Восточный вопрос

1875 год вновь поставил на повестку дня международной
жизни Европы «вечный» Восточный вопрос. Определяющая
роль в восточном кризисе 70-х гг. принадлежала национально-
освободительному движению народов Юго-Восточной Европы,

и в этом состояло его отличие от предшествующих кризисов
20-х и 50-х гг. Летом 1875 г. восстали Герцеговина и Босния, и
требования жителей выходили за рамки административных
и экономических реформ. Боснийские повстанцы высказыва-
ли намерения объединиться с сербским княжеством, а в Гер-
цеговине решающую роль играли сторонники ее объединения
с черногорским княжеством. Весной 1876 г. восстала Болга-
рия. В ходе турецкой расправы над болгарами погибло свы-
ше 30 тыс. человек, причем большую их часть составили ста-
рики, дети, женщины. В Европе поднялась буря возмущения.
27 июня 1876 г. Черногория, а спустя три дня Сербия объяви-
ли войну своему сюзерену и общему врагу Турции. Княжества
ставили задачу добиться полной независимости и расширения
своих границ за счет соседних и этнически близких им терри-
торий. В Цетинье претендовали на герцеговинские и североал-
банские земли, в Белграде — на земли Боснии, э. так жб Ста-
рой Сербии — обширной территории, включавшей бассейн рек
Южная Морава, Нишава, Лим и область Косово, где, наряду с
сербским, проживало болгарское, македонское, албанское на-
селение. При этом черногорский князь Никола Петрович-Не-
гош главные надежды возлагал на помощь России, сербский
князь Михаил Обренович — преимущественно на содействие
Австро-Венгрии. Осенью 1876 г. сербские войска были разби-
ты, часть территории княжества — занята турками. От наци-
ональной катастрофы Сербию спас ультиматум российского
правительства Порте.

28 февраля 1877 г. Сербия и Турция подписали мирный дого-
вор, восстанавливающий политическое и территориальное ста-
тус кво в княжестве. Иными оказались итоги военной кампании

1876 г. для Черногории. Наступление черногорско-герцеговинс-
ких войск в сторону герцеговинского центра Невесинье развива-
лось успешно: Метохский край был освобожден, Никшич — бло-
кирован, крепость Требинье, где располагалась Главная ставка
турок, — осаждена. Удачные наступательные операции черно-
горцы провели и в Северной Албании. Начавшиеся в феврале

1877 г. черногоро-турецкие переговоры о мире показали жела-
ние князя Николы искать компромиссное решение и, наоборот,
упорное сопротивление Порты проявлять уступчивость в вопро-
се расширения границ Черногории. В апреле 1877 г. переговоры
были прерваны. Повстанцы Боснии и Герцеговины, несмотря на
карательные меры турок, продолжали вооруженную борьбу.

Великие державы хотели не допустить расширения конф-
ликта на Балканах, грозившего серьезными международными
осложнениями, и урегулировать его дипломатическими мето-
дами. Инициативу в этом направлении проявили две наибо-
лее заинтересованные стороны — Россия и Австро-Венгрия.
Установив взаимодействие, они, при поддержке их партнера
по Союзу трех императоров — Германии, стали добиваться от
султана проведения реформ для Боснии и. Герцеговины, пред-
принимая совместные акции: деятельность консульской ко-
миссии в Герцеговине (август — ноябрь 1875 г.), Венская нота
31 декабря 1875 г., Берлинский меморандум 13 мая 1876 г. Ру-
ководители внешней политики трех империй — A.M. Горча-
ков, Д. Андраши и О. Бисмарк обсуждали не только программу
умиротворения, но и возможность распада Османской империи
под ударами освободительных движений, а соответственно и
позиции правительств относительно возможных политичес-
ких и территориальных изменений Европейской Турции.

Россия в годы восточного кризиса поддерживала националь-
ные устремления славянских народов Балканского полуострова.
Помимо задачи возвращения Южной Бессарабии, отторгнутой в
1856 г., центральное место в планах русского правительства за-
нимала болгарская проблема. Это объяснялось рядом причин:
очевидным геостратегическим значением Болгарии, располо-
женной в восточной части Балкан, в непосредственной близости
к Черноморским проливам; тесными связями двух славянских
единоверных народов. Укажем также, что царское правитель-
ство, ранее считавшее Сербию государством, которое явится
главным центром славянства и опорой Петербурга, послё на-
метившейся проавстрийской ориентации у Белграда в 1868 г.
стало видеть гаранта русского влияния на полуострове в Болга-
рии. Черногорию — надежного союзника России в войнах с Тур-
цией — петербургский кабинет рассматривал в качестве своего
опорного пункта в западной части Балкан. Княжество должно
было составить часть того барьера, который бы мешал проник-
новению Австро-Венгрии вглубь полуострова. Для противодейс-
твия последним, приобретение Черногорией выхода к Адриа-
тическому морю заметно увеличило бы военно-стратегическое
значение ее территории. При том что российская дипломатия
не хотела отдавать Сербию в австрийские руки, она готова была
пойти на уступки Вене, чтобы добиваться более благоприятного
для себя решения в других вопросах.

Австрия, проиграв войну Пруссии за главенство в Герма-
нии, концентрировала силы на экспансии в Юго-Восточную
Европу. Венский двор и военные круги при поддержке клери-
кальных сил вынашивали планы захвата Турецкой Хорватии,
а так же Боснии и Герцеговины. Эти области являлись плац-
дармом на пути экономического и политического проникно-
вения Австро-Венгрии на Балканы, которые приобретали все
большее значение как рынок сбыта ее промышленных товаров.
Захват Боснии и Герцеговины открывал дорогу в Македонию и
Салоники, т. е. к Эгейскому бассейну, и в то же время отвечал
торговым и коммерческим интересам Австро-Венгрии на по-
бережье Адриатики. В обстановке расширения освободитель-
ного движения на Балканах в ходе восточного кризиса воен-
но-клерикальные круги монархии находили, что соглашение
с Россией о сферах влияний на полуострове будет оправдано.
Другое мнение имелось у австрийской буржуазии и венгерско-
го дворянства, боявшихся роста удельного веса славян внутри
двуединого австро-венгерского государства. Выразителем их
интересов являлся Андраши. Для него оккупация европейс-
ких владения султана долгое время была неприемлема, а, осо-
бенно, совместные с Россией акции в этих целях. Андраши
не сомневался в том, что появление русских войск на Балка-
нах приведет там к всеобщему освободительному взрыву, ко-
торый мог бы повлиять на настроения славянского населения
в Австро-Венгрии. Путь распространения австрийского влия-
ния^ на полуострове он усматривал в укреплении проавстрий-
ской ориентации сербских правительственных кругов. Обще-
имперский министр иностранных дел был среди тех немногих
политиков, кто считал полезным и возможным поддерживать
желание Сербии в расширении своих границ. Советуя серб-
ским правителям не идти вместе с Россией, Андраши предла-
гал им дружбу Австро-Венгрии, ее содействие в приобретении
княжеством территорий в Боснии, Герцеговине, Старой Сер-
бии. Предполагаемая делимитация совпадала с внешнеполи-
тической программой Белграда, но шла в разрез с планами
Цетинье. Андраши, как, впрочем, все имперское руководство,
был решительно против расширения границ Черногории, видя
в этом прямую угрозу политическим и коммерческим позици-
ям Австро-Венгрии. Противником мнения министра выступал
наследник престола эрцгерцог Альбрехт, заявлявший о целесо-
образности оккупации Боснии и Герцеговины, куда ни при ка-
ком случае нельзя пускать Сербию и Черногорию. Он считал,
что при необходимости оба славянских княжества могут рас-
ширить свои границы, но только за счет болгарских и албан-
ских земель. Это красноречиво свидетельствовало о желании
Вены оторвать сербское освободительное движение от болгар-
ского, усилить недоверие обеих народов друг к другу наряду с
созданием аналогичной напряженности во взаимоотношениях
между черногорскими и албанскими племенами.

Начавшаяся сербо-черногоро-турецкая война показала не-
возможность для Австро-Венгрии решить балканские пробле-
мы изолированным путем. Андраши произвел определенную
коррекцию взглядов, в том числе относительно соглашения с
Россией. Царское правительство, осознав, что дальнейшее про-
медление поведет к потери престижа России в глазах балканс-
ких народов и авторитета власти среди собственных подданных
(русское общественное мнение выражало горячую симпатию
борющимся славянским народам и настаивало на оказании
им активной помощи), начало дипломатическую подготовку
к представлявшейся все более неизбежной войне с Турцией.
Бисмарк же, с одной стороны, поддерживал агрессивные пла-
ны Австро-Венгрии, с другой — подстрекал Россию к войне с
Турцией, рассчитывая, что она, увязнув в Восточном вопросе,
не будет препятствовать Германии разбить Францию. Бисмарк
убеждал Горчакова и Андраши, что кризис нельзя разрешить
проведением одних лишь реформ, России и Австро-Венгрии
следует занять ту или иную, согласованную между собой, часть
Балкан.

8 июля 1876 г. в чешском замке Рейхштадт Александр II и
Горчаков встретились с Францем Иосифом и Андраши. Во вре-
мя переговоров не было заключено письменного соглашения, а
достигнута только устная договоренность. Позднее обе сторо-
ны зафиксировали свои варианты этой договоренности, между
которыми оказались значительные расхождения. Предусмат-
ривались две возможности исхода сербо-черногоро-турецкой
войны — поражение или победа славянских народов. В пер-
вом случае австрийская и российская записи предусматрива-
ли восстановление довоенного положения в Сербии. Далее шли
различия. По записи Андраши державы признали бы незави-
симость Черногории без каких-либо ее территориальных изме-
нений. В записи Горчакова ничего на этот счет не говорилось,
но имелось положение об административной автономии для

или даже на Черном море (Варна, Синоп, Батум). Конференция
в Стамбуле, проходившая с декабря 1876 г. по январь 1877 г.,
провалилась. Султан Абдул Хамид II, уверенный в поддержке
англичан, официально отверг требования держав, а позже —
Лондонский протокол 31 марта, явившийся последней попыт-
кой держав призвать Порту к реформам в Боснии, Герцегови-
не и Болгарии.

24 апреля 1877 г. российский император Александр II, при-
бывший в Главную ставку командования в Кишиневе, под-
писал манифест об объявлении войны Турции. Это была де-
сятая русско-турецкая война за 300-летний период. В союзе с
Россией выступали балканские страны. 16 апреля между Пе-
тербургом и Бухарестом была подписана военная конвенция,
регламентирующая проход русской армии через территорию
Румынии. Этим соглашением Россия фактически признавала
Румынию в качестве суверенного государства. 21 мая румын-
ский парламент провозгласил независимость страны, а прави-
тельство объявило войну Порте. Черногория возобновила во-
енные действия с турками, а Сербия 13 декабря начала вторую
войну с Турцией. Болгарские ополченцы сражались вместе с
русскими частями. В тылу турок действовали партизанские
отряды боснийцев и герцоговинцев.

Форсировав Дунай, русская армия в конце июня вступила
на болгарскую территорию и захватила стратегическую иници-
ативу. Передовой отряд генерала И.В. Гурко занял важнейший
Шипкинский перевал через Балканский хребет. Но 19 июля,
опередив русских, в крепости Плевна — главном узле дорог
Северной Болгарии, засел самый талантливый из турецких
военачальников Осман-паша, совершивший марш-бросок от
границ Сербии. Оставлять крупную турецкую группировку
в тылу представлялось опасным и основные силы русской ар-
мии начали осаду Плевны. Три ее штурма окончились неуда-
чей. По просьбе русского командования под Плевну прибыли
румынские войска. Для руководства фортификационными ра-
ботами приехал военный инженер, герой обороны Севастопо-
ля Э.И. Тотлебен. Тем временем в течении почти пяти месяцев
русские вместе с болгарскими ополченцами героически оборо-
няли Шипку от пытавшихся прорваться через перевал в Се-
верную Болгарию войск Сулеймана-паши, переброшенных из
Черногории. 10 декабря Осман-паша, исчерпав возможности
сопротивления, предпринял отчаянную попытку вырваться из

Плевны. Операция не удалась и турки сложили оружие. Рус-
ское командование, вопреки существовавшим канонам, реши-
ло развернуть зимнее наступление в горах. Генерал М.Д. Ско-
белев, пройдя через Балканские горы, вышел в тыл турецким
частям, защищавшим выходы из Шипкинского перевала, и 8-
9 января 1878 г. под Шейново разгромил их. Началось широ-
кое наступление русских войск по всему Балканскому театру
военных действий. 20 января был занят Адрианополь. Русская
армия, как и в 1829 г., вышла на подступы к турецкой столи-
це. 31 января 1878 г. в Адрианополе были подписаны переми-
рие и «Основания мира», включавшие максимум русских тре-
бований.

Еще летом 1877 г. Горчаковым были намечены первоначаль-
ные проекты мира с Турцией в зависимости от военной и меж-
дународной ситуации. Достигнутые к концу года военные успе-
хи позволили, как казалось, требовать большего. В правящих
кругах усилилось влияние сторонников активной политики с
целью возрождения былого внешнеполитического могущества
России. Составление проекта мирного договора было поруче-
но ярому проводнику такой политики Н.П. Игнатьеву, послу в
Турции. Энергичный и чрезвычайно ловкий дипломат Игнать-
ев имел свою программу решения балканского вопроса. Буду-
чи горячим сторонником идеи союза балканских стран, он счи-
тал, что только Россия является защитницей славян и нельзя
допускать влияния на Балканах какой-либо другой державы,
в особенности Австро-Венгрии. На Стамбульской конферен-
ции, где впервые официально была провозглашена необходи-
мость изменения границ Европейской Турции, русский посол
играл главную роль. В проектах переустройства владений сул-
тана Игнатьев шел значительно дальше опытного и осторожно-
го Горчакова, стремившегося придерживаться решений Стам-
бульской конференции и договоренностей с Веной. В проектах
Игнатьева содержалась идея обретения балканскими страна-
ми экономической независимости, чтобы успешно противосто-
ять австрийской экспансии. Для этого предполагалось включе-
ние в их новые границы плодородных земель, портов, важных
экономических центров и путей сообщений. Международная
обстановка заставляла Петербург спешить с заключением пе-
ремирия и мира — венский и лондонский кабинеты, напуган-
ные успехами русских, выступили с заявлениями о том, что
договор между Россией и Турцией должен быть одобрен всеми

державами, так как затрагивает общеевропейские интересы.
Царское правительство приняло решение заключить предва-
рительный (прелиминарный) мир, дав согласие представить
те его статьи, которые касаются интересов держав, на обсуж-
дение международной конференции (конгресса). В тот же день,
17 января 1878 г., на совещании у Александра II получил одоб-
рение представленный Игнатьевым проект мирного договора
и Игнатьев отправился в Адрианополь для ведения перегово-
ров с турками. Не успели они начаться, как 14 февраля Анг-
лия, где пресса и правительство трубили о намерении России
захватить Балканы и Проливы, ввела в Мраморное море семь
новеиших броненосцев. В ответ русские войска продвинулись к
Стамбулу и расположились в 12 км от него, в местечке Сан-Сте-
фано. Туда же была переведена Главная квартира, и там про-
должались переговоры о мире. 3 марта 1878 г., когда был под-
писан прелиминарный договор, английская эскадра бросила
якорь в виду турецкой столицы.

Сан-Стефанский договор освобождал большую часть Бал-
канского полуострова от османского владычества и, по сути де-
ла, разделил европейские и азиатские владения султана. Сер-
бии, Черногории и Румынии предоставлялась государственная
независимость. Болгария провозглашалась автономным кня-
жеством. Для Боснии и Герцеговины предусматривалась авто-
номия. Демаркационные линии в Юго-Восточной Европе бы-
ли проложены следующим образом. Крайняя северо-восточная
точка границы Болгарии начиналась на черноморском берегу
чуть выше Мангалии, и шла на запад через область Добруд-
жу, выходя к Дунаю выше Рассова, затем — по Дунаю до мес-
та впадения в него реки Тимок (участок болгаро-румынской
границы); далее граница спускалась на юг, пересекая бассей-
ны рек Нишавы и Моравы (участок болгаро-сербской грани-
цы); потом граница огибала область Косово и шла вдоль албан-
ских земель, поворачивала на восток, пересекала Салонинский
полуостров, следовала вдоль побережья Эгейского моря и, на-
конец, пересекала юго-восточную оконечность Балканского
полуострова, выходя к Черному морю выше Мидия (участок
болгаро-турецкой границы). За этой территорией закрепилось
название Великая Болгария. Черногория увеличивала свои
владения более чем в 3 раза, а население почти вдвое: за счет
земель Герцеговины и Северной Албании с участком Адриа-
тического побережья. Сербия получила относительно неболь-
шие земельные приращения в Старой Сербии. Территориаль-
ное вознаграждение Румынии предусматривалось в рамках
решения бессарабского вопроса — она получала Северную Доб-
руджу с дельтой Дуная взамен на Южную Бессарабию с Ки-
лийским рукавом Дуная, возвращаемую России.

Сан-Стефанский договор открывал для получивших неза-
висимость народов возможности для национального, экономи-
ческого и культурного прогресса. Он ослаблял политическую
и экономическую власть Порты над оставшимися под ее влас-
тью народами, способствуя их освободительной борьбе. Отме-
чая значения прелиминария, обратим внимание и на другое.
Разрабатывая территориальное устройство Болгарии, россий-
ское правительство взяло на вооружение принцип «националь-
ности» (большинства населения), но этот принцип, вопреки
ожиданиям других народов, не был применен к ним, хотя са-
модержавие проводило войну под лозунгом освобождения всех
христиан. При том, что в Петербурге согласились на переда-
чу Австро-Венгрии обширных областей с сербским и другим
славянским населением, Сербия получила территорий даже
меньше, чем освободили ее войска. В состав Черногории вош-
ли в основном местности с одноплеменным с ней населением,
но так же и районы, где доминировали албанцы. В предназна-
чавшейся Румынии Северной Дабруджи значительно преоб-
ладало болгарское население. Вопрос о расширении границ
православной Греции вообще не стоял. В то же время Вели-
кая Болгария, включавшая в себя подавляющее большинство
болгарского населения, вобрала целый ряд местностей с сла-
вянским, турецким, греческим, албанским населением, где
две последние национальные группы численно доминирова-
ли над другими народностями. Оставшаяся только на бума-
ге Великая Болгария при своем многонациональном характе-
ре и огромных размерах (она превосходила Румынию, Сербию,
Черногорию вместе взятых) накалила бы национальные про-
тиворечия на Балканах. Территориальный вопрос остро стоял
и во взаимоотношениях России со своими союзниками по вой-
не с Турцией.

В Румынии, недовольные итогом работ Международной де-
лимитационной комиссии определившим в 1857 г. румыно-ту-
рецкую границу на Нижнем Дунае, ставили ближайшей целью
присоединение земель в дельте Дуная, а в перспективе — меж-
ду реками Днестром и Прутом (Северная Бесарабия, отошед-

шая к России в 1812 г.). Добиться этого планировалось в сою-
зе с Германией. Инициатором прогерманской ориентации был
князь Кароль I Гогенцоллерн-Зигмаринген. В переговорах с
румынами русская сторона находилась в щекотливой ситуа-
ции. Возвращение Южной Бесарабии Александр II считал «де-
лом чести и национального достоинства». Россия являлась од-
ной из держав — гарантов юридическо-политического статуса
Румынии, а по русско-румынской военной конвенции царское
правительство брало под свою защиту неприкосновенность и
целостность княжества. И до войны и после ее начала царь и
представители русского руководства в беседах с румынским
князем и министрами избегали обсуждать вопрос о бессараб-
ских территориях, давая при этом понять неизбежность его
решения в интересах России. Между тем, судьба Бессарабии
весьма беспокоила не только правительство, но и обществен-
ность Румынии. В Бухаресте были подавлены, узнав накануне
Адрианопольского перемирия о решении относительно новых
границ княжества. Была предпринята попытка развернуть об-
суждение вопроса о территориальных компенсациях. Кароль I
предложил Александру II подвергнуть исправлению всю русс-
ко-румынскую границу — уступая России Южную Бесарабию,
Румыния получала ряд уездов Одесской губернии, в Северной
Бессарабии, где румыны составляли большинство населения.
Премьер-министр И. Брэтиану считал, что, если компенсация
возможна только за счет Добруджи, следует требовать расши-
рения границ в этом направлении. Эти предложения были от-
вергнуты, и дальнейшие объяснения лишь усилили взаимное
раздражение в Бухаресте и в Петербурге. Борясь за неприкос-
новенность территории, княжеское правительство надеялось
на заступничество западных держав, но предпринятые усилия
успеха не имели.

В то время как Бухарест готовился к присоединению Доб-
руджи, представители общественности Румынии предсказыва-
ли, что она превратится в «яблоко раздора» между румынами
и болгарами. Так оно и случилось. В Сербии, как и в Румы-
нии, ясности относительно того, на какие земельные прираще-
ния можно рассчитывать после войны, не было. Князь Милан
Обренович и эмиссары белградского кабинета просили Алек-
сандра II и русское военное командование поддержать нацио-
нальные интересы страны. Сан-Стефано нанес сокрушитель-
ный удар по замыслам Белграда. Положения прелиминария
были для него особенно обидны на фоне благоприятных ус-
ловий для Болгарии и Черногории. Раздражение и возмуще-
ние охватили общественность страны. Между сербской и рус-
ско-болгарской гражданской администрациями происходили
острые конфликты вокруг освобожденных территорий в бас-
сейнах рек Тимок, Нишава и Южная Морава, где в отдельных
местах проживало «чисто» сербское, реже болгарское, а, за-
частую, смешанное сербо-болгарское население. Князь Милан
и министр иностранных дел И. Ристич убедились в необходи-
мости вновь искать помощи у Австро-Венгрии и решили пой-
ти на сделку с ней: отказавшись от Боснии и Герцеговины, они
заручились согласием Вены содействовать расширению владе-
ний княжества за счет районов в Старой Сербии, которые пре-
лиминарий отдавал Болгарии.

Греками Сан-Стефанский договор был оценен как нацио-
нальная катастрофа, едва ли не большая, чем падение Констан-
тинополя в 1453 г. Надежда на создание единого национально-
го государства, вспыхнувшая с началом восточного кризиса,
была похоронена, а в Великой Болгарии виделась смертель-
ная угроза эллинизму. Несмотря на критику широких кругов
общественности, политики греческого королевства следовали
курсу строгого нейтралитета. Это объяснялось, в основном,
своекорыстной политикой Афин, стремившихся переложить
на других риск и издержки войны, а также сильным давле-
нием западных держав, не желавших военного выступления
Греции. Официальные круги пытались расширить границы
королевства дипломатическим путем, опираясь на поддержку
западных держав, прежде всего Англии, которая в 1863 г. пе-
редала Греции Ионические острова.

Только в Черногории и Болгарии с радостью встретили Сан-
Стефанский договор: он учел практически все требования кня-
зя Николы; болгары день 3 марта до сих пор отмечают как на-
циональный праздник.

Западные державы, во главе с Великобританией и Австро-
Венгрией, встретили Сан-Стефанский договор в штыки, найдя
его «неслыханным по своей чрезмерности». Основные возраже-
ния касались Великой Болгарии, как оплота России на Балка-
нах и ее усиления в Европе в целом. В Лондоне и Вене не огра-
ничились только протестами, но стремясь оказать давление на
царское правительство, приступили к военным приготовлени-
ям. Россия для новой войны, теперь уже со значительно более

сильными противниками, не имела ни экономических, ни воен-
ных сил. В Зимнем дворце решили договориться с Австро-Вен-
грией, надеясь на ее союзнические обязательства. В конце мар-
та 1878 г. в Вену для переговоров прибыл Игнатьев. Но он мало
подходил для этой роли будучи непримиримым врагом полити-
ки Андраши и творцом Великой Болгарии. Андраши обвинил
русских в нарушении соглашений в Рейхштадте и Будапеште не
образовывать большого славянского государства и потребовал
неприемлемого — кроме значительных сокращений территорий
Болгарии и Черногории и права занять Боснию и Герцеговину,
новых приобретений за счет Новипазарского санджака и Адриа-
тического побережья. Игнатьев вернулся в Петербург ни с чем.

Горчаков попытался оказать давление на австрийцев, об-
ратившись за помощью к Бисмарку, но тот настоятельно сове-
товал удовлетворить претензии венского кабинета. В этих ус-
ловиях русскому правительству ничего не оставалось делать
как обратиться к сент-джеймскому кабинету, тем более, посол
в Лондоне Петр Шувалов, зондировавший там почву, доносил
о возможности сепаратного соглашения. На берегах Невы уже
смирились с тем, что Болгарию в ее сан-стефанских границах
не отстоять, и готовы были пойти и на другие уступки — огра-
ничить приобретения на Кавказе, согласиться с участием Ев-
ропы в административном устройстве болгарских земель, от-
казаться от значительного расширения Черногории и общей
сербо-черногорской границы. 30 мая глава Форин офис Р. Сол-
сбери подписал с Шуваловым соответствующий меморандум.
России пришлось согласиться на пересмотр Сан-Стефанского
договора в полном объеме, а не частично, как полагали в Зим-
нем дворце вначале. Англия же положила предел дальнейше-
му русскому проникновению на Кавказ и Балканы. Царское
правительство считало, что соглашение обеспечило ему про-
чные позиции на предстоящем конгрессе. Однако сент-джей-
мский кабинет вел двойную игру. Одновременно шли перего-
воры Солсбери с Андраши, закончившиеся договоренностью
6 июня о совместном выступлении на конгрессе по болгарско-
му вопросу. Австро-Венгрии была также обещана поддержка в
деле оккупации Боснии и Герцеговины. Лондон для себя тоже
определил объект захвата. 4 июля Порте был навязан договор
о приобретении англичанами о. Кипра.

С 13 июня по 13 июля 1878 г. в Берлине проходил конгресс,
созванный для пересмотра условий Сан-Стефанского договора.

В нем участвовали делегации шести великих держав и Осман-
ской империи, которые имели в своем составе по три уполномо-
ченных, обладавших правом решающего голоса; кроме них в
каждой делегации находились несколько военных и граждан-
ских экспертов, которые стали членами специально созданной
делимитационной комиссии. Делегации Германии и Великоб-
ритании возглавляли главы правительств — О. Бисмарк, пред-
седательствовавший на конгрессе и Б. Дизраэли и делегации
России, Австро-Венгрии, Франции, Италии и Турции — минис-
тры иностранных дел A.M. Горчаков, Д. Андраши, В. Ваддин-
гтон, Л. Корти, Каратеодори-паша. Представители балканских
государств, чьи судьбы решались на конгрессе, были приглаше-
ны в Берлин, но им отводилась роль пассивных наблюдателей;
только греческий и румынский делегаты были допущены на за-
седания (когда обсуждались вопросы, касающиеся их стран),
где получили возможность изложить взгляды своих прави-
тельств. Первую скрипку на конгрессе играла Англия в лице
своего второго уполномоченного Солсбери. С ней солидаризи-
ровалась Австро-Венгрия. Английские и австрийские делега-
ты заняли ярко выраженную антирусскую позицию, не согла-
шаясь даже с ранее заключенными с Россией соглашениями.
Бисмарк, выступавший на конгрессе, по его словам, в качестве
«честного маклера», признал позднее, что считал «триумфом
государственного искусства оставить открытым восточный на-
рыв и благодаря этому расстроить единство других великих де-
ржав и обеспечить наш (Германии. —Авт.) собственный мир».
Бисмарк открывал заседания и удалялся, оставляя российс-
ких уполномоченных на растерзание англичан и австрийцев.
Франция, не оправившаяся еще от разгрома 1871 г. и не выка-
зывавшая тогда большого интереса к Восточному вопросу, ак-
тивности не проявляла. Ваддингтон обычно поддерживал мне-
ние Дизраэли и Солсбери. Италия присутствовала на конгрессе
как зритель; по оценке Горчакова «она ничего не просила и ни-
чего не получала». Россия опять, как и на Парижском конгрес-
се, оказалась в изоляции.

Наибольшую полемику, как и ожидалось, вызвал болгарс-
кий вопрос. В ходе его обсуждения русско-английские отноше-
ния настолько обострились, что Дизраэли заявил о намерении
покинуть конгресс и вернуться в Лондон (был даже заказан экс-
тренный поезд), чтобы убедить королеву объявить войну Рос-
сии. Этот прямой шантаж не имел, впрочем, серьезных пос-

ледствий. Болгария была разделена по Балканскому хребту.
Северная Болгария объявлялась вассальным государством,
платящим дань Порте, с правом выбирать себе князя, утверж-
даемого султаном с согласия великих держав, а также содер-
жать войска и выработать Органический статут (конституцию).
Южная Болгария — она получила название Восточной Руме-
лии, обретя административную автономию, возвращалась
Османской империи. Права болгарского народа оказались су-
щественно урезанными, но тот факт, что обе части Болгарии
получили автономию, был значительным достижением и спо-
собствовал их объединению в будущем. Территории Северной
и Южной Болгарий значительно сокращались, вне их пределов
остались сотни тысяч болгар. И все же общая территория Бол-
гарского княжества с Восточной Румелией являлась более ре-
альной с точки зрения национальной и исторической общнос-
ти болгарского населения, нежели границы Великой Болгарии.
Очертания и площадь территории нынешней Республики Бол-
гарии практически совпадают с границами, установившимися
в результате слияния обеих частей Болгарии в 1885-1886 гг.

Конгресс признал независимость Сербии, Черногории и Ру-
мынии, но внес изменения в их границы. Территория Черного-
рии по сравнению со Сан-Стефанским договором была заметно
урезана, хотя княжество сохранило плодородные герцеговин-
ские земли с Никшичем и участок Адриатического побережья
с портом Дульциньо и гаванью Бар. Сербия, наоборот, получи-
ла более значительные приращения за счет районов в Старой
Сербии с Нишем, Пиротом, Вране. Это произошло благодаря
настояниям Андраши: в Вене, добившись согласия от Петер-
бурга и Лондона признания «прав» в северо-западном регионе
Балканского полуострова, могли теперь отказаться от анти-
сербского курса периода кампаний 1876 и 1877-1878 гг. и взять
на себя роль покровителя интересов Сербии. Расширение стра-
ны было куплено в обмен на заключение с Австро-Венгрией во
время конгресса конвенции по торговому и таможенному воп-
росам и обязательство княжеского правительства построить
нужную для австрийцев железную дорогу Белград — Ниш.
Румыния несколько увеличивала приобретения в Добрудже,
но передавала России Южную Бесарабию.

Герцеговинцы и боснийцы, первыми поднявшиеся на воо-
руженную борьбу, вместо обретения свободы попали под новое
иго. Получив санкцию конгресса, австрийские войска летом —
осенью 1878 г. заняли Боснию, Герцеговину и часть Новипазар-
ского санджака. Хотя султан продолжал оставаться сюзереном
;>тих областей, Вена, введя там свое управление, рассматрива-
ла оккупацию как постоянную, рассчитывая в подходящий
момент превратить ее в аннексию.

Конгрессом был рассмотрен вопрос о расширении границ
Греции. Эту возможность предусматривали еще рейхштадт-
ское и будапештское соглашения России с Австро-Венгрией.
Англия и Франция рассматривали эллинское королевство как
барьер против продвижения славянских народов, в первую оче-
редь, болгар к Эгейскому и Адриатическому морям. Европейс-
кие депутаты призвали Грецию и Турцию приступить к пере-
говорам об исправлении границ и наметили демаркационные
линии между ними. Под давлением держав на Порту, Греция,
хотя и явилась единственным государством Юго-Восточной Ев-
ропы не воевавшим в годы восточного кризиса с Турцией, по-
лучила самое большое территориальное расширение — почти
всю Фессалию и провинцию Арта в Эпире.

Во время восточного кризиса 1875-1878 гг. державы фак-
тически отказались от доктрины сохранения целостности Ос-
манской империи. Подписанный в Берлине трактат установил
новую геополитическую систему в Юго-Восточной Европе, ос-
новные компоненты которой просуществовали до Балканских
войн 1912-1913 гг. Хотя конгресс существенно урезал поста-
новления Сан-Стефанского прелиминария, западные держа-
вы не смогли изменить главных итогов войны — предоставле-
ние независимости балканским государствам и политической
автономии Болгарии. Берлинский трактат явился значитель-
ным шагом в освобождении Балкан и создавал условия его на-
родам для дальнейшего развития. Но в тоже время этот дого-
вор, оставив под властью Османской империи значительную
территорию юго-восточной части Балкан и передав Боснию
и Герцеговину под управление Австро-Венгрии, не только за-
труднил процесс консолидации балканских наций, но и со-
здал очаги конфликтов: в октябре — ноябре 1878 г. в Македо-
нии бушевало Кресненско-Разложское восстание; официально
оформленная в июне 1878 г. Призренская лига до ее разгрома
турками в апреле 1881 г. возглавляла албанское националь-
ное движение; на протяжении всего 1882 г. шло восстание в
Боснии и Герцеговине против австрийского оккупационного
режима.

Еще больше запутали узлы межнациональных противоре-
чий и даже вызвали вооруженные столкновения работы меж-
дународных делимитационных комиссий по проведению гра-
ниц между балканскими странами (1878-1883). При том, что
территориальное разграничение в этнически сложном и сме-
шанном народонаселении балканского региона само по себе
представляло неимоверные трудности, державы, проводя де-
лимитации, исходили, в первую очередь, из своих собствен-
ных торгово-экономических и военно-стратегических сообра-
жений. На фоне начавшегося нового этапа освободительной
борьбы полуостров превращался в поле ожесточенного меж-
балканского соперничества, которое переплеталось с давними
противоречиями здесь «великих». Первым не выдержало на-
пора и оборвалось самое слабое и непрочное звено в цепи реше-
ний Берлинского конгресса — то, что предусматривало разде-
ление Болгарии.

После 1878 г. во весь голос заявило о себе общенародное дви-
жение за консолидацию болгарской нации. Созданный в столи-
це Восточной Румелии Пловдиве (Филиппополе) тайный коми-
тет установил контакт с политическими деятелями Болгарского
княжества и князем Александром Баттенбергом. С помощью
народных чет и восточно-румелийских военных подразделений
Комитет осуществил 18 сентября 1885 г. бескровный переворот
в Пловдиве. Турецкие власти были изгнаны, а созданное вре-
менное правительство провозгласило соединение Восточной Ру-
мелии с Болгарским княжеством под скипетром Баттенберга.
Последний вместе с премьер-министром П. Каравеловым при-
был в Пловдив. Они приняли управление Восточной Румелии
и обратились к державам с просьбой признать объединение. От-
стаивание политическим руководством Софии государствен-
ной независимости, с одной стороны, и вмешательство держав
в болгарские дела — с другой, привели к возникновению меж-
дународных кризисов 1885-1886 и 1886-1888 гг.

Западноевропейские кабинеты, признав на Берлинском кон-
грессе Болгарию сферой интересов России, но, будучи, конеч-
но, не прочь вытеснить Россию из восточной части Балкан,
ждали реакции Петербурга на пловдивские события. Царское
правительство после 1878 г., принесшего так много тревог, хло-
пот и разочарований, отказалось от активной балканской по-
литики, но понимало, что окончательная развязка Восточного
вопроса — не более как дело времени. На берегах Невы держа-
ли курс на объединение северной и южной частей Болгарии в
интересах создания самого крупного балканского государства
под своим патронажем. Считалось почти аксиомой, что бла-
годарные болгары будут послушно внимать указаниям «стар-
шего славянского брата». Россия в глазах населения Болгарии
действительно обладала высоким кредитом доверия. Алек-
сандр II даровал Болгарскому княжеству одну из самых либе-
ральных в Европе конституций, русские специалисты создали
административный аппарат и земское войско княжества. Од-
нако болгары ожидали от России помощи в завоевании реаль-
ного суверенитета, а не политики короткого поводка, ярко про-
явившейся в действиях русских представителей в Болгарии.
Отсутствие четкого, системного, рассчитанного на перспекти-
ву подхода повлекло за собой целую цепь ошибок, иллюзий,
шараханья из одной крайности с другую. Дело доходило до не-
разберихи: поначалу дипломатические представители России
поддерживали болгарских консерваторов против либералов,
на чьей стороне стояли русские военные; затем роли диамет-
рально менялись.

В политических и интеллектуальных кругах Болгарии уг-
лубился раскол. Все заметнее становилась прозападная, «ци-
вилизованная», ориентация их представителей. Александр
Баттенберг, личность весьма посредственная и склонная к ин-
триганству, использовал внутриполитические и внешнеполи-
тические возможности, чтобы избавиться от бдительной опеки
Петербурга, и искал поддержки у английского и австрийского
дворов. К 1885 г. Александр III считал болгарского князя сво-
им главным врагом, возлагая на него вину за ослабление рус-
ского влияния в Белгарии. Поддержка объединения в таких
условиях могла бы привести, как полагали в Зимнем дворце,
к превращению Болгарии во враждебную России силу на Бал-
канах. Царь осудил и сам переворот и поведение князя. Каби-
нету Каравелова дали ясно понять, что Россия никогда не при-
знает единую Болгарию во главе с Баттенбергом. Это нанесло
еще один удар по престижу России в глазах болгарской интел-
лигенции.

Русские дипломаты понимали невозможность возвращения
Восточной Румелии Турции, но вынуждены были считаться с
амбициями самодержца. На берегах Невы рассчитывали, что
нервозная обстановка внутри страны при угрозе вступления
турецких войск в Восточную Румелию заставит болгар отвер-

нуться от софийского руководства и обратиться к России: тог-
да удастся освободиться от Баттенберга и «революционера» Ка-
равелова, создать новое болгарское правительство и вслед за
этим признать объединение. А пока петербургский кабинет
предложил державам собраться на конференции с целью вос-
становить статус кво в Болгарии и устранить от власти Баттен-
берга как нарушителя постановлений Берлинского конгресса.
Этот сложный и весьма сомнительный план российский МИД
намеривался провести в жизнь при поддержке партнеров по
Союзу трех императоров и взаимодействии с султанским пра-
вительством. Германский канцлер Бисмарк предложил царю
договориться с Австро-Венгрией, т. е. за признание болгарс-
кого объединения компенсировать австрийцев аннексией Бос-
нии и Герцеговины. В Вене по мере падения русского влияния
в Болгарии зрела мысль, что объединение болгарского народа
не усилит, а ослабит это влияние, а Баттенберг может стать по-
лезным для австрийских интересов.

В Турции пловдивский переворот, естественно, вызвал рез-
ко отрицательную реакцию. Абдул Хамид II высказал жела-
ние действовать сообща с Александром III. После окончания
восточного кризиса наметилось сближение между Россией и
Турцией. Заметно возросшая активность Англии на Ближнем
Востоке беспокоила как Петербург, так и Стамбул (после Кип-
ра, англичане в 1882 г. захватили Египет). Султан и русский
посол А.И. Нелидов вели переговоры о заключении союзно-
го договора подобно Ункяр-Искелесийскому (1833). Используя
наметившееся взаимодействие в болгарском вопросе, Нели-
дов добивался от султана отрешить от власти князя Алексан-
дра. Абдул Хамид колебался, испытывая давление и со сторо-
ны Англии. Сент-джеймский кабинет, испугавшись вначале,
что Россия использует объединение Болгарии для установле-
ния господства в Проливах, затем получил подтверждения о
непричастности русских к перевороту в Пловдиве. В Лондо-
не спешили упрочить положение Баттенберга и показать бол-
гарам, что Англия является их защитницей. Ставший в ию-
не 1885 г. премьер-министром, Солсбери публично сказал, что
если в 1878 г. Болгария не могла быть создана в границах, на-
меченных Сан-Стефанским договором, так как ее территория
была занята русской армией, то теперь она стала независимой
от России, и в интересах Великобритании видеть Болгарию
сильной. Английский посол в Турции У. Уайт, разгадав рус-
ские планы, убеждал султана и Порту, что царское правитель-
ство, добившись низложения Баттенберга и возведя на престол
своего ставленника, признает объединение, и Турция потеряет
свои права на Болгарию.

Борьба между Нелидовым и Уайтом за позицию Порты яв-
лялась главным содержанием конференции послов в Стамбуле
(5-25 ноября 1885 г.). В итоге длительных обсуждений все ее
участники, кроме Уайта, подписали резолюцию, которая пре-
дусматривала направление в Восточную Румелию турецкого
комиссара в качестве временного правителя, пока там не бу-
дет восстановлено положение, действующее до переворота. Од-
нако сделать это оказалось невозможно. Обстановка на Балка-
нах изменилась. Белградский и афинский кабинеты крайне
враждебно встретили события 18 сентября и потребовали тер-
риториальной компенсации, первый за счет болгарских земель,
второй — македонских.

14 ноября 1885 г. Сербия, сочтя усиление своей соседки угро-
зой национальным интересам, объявила войну Болгарии. Еще
в 1881 г. князь Милан Обренович подписал с австро-венгерским
правительством политическую конвенцию, по условиям кото-
рой Сербия признавала Боснию, Герцеговину и Новипазарский
санджак сферой исключительного влияния австрийцев. Венс-
кий кабинет давал, в свою очередь, обещание оказывать подде-
ржку в отношении территориальных приобретений Белграда
в Старой Сербии. Конвенция окончательно закрепила проавс-
трийское направление Сербии и крепко связала Обреновичей с
Габсбургами. В сербо-болгарской войне успех сопутствовал бол-
гарским войскам, обученным русскими офицерами. Сербская
армия была изгнана с болгарской территории, а болгарские
части во главе с князем Александром заняли сербский город
Пирот. Возможность разгрома Сербии и падения Милана Обре-
новича породили настоящую панику в Вене. Угрожая вступле-
нием в войну на стороне Сербии и ее оккупацией, Австро-Вен-
грия заставила болгар прекратить наступление. Австрийский
демарш вызвал негодование и протест царского правительства:
изолированное вмешательство венского двора с угрозой окку-
пации Сербии по условиям договора Союза трех императоров не
могло иметь место без согласования с Россией.

3 марта 1886 г. Сербия и Болгария подписали мирный до-
говор, восстанавливающий довоенное положение. Незадолго
до этого военно-морская демонстрация держав у берегов Гре-

ции заставила Афины свернуть военные приготовления. Одер-
жанная победа в войне с Сербией укрепила внешнеполитичес-
кое положение Болгарии. На своего князя болгары смотрели
чуть ли не как на национального героя. Требовать его отре-
чения было уже невозможно. Западноевропейские кабинеты
открыто и настойчиво заговорили о необходимости признать
объединение в форме личной договоренности Болгарии со сво-
им сюзереном.

При активном посредничестве англичан между султанским
и болгарским правительствами начались переговоры, закон-
чившиеся подписанием 1 февраля 1886 г. двухстороннего до-
говора, представленного на утверждение великим державам.
Основными его положениями явились передача управления
Восточной Румелии князю Александру, который каждые пять
лет султанским фирманом должен назначаться ее генерал-гу-
бернатором, а также заключение военного союза между султа-
ном и князем. Царское правительство потребовало исключить
статью о военном союзе и ввести положение об обязательном
утверждении державами болгарского князя (без упоминания
имени Александра Баттенберга, что было унизительно для не-
го) генерал-губернатором Восточной Румелии. 5 апреля 1886 г.
в султанском дворце Топхане послы шести великих держав и
представитель Турции подписали акт, представлявший собой
измененный согласно требованиям России болгаро-турецкий
договор. Топханейский акт означал международное признание
объединения двух частей Болгарии.

После объединения ход внутри- и внешнеполитических со-
бытий привел к ситуации при которой Болгария была постав-
лена перед дилеммой: Россия или Баттенберг. В обсуждении
вопроса о русско-болгарских отношениях включились все по-
литические силы и группировки в княжестве. В ночь с 20 на
21 августа 1886 г. группа русофильски настроенных офицеров
низложила князя Александра и выслал его из страны. Но пока
в Зимнем дворце торжествовали, сторонники Баттенберга со-
вершили новый переворот и вернули ему болгарский престол.
Понимая, что без поддержки России ему не удержаться в Бол-
гарии, Баттенберг обратился к царю с заверением «беззаветной
преданности». Телеграмма заканчивалась словами: «От Рос-
сии я принял корону, готов сложить ее в руки ее владетеля».
Ответ гласил: «Не могу одобрить возвращения Вашего, пред-
видя злополучные последствия для страны». Баттенбергу ни-
чего не оставалось делать, как вторично покинуть Болгарию,
на этот раз навсегда. Однако Россия от этого не выиграла. На-
значенное 7 сентября князем перед его отъездом правительс-
тво (регентство) со С. Стамболовым во главе было враждебно
ей. Внутренняя политика Стамболова характеризовалась жес-
токим подавлением инакомыслия, преследованием русофилов,
внешняя — откровенно проавстрийским курсом. Царское пра-
вительство не признавало законным новые болгарские власти,
Стамболов платил явной неприязнью.

В правящих сферах России не было единодушия в вопро-
се о методах политики в отношениях Болгарией. Осторожный
Н.К. Гире советовал царю налаживать отношения с Софией.
Министр был противником применения военной силы в Болга-
рии, как того требовали некоторые дипломаты и консерватив-
ные общественные круги. Александр III, признавая опасность
применения военной силы, считал все-таки нужным действо-
вать в Болгарии решительно, оказывая прямой нажим на со-
фийские власти и одновременно их дискредитируя в глазах
болгар. По расчетам императорского двора это должно было
вызвать в Болгарии широкое проявление недовольства реген-
тами и министрами, их падение, образование русофильского
правительства и избрание желательного для Петербурга кня-
зя. В сентябре в Софию был направлен генерал Н.В. Каульбарс.
Он должен был служить посредником при передаче регентству
требований о прекращении суда над участниками низложе-
ния Баттенберга, отмене военного положения, отсрочки выбо-
ров в Народное собрание. Миссия Каульбарса означала прямое
вмешательство самодержавия во внутренние дела Болгарии.
Сам же Александр III и его окружение рассматривали ее как
осуществление мирной программы восстановления спокойс-
твия в Болгарии и нормализации русско-болгарских отноше-
ний. Двухмесячное «хозяйничанье» Каульбарса накалило до
крайности обстановку в стране и привело к результатам, пря-
мо противоположным ожидавшимся. 18 ноября генерал напра-
вил болгарскому правительству декларацию о разрыве офици-
альных отношений с ним императорского кабинета, а спустя
два дня вместе со всем русским дипломатическим корпусом
выехал из Софии.

Враждебную политике России позицию заняла Австро-Венг-
рия. Председатель общеимперского совета министров Г. Кально-
ки признал законным регентство, подверг резкому осуждению

поведение Каульбарса, не поддержал кандидатуру Александра
III — мингрельского князя Николая Дадиани — на болгарский
престол. Глава английского правительства Солсбери полностью
солидаризовался с позицией Кальноки. Британские агенты в
Болгарии, в контакте с австрийскими сплачивали все русофобс-
кие элементы в стране. Бисмарк же, афишируя свое расположе-
ние к курсу царского правительства и «заботу» о его интересах,
пытался спровоцировать общеевропейскую войну и тем самым
развязать Германии руки для разгрома Франции. Германский
канцлер внушал Петербургу идею о необходимости прибегнуть
к оккупации Болгарии и дал понять, что если, в этом случае,
Австро-Венгрия решиться на войну, то она не будет поддержана
Берлином. В то же время германская дипломатия натравлива-
ла Англию на Россию и одновременно способствовала установ-
лению тесных англо-австрийских связей в целях противодейс-
твия русской политике. При этом Бисмарк всячески сдерживал
Кальноки от преждевременных антирусских демаршей, желая
выдвинуть на переднюю линию огня Англию — лишь в этом
случае он мог допустить выступление Австро-Венгрии против
России.

Противоречия между Россией и ее противниками достиг-
ли чрезвычайного накала. 9 ноября в своей речи в резиден-
ции лондонского лорд-мэра Солсбери дал понять, что если Авс-
тро-Венгрия объявит войну России, Англия последует за ней.
Одобренный этой поддержкой, Кальноки выступил 13 ноября
в парламенте, заявив, что, в случае появления русских войск
в Болгарии, Австро-Венгрия прибегнет к решительным мерам.
Несмотря на то, что Лондон и Вена подталкивали друг друга
к войне, она так и не разразилась, ибо ни та, ни другая сторо-
на не хотела первой начинать военные действия. Да и разрыв
русско-болгарских межправительственных отношений впол-
не удовлетворил противников России. Выступления Солсбери
и Кальноки преследовали цель лишь запугать Россию и заста-
вить ее отказаться от активной политики в Болгарии.

Начало 1887 г. нанесло новый удар по политике России.
Выдвинутая ею кандидатура на болгарский престол встрети-
ла энергичное противодействие западноевропейских держав.
Александр III одно время делал ставку на свержение режи-
ма Стамболова путем всенародного антиправительственного
восстания. Такие планы разрабатывались болгарскими офи-
церами — эмигрантами, создавшими в Румынии свою орга-
низацию. Общее руководство движением осуществлял дирек-
тор Азиатского департамента российского МИД И. А. Зиновьев.
I [ользовавшийся большой популярностью в военной и бюрокра-
тической сферах, он фрондировал против своего шефа — Гирса.
Зиновьев был единственным из руководителей внешнеполити-
ческого ведомства, кто одобрял действия генерала Каульбар-
са и взял под свою «опеку» болгарских офицеров-эмигрантов.
МИД должен был выделить им значительную сумму денег и
по согласованию с военным министерством 2 тыс. ружей. Ко-
ординировать действия заговорщиков поручалось чрезвычай-
ному посланнику в Румынии. Восстания военных гарнизонов
в Силистрии и Руссе в конце февраля — начале марта 1887 г.
были подавлены, а их организаторы и активные участники,
которым не удалось бежать, расстреляны. Александр III край-
не болезненно переживал неудачу. Известие о расстреле руко-
водителей восстания привело его в ярость, в первый момент он
даже был готов пожертвовать тридцатью миллионами рублей
из своих личных средств, чтобы направить войска в Болгарию.
На берегах Невы наблюдалась полная растерянность.

В июле 1887 г. Великое народное собрание избрало болгар-
ским князем немецкого принца Фердинанда Саксен-Кобур-
га, который сформировал новое болгарское правительство во
главе с тем же Стамболовым. Династический вопрос в Болга-
рии разрешился, но великие державы и Турция должны бы-
ли официально признать Кобурга болгарским князем. Петер-
бург сообщил европейским кабинетам и Порте, что решительно
осуждает появление Кобурга в княжестве, рассматривая его
избрание и приход к власти как незаконные, и предложил на-
править в Софию русского регента для организации выборов
нового князя. В расчетах Гирса важное место отводилось сул-
танскому правительству. Но Абдул Хамид II, ведя переговоры
с Нелидовым по урегулированию кризиса, как и раньше бо-
ялся одновременно и России, и Англии. Уайт предпринял на-
стоящий натиск на Порту, умело играя на страхе турок перед
возможной гражданской войной в Болгарии, за которой могла
последовать российская интервенция. Александр III так и не
смог добиться от Абдул Хамида решений об отставке софийс-
ких властей, а позднее — об отъезде Кобурга из Болгарии.

В последние месяцы 1887 г. кризис достиг наивысшего на-
кала, как и год назад возникла угроза общеевропейской вой-
ны. Генеральные штабы Германии и Австро-Венгрии разраба-

1 1-14359 Родригес, ч. 2

тывали оперативный план военных действий против России.
Угроза войны была преодолена, и Гире, в очередной раз, об
ратился за помощью к Бисмарку. В результате трудных пере
говоров в Берлине и Стамбуле Россия добилась направления
болгарскому правительству ноты великого визиря от 5 марта
1888 г. с уведомлением, что избрание Кобурга не получило со-
гласия держав и его пребывание в Болгарии является незакон-
ным и противоречит Берлинскому договору. Эта нота никого
ни к чему не обязывала и никаких последствий не имела. За-
пад уже де-факто признал Кобурга болгарским князем.

Политика России в Болгарии потерпела провал. Она оконча-
тельно утратила позиции в политических кругах княжества,
как ранее в Греции, Молдавии и Валахии (Румынии), Сербии.
Балканские страны, обретя свою независимость во многом бла-
годаря помощи России, вышли из орбиты ее влияния. Главной
причиной неудачи российской политики на Балканах были ее
реакционные тенденции, проявившиеся в нежелании считать-
ся с передовыми идейно-политическими установками балканс-
ких стран, вмешательстве в их внутренние дела, методах опе-
ки и даже диктата, что вызывало протест не только правящих
кругов, но и широкой общественности. Подобные действия от-
пугивали прогрессивные силы этих стран, не желавшие со-
трудничать с самодержавным российским режимом. В итоге
вокруг политики царизма и действий его представителей со-
здавался вакуум. Правительство России не находило опоры в
общественных кругах балканских стран, те же политические
группировки, которые были с ним связаны, не пользовались
влиянием. Не следует сбрасывать со счетов и крайне слабые
экономические позиции России на Балканах. Наоборот, силь-
ные позиции австро-германского капитала обеспечивали пре-
обладание немецкого влияния в Сербии, Болгарии, Румынии,
а англо-французского — в Греции. Они попадали в зависимое
положение. Осознание этого приводило к борьбе национальной
буржуазии за сохранение и укрепление своих позиций в эконо-
мике, а со временем — и к отходу от прозападной политичес-
кой ориентации. В Болгарии такой поворот произошел в сере-
дине 90-х гг., в Сербии — в начале XX в. Возникли условия для
нового российско-балканского сближения.

Последнее в XIX в. обострение Восточного вопроса произош-
ло в связи с греко-турецкой войной 1897 г. из-за Крита. Круп-
нейший остров в Восточном Средиземноморье остался во владе-
пиях султана, но Турция, вынужденная еще в 1875 г. объявить
о своем государственном банкротстве, лишилась финансовой
самостоятельности и продолжала катиться по наклонной плос-
кости зависимости от Запада. На фоне резкого усиления эконо-
мической, политической и идеологической экспансии великих
держав в балкано-ближневосточном регионе наблюдалось все
больше подозрительности и соперничества между балкански-
ми странами. Балканы в начале XX в. превратились в «поро-
ховой погреб» Европы. Окончательный распад Османской им-
перии, уничтожение султаната в Турции и создание Турецкой
Республики в 1923 г. привели к ликвидации Восточного вопро-
са как исторически сложившейся международной проблемы.