Экономическая роль колониальной экспансии в эпоху империализма

С 70-х гг. XIX в. начался новый период развития капитализ-
ма — период перерастания «свободного» в монополистический,
т. е. «империализм». Между ведущими промышленными де-
ржавами развернулась острая конкурентная борьба за сферы
и регионы наиболее выгодного помещения капитала, а также
рынки сбыта товаров.

В последней трети XIX в. завершилась эпоха создания ог-
ромных колониальных империй, самой крупной из которых
стала Британская империя, раскинувшаяся на громадных
пространствах от Гонконга на Востоке и до Канады на Запа-
де. Весь мир оказался поделенным, почти не осталось «ничей-
ных» территорий. Великая эпоха европейской экспансии за-
кончилась.

Завершение территориального раздела мира в последней
трети XIX в. означало вместе с тем окончательное превраще-
ние колониальной системы домонополистического капитализ-
ма в колониальную систему империализма.

Главной и решающей особенностью колониальной систе-
мы империализма являлось то, что она охватила весь мир, все
территории земного шара, стала неотъемлемой частью миро-
вого капиталистического хозяйства. Колониальная система
включала в себя как колонии в собственном смысле слова, т.е.
страны и территории, лишенные какой бы то ни было формы
самоуправления, так и полуколонии, в том или ином виде со-
хранившие свои традиционные системы управления. По своей
социально-экономической структуре полуколонии не отлича-
лись от колоний. В условиях империализма ярко проявились
тенденции к полному закабалению зависимых стран, к превра-
щению полуколоний в колонии.

Превратив большинство стран мира в колонии и полуколо-
нии, монополии стали выжимать огромные сверхприбыли пу-
тем жестокой эксплуатации труда сотен миллионов населения
зависимых стран. Эти страны продолжали служить рынками
сбыта, источниками сырья, поставляли почти даровую рабо-
чую силу, но новой и со временем главной формой колониаль-
ного порабощения стал вывоз капитала, он же превратился в
одну из важнейших закономерностей существования монопо-
листического капитализма.

Вывоз капитала в колонии и зависимые страны осущест-
влялся в различных формах. Широкое распространение по-
лучили кабальные займы, предоставляемые банками импе-
риалистических держав правительствам зависимых стран.
В колониях, например в Индии, соглашения о займах заклю-
чали колониальные власти, а оплачивались они за счет нало-
гов, выбиваемых из населения. Займы не только приносили
высокие прибыли банкам метрополий, но и приводили к уста-
новлению финансового контроля над странами должниками.
Создавалось такое положение, когда банки контролировали
целые страны. Именно в их напряжении сосредоточивались
главные нити экономической, а следовательно, и политичес-
кой жизни страны. Банки непосредственно владели многими
предприятиями, контролирующими вывоз сырья, добычу по-
лезных ископаемых, и, как, например, в Индонезии, осущест-
вляли опиумную и водочную монополию. В Корее японский
банк выполнял роль государственного банка, он выпускал бан-
кноты и облигации, совершал валютные и казначейские опе-
рации. Такую же роль играл в Египте так называемый «На-
циональный банк», активы которого находились в Лондоне.
В закабалении Турции и Ирана огромную лепту внесли англо-
французский «Османский банк» и английский «Шахиншахс-
кий банк» и т.п. К началу XIX в. только Англия имела 50 ко-
лониальных банков, а число отделений в различных городах
превысило 5 тыс. Банки управляли не только экономикой за-
висимых стран, они определяли и политику их правительств.

Вывоз капитала никоим образом не ослаблял вывоза това-
ров. Обычно при заключении займов кредиторы оговаривали
для себя наиболее выгодные условия торговли. В конце XIX в.
значительно выросла роль колоний как рынков сбыта изделий
фабричной промышленности метрополий, и этот же период от-
мечен заключением новых неравноправных договоров, подчи-
нением таможенной политики интересам метрополий. В то же
время сохраняли силу и старые капитуляции.

Монополии империалистических стран в больших масшта-
бах скупали за бесценок или захватывали земли в колониях
и полуколониях, создавая плантации необходимых им сырье-
вых и продовольственных культур. Так, в руках английского
капитала очутилась большая часть чайных плантаций Индии,
голландские монополии владели обширными плантациями в
Индонезии. Экспроприация земель приобрела особо широкие

размеры в Африке. В частности, французы огнем и мечом про-
вели колонизацию Алжира, различными махинациями им
удалось захватить обширные земельные массивы в Марокко
и Тунисе.

Дальнейший процесс превращения стран Азии и Африки
в источники сырья для капиталистической промышленнос-
ти подрывал там основы натурального хозяйства и при этом
связывал эти страны с мировым рынком, насильственно втя-
гивал в мировое капиталистическое хозяйство (МХК). Метро-
полии диктовали своим колониям характер и способ ведения
сельского хозяйства, переводя его на производство выгодных
им культур. Многие зависимые страны стали специализиро-
ваться на выращивании одной культуры в ущерб всем осталь-
ным. Так, например, Ассам, Цейлон, Ява стали районами вы-
ращивания чая. Бенгалию англичане специализировали на
производстве джута, Ирак — поставлял им ячмень, Северная
Африка — оливки, Вьетнам — рис, Уганда — хлопок, Египет
также превратился в хлопковое поле для английской текстиль-
ной промышленности. В то же время многие из этих стран ли-
шались собственной продовольственной базы.

Важным объектом приложения капиталов в колониях и за-
висимых странах оставалось строительство железных дорог,
портов, телеграфных линий, имевших огромное военно-стра-
тегическое значение. Поэтому такое строительство, осущест-
влявшееся с применением почти дарового труда местного на-
селения, служило орудием колониальной экспансии. Такую
роль, например, сыграло строительство немецкими монопо-
лиями Багдадской железной дороги; только в Южно-Афри-
канском Союзе, в бельгийских и французских колониях бы-
ло проложено свыше 7 тыс. миль железных дорог. Интересам
колонизаторов служил прорытый на территории Египта Суэц-
кий канал.

В колониях и зависимых странах создавались также иност-
ранные промышленные предприятия, в первую очередь в добы-
вающей промышленности. Колонизаторы интенсивно захваты-
вали все источники сырья, уже открытые и еще неоткрытые.

С этой целью широкое распространение получили различ-
ные концессии, предоставляемые монополиям. Нередко тер-
ритория концессии, недра которой можно было эксплуатиро-
вать бесконтрольно, становилась своеобразным государством
в государстве. Такой была, в частности, концессия Англо-пер-

сидской (будущей Англо-иранской) нефтяной компании в Ира-
не. На территориях иностранных концессий в Китае державы
имели свои органы власти, суды и полицию. Нефть, уголь, ру-
ды, редкие металлы, фосфаты — все переходило в руки инос-
транных монополий. Создавались многочисленные компании
по эксплуатации недр, по разведке полезных ископаемых. Не-
фтяные компании захватывали основные нефтеносные районы
в арабских странах, Иране, Индонезии. Иностранцы присваи-
вали монопольное право на добычу и продажу соли в Египте,
Индии, Вьетнаме, Турции. Богатейшие алмазные и золотые
россыпи в Индии, африканских странах перешли в руки анг-
лийских, французских и бельгийских компаний.

Иностранные компании захватывали не только внутрен-
ний рынок, но и внешнюю торговлю стран Востока. Само по
себе превращение зависимой страны в страну монокультуры
и в источник сырья не было столь эффективным для финан-
сового капитала без господства в сфере экспортных и импорт-
ных операций. И каждая империалистическая держава, вво-
зящая капиталы, огромную их часть вкладывала в данную
сферу. Анализ структуры ввоза и вывоза товаров колониаль-
ных и зависимых стран показывает громадное преобладание
в экспорте сырья и в импорте фабричных товаров. Так, в Ин-
дии на грани XIX и XX вв. половину ввоза составляли англий-
ские хлопчатобумажные ткани, а три четверти вывоза — ко-
лониальное сырье и продовольствие. Египет ввозил в больших
размерах хлопчатобумажные ткани и продовольствие, выво-
зил главным образом хлопок. На Филиппинах 90% всего вы-
воза составляли сахар, пенька, кокосовые орехи и табак. Этот
список можно продолжать долго. Очевидным является следу-
ющее: во внешнеторговых отношениях между метрополиями и
зависимыми странами господствовала система неэквивалент-
ного обмена. Население колоний и полуколоний подвергалось
двойному ограблению.

Вся таможенная политика подчинялась метрополиям. Аме-
риканцы на Филиппинах, французы во Вьетнаме, англичане в
Индии и Египте устанавливали таможенные и железнодорож-
ные тарифы, дававшие им наибольшую выгоду.

Империализм консервировал в колониях и зависимых стра-
нах феодальные пережитки. Хотя в конце XIX в. в большинстве
стран Азии и некоторых странах Африки натуральное хозяйс-
тво было подорвано и в деревню проникали товарно-денежные
отношения, эксплуатация лишенного земли крестьянства по-
прежнему носила феодальный или полуфеодальный харак-
тер. Не только свои помещики, ни и монополии империалис-
тических государств эксплуатировали крестьянство Азии и
Африки полуфеодальными методами. На плантациях, при-
надлежащих иностранному капиталу, рабочие, по сути дела,
находились на положении полурабов-полукрепостных. Стре-
мясь сохранить колонии и зависимые страны в качестве своих
аграрно-сырьевых придатков, империалистические державы
поддерживали господство землевладельцев и другие пережит-
ки средневековья. Внедрение иностранного капитала сопро-
вождалось усилением феодальной эксплуатации крестьянства.
Империалистический гнет был неразрывно связан и тесно пе-
реплетался с феодальным гнетом.

Этот далеко не полный перечень новых методов и форм экс-
плуатации зависимых стран привел к серьезным изменениям
в социально-экономической структуре восточных обществ, в
условиях их вынужденного колониально-капиталистическо-
го синтеза.

Одной из важнейших проблем развития стран Азии и Афри-
ки период колониальной системы империализма является про-
блема взаимодействия их традиционных укладов с западным
колониальным капиталом в условиях его перехода на новую
стадию. Ведь за весь предшествующий период складывания ко-
лониальных структур практически ни в одной восточной стра-
не не зародились активные элементы колониального синтеза ни
в базисных, ни в надстроечных структурах. Однако уже ранняя
торговая экспансия будущих метрополий (выкачка сырья, мо-
нопольные откупа, системы принудительных культур, налого-
вый гнет и т.д.) подрывала, а иногда разрушала саму экономи-
ческую структуру традиционного производства в тех районах,
которые оказывались колониальными владениями. Некоторые
страны Востока, чтобы избежать открытой западной агрессии,
сознательно отказывались от контактов с иностранцами и от
активной внешнеторговой деятельности, закрывая свои порты
и страны от европейцев и американцев. Так было в Китае, Япо-
нии, Сиаме. И это, безусловно, вызывало замедление темпов
трансформации старого способа производства в этих странах.

Последующие фазы колониализма были связаны с промыш-
ленным переворотом в Западной Европе и Северной Америке,
но особенно с переходом капитализма к империалистической

стадии, что полностью скажется на восточных обществах, на-
чиная с последней трети XIX в. К концу XIX в. нуждам и це-
лям промышленных стран были подчинены целые континенты
с их многомиллионным населением. Финансово-промышлен-
ные монополии изменили традиционное производство и аграр-
ную структуру, вызывая в то же время кардинальные измене-
ния в социальных структурах восточных стран.

Основой хозяйств стран Востока всегда было сельское хо-
зяйство. В нем было занято более двух третей населения, и оно
долго сохраняло традиционные методы и способы организа-
ции производства. Естественно, что многие важные перестрой-
ки в аграрных структурах и системе земледелия, проводимые
колониальными властями с целью поощрения развития коло-
ниального хозяйства, прямо или опосредованно затрагивали
весь социально-экономический и демографический комплекс
колоний.

Методы формирования аграрного сектора колониальных
стран были разнообразны, но все они сводились к двум основ-
ным тенденциям: первая — перевод традиционных общинно-
крестьянских хозяйств на выращивание экспортных культур,
создание мелкотоварного производства в экспортном секторе,
а затем на базе возникающей в ходе колониального развития
земельной собственности и аренды земли крупного производс-
тва помещичьего типа; вторая — насаждение крупного про-
изводства плантационного типа. Иностранное плантационное
хозяйство, раньше и быстрее других модифицировалось и пос-
тепенно превращалось в современное капиталистическое пред-
приятие. Развитие плантационного хозяйства способствовало
становлению капиталистического уклада в колониях.

Первые плантации, появлявшиеся в XVII-XIX вв. на Мо-
лукках, позже в других районах Юго-Восточной Азии, были
еще эпизодическими явлениями. Только в конце XIX в. развер-
нулся мощный процесс по освоению новых, неиспользованных
ранее земель и внедрению новых технических культур. Возник-
ла целая система плантационного хозяйства в Индии, Индоне-
зии, Бирме, Египте, Малайе, на Шри-Ланке, Филиппинах и в
других странах. Под плантации отводились огромные земель-
ные массивы, расчищенные от джунглей, осушенные от болот
или обводненные при помощи оросительных систем, включав-
ших сложные инженерно-строительные сооружения — дамбы,
плотины, каналы, насосные станции и т.д. Плантации обрас-
тали инфраструктурой: железными и шоссейными дорогами,
складскими помещениями, жилыми строениями для рабочих
и впоследствии современными предприятиями по первичной
переработке продукции.

Появление подобных комплексов представляло собой как
бы прямое импортирование капитализма в восточные страны.
Строительство и содержание крупных плантационных хозяйств
базировалось на использовании как современных технических
средств и кадров, так и значительных масс низкооплачиваемо-
го ручного труда — законтрактированных кули, плантацион-
ных и подсобных рабочих и местного населения (вчерашних
крестьян-арендаторов, лишившихся традиционных занятий
и средств существования). Иными словами, в конце XIX в. за-
рождается, а в первой половине XX в. уже активно действует
колониально-капиталистический синтез — своеобразное коло-
ниальное разделение труда в рамках системы метрополии —
зависимые страны.

Выше говорилось о насильственном приспосабливании сель-
ского хозяйства колоний к экспортным нуждам метрополий.
Но особо следует отметить, что в зависимых странах с этого
времени стали производить в больших количествах экспортные
культуры, которые прежде здесь вообще не возделывались: чай
в Индии, кофе в Индонезии, каучуковые практически во всех
странах Южной и Юго-Восточной Азии. Увеличилось во много
раз и производство ряда местных растений, таких, как хлоп-
чатник, джут, сахарный тростник, табак, кокосовая и маслич-
ная пальма, виноград, цитрусовые и другие, также предназна-
ченные на экспорт. В некоторых странах Востока, например в
Египте, земельные компании организовывали многоотрасле-
вое хозяйство, специализируясь на производстве фруктов, ово-
щей, хлопчатника, а дополнительно выращивали зерновые,
кормовые травы, тут же создавали крупные животноводческие
фермы, строили заводы по переработке своей продукции. В Ал-
жире, благодаря широкому притоку населения из Европы, до-
минирующим стало крупнокапиталистическое и высокодоход-
ное хозяйство, ориентированное на рынок метрополии.

При организации плантационных хозяйств у акционерных
обществ и частных лиц возникали немалые трудности в связи
с наймом рабочих. Массовый рынок рабочей силы и лиц наем-
ного труда в странах Востока только начинал формироваться,
и поэтому обычно на плантациях были заняты законтрактиро-

ванные рабочие, сезонники-мигранты из менее развитых райо-
нов или сопредельных стран (например, из Китая и Индии в
странах Юго-Восточной Азии).

Администрация плантаций, если это были крупные хозяйс-
тва, основанные акционерным капиталом, или владельцы сред-
них и мелких плантаций все дела и расчеты вели не с самими
рабочими, а с главными вербовщиками, с которыми оформля-
ли договоры на поставку кули. Кули, подписав контракт и по-
лучив аванс, попадал к вербовщику в кабальную зависимость
до истечения срока договора (формально система контрактации
кули была отменена лишь в конце 20-х г. XX в., но фактически
продолжала действовать и позже).

Хотя основная деятельность плантационного хозяйства и
была направлена на производство только товарной продукции,
на первых порах оно не было ни чисто капиталистическим,
ни интегральной частью местной (национальной) экономики.
Рабочих на плантациях по многим показателям еще нельзя
рассматривать как лиц свободного найма, а продукция цели-
ком вывозилась в метрополию, поначалу даже не подверга-
ясь первичной обработке. Но в целом иностранным земельным
компаниям было легче организовать хозяйство на капиталис-
тической основе, нежели местным крупным и средним земле-
владельцам, которые и землей-то все еще обладали на услови-
ях добуржуазного права, а эксплуатация крестьян и арендная
плата сохраняли в своей основе полуфеодальные черты.

Последствия воздействия капиталистического Запада на
традиционную промышленность Востока и соответственно воз-
никший синтез традиционного и современного в городской эко-
номике и несельскохозяйственных отраслях были противоре-
чивы и неоднозначны. Промышленный переворот в Западной
Европе начался с текстильного производства. Именно импорт
дешевых фабричных изделий этой отрасли промышленности в
восточные страны вызвал там сокращение общего объема кус-
тарного хлопчатобумажного производства. Сначала разруше-
нию подверглось прядение, так как наплыв машинной пряжи
сделал этот промысел невыгодным и неконкурентоспособным.
Ввозилась импортная пряжа западного фабричного производс-
тва и крестьяне забрасывали собственный ручной прядильный
промысел.

Этот первый своеобразный синтез в промышленном произ-
водстве просуществовал в течение длительного периода коло-
ниальной зависимости и продолжал проявляться и в течении
всего рассматриваемого периода (и позже). Положение, ког-
да мелкие производители использовали пряжу не домашнего
производства, а фабричную, поставляемую капиталистичес-
кими предприятиями (первоначально из метрополий, а затем
фабриками), стало губительным сначала для домашнего пря-
дения, а затем для ручного ткачества. Появившиеся местные
текстильные фабрики постепенно вытесняли ткачей-ремеслен-
ников. Наиболее очевидным этот процесс был в Индии, где на
рубеже XIX и XX вв. фабрики, на которых работало примерно
8% общего числа занятых производством хлопчатобумажных
тканей, давали более половины выпускаемой в стране продук-
ции этого рода.

Разумеется, подобные процессы не стали всеобщим явлени-
ем, как это было в классической колониальной стране — Ин-
дии. Там наряду с разрушением ремесленного хлопчатобумаж-
ного производства еще во второй половине XIX в. возникли
первые местные мастерские по производству пряжи и хлопча-
тобумажных тканей. Основателями этих предприятий были
как местные купцы, нажившие капиталы на торговле опиу-
мом и хлопком, так и английские капиталисты. Первоначаль-
но фабричная продукция, особенно пряжа, поступала в Китай,
однако с конца XIX в. она стала поступать и на внутренние
рынки Индии, но уже в виде готовых тканей.

Возникновение и развитие иностранного сектора экономики,
включавшее созданные зарубежным капиталом промышлен-
ные, горнодобывающие, транспортные, банковские, коммуналь-
ные предприятия, знаменовали становление колониально-ка-
питалистического синтеза в несельскохозяйственных отраслях
производства. Пересаженные на восточную почву развитые ка-
питалистические отношения, опирающиеся на машинную ин-
дустрию, испытывали на себе серьезное воздействие традици-
онных социальных и экономических структур и в то же время
сами оказывали на них намного большее, нежели внешняя тор-
говля и экспортное земледелие, трансформирующее влияние.
Эти отношения стали мощным стимулом роста национального
частного промышленного предпринимательства. На Востоке на
месте прежде монолитной единообразной докапиталистической
структуры стала формироваться многоукладная система: рядом
с количественно преобладавшим традиционным способом про-
изводства появились элементы капиталистического уклада, со-

стоявшего из двух разновидностей — современного машинного
(современный капитализм) и национального (первоначально в
основном мануфактурно-раздаточный капитализм).

Достаточно интенсивно проходило и складывание многооб-
разной промежуточной среды между современными и традици-
онными социально-экономическими типами хозяйства. Синтез
в промышленности и других отраслях хозяйства, коренящийся
в самой невозможности быстрого и широкого преобразования
старых и низших форм производства, с конца XIX в. превраща-
ется в ведущее направление колониально-капиталистического
и зависимого развития.

Новые виды производства, отрасли хозяйства и особенно
система машин на Востоке в отличие от Запада стали осваи-
ваться в «обратной последовательности». Если в странах За-
падной Европы и Северной Америки система машин первона-
чально стала применяться в промышленности, то в странах
Востока — на транспорте. Паровое судоходство, железные до-
роги и телеграф стали теми первыми системами машин, кото-
рые узнали жители колониальных и зависимых стран. Такая
последовательность определялась как особенностями разви-
тия колониальной независимой периферии, так и экономичес-
кими и военно-политическими потребностями метрополий. На
Западе, начиная с Англии, появление усовершенствованных
текстильных станков способствовало развитию отраслей хо-
зяйства, связанных с металлургической и металлообрабаты-
вающей промышленностью, а затем и машиностроения, что в
конце концов привело к техническому перевооружению и пе-
реоборудованию всей экономики.

Системы машин и та последовательность, в которой они по-
являлись на Востоке, не влекли за собой глубоких перестро-
ек в структуре доминирующего количественно ремесленно-
го дофабричного и даже домануфактурного производства и не
могли вызвать немедленную замену домашнего производства
фабрично-заводской промышленностью. Традиционная ранне-
мануфактурная стадия не была подготовлена к внедрению ино-
родных производственных и технических форм, их освоению,
восприятию и применению. Машинное производство на Восто-
ке не было продуктом самостоятельного (как на Западе), внут-
реннего и последовательного развития. Фабричные формы в
готовом виде пересаживались извне. Машинное производство,
первыми представителями которого оказывались иностран-
ные или местные, но работавшие на импортном оборудовании
фабрики, наслаивалось на ремесленное и раннемануфактурное
производство, причем последнее в таких странах, как Индия,
Китай, Египет еще не окрепло, а в других — Вьетнаме, Бирме
и т.д. — и не развивалось.

Таким образом, в последней трети XIX в. начинался процесс,
развитие которого наиболее ярко обозначилось в XX в. Это взаи-
модействие и взаимосвязь, впоследствии и синтез современного,
колониального и традиционного. Этот синтез был не везде перс-
пективным и успешным. Современное появлялось и распростра-
нялось, подчиняя, вытесняя традиционное или сосуществуя с
ним, прежде всего в крупных городах или специальных евро-
пейских поселениях, осуществлявших связи (промышленные,
торговые, административные и т.п.) с метрополией, а также на
побережье, где развивалась промышленность, инфраструкту-
ра и экспортное земледелие. Традиционное из-за ограниченных
контактов с привнесенным современным удерживалось, а порой
«замыкалось» во внутренних глубинных районах, мало связан-
ных с территориями, подвергнутыми трансформации. В этих
отдаленных районах и провинциях доминировали традицион-
ное производство, прежний образ жизни, старые системы об-
разования, социальных отношений, ценностей, управления.
Традиционное и современное как бы имели свои своеобразные
территориально-географические, экономические и социальные
границы в воспроизводстве общественной жизни.