XX век: вслед за ускользающей реальностью 3 page

восстанавливался). Иногда гибнут целые цивилизации с их населе­нием, порядками, устоями; иногда люди вынуждены покидать свои жилища, искать пристанище в разных концах Земли, и обычаи, нравы, характеризовавшие этот социум, исчезают; но иногда (прав­да, не так часто) люди совместно переселяются на новое место и в основном воспроизводят свои прежние обычаи и традиции. Подоб­ная (коллективная) «отвязка» от территории, конкретной природ-но-географической среды не ведет к гибели социума, который про­должается существовать, но уже в иной географической среде.

2. Второй механизм — это механизм формирующего воздействия природно-географической среды, механизм адаптации к внешним природно-географическим условиям путем прямого приспособления.

• Характер занятий, тип хозяйственной деятельности, ее со­
циальной организации, питание, тип жилья и т.д. — все это несет
на себе зримые отпечатки той природно-географической среды, в
которой находится социум. Так, хлопководство или оленеводство
жестко «привязаны» к климату; но эти занятия формируют и опре­
деленный тип социальной организации хозяйственной жизни.

• Природно-географическая среда была главным источником
самоопределения наших предков. Глубоко доверительные отноше­
ния человека с природой в далекие времена становления культуры
оставили неизгладимый отпечаток на социокультурном облике раз­
личных народов. Природу обожествляли, ей поклонялись, воспри­
нимая себя как ее частицу, как ее детей. Не случайно огромное
число народов называли себя народом гор, народом полей, рав­
нин, страны огней, нарекали себя в честь рек, озер и т.д.

Итак, на этапе первоначального развития различных социумов географическая среда наложила достаточно ощутимый отпечаток на их культуру как в ее хозяйственно-экономическом, политичес­ком, так и духовно-эстетическом аспекте.

Например, на восприятие нашими предками, да и современниками пространства, на ощущение ритма их жизни оказывали опосредо­ванное недостаточно глубокое воздействие масштабы территории, рельеф местности, что, в частности, проявилось в быстрых и стре­мительных плясках горцев Кавказа, проживающих на берегах бур­ных рек.

Данные элементы культуры — своеобразные духовные «отпе­чатки» географической среды — переплетались и с другими «отпе­чатками» природы, прежде всего, генетическими: различные наро­ды и расы, видимо, характеризуются различным распределением типов темперамента, другими нейродинамическими характеристи­ками. Вырабатывавшиеся нормы культуры, образцы поведения так или иначе привязывались к доминирующим типам нейродинами-ческих процессов, выражали их и соответствовали им.

87

Тем самым природно-географические и природно-генетические факторы, взаимодействуя друг с другом (подчас причудливо), сыг­рали значительную роль в формировании культуры на первоначаль­ных этапах развития того или иного народа.

• Природные «отпечатки» в культуре, переплетаясь с «отпе­чатками» (уроками) исторического опыта, сотрудничества с дру­гими народами и т.д., впоследствии получают ощутимую автоном­ность, способность к воспроизводству независимо от географичес­ких условий. Обретя свойство культуры, а вместе с тем свойство устойчивого развития как целостности, способность передаваться от поколения к поколению, они могут проявляться через много поколений и в совершенно иной, казалось бы, природной среде — например, возведение деревянных изб русскими переселенцами в безлесных степях Юга России и Казахстана.

Другой пример самовоспроизводства обычаев, типов хозяйствен­ной деятельности в иной природно-географической среде — уклад жизни секты молокан, насильно переселенных до революции в За­кавказье. На склоне кавказских гор, на берегах бурных и каменис­тых рек располагается типично русское село с бревенчатыми из­бами. Конечно, новая природно-климатическая среда принудила пе­реселенцев заниматься виноградарством, но виноделие не стало их основным занятием — молокане выращивали картошку, капусту, клубнику, черную и красную смородину, квасили по уникальным ре­цептам капусту...

3. Еще один механизм воздействия, как и предыдущий, осуще­ствляется уже в рамках природно-географической, экологической, климатической зоны, благоприятной для социальной жизни. Речь идет о том, что географическая среда содействует или препятству­ет эффективному социальному развитию.

Степень интенсивности усилий человека обеспечить себя необ­ходимым существенно зависит от того, где он живет — в бескрай­ней тундре Севера или в степях Украины, в пустынях Африки или плодородных долинах Луары... Давно обращалось внимание и на влияние климата на образ жизни людей (например, холодный кли­мат требует больших энергозатрат и более калорийного питания), в частности на их работоспособность. Не меньшее значение имеют и почвы. Их плодородие (тем более в сочетании с благоприятным климатом) создает условия для прогресса народа, на них прожива­ющего, развития его благосостояния, что опосредованно сказыва­ется на традициях, обычаях народа. И наоборот, скудные почвы сдерживают развитие благосостояния человека, эффективность при­лагаемых усилий снижается.

Воздействие оказывает и рельеф местности: высокие горы зат­рудняют контакты между общинами, слияние их в единое племя, единый народ, равнина способствует возникновению крупных эт-

88

носов, а наличие рек благоприятно для установления контактов, развития торговли (вспомним «путь из варяг в греки» при форми­ровании Киевской Руси).

Географический рельеф, наличие гор, рек, пустынь могут стать естественной оборонительной системой. Я. Щепаньский вслед за П. Сорокиным считал, что «можно утверждать, что демократичес­кие системы развились в странах, имеющих защитные естествен­ные границы (Швейцария, Исландия), что в странах, имеющих открытые границы, подверженные набегам, на ранних этапах воз­никла сильная абсолютистская власть»*.

* * *

Итак, мы попытались систематизировать различные механизмы воздействия природно-географической среды на социальную жизнь. Но не только это является нашей целью. Существуют проблемы более важные.

Если внимательно приглядеться, то оказывается, что в более или менее развитых обществах эти механизмы воздействия (в осо­бенности механизм содействия-препятствия географической среды социальному развитию) проявляются чаще всего избирательно. В одних случаях природно-климатическая среда может оказывать прямое воздействие, в других — не оказывать воздействия вообще или в незначительной степени. В одном случае под влиянием при-родно-географических факторов формируются одни качества, обы­чаи, нравы, в другом случае в аналогичных природно-географи-ческих условиях утверждаются совершенно иные порядки и т.д.

Нередко утверждают, что холодный климат обусловливает малую эффективность сельского хозяйства. Но не будем спешить с выво­дами. Для того чтобы понять, насколько именно климат стал глав­ным виновником такого положения, следует выявить, во всех ли стра­нах с холодным климатом (например, в России, Финляндии, Канаде) сельское хозяйство малопродуктивно. При сравнении уровня раз­вития сельского хозяйства в этих странах становится понятным, что не только и не столько холодный климат, сколько иные внегеогра-фические факторы являются главной причиной низкой продуктив­ности сельского хозяйства России.

Другой пример. Представим себе, что два соседа живут на камени­стой, малоплодородной земле. Но один своим упорным трудом до­бивается относительно высоких урожаев — он приучен к мысли, что только так можно добиться желаемых результатов, а другой, считая, что на такой земле, сколько ни трудись, невозможно добиться хоро­ших результатов, не проявляет особого рвения — и получает соот­ветствующий результат.

Приходится констатировать, что одна и та же географическая среда может по-разному сказаться на жизни людей. Это приводит нас к важному умозаключению.

Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии. — М., 1969, с 28.

89

Природно-географическая среда в приведенных примерах, ско­рее всего, не впрямую воздействует на социальную х<изнь — этому препятствует некая невидимая стена, «оболочка». И лишь преломля­ясь через эту «оболочку», пройдя через ее фильтры, фокусы, при­родно-географическая среда оказывает влияние на жизнь людей, их успехи в хозяйственной деятельности, устройство государственной жизни (например, именно в Швейцарии, богатой горами, был уста­новлен республиканский строй, чего не произошло в прошлых веках в других горных местностях — на Кавказе, Тибете и др.).

Что это за «оболочка», которая может корректировать, резко изменять воздействия географической среды, а иногда и препят­ствовать им?

Речь идет об обществе как сложившейся социокультурной систе­ме, регулируемой на основе принятых ценностей, норм поведения людей, выработанных правил, стандартов хозяйственной деятель­ности, организации общественно-политической жизни. Чем совер­шеннее организация социальной жизни, чем дифференцированнее созданные институты, чем отлаженнее действует система норм, чем совершеннее формы хозяйственной деятельности, тем слабее спо­собность географического фактора непосредственно влиять на со­циальную жизнь. Человек создает как бы собственную нишу, кото­рая благодаря науке, технике, культуре и, самое главное, таким социальным изобретениям человека, как социальные институты (экономика, система образования, государство и др.), существен­но усиливает независимость от географической среды.

Доказательств этому множество. Зачастую социальное устройство, ценности, нормы поведения народов-соседей, живущих в анало­гичных природно-географических условиях, имеющих единые эт­нические корни, существенно, а подчас и принципиально различа­ются. При этом сохраняется много общих «природных отпечат­ков» — в еде, музыке, танцах и т.д. Наглядным свидетельством тому являются социокультурные различия двух семитских народов — арабов и евреев. Такие же различия можно обнаружить и у тюрк­ских, и у славянских народов — они объясняются социальным твор­чеством людей, тем, вокруг каких идей и идеалов, норм и правил игры они объединились, каких лидеров они выдвинули и в резуль­тате какой исторический опыт они получили в процессе своего социального бытия.

До сих пор мы рассматривали проблему как бы с одной сторо­ны, мысленно проводя линию от географической среды к обще­ству. Но при наличии уже сложившегося общества еще важнее оп­ределить обратную связь — от общества к географической среде: что увидят люди в данной географической среде, какие варианты жизни изберут, какими будут их действия в условиях малоплодо­родных земель, — все это зависит от сложившихся в данном обще-

стве ценностей, традиций, устоев. Каждое общество воспринимает окружающую среду и реагирует на нее по-своему. Это касается вза­имодействия социума не только с географической средой, но и (о чем будет говориться в дальнейшем) со всеми внесоциальными, в том числе вещественно-предметными, факторами.

§ 4. Особенности биологии человека как предпосылка социальной жизни

Биологические особенности проявляются в двух аспектах:

• биологические особенности человечества, сделавшие воз­
можной социальную жизнь;

• биологические особенности конкретного человека, индиви­
да, влияющие на его индивидуальность.

Остановимся на первом аспекте — предпосылках возникновения особого типа живых существ (человека как социального субъекта), создающих биологические возможности человеческого труда, обще­ния, овладения социальным опытом, накопленным предыдущими поколениями, т.е. предпосылках социализации, культуры и т.д.

1. Возможность передвигаться в отличие от животных не на че­
тырех, а на двух конечностях позволяет охватить взглядом окружа­
ющую обстановку, использовать передние конечности для труда;
взгляд, направленный вперед, позволяет видеть в трех направлени­
ях; сложный механизм голосовых связок, гортани и губ способ­
ствует развитию речи, произнесению определенного количества
дифференцированных звуков.

2. Другая, очень важная, как представляется, биологическая осо­
бенность человека — это существенное отличие новорожденного
младенца от детенышей животных: его органы чувств достаточно
развиты, вес мозга и тела значительно больше, чем, например, у
обезьян, однако он совершенно беспомощен. Лишь в течение пер­
вого года жизни у человека формируются те функции, которые у
детенышей животных являются врожденными. Можно сказать, что
в отличие от животного, появляющегося на свет с уже сложивши­
мися, жестко функционально ограниченными способностями, ин­
стинктами, потребностями, человек обретает свойственную ему
форму существования (в социальном мире) в открытом взаимо­
действии с самими людьми.

Именно эта «недоразвитость» способностей новорожденного, на наш взгляд, во-первых, приоткрывает тайну уникальной пластич­ности врожденных импульсов и потребностей, отсутствия жестких механизмов, инстинктов, возможность приспособления потребно­стей к средствам их удовлетворения, что в совокупности способ­ствует развитию сложных образцов поведения и высочайших адап-

91

тационных способностей человека; во-вторых, обусловливает в не­малой степени уникальную пластичность, свободу функций мозга. «Недоразвитость» новорожденного становится одной из биологи­ческих основ высокой степени восприимчивости нового поколения людей к тем навыкам и опыту, которые накапливают предыдущие поколения.

3. Еще одно биологически «социально значимое» человеческое свойство — длительная зависимость детей от родителей, а следова­тельно, долгий период опеки со стороны взрослых, медленный темп роста и полового созревания ребенка. Детеныши приматов рожда­ются слабыми, беспомощными, но уже к 3—4 годам они достигают самостоятельности, а к 6—8 годам — половой зрелости. Человек же лишь к 12—14 годам достигает половой зрелости, а возраст, к кото­рому он достигает социальной самостоятельности, все более ото­двигается.

Для такой длительной опеки со стороны взрослых нужны и дру­гие биологические особенности, которые способствовали бы со­зданию условий для нее, т.е. созданию семьи. Особи людей женско­го пола в отличие от животных обладают способностью к круглого­дичной сексуальной активности, что и становится, как это ни уди­вительно, по мнению биологов, биологической предпосылкой фор­мирования уникального для природы явления — суперустойчивой семьи, в которой дети находятся под длительной опекой родителей (самцы животных проявляют готовность к ухаживанию, кормле­нию детей и самки лишь на время сексуальных контактов).

Устойчивая семья делает возможным внегенетическую передачу большого объема знаний, навыков, накопленных предыдущими по­колениями людей. Значение этой предпосылки трудно переоценить. Социальный опыт, социальные достижения не фиксируются в ге­нах. Человек оставался бы на одной из самых примитивных ступе­ней социального развития, и каждое новое поколение людей со­здавало бы социальную организацию жизни сначала, если бы не достаточно длительная опека взрослых, образование в силу биоло­гической причины устойчивой и длительной семьи, которая стано­вится условием социальной преемственности культуры.

Итак, в ходе естественного исторического развития возник та­кой биологический тип, который делает возможным возникнове­ние особой формы организации жизни — социальной. Этот биоло­гический тип характеризуется не просто сложным строением моз­га, способностью к труду, особенностями гортани и т.д., но и тем, что именно биология человека создает условия для возникновения устойчивой семьи, обеспечивающей в биологическом отношении длительную опеку и заботу о детях, а в социальном отношении — передачу огромной социокультурной информации.

Человек получает все биологические предпосылки к тому, что­бы стать социальным существом. Но вне взаимодействия с другими людьми все это предпосылки остаются нереализованными.

§ 5. Начала социальной жизни

Важно, на наш взгляд, различать понятия «живое» и «живот­ное». Живое — это то, что противостоит неживой, мертвой природе. Животное — это то, что не рефлексируется сознанием, не регули­руется им, досоциальное в-,человеке. Речь идет прежде всего об ин­стинктах. Социальная жизнь противостоит животной, но вбирает в себя жизненные, живые начала. Однако у человека возникают принципиально иные механизмы организации жизнедеятельности, которые качественно преобразуют содержание и формы реализа­ции этих живых начал.

Естественно, у человека и у животных много сходного. Всем живым существам присущи процесс обмена с окружающей сре­дой, необходимость адаптации к окружающим условиям, от степе­ни совершенства механизмов которой зависит судьба как индивида (особи), так и сообщества, и т.д.

Однако представляется дискуссионным утверждение этологов и генетиков, основывающихся на современных эмпирических дан­ных об удивительном сходстве поведения человека и животных, о том, что очень многое, присущее, по общему мнению, только че­ловеку и составляющее его преимущество, наблюдается и у живот­ных, и, следовательно, социальная жизнь есть разновидность жи­вотной жизни, законы которой и доминируют в обществе.

С особой остротой это проявляется при обсуждении:

• соотношения инстинктивной и внеинстинктивной форм ори­
ентации и регуляции поведения животных;

• стадных сообществ животных, форм регуляции их стадного
поведения.

Итак, каковы же начала социальной жизни, в чем их принци­пиальное отличие от начал животной жизни?

1. Индивид имеет определенные потребности, т.е. ему необходи­мы определенные блага для существования и развития в данной внешней среде (как природной, так и социальной). Говоря о по­требностях, сделаем акцент на следующих моментах.

• Потребность представляет собой синтез заложенной в инди­
виде программы жизнедеятельности и конкретной окружающей сре­
ды. В программе жизнедеятельности потребность черпает свой био­
энергетический импульс, обретает неодолимость, силу жизненной
необходимости. Вместе с тем потребности формируются и удовлет­
воряются в конкретной среде, приобретая форму (в том числе со-

циокультурную) и конкретное содержание, обусловленное этой средой.

Например, необходимость потребления пищи заложена в самой программе жизнедеятельности любого индивида. Но должная сте­пень калорийности или витаминизированности пищи зависит от того, где живет индивид— на Севере или Юге, каким трудом он занят — умственным или тяжелым физическим, и т.д. То же можно сказать о формообразующем влиянии социокультурной среды. Известно выс­казывание К. Маркса о том, что в отличие от голода, испытываемого дикарем, голод цивилизованного человека удовлетворяется с по­мощью ножа и вилки, что выразительно подчеркивает синтезиро­ванный характер конкретной потребности в еде.

• Животные обладают лишь одной системой потребностей —
потребностями развития организма и способны испытывать неудов­
летворенность, проявляющуюся в беспокойстве, раздражении и т.д.,
только лишь по поводу витальных основ существования.

2. Необходимость удовлетворения потребностей побуждает ин­дивида к определенным реакциям, усилиям. Обратим внимание на следующие обстоятельства.

• Важно подчеркнуть единство потребности и усилий, действий
индивида, цель которых — обеспечение удовлетворения потребно­
стей. Основой любых усилий, действий индивида является опреде­
ленная потребность.

• Принципиально важно, что у животных эти реакции носят
преимущественно рефлекторно-инстинктивный, т.е. врожденно-
стандартный, характер. Но многие этологи, утверждая, что совре­
менные исследования существенно расширили представления о роли
внеинстинктивных форм поведения животных, приводят при этом
весьма любопытные данные.

Научение (выработка свойств, навыков, которые не относятся к категории врожденных инстинктов). Каждый знает, что кошку или собаку можно научить реагировать на приказы хозяина, есть из определенной посуды, спать в определенном месте и т.д.

Более того, еще в 1912 г. Йеркс обнаружил способность чему-либо научиться даже у дождевого червя, научив некоторых особей пово­рачивать направо в Т-образном лабиринте: если червь поворачи­вал направо, он попадал в темный отсек, наполненный сырой зем­лей; если же он поворачивал налево, то на него воздействовал сла­бый разряд электрического тока. Потребовалось более 150 проб, чтобы червь стал устойчиво поворачивать направо. Тем самым было доказано, что простая нервная система животных может накапли­вать информацию, способную изменять их поведение*.

* Годфруа Ж Что такое психология. Т. 1. — М., 1992. 94

Научение резко повышает адаптационную способность особи и является методом внеинстинктивной ориентации, адаптации мето­дом проб и ошибок.

Обучение. У животных, в особенности у стадных, научение пере­ходит в обучение, т.е. передачу наученного другим особям (обучает и кошка своих котят, и собака своих щенят). Но так как семейная опека у животных относительно кратковременна, то новому поко­лению передается лишь меньшая часть накопленной старашми ин­формации, способной изменить поведение, повысить уровень адап­тации к окружающим условиям. Новое поколение вынуждено пройти собственный путь проб и ошибок — в результате получается «топ­тание на месте».

Существуют и другие внеинстинктивные формы поведения жи­вотных, например использование орудий, в особенности обезьянами. Но обезьяна чаще всего не совершенствует орудия или же это со­вершенствование носит фрагментарно-интуитивный характер (уко­рачивание палки); обезьяна не коллекционирует орудия труда, не хранит их специально.

Сигнальная система является разновидностью символической информации. Трудно назвать стадное животное, птицу, которая не пользовалась бы сигналами беды, опасности и т.д. Но и здесь есть особенности — эта сигнальная система фрагментарна, она исполь­зуется лишь в конкретной ситуации.

Животные, особенно обезьяны, обладают способностью к умо­заключению, т.е. способностью улавливать логическую связь между различными элементами ситуации и принимать правильное реше­ние, не прибегая к пробным действиям, производимым наудачу.

Но даже у обезьян способность к умозаключениям носит фраг­ментарно-ситуативный характер, т.е. они не используют эту спо­собность постоянно, это не основной тип их адаптации к окружаю­щему миру.

Итак, современная наука доказывает, что животные также об­ладают внеинстинктивными формами ориентации. Однако в отли­чие от человека в жизни животных внеинстинктивное, наученное, обученное проявляется фрагментарно, ситуативно, и главная при­чина этого — кратковременность обучения животных. Здесь коли­чественные различия переходят в качественные. Никто, кроме че­ловека, не сумел создать устойчивую семью, а поэтому никто, кроме человека, не смог в течение длительного периода передавать на­копленный личный и коллективный опыт, не прибегая к методу проб и ошибок. Семья — исходный пункт социальной жизни, а обу­чение, передача опыта, социализация — главный механизм под­держания и приумножения опыта, умений, способностей человека. Фрагментарно-ситуативные элементы внеинстинктивной деятель-

ности у человека благодаря этому механизму начинают приобре­тать качественно новое, устойчиво-системное свойство.

3. Еще одно начало социальной жизни —удовлетворение индиви­дуальных потребностей посредством объединения усилий, сообщества. Ведущими признаками социальных явлений чаще всего считают их возникновение во взаимодействии индивидов, скоордипирован-ность, упорядоченность. Но это характерно и для многих животных. «Во всяком случае, в сообществах как насекомых, так и позвоноч­ных, — отмечает Я. Щепаньский, — имеют место явления диффе­ренциации и разделения функций, иерархии, кастовости, факты общественного регулирования поведения отдельных особей, раз­личного питания в зависимости от принадлежности к касте, разде­ления труда, «рабства». В сообществах позвоночных встречаются та­кие явления, как захват определенной территории и ее защита от вторжения других стад, своеобразная организация совместной жизни в зависимости от территории, «устройство» собственной террито­рии и ее «обозначение», явления общественной иерархии и «влас­ти», опеки и «воспитания», «супружеской верности» и т.д.»*.

Можно привести и другие примеры стадных форм жизни жи­вотных, напоминающие социальную жизнь людей (что и становит­ся нередко причиной объяснения социальных норм животными инстинктами и т.д.). Например, как показали исследования, нерав­ноценность особей по степени агрессивности, способности к до­минированию создает иерархию (особенно среди обезьян), напо­минающую государство.

Так, обезьяны могут объединяться, чтобы управлять стадом (герон­тократия). У «хитрых» же макак замечена автократия, при которой вожак опирается на большую массу непризнаваемых «подонков», которые всегда поддерживают своего пахана**. Поразительное сходство с воинскими порядками демонстрируют павианы «на мар­ше». Они (так же, как и люди) передвигаются в определенном по­рядке. Четко выделяется вооруженный авангард и арьергард, во­жак идет чуть сзади авангарда, обоз с самками и детенышами ук­рыт со всех сторон.

Можно приводить множество примеров сходства стадных форм жизни животных и социальных форм организации людей — не го­воря уже о «мудрости» животных, их «благородстве», «хитрости»,

* Щепаньский Я Элементарные понятия социологии, с 23—24 Следует отме­тить, что термин «общественная жизнь» в отечественной социологической ли­тературе употребляется для обозначения только человеческих сообществ По­этому в приведенной цитате, если следовать нашей традиции, вместо опреде­лений, производных от слова «общество», нужно было бы использовать произ­водные, к примеру, от слова «сообщество» Видимо, следует различать понятия «стадо» (животное сообщество) и «общество» (социальное сообщество) ** Дольник В Непослушное дитя биосферы. — М, 1994, с. 155

96

«клептомании», «жадности» и т.д., аналогичных социальным чувствам людей

Справедливости ради приведем примеры и принципиальных отли­чий стадного поведения животных и социальной организации жиз-■ ни людей. Лев, который одной лапой может сломать хребет быку или буйволу, никогда не использует этот прием в схватке с себе подобными — в этом животные выгодно отличаются от людей, ко­торые способны уничтожать друг друга.

Сходств между стадными формами жизни животных и социальны­ми формами организации жизни людей так много, что волей-нево­лей возникает вопрос, не является ли подобное сходство доказа­тельством того, что истоки социальной жизни людей заключаются в стадных формах животных и что глубокое понимание организа­ции социальной жизни, ее движущих сил, причин и т.д. возможно на основе изучения стадных форм жизни? Социальная жизнь лю­дей получает сугубо биологическое обоснование, аргументацию. Но это одно из возможных логических объяснений подобного сходства. Есть и другое, на наш взгляд, куда более точное. Отметим два его аспекта.

• Подобное сходство объясняется тем, что, будучи живыми су­
ществами, и животные, и люди при (а) одинаковых давлениях внеш­
ней среды и (б) ограниченных вариантах выбора решения (в) вы­
нуждены одинаково адаптироваться. Сходство объясняется не тем,
что животная стадность порождает человеческую социальность, а
параллельностью возникающих реакций, форм адаптации живых
существ на аналогичные (или же одни и те же) вызовы внешней
среды.

Мы обращаем особое внимание на данное звено логической цепочки доказательств. Подобным образом нам придется объяснять многое в жизни человеческих сообществ. Внешние условия нам могут предоставлять ограниченное число функционально целесообразных решений, т.е. решений, которые обеспечивают реализацию той или иной функции.

Ограничено число вариантов соединения особей мужского и женского пола для продолжения рода, ограничено число вариан­тов организации жизни сообществ и т.д., и это становится одной-из главных причин повторяемости, сходства не только между стад­ными формами животных и социальными формами жизнедеятель­ности людей, но и сходства социальных форм жизнедеятельности народов, которые не имели прямых контактов и не могли заим­ствовать друг у друга те или иные социальные формы и т.д.

• Другое обстоятельство, благодаря которому мы находим сход­
ство в социальном поведении, чувствах людей и стадном поведе­
нии животных, которого может и не быть в действительности, —
антропоморфизм, т.е. присвоение животным чувств и мыслей, ха-

97

4 Общая социоло! ня

рактерных для человека. Мы приписываем животным определен­ные чувства, добродетели, которые характерны у людей в рамках системы разумной (внеинстинктивной) деятельности, как резуль­тат организации взаимодействий на основе вероятностных прогно­зов, умения предвидеть реакцию партнера, переживать не конкрет­ную ситуацию, а саму добродетель.

Итак, можно сделать некоторые выводы относительно характе­ра сообществ животных и людей:

• организация животных в сообществе, взаимоотношения особей
в нем, во-первых, обусловлены преимущественно живот­
ными инстинктами, не носят осмысленного, целенаправ­
ленного характера; во-вторых, устойчивые взаимодействия
животных являются лишь фрагментарными, не представляя
собой более или менее развитую целостную систему;

Date: 2015-09-24; view: 387; Нарушение авторских прав