Исходные элементы социальной жизни 1 page

Каждая наука претендует на раскрытие одной из тайн, загадок окружающего мира или по крайней мере на то, чтобы приоткрыть завесу над той или иной загадкой.

Тайна, которую пытаются раскрыть социологи, — это обще­ство, в котором мы живем, которое нас повседневно окружает и которое мы, казалось бы, должны хорошо знать и понимать. Но парадокс заключается в том, что ничто не представляет для нас большую тайну, чем общество. Можете ли вы объяснить главный его феномен: поколения людей сменяют друг друга, а общество в основных своих моментах остается неизменным? Как обеспечива­ется такой порядок, при котором очень разные по темпераменту и биологической конституции люди живут в согласии, каждый дела­ет свое дело и при этом не мешает другому?

Видный английский социальный мыслитель XVII в. Т. Гоббс сфор­мулировал главную тайну общества в виде научной проблемы: по­чему в обществе не происходит «войны всех против всех»? — ведь по своему естеству люди алчны, своекорыстны, ищут только лич­ной выгоды. Как создается логика человеческих деяний, обуслов­ливающая отсутствие этой, казалось бы, естественной и неизбеж­ной войны и наличие организованной, упорядоченной обществен­ной жизни? Иначе говоря, как возможно общество, по выражению социологов?

«Расколдовывание» проблемы общества — задача не из легких. Все ли ясно отдают себе отчет в том, что значит для каждого чело­века магическое слово «общество»? Нередко звучат малопонятные фразы «так требует общество» или «обществу это принесет вред»... Наука, которая берется разгадать тайну столь магически священно­го и непонятного явления, как общество, должна обладать особы­ми инструментами.

Путь, по которому шли социологи, непрост и тернист. Не все тайны раскрыты, не все разгадки убедительны для простых смерт­ных... Мы выберем путь, который, на наш взгляд, ведет к наиболее убедительной версии объяснения общества. При этом будем стре­миться к тому, чтобы каждый наш шаг был понятен читателю. Ко­нечно, добиться такого изложения проблем социологии, раскры­тия «тайны» социальной жизни, при котором все стало бы ясно каждому, очень непросто. Но мы попытаемся изложить даже самые сложные и отвлеченные проблемы ясно, доступно и наглядно.

108

\

Начнем с анализа исходных проблем, исходных понятий, кото­рые потребуются при рассмотрении самых сложных явлений соци­альной жизни. Эти исходные понятия — своеобразный инструмент, с помощью которого мы попытаемся раскрыть тайны общества. Их анализ (что особенно важно) позволяет увидеть как бы источник всех основных проблем, коллизий социальной жизни (а значит, и социологической науки).

Глава IV. Социальное действие как родовое понятие социологии

§ 1. Проблема родового понятия в социологии

Приступая к научному описанию социальной жизни, необходи­мо прежде всего выделить ее своеобразные «первокирпичики», «скла­дывая» которые, можно «выстроить» такие сложные социальные зда­ния, как группа, организация, нация, государство и т.д. Любая на­ука, пытаясь развить свои идеи, теории, стремится предварительно выделить такой элемент, кристаллизация, агрегация которого пред-ставляюет возможность описать более сложные образования.

Эти «первокирпичики» принято называть/?одо<?ьш понятиемтой или иной науки. Но важно учесть: выбор родового понятия, как в зародыше (эмбрионе), в решающей степени определяет общую тен­денцию дальнейшего научного анализа. Ведь в родовом понятии содержатся все основные черты, противоречия, движущие силы, факторы изучаемых процессов. Выбор определенного родового по­нятия позволяет увидеть мир в тех параметрах, которые заложены в этом понятии. Выбрав другое родовое понятие, можно увидеть мир иначе, обратить внимание на иное.

При этом определение родового понятия должно отвечать не­скольким общим требованиям. Назовем главное из них: родовое понятие не должно быть самым элементарным, простейшим и да­лее неразложимым. Оно должно фиксировать простейшее, элемен­тарное, но сохраняющее жизнеспособность, чтобы выразить ос­новные коллизии, проблемы данной науки.

Известно, например, что элементарные частицы в физике явля­ются более простейшими, чем атом, но понять их значение, место и роль можно только в рамках атома.

Иначе говоря, родовое понятие — это, скорее всего, элементар­ная, но жизнеспособная, саморазвивающаяся микросистема. На это спра­ведливо указывал П. Сорокин*, отвергая попытки определить в ка-

Сорокин П Человек. Цивилизация. Общество, с.190—191.

109

честве родового понятия социологии, с одной стороны, самые эле­ментарные явления (индивид и т.д.). которые еще не несут соци­альности, а с другой стороны, достаточно сложные социальные явления (коллективные формы, примитивное общество, семья и т.д.).

Итак, родовое понятие должно сочетать в себе элементарность и жизнеспособность.

По поводу определения родового понятия, а значит, и путей построения научной картины и понимания логики социальной жизни в социологии имеются две основные точки зрения — сто­ронников социологического номинализма и сторонников социоло­гического реализма*.

Социологический реализм. Сторонники данной ориентации ут­верждают, что общество, социальные группы, социальные ин­ституты — это самостоятельные сущности, социальная первома-терия, несводимая к взаимодействию отдельных индивидов. Ис­тинными носителями социальности являются над- и сверхинди­видуальные целостности, а не конкретные индивиды.

Ведь не общество, не государство, не нация (как надиндивиду-альные целостности) получают свои качества от единичных лю­дей, а наоборот, единичные люди получают социальные ценнос­ти, нормы поведения, статусы, приобщаясь к над- и сверхиндиви­дуальным образованиям. Классическим выразителем подобной по­зиции был Э. Дюркгейм, который общество называл «высшим су­ществом» и фактически обожествлял его.

...Поскольку общество состоит только из индивидов, то с позиции здравого смысла, — пишет Э. Дюркгейм, — кажется, что социальная жизнь не может иметь иного субстрата, кроме индивидуального сознания; она кажется висящей в воздухе и плывущей в пустоте. Однако, когда какие-либо элементы, комбинируясь, образуют фак­том своей комбинации новые явления, нужно представлять себе, что эти явления располагаются уже не в элементах, а в целом, об­разованном их соединением... Твердость бронзы не заключена ни в меди, ни в олове, ни в свинце, послуживших ее образованию и| являющихся мягкими и гибкими веществами; она в их смешении.! Текучесть воды, ее пищевые и прочие свойства сосредоточены не в| двух газах, из которых она состоит, но в сложной субстанции, обра- ■ зуемой их соединением.

* Понятие «социологический реализм» и «социологический номинализм» об­разованы по аналогии с понятиями и дискуссиями средневековой филосо­фии, где для одних философов реализм был связан с представлениями о не­зависимости реального существования абстрактно-всеобщих понятий (универ­салий) от номиналий — единичных вещей. И наоборот, другими философами номиналии признавались исходными по отношению к универсалиям. — Прим. авт.

110

Применим этот принцип к социологии. Если указанный синтез осо­бой реальности, образующей всякое общество, порождает новые явления, отличные от тех, что имеют место в отдельных сознаниях... то нужно также допустить, что эти специфические факты заключа­ются в том самом обществе, которое их создает, а не в его частях, т.е. в его членах. В этом смысле, следовательно, они являются вне­шними по отношению к индивидуальным сознаниям... Состояния коллективного сознания по сути своей отличаются от состояний сознания индивидуального... Мышление группы иное, нежели от­дельных людей, у него свои собственные законы*.

Социологический номинализм. Сторонники данной ориентации убеждены, что единственным реальным социальным субъектом является единичный индивид и, соответственно, источником со­циальных явлений — единичное социальное действие. Именно на основе единичных субъектов и их действий должны формулиро­ваться основные характеристики социальных явлений, общностей, процессов.

Впервые наиболее последовательное обоснование социологичес­кий номинализм получил в трудах М. Вебера, который подчерки­вал: «Социология рассматривает отдельного индивида и его дей­ствие как первичную единицу, как «атом» (если считать допусти­мым это само по себе сомнительное сравнение)... Такие понятия, как «государство», «сообщество», «феодализм» и т.п., в социоло­гическом понимании означают — если выразить это в общей фор­ме — категории определенных видов совместной деятельности лю­дей, и задача социологии заключается в том, чтобы свести их к «понятному» поведению, а такое сведение всегда означает только одно — сведение к поведению участвующих в этой деятельности отдельных людей»**.

Э. Дюркгейм делает акцент на «обществе», М. Вебер — на «лич­ности». Их подходы не являются диаметрально противоположны­ми, поскольку они дополняют, уточняют друг друга. Разве обще­ство не принуждает нас к определенным действиям, не оказывает на нас влияние, существуя независимо от наших желаний? И на­оборот, разве общество может существовать без постоянной актив­ности личности, чьи каждодневные действия и придают энергию обществу? Что такое общество без личности, ее жизненной актив­ности?

Как видим, именно парадоксы реальной жизни людей породи­ли различные методы анализа социальной жизни, которые взаимо­дополняют друг друга.

* Дюркгейм Э О социальном разделении труда. Метод социологии, с 398-

** Вебер М. Избранные произведения, с 507.

111

Впрочем, социологии известны и другие попытки выделить исход­ное понятие. Так, П. Штомпка, стремясь создать процессуальный образ общественной жизни, чтобы общество рассматривалось «не как статичное, стабильное состояние, а как процесс, не как жесткий квазиобъект, а как постоянно длящийся, бесконечный поток собы­тий», утверждает, что «общество (группа, общность, организация, на­циональное государство) может быть определено как существую­щее лишь постольку и до тех пор, пока внутри него что-то происхо­дит (случается), предпринимаются какие-то действия, протекают какие-то процессы... При таком подходе «событие» становится мельчайшей фундаментальной единицей социологического анали­за, причем под событием имеется в виду любое моментальное со­стояние социального поля»*. Признавая вполне обоснованным та­кой (процессуальный) анализ социальных явлений, мы не можем не признать, что само событие по существу есть комплекс различных социальных действий...

Социологический номинализм и социологический реализм не существуют в виде каких-то жестких «непробиваемых» схем. Но в виде общенаучных ориентации (ученые сказали бы: «методологии социологического теоретизирования»), которые влияют на выбор логики исследования (и, кстати, построения учебника), интерпре­тацию полученных данных, те или иные акценты в их анализе бе­зусловно проявляются. Это различие общенаучных подходов (вклю­чающих множество отдельных теорий) представляет собой одну из драм и вместе с тем сокровищниц социологической мысли.

Для представителей номинализма приоритетом является анализ действий отдельных людей. Общество, наука, государство — это не что иное, как «окаменевшие» комплексы, процедуры действий от­дельных людей, обретшие качество образцов, стандартов поведе­ния. Возникшие как результат упорядочивания и согласования дей­ствий отдельных индивидов, эти образцы затем закрепляются как некие обязательные формы, приобретают устойчивость, способ­ность принуждать отдельных индивидов к выполнению стандартов поведения, выработанных и принятыми другими.

Практический аспект номиналистского подхода к социальной жизни заключается в том, что в центре его внимания — личность, ее активность, изобретательность, предприимчивость. Общество — лишь изобретение самих людей, которое в конечном счете подвла­стно людям.

Для социологов, разделяющих позицию реализма, приоритетом является анализ тенденций, законов развития социальных систем, со­циальных над- и сверхиндивидуальных образований. Эти системы дик­туют определенные правила, нормы поведения любому индивиду, включенному в эту систему. Индивид, становясь социальным субъек-

* Штомгтка П. Социология социальных изменений. — М., 1996, с. 27—28. 112

том (т.е. элементом социальной системы), в ощутимой степени ут­рачивает свободу выбора, вынужденно становится неким безро­потным социальным роботом, автоматом. И эта «вынужденная без­ропотность» не просто произвол системы, ее каприз, а необходи­мое условие существования социальной системы. Причем свойства последней невыводимы и несводимы к свойствам единичных ин­дивидов, характеристикам их единичных действий. Внезапно (эмер-джентно) возникает системный эффект, прирост (новообразова­ние), который и требует своего «безропотного» обслуживания, так как он необъясним в рамках личных целей и намерений.

Номинализм, успешно решая проблему человеческого контек­ста социальной жизни, показывая механизмы изменения общества посредством изменения мотивов людей, их действий, вместе с тем имеет тенденцию к недооценке системных эффектов, затрудняется объяснить, почему и как люди подчиняются нормам, законам, которые существуют вне конкретного человека, независимо от его личных интересов. Кроме того, общественная жизнь, если следо­вать представлениям некоторых течений номинализма, приобрета­ет сугубо волюнтаристский характер (как люди думают, желают — такой социальная жизнь и состоится).

Социологический реализм, имея теоретические возможности для объяснения функционирования общественных систем, самовозоб­новления норм, правил, образцов поведения, встречается с непре­одолимыми трудностями при ответе на вопрос, как и почему изме­няются общественные системы, нормы, правила игры и т.д., ка­ким образом это возможно без активности отдельных индивидов, принятия ими новых образцов.

С тех пор как в социологии явственно стали проступать эти две тенденции в понимании родового понятия (и соответственно, ис­ходных тенденций анализа социальной жизни), возникают попыт­ки преодолеть эти противоположности, объединив достоинства каж­дой из них.

Подобный синтез одним из первых предпринял Т. Парсонс в своей работе «Структура социального действия». Что особенно лю­бопытно, начиная исследования скорее как номиналист, в процес­се создания своей книги он изменил свои взгляды и стал привер­женцем реализма. Причина этой эволюции в том, что, детализируя процесс выбора личностью того или иного плана действия, Т. Пар­сонс увидел, что индивид осуществляет свой выбор, руководству­ясь нормами, которые утвердились в обществе. Более того, он об­наружил, что любая система социальных действий (т.е. социальная система) несводима к сумме личных действий, а обладает незави­симостью, здесь возникают эффекты, невыводимые из личных це­лей и мотивов.

113

Сущность теоретического поиска в социологии конца XX в. — прежде всего попытка синтеза двух рассмотренных тенденций; ее предпринимали, в частности, Ю. Хабермас, П. Бурдье, Э. Гидденс, Н. Луман и др.

Перейдем к анализу родового понятия социологии — социаль­ному действию.

§ 2. Единичное действие

Действие в социологии — это конкретные, отграниченные во времени и пространстве целенаправленные акт, усилие. Необходи­мо отличать поведение человека от его действий. Поведение — это реакция на внутренние или внешние раздражители. Поведение мо­жет быть инстинктивным, неосознанным или разумным, осмыс­ленным, преднамеренным.

Действиями в социологии (такую трактовку действия предло­жил М. Вебер) называют только те поведенческие акты, которые носят в той или иной мере преднамеренный характер, являются мо­тивированными, т.е. осуществляются во имя определенной цели, связаны с анализом, выбором определенных средств, способству­ющих достижению цели в данной ситуации, в данных условиях.

Т. Парсонс на основе этих общих представлений предложил до­статочно тщательно разработанную, детализированную схему «еди­ничного действия». Дж. Тернер, резюмируя парсоновскую модель единичного действия, отмечает, что Актор (русский аналог — «Де­ятель») преследует некую цель, действие же включает принятие Актором субъективных решений относительно средств достижения целей, причем все решения (относительно определения цели, вы­бора средств ее достижения) принимаются под давлением идей и условий ситуации*.

Модель единичного действия Т. Парсонса можно представить в виде схемы (рис. 1), основные контуры которой предложены Дж. Тернером.

Данная модель представляет «идеальный тип» действия, проце­дура мотивирования Актором своего действия в ней выглядит уп­рощенно, огрубленно, статично. Это неизбежно в ходе научного анализа. Важно учесть главное: центром данной модели является соотношение того, что необходимо Актору и с чем он вынужден считаться и реально руководствоваться в своем действии.

Социологов интересует действие как тип, без конкретизации психических механизмов побуждения, актуализации. К сожалению, иногда психологизаторские описания социального действия трак-

* См.: Тернер Дж. Структура социологической теории. — М., 1985, с. 61—62 114

альные возможности, природно-климатические условия). Эти условия предлагают, а точнее, имманентно содержат в себе определенный более или менее ограниченный набор раз­личных вариантов, средств, способов достижения цели; • принятые в данном обществе правила, нормы и другие куль­турные традиции, диктующие, как, каким образом следует удовлетворять эту потребность в данных условиях, т.е. что следует считать целью и какие средства следует выбрать для ее достижения.

Контролируемые элементы ситуации — это отобранные самим Деятелем средства, методы, тактика действия для достижения цели. Иначе говоря, именно этот элемент ситуации непосредственно обусловлен активностью Деятеля, его желаниями, пристрастиями, жизненными притязаниями, его «Я».

Итак, в начале действия, с одной стороны, имеется Актор со своими потребностями, конкретными способностями прогнозиро­вать, анализировать, а с другой стороны — ситуация.

Начинается ориентация на ситуацию, мотивировка, т.е. осмыс­ление Актором ситуации и выработка цели, плана своих действий по удовлетворению своих потребностей.

Сделаем небольшое отступление и остановимся на мотивации. Именно этот элемент определяет направленность усилий, энер­гию, которую намеревается применить (и применяет) индивид ради достижения цели. Энергетическое усилие, не имеющее смысла, который определяет его целенаправленность, — не более чем скор­лупа, оболочка. Даже рукопожатие становится лишь простым со­прикосновением рук, если не призвано выразить (посредством про­должительности, интенсивности) симпатию или, наоборот, непри­язнь. Именно это имеется в виду, когда утверждается, что «дей­ствие — это некоторый процесс в системе «субъект действия — ситуация», имеющий мотивационное значение для действующего индивида»*. Мотивация как сложное духовное явление, определяе­мое и самой личностью, ее потребностями, и географическими, физическими, материальными, технологическими обстоятельства­ми действия, и принятыми в данном обществе нормами, идеями, образцами подобных действий, становится «демиургом», творцом действий человека. Именно поэтому, говоря о действии, социолог как бы отвлекается от энергетики и концентрирует внимание на мотивации, ее изменчивости, внутренних противоречиях.

Мотивация в социологии понимается довольно широко и емко. «Мотивом, — писал М. Вебер, — называется некое смысловое един-

* Парсонс Т Система координат действия и общая теория систем действия.. В кн.: Американская социологическая мысль — М., 1994, с 449.

116

ство (курсив наш. — А.Э.), представляющееся действующему лицу или наблюдателю достаточной причиной для определенного дей­ствия»*. Реальная мотивация как смысловое единство, которое мы придаем своим действиям,,формируется как осознание и цели, и средств, и тактики ее достижения в конкретных условиях.

Причем, мотивация — это не только и не столько непосред­ственные побуждения, сколько пространный и подвижный сцена­рий, выражающий репертуар идей, предпочтений, ориентации на ценности, нормы, варианты прогноза последствий и разумные пла­ны действий. Мотивация — это процесс постоянной оценки шан­сов, отслеживание и реагирование на вновь возникающие, ранее непредвиденные обстоятельства. Иначе говоря, мотивация как смыс­ловое единство — это самовозобновляющийся процесс смыслооб-разования, смыслонаполнения и смыслоподчинения действия.

Однако вернемся к Деятелю.

Итак, в начале действия, с одной стороны, имеется Актор, а с другой стороны — ситуация.

Начинается ориентация на ситуацию, мотивировка.

Предположим, кто-то намеревается занять более высокое служеб­ное положение — к этому его могли подвигнуть материальные по­требности, потребности в реализации своих способностей, потреб­ность во власти и т.д.

Неконтролируемые условия — в данном случае уровень подготовки, интеллектуальное развитие, возраст, пол, профессиональная компе­тентность, наличие свободных должностей — создают определен­ные ограничения по поводу того, на какую должность он может пре­тендовать. Происходит первая корректировка, конкретизация цели. Каким образом достичь этой цели? Принятые в обществе, в данном коллективе культурные нормы и традиции предлагают определенный набор вариантов поведения: использование нужных деловых связей, завязывание новых знакомств с «власть предержащими», активиза­ция своей профессиональной деятельности, проявление инициативы, демонстрация своей «незаменимости», наконец, взятка вышестояще­му лицу, от которого зависит назначение на должность, и т.д. Принятые в данной среде образцы карьерного продвижения как бы содержат различные сценарии действия. Причем в той или иной среде вероятная результативность этих сценариев, как правило, раз­лична. Поэтому происходит еще одна конкретизация цели и средств ее достижения.

И уже в зависимости от того, что считает для себя приемлемым сам Деятель как личность, он выбирает наиболее желательный из предлагаемых сценариев — наиболее эффективный или менее ре­зультативный в данной среде, но более нравственно ценный для него лично. Но во всех случаях выбирается один из предложенных культурой вариантов. Произошла еще одна корректировка цели и средств ее достижения.

Вебер М Избранные произведения, с. 611.

Из приведенного примера можно сделать несколько выводов.

Первый. В любом действии существует оппозиция Деятеля к си­туации. В отличие от романтично-наивных «либеральных» представ­лений, которые абсолютизировали роль индивидуальной активно­сти, сводили вопрос о мотивации к анализу внутренних желаний, намерений Деятеля, проанализированная модель целенаправлен­ного разумного действия вводит серьезное уточнение: выбор цели и средств действий в значительной мере обусловлены внешними об­стоятельствами. Внутренняя интенция Актора корректируется вне­шними условиями и культурными традициями, нормами, и лишь после этого действие становится не только целенаправленным и преднамеренным, но и адекватным внешним обстоятельствам, а также приемлемым для данной культуры.

В каждом действии «мотивация — это ориентация относительно улучшения баланса удовлетворения — неудовлетворения действую­щего лица»*. То обстоятельство, что Актор действует в ситуации, налагающей ограничения на действие, вызывает необходимость, как упоминалось, многократной корректировки цели, которая как бы заземляется: романтически возвышенные «мечтания» трансфор­мируются в реально возможную в этих условиях и приемлемую в данной культуре цель.

В результате конкретная потребность удовлетворяется не в мак­симальной (желаемой для Актора), степени, а в приемлемых, «до­зволенных» для данной ситуации степени и форме.

Второй. В действии необходимо различать его замысел, ход и результат. В замысле, сколь реалистичным бы он ни был, ситуация отображается всегда беднее, схематичнее реальности, в которой осуществляется действие. Соответственно, реакция окружающих условий среды, других людей (поддержка или противоборство, без­различие или апатия) да и собственная воля, последовательность Актора никогда не могут быть им самим просчитаны до конца. Дей­ствие, даже «рутинное», многократно повторяющееся, всегда не­сет риск столкновения с непредвиденным, непросчитанным. По­этому результат всегда отличается от замысла.

В этой связи мы хотели бы обратить внимание еще на одно обстоятельство. Деятель, так же как и его оппоненты, не может просчитать все до конца. Соответственно, результат их взаимодей­ствия, конфликта или сотрудничества всегда несет в себе элемен­ты непредвиденного, непросчитанного. Как же складывается тог­да история? Неужели результаты действий людей предопределены судьбой, «роком», «провидением», «объективной необходимос-

* Парсонс Т Система координат действия... с. 455. 118

тыо», которые действуют как бы за спиной самих деятелей, неза­висимо от них?

Нет, совокупный результат, итог действия, несмотря на нали­чие непредвиденного, непросчитанного, прежде всего воплощает в себе баланс силы, воли, настойчивости самого Деятеля и его оппонентов, сумевших объединить вокруг себя своих сторонников. Итог рождается из суммарных усилий людей, ничто не «предопре­делено свыше» — итог предопределен самими людьми, их активно­стью, умением разрабатывать наиболее эффективный для данных условий план действий, организованностью и т.д.

Итак, человеческая жизнедеятельность всегда глубже, чем сами мотивации действия. При этом Деятель в своей мотивации если и не всесилен, то достаточно мудр, изворотлив, поскольку в соответствии с вновь открывающимися обстоятельствами, непредвиденными послед­ствиями он корректирует свои цели и планы.

Третий. Акцент на ситуации требует осмысления взаимоотноше­ний двух неконтролируемых Деятелем элементов: внешних условий и культурных норм (идей, образцов действий) — в этом одна из главных интриг социологического понимания социальной жизни, конкретные сюжеты которой будут рассмотрены нами в ходе даль­нейшего анализа проблем социологии.

Внешние условия (природно-климатические, генетические, ма­териально-технические, вещественно-предметные, энергетические и т.д.), выступая в виде обстоятельств осуществления действия, таят (т.е. в открытую не содержат) в себе различные возможности, тактики, варианты, средства достижения цели.

При этом следует учесть, что, во-первых, весьма редко вне­шние условия определяют единственный вариант достижения цели. Во-вторых (и это очень важно), внешние условия никогда не со­держат ни целей человеческих действий, ни приемов, ни средств их осуществления, ни сценария (плана) действия.

Цели, средства, технологии и планы определяются («изобрета­ются», «высматриваются») людьми в виде идей, символов, кото­рые аккумулируются в виде культурных традиций, норм. Разные культуры в сходных обстоятельствах могут выработать, изобрести разные средства достижений потребностей людей, разные системы символической адаптации.

Оба неконтролируемых элемента воздействуют на Актора в мо­мент его ориентации на ситуацию, в момент мотивировки. Но вне­шние условия можно образно представить как некую глину, а куль­тура повелевает, что из этой глины вылепить — детскую игрушку или прекрасную статую или посуду (а другие будут долго вертеть глину в руках, так и не «высмотрев», что же из нее можно сделать полезного).

119

Итак, внешние природно-вещественные условия представляют со­бой предпосылку к действиям человека, а культурные идеи, образцы, символы — некий «банк идей» о целях и способах действия в этих условиях. Внешние условия предлагают действия, создают для них воз­можность, а культурные традиции и нормы повелевают, как вести себя в этих условиях, как этими возможностями распорядиться.

§ 3. Специфика социального действия

Проанализированная схема характеризует любые действия — и человека, который хочет заложить свой сад, и политического лиде­ра, и предпринимателя, и отца семейства и т.д. Однако действия последних ориентированы на возможную ответную реакцию других людей (соответственно избирателей, покупателей продукции, чле­нов семьи). Именно такие действия называются социальными дей­ствиями, составляющими лишь определенную часть всех действий Актора.

«Социальное действие (включая невмешательство или терпели­вое приятие) может быть ориентировано на прошедшее, настоя­щее или ожидаемое в будущем поведение других. Оно может быть местью за прошлые обиды, защитой от опасности в настоящем или мерами защиты от грозящей опасности в будущем. «Другие» могут быть отдельными лицами, знакомыми или неопределенным мно­жеством совершенно незнакомых людей»*.