Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Письмо о восьмом смертном грехе
На улице так тихо и так снежно, Что, право, грех эпистолу небрежно К единственному другу начинать… Привет тебе! У вас в разгаре осень – Шуршит листва, а в небе журавли Стремят на юг… Я осенью несносен: Ещё сильней нога моя болит. Горацио, ты помнишь, я когда‑то Не дописал учёного трактата? Я должен был представить труд на тему: «Семь смертных человеческих грехов», А я как раз заканчивал поэму, И в голове моей, кроме стихов И той – ты помнишь? – девочки с сиренью, Иного не было… Но ведь стихотворенью Так много нужно времени и сил; А сколько я стихов в себе носил! Потом камин топил стихами теми – И так вернулся к позабытой теме, Хотя предмет мне был неинтересен, Тем более что, кроме пьес и песен, Я мало что в те годы сочинял. Но мой трактат я честно начинал Писать раз шесть, но что‑то всё мешало: Починка дома иль сезон дождей, Когда опять вгрызалось боли жало И на ногу припарку из дрожжей Прикладывали ночью мне, а толку?! Свой манускрипт отправил я на полку, Где он пылился тихо, чтоб спустя Семь лет я вдруг решил поведать людям Про смертный грех восьмой – про Словоблудье, Гордыни с Похотью любимое дитя. Мой ментор вряд ли станет возражать, Что может смертный грех другой рождать… Потратил не один, Гораций, день я, Чтоб сделать вывод после наблюденья: Ребёнок был резов, но очень мил; Не сквернословил, взрослым не хамил, Был аккуратен, помыслами чист, Но языком порочен и речист, Как мать с отцом. Менялам и поэтам, Политикам, купцам и мудрецам Игру в слова подсунул он. Поэтому Я перебрал архив мой, без конца Выискивая пьесы и стихи, Которые грешили словоблудьем, Забыв другие смертные грехи, За кои все наказаны мы будем. Куда девалась прежняя хандра? Я три поэмы в клочья изодрал – Туда им и дорога… А в трактате Поставил скоро точку я – и кстати: Когда над всем довлеет властный рок, Кто ведает, какой отпущен срок От рук кормилицы нам – до ладьи Харона? …Жаль, ты не видишь: чёрная ворона Прошла, оставив строчку на снегу, Без словоблудья… Мне так не дано Воспеть любовь иль море, иль вино. Я пробовал – и понял: не могу; А птица, вишь, сумела… Целый час Пишу тебе, а просьбы не сказал. Я о трактате вспомнил не случайно: Всего, что я писал, стыжусь отчаянно И, кабы мог, в мешок бы увязал Все письма, а мешок тот – прямо в воду. Но, чем губить невинную природу, Не лучше ль бросить рыжему бандиту, Что в очаге с утра гудит сердито? Хотя, я слышал, люди говорят, Что рукописи вроде не горят. Ну, как же, не горят они… Ха‑ха! Те не горят, в которых нет греха Восьмого… А мои к тебе стихи Оборотятся горсточкой трухи Без запаха, без цвета и без веса И по миру рассеются безвестно. Гораций, сделай это за меня! Не раз меня ты прежде заменял И руку помощи протягивал поэту… Сожги мои эпистолы! – И эту.
Городу
* * *
Время меняет лица, Но оставляет лики, А ветер уносит листья, Как убийца улики. Где‑то остался город… Даже не город – град: Элегантный и гордый, Город‑аристократ. Шведским камнем подкованный, Город пел – после шёпота. Мостильщики спят под кронами; Сколько их было? – Сколько‑то… …Камень недавно выворочен, Стали немыми стогна Града, и город выпучил И распахнул все окна. Кто? Почему? За что же?! Блики от окон – ввысь. Запомни это, прохожий! Прохожий, остановись! Помнишь, было иначе? – Пепел Клааса стучит… Аристократ не плачет – Аристократ молчит. Молчит и сильней сутулится, А я вспоминаю с трудом Мой адрес: пропавшая улица И с нею исчезнувший дом.
* * *
Тот город был аристократ, А этот взяли напрокат, Как ночь в отеле, И, несмотря на листопад, Он мне пришёлся невпопад… На самом деле Отель ни в чём не виноват, Что постоялец сам не рад: Сидит в постели И, ничего не говоря, Кому‑то пишет, только зря… Летят недели, Как лепестки календаря, И в середине мартобря, Под вой метели Приснится город дорогой – Неузнаваемый, другой, Родные лица, Чтоб на казённой белизне – Отельной жёсткой простыне – Слезой пролиться.
|