Взаимодействия: формы, типы и принципы регуляции 3 page

из которых — уступки, предполагающие подчинение получателя услуги распоряжениям того, кто оказывает услугу.

• В процессе обмена реализуется целый комплекс средств обме­
на, чтобы разными средствами поощрить партнера к взаимодей­
ствию, дать ему дополнительные гарантии. Материальный обмен
может подкрепляться товарищеской верностью, симпатией, ува­
жением друг к другу.

• В процессе комплексного обмена использование одного сред­
ства обмена (в данном примере престиж, признание обществом
заслуг таких вузов, как МГУ, МИФИ) способно компенсировать
недостаток другого (например, престиж работы в таких вузах, как
МГУ, МИФИ, компенсирует недостаток денежного вознагражде­
ния). Ведь, как мы уже отмечали, люди оценивают совокупное воз­
награждение, т.е. все виды вознаграждения, предоставляемые по­
лучателями услуги.

Из всего этого следуют важные практические выводы: взаимо­действуя с партнером, в услугах которого нуждаетесь, вы:

во-первых, в качестве вознаграждения должны использовать ком­плекс ценностей — средств обмена;

во-вторых, что особенно важно, недостаток одних видов воз­награждений (например, необоснованно низкая зарплата) следует компенсировать другими видами вознаграждения (престиж, предо­ставление материальных льгот, уважение и т.п.).

* * *

Переходим к более высокому уровню анализа средств обмена. Средства обмена, как уже упоминалось, имеют различную соци­альную значимость, весомость. Но какова логика выбора приемле­мого средства обмена в тех или иных интеракциях, логика предос­тавления одним партнером другому преимуществ, превосходства, подчинения?

Мы не затрагиваем чисто количественную сторону проблемы (количество денег, степень уважения и т.д.), хотя и это важно, а лишь напомним, что уравнивание неравных услуг происходит че­рез неэквивалентный обмен. Эта неэквивалентность выражается как количественно (один человек за один час своей работы получает больше, чем другой), так и качественно. В последнем случае важно, какое по значимости средство обмена будет предложено — востре­бовано в качестве вознаграждения. На этой качественной стороне мы и остановимся.

Напомним два обстоятельства.

Первое. Мы анализируем не единичные фрагментарные контакты между социальными субъектами, а регулярные, самовозобновляю­щиеся интеракции. Соответственно, превосходство, подчинение или зависимость, уважение и т.д. являются не фрагментарным, а устой-

чивым элементом, характеризующим социальные связи Акторов. Вот почему хирург, сделавший разовую уникальную операцию, может рассчитывать лишь на денежное вознаграждение, благодарность, признательность, а начальник отдела, ежедневно осуществляющий управление вашей деятельностью, обеспечивающий отдел выгодными тказами, отстаивающий его интересы и т.д., оказывает отделу, мо­жет быть, не столь уникальную, но регулярную, самовозобновляю­щуюся услугу, которая «взвешивается» на совсем иных весах соци­альной значимости, он получает право на власть над вами.

Второе. Когда речь идет об экономической сделке — понятно, что здесь имеет место взаимный обмен материально-финансовыми ценностями, которые могут подкрепляться симпатией, уважением и т.д. Причем последние средства обмена в ходе экономической сделки возникают диффузно, непредвиденно, они не оговарива­ются в предварительной сделке. Когда же речь идет о диффузных социальных интеракциях, то выбирает средство обмена и устанав­ливает сроки расплаты тот, кто получил услугу...

•Понятно, что получатель самовозобновляемой услуги всегда заинтересован в том, чтобы заплатить меньше, а получить поболь­ше (пресловутый принцип минимакса). Но если речь идет о регу­лярном получении особо ценной, дефицитной* услуги (т.е. число людей, имеющих доступ к ней, ограничено, а желающих получить гакую услугу много), то цена вознаграждения должна быть велика.

• Чем менее ценна и дефицитна для получателя услуга, тем
меньшую стоимость он заплатит — это очевидно из первого прин­
ципа регуляции социальных взаимодействий.

• Менее очевидно другое: чем более ценна услуга, которой
расплачивается реципиент (получатель) дефицитной услуги, тем
меньше его зависимость от донора (благодетеля). В любом коллек­
тиве отношение к наиболее квалифицированным специалистам со
стороны руководства («благодетелей») несколько иное, чем к дру­
гим. Нередко создается ситуация, когда видный ученый (услуги его
дефицитны и особо ценны) держится достаточно независимо от
администрации, руководства.

Итак, люди обмениваются различными по дефицитности и цен­ности услугами, ресурсами. Какова же логика выбора приемлемого средства обмена?

* Как правило, «особый ценный» — это синоним «дефицитного» (потому и це­нят, что дефицитен, и наоборот). Но отнюдь не всегда Бывают случаи, когда услуга дефицитна (мало, кто готов ее оказать), но не престижна (так как обще­ство не относит ее к особо ценной услуге — например, труд уборщицы, ассени­затора и тд) Исполнитель дефицитной, но не ценной услуги не может рас­считывать на признание. Или, наоборот, высшее образование всегда ценится в цивилизованных странах, но оно не является дефицитным.

191

Люди могут обмениваться примерно равными по качеству, уров­ню социальной значимости, ценности и дефицитности услугами. В этом случае они находят денежную, материальную, эмоциональ­ную, нравственную и т.п. форму расчетов. Чем устойчивее эти типы взаиморасчетов, тем чаще они сопровождаются, подкрепляются чувством привязанности, верности, дружбы, товарищества. Здесь нет еще ощутимого намека на подчинение одной стороны другой. Качество предоставляемых — востребованных услуг в ходе обмена в целом эквивалентно.

Люди могут обмениваться различными по качеству, уровню со­циальной значимости, ценности и дефицитности услугами (взаи­модействие уборщицы вуза и профессора, рядового профессора и крупного ученого). В этом случае тоже может быть использована денежная, материальная, эмоциональная и другая форма расчетов.

Но в качестве вознаграждения работник, например, физичес­кого труда вынужден расплачиваться не только деньгами, матери­альными ресурсами, но и признанием заслуг, признанием престиж­ности деятельности работников умственного труда. Это признание может исходить от самого работника физического труда или — в ситуации опосредованных связей — от всего общества, признаю­щего труд ученого, врача, юриста более престижным. Возникает некоторое признаваемое обеими сторонами, всем обществом леги­тимное преимущество, которое наряду с неэквивалентным матери­альным обменом уравнивает неравных. Это преимущество может проявляться как в межличностных, так и в межгрупповых интерак­циях (взаимодействия работников физического и умственного тру­да и т.п.).

Существует ряд услуг, которые могут быть предоставлены очень небольшим числом партнеров, — например, уникальное мастер­ство дрессировщика. Но, к сожалению, в этих услугах остро нужда­ется относительно небольшое количество людей, и степень жиз­ненной важности этих услуг даже для любителей цирка не достига­ет тех значений, которые могут заставлять Актора идти на регуляр­ные уступки.

Когда же речь идет об услугах, удовлетворяющих жизненно важ­ные потребности (защита, безопасность, гарантии от произвола, обеспечение порядка, удовлетворение насущных материальных по­требностей и т.д.), их получатель готов выразить по отношению к своему «благодетелю» гораздо большие благодарность, признатель­ность, почитание.

Но сочтет ли достаточным подобное вознаграждение тот, кто регулярно оказывает (или берется оказывать) подобную жизненно важную услугу? Это зависит в конечном счете от самого благодете­ля: его может не удовлетворить такая плата, как большая сумма

192

денег, почет, уважение. Он может потребовать от получателя услу­ги готовности идти на уступки, регулярно подчиняться его требо­ваниям. Опять возникает проблема легитимности — признания сто­ронами интеракции обмена разумным. Можно отказаться от посе­щения цирка, если дрессировщик вдруг потребует не только денег, признания, почета, но и подчинения его требованиям. Но можно ли с такой же беспечностью отказаться от услуги, обеспечиваю­щей безопасность, защиту от произвола и т.п.?

Итак, «благодетель», оказывающий дефицитную услугу, приоб­ретает власть над ее получателем или ограничивается иным, менее обязывающим вознаграждением в зависимости:

• от того, насколько жизненно важна для получателя эта ус­
луга;

• от того, насколько трудно «благодетелю» оказать эту услугу
и насколько редко он ее оказывает. Услугу, которая не тре­
бует от него больших усилий, ресурсов, «благодетель» мо­
жет в конце концов согласиться оказывать не за самую вы­
сокую цену (хотя в это верится с трудом);

• от желаний, «требований того кому должен, т.е. поставщи­
ка первичной услуги... Односторонняя зависимость перено­
сит власть усмотрения по поводу возмещения с должника
на кредитора и преобразует отношения между равными в
отношения власти между вышестоящим и подчиненным»*.

Например, очевидна важность для человека сохранения личной бе­зопасности, порядка. Для этого государство вынуждено содержать правоохранительные органы. За эту услугу государство требует от гражданина не только уплаты налогов, признательности (уважения к государственным органам), но и подчинения власти государства, обязанности всегда и во всем следовать букве закона. Станет ли платить эту высокую цену гражданин, если государство окажется не способным обеспечить его безопасность и покой? Если обещанная необходимая услуга не оказывается или оказывается не в полной мере, вознаграждение в виде законопослушания, уважения к госу­дарственным органам, выплаты налогов может и не последовать.

* * *

Дефицитность, значимость услуги есть основание для получе­ния власти. Следовательно, монополизация услуги усиливает власть, а возникновение конкурентов ее расшатывает. Таким образом, цен­ность услуги, а значит, и обязывающая сила зависимости, подчи­нения определяется рядом условий типа «монополия — конкурен­ция».

* Култыгин В.П. Концепция социального обмена в современной социологии, с. 97.

193

7 Общая социолот ия

1. Чем меньше «благодетелей», чем выше монополизация оказа­
ния жизненно важных услуг, тем интенсивнее сила подчинения
получателя услуги. Поэтому субъект, желающий усилить свои од­
носторонние преимущества, стремится монополизировать жизнен­
но важные для других услуги. И наоборот, чем больше «благодете­
лей», готовых предоставить услугу, тем меньшую по социальной
значимости цену заплатит получатель услуги.

Вернемся к гражданину, который ищет гарантий безопасности у государства. Как известно, сегодня помимо государственных орга­нов внутренних дел существуют еще несколько источников обес­печения безопасности, например частные службы безопасности, т.е. в обществе возникла конкуренция источников силы, обеспечиваю­щей безопасность. Вследствие этого обязанность гражданина под­чиняться силе власти одного из этих источников — государства — может быть существенно снижена.

Приведем еще более простой пример. В семье сформировались два источника власти — отец и мать. Причем очень часто мнения, распо­ряжения отца и матери диаметрально противоположны. Играя на противоречиях между родителями, ребенок чаще всего будет делать то, что сочтет нужным, не слушая ни одного из родителей.

Вот почему так нежелательна и опасна конкуренция, дробление власти как источника дефицитного ресурса. Вот почему любое го­сударство должно бороться против возникновения негосударствен­ной военной силы — всевозможных войск самообороны, казачьих войск и т.д.

2. Чем выше степень монополизации «благодетелем» дефицит­
ных услуг в данном социальном пространстве, тем большее число
получателей этих услуг вынуждены будут признавать его власть над
собой. Такой монополист становится управляющим центром дан­
ной системы взаимодействий. Все его партнеры обязаны уступать
его распоряжениям.

3. Чем шире, разнообразнее перечень монополизированных ус­
луг, оказываемых одним субъектом, тем тотальнее его власть над
получателями услуги. И наоборот, чем более специализированы,
дифференцированы услуги, оказываемые «благодетелем» (или раз­
ными «благодетелями»), тем более специализирована власть каж­
дого «благодетеля». Этим объясняется принципиальное различие
между всеохватывающей властью помещика над своими крепост­
ными, абсолютного монарха над своими подданными и системой
дифференцированной, специализированной власти демократичес­
ких режимов.

Итак, чтобы получить превосходство над другими, власть, не­обходимо выполнить следующее условие:

субъект должен иметь в своем распоряжении ресурсы, призна­ваемые в данной сети взаимодействий особо важными, жизненно

194

необходимыми для других, — назовем это принципом легитимной обоснованности власти. К этому исходному условию Р. Эмерсон до­бавляет еще четыре*:

• благодетель не должен испытывать зависимости от своих
подопечных, быть объектом торга, т.е. люди не должны иметь
ресурсов, которых не хватает самому «благодетелю». В про­
тивном случае они могут получить -его жизненно важные
услуги с помощью прямого обмена — принцип независимо­
сти власти;

• подопечные не должны иметь возможности получить жела­
емые жизненно важные услуги, блага из альтернативного
источника, иначе они не будут ощущать свою зависимость
от «благодетеля» — принцип монополизации власти;

• подопечные не должны иметь возможности получить от «бла­
годетеля» желаемые услуги с помощью силы — принцип
неодолимости власти;

• подопечные должны безоговорочно считать ценными те блага,
которыми монопольно владеет и предоставляет им «благо­
детель», и не производить переоценку ценностей — прин­
цип легитимной устойчивости власти.

§ 2. Сотрудничество и соперничество как типы социальных взаимодействий

Взаимодействия между людьми весьма различны, подчас при­чудливы.

Стремление приоткрыть завесу над будничными, но в то же вре­мя не всегда осознаваемыми повседневными взаимоотношениями между людьми побуждает нас разобраться в видах и формах соци­альных взаимодействий, к которым, в частности, относятся со­трудничество и конкуренция, власть и конфликт и др. Изученные нами принципы взаимодействия, средства обмена всегда воплоща­ются в жизнь в каких-либо конкретных формах взаимоотношений.

Поскольку существует многообразие форм взаимодействий, мы сделаем акцент на базовых образцах взаимоотношений, к которым так или иначе может быть сведено это многообразие. При таком подходе дружба, любовь, партнерство и т.д. могут быть отнесены к формам сотрудничества, а воспитание ребенка выявляет много об­щего с влиянием морального авторитета на сограждан, средств массовой информации на аудиторию и т.д.

I

* См.: Култыгин В П. Концепция социального обмена в современной социоло­гии, с. 96—97.

195

Средства обмена могут быть использованы самые разные, но это может не менять самого механизма взаимоотношений, их типа или формы. Кстати, некоторые авторы не учитывают того обстоя­тельства, что реальное взаимодействие есть единство формы (образ­ца взаимоотношений) и содержания (средств обмена). Иначе они не утверждали бы, как это делает 3. Бауман, что дружба, любовь не есть одна из форм социального обмена. Сам 3. Бауман, завершая анализ этих явлений, признает, что «любовь и обмен — это две крайности континуума, на котором можно расположить все чело­веческие отношения»*. При этом любовь — это форма, в которой в идеале полностью отсутствуют корысть, расчет, а экономическая сделка строится лишь на расчете; первое основано наличном отно­шении, второе — на безличном. Казалось бы, все верно, но верно^ только в том случае, если ограничиться одним средством обмена — материальным. Если же признать весь набор средств обмена соци­ально значимым и необходимым, то данное утверждение покажет­ся не совсем обоснованным в социологическом (но не в этичес­ком) смысле.

Мы не хотели бы лишать романтического ореола таких поня­тий, как «любовь» и «дружба». Тот факт, что в отличие от многих других конкретных форм взаимодействий основу дружбы, любви составляют прежде всего эмоциональные и нравственные ценности (симпатия, влечение, верность, искренность и т.д.), не означает, что обмен этими ценностями не следует общей логике человечес­ких отношений. Ведь дружба не может быть односторонней, а бе­зответная любовь предполагает другие сатисфакции, которые мо­гут быть признаны достаточными или недостаточными.

Рассмотрим конкретные образцы социальных взаимоотношений. Выделим среди их многообразия два основных типа: сотрудниче­ство и соперничество («ассоциация — диссоциация»).

Сотрудничество как вид взаимодействия проявляется во множе­стве конкретных взаимоотношений между людьми: деловое парт­нерство, дружба, солидарность, политический союз между парти­ями, государствами, сотрудничество между фирмами и др. Оно яв­ляется основой объединения людей в организации или фуппы, проявления взаимопомощи, взаимоподдержки, любви.

Отличительные черты взаимодействий типа сотрудничества:

• обоюдная заинтересованность, выгодность взаимодействия для обеих сторон, при котором ни одна из них не ущемлена в той степени, которую сама сочтет неразумной, неприем­лемой, т.е. каждая сторона получает то, что признает при­емлемым, обоснованным;

* Бауман 3 Мыслить социологически — М, 1996, с 112 196

• возможна направленность этого взаимодействия на дости­
жение возникающей совместной цели (но не аналогичной),
что содействует также укреплению гарантий сотрудничества,
дружбы, партнерства;

• подкрепление длительного взаимовыгодного сотрудничества
такими средствами обмена, как верность, признательность,
уважение, поддержка.

Соперничество как тип взаимодействия предполагает в качестве предпосылок наличие единого неделимого объекта притязаний обе­их сторон (голоса избирателей, авторитет, территория, властные права, полномочия и др.).

Если сотрудничество строится на основе взаимоподдержки, стремлении учесть интересы партнера, чтобы упрочить, стабили­зировать взаимодействие, то основу соперничества составляют:

• стремление опередить, отстранить, подчинить или уничто­
жить соперника, т.е. ущемить его в неприемлемой для него
степени, форме;

• отсутствие общих, совместных целей, но обязательное на­
личие аналогичных целей относительно неделимого объекта:
оба хотят овладеть кошельком покупателя (экономическая
конкуренция), властью (политическая конкуренция) и т.д.
Каждая сторона считает соперника, его социальные пози­
ции, действия препятствием на пути достижения цели;

• подкрепление длительного соперничества негативными сред­
ствами обмена (зависть, хитрость, неприязнь, озлобление,
неискренность, скрытность), сила проявлений которых за­
висит от формы соперничества.

Соперничество может принимать вид конкуренции и конфликта.

При наличии конкуренции соперники пытаются просто опере­дить друг друга (предложить более качественный или более деше­вый товар, убедить избирателей, что предлагаемая им политичес­кая программа более соответствует их интересам и т.д.). При нали­чии конфликта предпринимаются более жесткие, агрессивные по­пытки заставить соперника отказаться от притязаний на недели­мый объект, навязать свою волю, изменить поведение соперника, отстранить его от неделимого объекта, а может быть, и вообще социально-статусно или даже физически устранить его.

Существуют и другие различия.

Конкуренция — это соперничество двух социальных субъектов или более за что-то находящееся вне этих субъектов (чаще всего соперничество за признание кем-то третьим): конкуренция пре­тендентов на определенную должность, политических партий на власть в государстве и т.д. Конкуренция не обязательно предполага­ет знание конкретного соперника (например, конкурс при приеме

197

в вуз, участие в творческом соревновании пианистов и т.д.). Даже если соперник известен, то главное, на что направлены действия в условиях конкуренции, — добиться признания третьими своих уси­лий, возможностей, т.е. добиться предпочтения. Иными словами, конкуренция предполагает не прямое воздействие на соперника (может быть, кроме конкуренции в таких видах спорта, как борь­ба, спортивная игра и др.), а демонстрацию перед третьими своих возможностей.

Однако некоторые конкуренты могут пренебречь правилами конкуренции и прибегнуть к прямому воздействию на конкурента, чтобы оттеснить его от объекта конкурентной борьбы (экономи­ческая война, прямое столкновение политических сил, гражданс­кая война, физическое устранение соперника).

В этом случае конкуренция перерастает в конфликт. Конфликт — это всегда прямое столкновение соперников. В отличие от конку­ренции для конфликта характерны знание соперника, причин кон­фликта и ожидание ответных действий, противоборства. По мне­нию Л. Крисберга, «социальный конфликт существует в том слу­чае, когда две или большее количество сторон убеждены в том, что цели их несовместимы»*.

Не всякая конкуренция перерастает в конфликт, и, что еще важнее, не всякий конфликт есть порождение конкуренции.

Так, иногда конфликты возникают внутри системы взаимодей­ствующих субъектов (назовем это внутрисистемным, внутренним конфликтом).

Мы отмечали, что сотрудничество как вид взаимодействий стро­ится на признании обоими партнерами разумных правил обмена. Такое сотрудничество характеризует отношения как между людь­ми, предлагающими к обмену равные по дефицитности и ценнос­ти ресурсы, так и между работником и хозяином, крепостным и помещиком, начальником и подчиненным. Однако со временем одна из сторон взаимодействия может потребовать новых правил игры: рабочий — иного вознаграждения, подчиненный — учета его мне­ния при решении производственных вопросов и т.д. Речь идет о перераспределении ресурсов, полномочий одного в пользу другого. Участники связи не могут разойтись, эта связь неделима, и в то же время их не устраивают старые правила игры.

Как видим, причины внутреннего (возникшего внутри данной системы взаимодействий) конфликта — это несогласие одной сто­роны (или обеих сторон) взаимодействия с правилами игры, кри­териями, по которым оценивается значимость, весомость их услу­ги, и в конечном счете ценностями.

* См: Здравомыслов А Г Социология конфликта. — М., 1994, с 86. 198

* Из этого можно сделать два промежуточных, но очень важных

для понимания природы конфликтов вывода.

1. Конфликт — явление историческое и социокультурное: одни и
те же правила игры, критерии в одной исторической или социо­
культурной ситуации могут стать яблоком раздора, порождая не­
примиримый конфликт, а в другой исторической или социокуль­
турной ситуации конфликт может и не возникнуть. В средневековом
обществе сословные привилегии феодалов на владение землей очень
долго никем не оспаривались; главенство мужчины в семье, на про­
изводстве, в политической жизни в одной социокультурной среде
воспринимается как нормальное, разумное, а в другой — порожда­
ет конфликт.