Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Письмо о городе
Гораций, salve! Твой знакомый лжив, Который уверял, что я… Я жив. Я жив, и я с повинной головой, Хоть не могу сказать, что я живой. Ты сам когда‑то звал меня софистом; Мои софизмы лопнули со свистом, Как… Впрочем, я отвлёкся. Так давно Я не писал, что высохли чернила. Порывом ветра склянку уронило. Я вздрогнул и очнулся. Что со мной? Мой город по ночам меня тревожит, Хоть от него осталось только имя; Во сне он тише выглядит и строже И манит улицами старыми своими. Пойдём от монумента? – В полный рост Стоит под душем позднего заката. Ты помнишь, как с тобою мы когда‑то Поспорили: он смотрит на норд‑ост Или, как горячился ты, на запад? Но в памяти остался только запах Нагретого асфальта и травы, И лебеди на берегу канала, И профиль лебединой головы Под мостиком, согнувшимся устало. Теперь бульвар. Он так перелицован, Чтоб новое явить своё лицо вам – И нам с тобой, – что стал почти чужим. Ты мне кричал: «Бежим скорей, бежим! Держи норд‑ост, подошвы не жалей!» О, бег во сне! – бег курицы в желе, Где жизнь и рок висят на волоске – Точнее, на оборванном шнурке. Ты прав: на запад смотрит монумент, Потупив утомлённо тёмный взор. Хотя быть нелюбимым не позор, Там не предвидится, похоже, перемен… Но я упрям, и я держу норд‑ост. Мой путь во сне великолепно прост: Вниз по бульвару, в порт… Но прежде к парку, Свернём направо. Впереди, под аркой, Фонарь зажжён был и сиял так ярко, Как мальчик в ожидании подарка На ёлку. Помню я, таким был ты… Ворота. Сумрак. Ржавые болты… А где же парк? Постой, Гораций: арка, По‑моему, не та?.. Да и фонарь, Похоже, в позапрошлую эпоху Горел последний раз. Кому‑то плохо, Мой милый: или городу, иль мне: Я узнаю не камни, а камней Следы на той земле, где были камни. Нет никого на улицах, и ставни Закрыты наглухо. Давай вернёмся к арке, Пройдём под ней и в нашем старом парке Окажемся, – ведь мы идём норд‑ост? …Фонарь ослеп. За аркою – погост.
Мой город по ночам меня тревожит, Бормочет, будоражит, ворожит Заклятьями, невнятными до дрожи, Мой сон неверный сторожит.
P. S. Пиши, мой друг, я жив.
* * *
Жизнь коротка, Гораций, и банальна, Как эта фраза. Помнишь, в платье бальном Кружилась девочка – Наташа ли Ростова, Офелия иль звания простого, Но в бальном, удивительном наряде? Кружилась одного круженья ради, Без кавалера, и следя за тенью шлейфа, Прислушивалась: где‑то пела флейта (Хоть «шлейф» и «флейта» не рифмуются, мой друг). Она не разнимала нежных рук И в зеркало через плечо глядела. Была ли девочка? Ты хмуришься; не дело Плодить на лбу морщины перед сном… Забыл я имя. Помню, что весной… Запомнилась мне веточка сирени, Ключицы тонкие и нежные колени, Что обгоняли платья лёгкий шёлк. Когда бы я то зеркало нашёл, В котором сохранилась тень от тени, Хоть не осталось запаха сирени, Я б доказал, что девочка – была, Пусть даже стала тень почти бела Иль выцвела от времени. Но имя?.. Клянусь, Гораций, письмами твоими, Забыл я имя. Жизнь коротка, Как не был длинным шлейф. Пиши, Л. К.
* * *
Опять, мой друг, одолевают ямбы. Писать бы надо проще, без затей, а если выбирать, то выбрал я бы гекзаметр, к примеру. Захотеть – и написать другую «Илиаду»! Потом ослепнуть (лучше бы не надо…); иль что‑нибудь ещё – про муки ада, как Дант великий, но – другим размером. Нет, не дано ни Дантом, ни Гомером мне стать, не описать душевный ад, ни сложные разборки древних греков – пусть психоаналитик, раскумекав, воскликнет: о! подавлено либидо! (кто подавил его? умолкни, гнида). О, как я ненавижу это племя: купоны стричь на слабости людской, сидеть, в уме считая деньги, то бишь время, кивать часам, чертить в блокноте рожи, скучать, зевая – крепко сводит скулы! «Расслабьтесь, на других вы не похожи..», – суметь при этом не упасть со стула… Обойма фраз сапожной мастерской, не более. Прости, мой друг Гораций: увлёкся я. Но если разобраться, то нашим миром правит увлеченье и боль, оно ж – влеченье. Бурное теченье возьми вдогонку и не обессудь: коль рифму положил к себе в котомку, обуйся в ямб – и отправляйся в путь! Опять, мой друг, одолевают ямбы…
|