кулёмину, но она никак не отреагировала. – Ну, Ленок, ну посмотри на меня! – Девушка подняла на меня свои заплаканные глаза, из которых всё ещё текли слёзы. – Ну ты же понимаешь, что всё, сказанное этой больной – неправда!

– Что «неправда»? – всхлипнув, спросила она. – Неправда, что я разрушаю вашу семью? Или неправда, что мне должно быть стыдно? – спросила Кулёмина, а потом, как-то ехидно улыбнувшись, продолжила: – А может быть, неправда заключается в том, что я отбила у неё мужа? – воскликнула Лена, и слёзы с новой силой потекли из её изумрудных глаз.

– Послушай меня! – я быстро взял её лицо в свои ладони, дабы она не успела снова спрятать его от меня. – Я не так выразился! Я сейчас говорю не про её слова! Я говорю о её поведении! Это же показуха, представление, фальшь! Неужели ты сама не понимаешь?

– Но…

– Что «но»? До тебя не дошло, что она применяла разные тактики, чтобы повлиять на нас? Сначала она попробовала нас запугать! Потом – пристыдить, а затем – давить на жалость! Вот тут-то ты и сломалась! – немного сердито произнёс я.

– Я… я же ничего при ней не сделала, – обиженно протянула Кулёмина.

– Ты показала ей всё, что ей нужно было увидеть: отвернулась, вздрогнула и попыталась встать! – пояснил я Лене. – Малыш, она же специально давит на тебя, специально провоцирует!

– Но в её словах есть смысл… – грустно произнесла девушка, вытирая слёзы рукавом. – Смотри, сколько проблем нам создают наши отношения: твоя жена – против, мой дед – категорически против, – с этими словами Лена села на край кровати и свою речь продолжила уже куда-то в пространство. – В школе нас тоже по головкам не погладят, если узнают. Да и ты прав… Вдруг я не только на Артёма вешаться буду, а? А вдруг когда-нибудь… – голос Кулёминой дрогнул, что заставило меня нахмуриться, – вдруг я случайно причиню тебе вред? Я же себе этого не прощу никогда! – сказала Лена, проведя рукой по своим волосам. – Вить, я понимаю, что это сложно, но может нам на самом деле расстаться… пока не поздно…

– Значит так, – грозно процедил я, сгрёб Лену в охапку и положил обратно на кровать, нависнув над ней словно скала. – Зачем ты повторяешь глупости, которые услышала от меня, а? Витя сказал – Лена повторила…

– Но… так будет лучше, – упрямо ответила девушка, отводя глаза.

– Лучше? – с усмешкой переспросил я. – Кому? Тебе или мне?

– Всем?

– А меня не волнуют все, слышишь? – наклонившись к её уху, сквозь зубы прошептал я. – Меня волнуют только наши чувства и отношения! Никто, повторяю, никто не имеет права диктовать нам свои условия! Мне всё равно, что они все там думают! Я тебя люблю, и это главное!

– Это неправильно… нас никогда не поймут… – тоже перешла на шёпот Лена.

– А нам и не надо, чтобы нас понимали! – снова поднял я своё лицо и заглянул в глаза любимой. – Ты что, собираешься кому-то что-то доказывать? – Ленка отрицательно помотала головой. – Я тоже нет! Или ты считаешь, что правильнее будет расстаться? Я вернусь к нелюбимой жене, ты встретишь нелюбимого парня и будешь встречаться с ним только для вида… Это, что ли, правильно?

– Это более справедливо… по отношению к Светлане Михайловне, – сорвались с её губ слова, которые взбесили меня окончательно.

– Лена! Етить-колотить! Я тебя не про эту мымру спрашиваю! Почему ты всегда думаешь обо всех, кроме себя? – разозлился я этой её чрезмерной самоотверженности. – Я тебя люблю. Понимаешь? Люб-лю! А ты меня?

– Вить, я…

– Одно слово, Лена! От тебя требуется всего лишь одно слово: «да» или «нет»!

– Конечно люблю, Вить… Но…

– Всё! – рявкнул я. – Не надо никаких «но»! Это лишнее! – немного спокойнее сказал я, целуя девушку в щёку. – С этого момента, Кулёмина, мы будем вместе! И ничто нас не разлучит, ясно тебе? И я не шучу! Даже если ты будешь парить мне мозги темой «Ах, какая я плохая», я всё равно никуда тебя не отпущу!

– Ты вредный, – наконец-то слегка улыбнулась девушка.

– Я справедливый, – возразил я и приблизился к её губам. Взгляд глаза в глаза и Ленка сама притягивает меня к себе.

Слившись в сладком поцелуе, мы, кажется, совсем забыли обо всех неприятных событиях, произошедших сегодня. Лена чувственно отвечала мне, передавая всю свою любовь и нежность, я точно также осыпал ласками её губки и рот.

– Лен, – неожиданно вспомнил я инцидент на кухне, – а что с тобой сегодня случилось? Почему ты сознание потеряла?

– Вить, я же не врач, – напряглась Кулёмина, но постаралась тут же скрыть это. – Ну откуда же я знаю? Просто жутко голова заболела, вот и всё…

– А что ты видела? – продолжил расспрос я, устраиваясь рядом с ней.

– Ничего…

– Как это ничего? – спросил я, заметив, как щёчки её слегка зарделись, а взгляд тут же убежал куда-то подальше от меня. – Ты же что-то видела!

– Да ничего я не видела! – воскликнула девушка. – Чего ты пристал ко мне?

– Потому что вижу, что ты врёшь! – я тоже перешёл на повышенный тон. – Вот только понять не могу – зачем? Я что, чужой тебе, что ли?

– Нет… – сокрушённо ответила Кулёмина, после чего вроде бы приготовилась что-то сказать, но неожиданно тяжело вздохнула и снова повторила: – Но я ничего не видела. Просто упала в обморок и всё…

– Послушай! – я достаточно резким рывком повернул её голову к себе, заставляя смотреть на меня. – Я волнуюсь за тебя, понимаешь? Я беспокоюсь! У тебя кровь из носа шла минут двадцать! Ты в себя не приходила полтора часа! Я уже скорую вызывать хотел! – чуть ли не орал я от переполнявших меня эмоций. – Ты кричала, чтобы тебя оставили в покое, отпустили и не смели прикасаться к тебе! И после всего этого ты будешь говорить мне, что ничего не видела?

– Нет… не видела… – тихо ответила Лена.

Как же я был зол. Быстро встав с кровати, я ушёл на кухню, оставляя девушку одну. Надо было хоть немного успокоиться, иначе я бы сорвался на неё и наорал. Приоткрыв окно, я вновь прикурил сигарету, думая о том, почему же она не хочет рассказывать мне? Ответа не находилось…

– Вить, – раздался робкий голос от кухонной двери. – Я просто не хочу разговаривать об этом…

– А надо! – не поворачиваясь, железным тоном ответил я. – Ты ведь что-то вспомнила, да? Поэтому ты кричала? – докурив, я выкинул окурок и, закрыв окно, повернулся. Лена всё также стояла в проходе, не решаясь войти. – Мне надо знать, Лен! А тебе надо выговориться! Ты не сможешь долго всё это в себе носить! – сказал я и, протянув руки, позвал её к себе. Девушка осторожно опустилась на мои колени, и я приобнял её. – Прости, что накричал на тебя, я просто сильно за тебя волнуюсь…

– Я была там, – неожиданно заговорила Лена, уставившись куда-то в стену. – Была в той лаборатории… Сначала, я видела нас с тобой, тогда, в парке, в тот день, когда меня похитили… Потом меня вели ко входу в эту лабораторию. Я кричала, пыталась отбиваться, звала на помощь… а им было всё равно. Какие-то непонятные люди с каменными выражениями лиц… Затем какой-то непонятный зал с кроватями и странными приборами… А потом… – запнулась девушка. Я посмотрел в её лицо и заметил застывшие в глазах слёзы, – потом я увидела… – Лена перевела свой взгляд полный боли и отчаяния на меня, – как меня… раздевают…

Это было последнее, что она сказала, перед тем как снова прижаться ко мне и зайтись в рыданиях. Я тут же обнял её и прижался щекой в её голове. Мысли мои разбегались в разные стороны. Как? Кто? Зачем? Почему? Когда? И главное: что они с ней сделали? Бедная моя Леночка! Господи, теперь я понимаю, почему она не хотела мне рассказывать… Дурак! А я опять наорал на неё! Козёл!

– Лен, – чуть отстранил её от себя я и заглянул в лицо, – что… было дальше? – боясь ответа, спросил я.

– Я не знаю, – ответила Лена, сжав губы, чтобы не разрыдаться. – Это было последним, что я увидела…

После того, как Ленка немного успокоилась и привела себя в порядок, я проводил её домой, доведя чуть ли не до квартиры. Не знаю, как ей, а мне сегодня точно было не до сна. В голову лезли догадки о том, что они могли с ней сделать, и одна была ужаснее другой.