Бегущий за ветром

время читал даже загадки, но скоро бросил, ког-
да оказалось, что он разгадывает их куда быст-
рее меня. Зато в историях о злоключениях бедо-
лаги Муллы Насреддина и его ишака материала
для интеллектуального состязания не было.

Больше всего мне нравилось, когда попада-
лось слово, значения которого Хасан не знал.
Пользуясь его невежеством, я не упускал случая
посмеяться над ним. Как-то раз, когда я читал
ему что-то про Муллу Насреддина, он прервал
меня:

— Что значит это слово?

— Какое?

— «Кретин».

— Ты что, не знаешь? — ухмыльнулся я.

— Нет, Амир-ага.

— Да его ведь употребляют все кому не лень!

— А я его не знаю.

Если он и уловил издевку в моих словах, то
виду не подал.

— Это слово известно всем в моей школе.
«Кретин» — значит сообразительный, умный.
Я так называю тебя. Если хотите знать мое
мнение, говорю я людям, Хасан — настоящий
кретин.

— Ага. Вот оно что.

Потом меня всегда мучила совесть, и я, стре-
мясь искупить свой грех, дарил ему свою старую
рубашку или поломанную игрушку. Себя я ста-
рался убедить, что это вполне достаточное воз-
награждение за безобидную проделку, невольной
жертвой которой стал Хасан.

Халед Хоссейни

Любимой книгой Хасана была эпическая по-
эма «Шахнаме» («Книга о царях»), сложенная в
десятом веке и повествующая о древних персид-
ских героях¹¹. Он был без ума от царей старо-
давних времен, от Феридуна, Золя и Рудабе. Но
больше всего ему нравилась история о Рустеме и
Сохрабе. Рустем, великий воин на быстроногом
скакуне Рехше, смертельно ранит в битве доблест-
ного Сохраба, и тут оказывается, что Сохраб —
его пропавший сын. Сраженный горем, Рустем
слышит предсмертные слова сына.

Когда таким Рустема увидал

Сохраб — на миг сознанье потерял.