Халед Хоссейни. лабаде, в прекрасный солнечный день

лабаде, в прекрасный солнечный день. Насколько
помню, у твоего отца оказался верный глаз. И в
охоте, и в бизнесе.

Баба пнул деревянную ракетку:

— Вот и весь бизнес.

Генерал Тахери изобразил грустную и вместе
с тем вежливую улыбку, вздохнул и потрепал
Бабу по плечу:

— Зендаги мигозара. Жизнь продолжается. —
И, обращаясь ко мне: — Афганцы склонны пре-
увеличивать, бачем, и наклеивать ярлык величия
на кого попало. Но вот твой отец, вне всякого
сомнения, принадлежит к тому немногочисленно-
му кругу людей, кто полностью заслужил право
именоваться великими.

Эта маленькая речь с ее затертыми словами
и показным блеском напомнила мне генералов
костюм.

— Вы мне льстите, — смутился Баба.

— Вовсе нет. — Тахери поклонился и прижал
руки к груди, демонстрируя искренность. — Юно-
ши и девушки должны сознавать достоинства
своих отцов. Ценишь ли ты своего отца, бачем!
Воздаешь ли ты ему по заслугам?

— Разумеется, генерал-сагиб.
И дался ему этот «юноша»]

— Прими мои поздравления, ты на верном
пути. Из тебя может выйти настоящий мужчина.

И ведь ни тени юмора или иронии. Этакий
милостивый комплимент из уст небожителя.

— Падар-джан, вы забыли про свой чай, —
раздался у нас за спиной молодой женский голос.

Бегущий за ветром

В руках у стройной красавицы с шелковистыми
иссиня-черными волосами был термос и пластико-
вая чашка. Густые брови срослись на переносице,
словно два крыла у птицы, нос с легкой горбин-
кой — ну вылитая персидская принцесса, вроде Тах-
мине, жены Рустема и матери Сохраба из «Книги о
царях». Из-под густых ресниц она взглянула на меня
своими карими глазами и опять потупила взор.

— Ты так добра, моя дорогая. — Генерал взял
чашку у нее из рук.

Девушка повернулась (я успел заметить ко-
ричневую родинку в форме полумесяца у нее на
щеке) и направилась к серому фургончику за два
ряда от нас. На брезенте перед фургончиком были
выложены старые пластинки и книги.

— Моя дочь, Сорая-джан, — сообщил генерал
Тахери, глубоко вздохнул, будто желая сменить
тему, и посмотрел на свои золотые карманные
часы. — Мне пора. Дело не ждет.

Тахери и Баба расцеловались на прощанье, и
генерал ухватил мою ладонь обеими руками сразу.

— Удачи на писательском поприще, — поже-
лал он мне. Ни единой мысли не отражалось в
его голубых глазах.

Весь оставшийся день я то и дело посматри-
вал в сторону серого фургончика.

Только когда пришло время отправляться до-
мой, я вспомнил, где слышал фамилию Тахери.

— Какие там слухи ходили насчет дочери
генерала? — спросил я у отца как можно непри-
нужденнее.

Date: 2015-09-22; view: 326; Нарушение авторских прав