Глава 50. Зажав в руке пачку журналов и газет, высокий человек шел по пыльной дороге, ведущей из деревни к докам

Зажав в руке пачку журналов и газет, высокий человек шел по пыльной дороге, ведущей из деревни к докам. Его силуэт четко вырисовывался на фоне заходящего солнца.

По дороге к пирсу он не перекинулся ни единым словом с многочисленными рыбаками, выгружающими из лодок дневной улов или занимающимися починкой сетей. Они тоже не предприняли никаких попыток заговорить с ним, но несколько пар любопытных глаз внимательно наблюдали за незнакомцем, который направился к довольно большому, тринадцатиметровому судну со свежей ярко‑синей надписью «Джулия» на корме. Кроме надписи, которая была обязательна согласно морским законам, лодка не имела больше никаких опознавательных знаков. Внешне она ничем не отличалась от тысяч других судов, бороздящих прибрежные воды в этой части Южной Америки. Здесь были и суденышки рыболовов‑любителей, и шхуны потомственных рыбаков, покидавшие гавань задолго до рассвета и каждый вечер возвращавшиеся с уловом.

Хозяин «Джулии» практически ничем не выделялся среди окружающих. Вместо шортов и вязаных джемперов, которые обычно носили капитаны‑чужаки, он был одет в обычную для здешних мест одежду рыбака – белую свободную рубаху из грубой хлопчатобумажной ткани, брюки цвета хаки, туфли на мягкой подошве и темную шапочку, натянутую почти до самых бровей. Загорелое лицо был покрыто четырехдневной щетиной и на первый взгляд ничем не отличалось от лиц рыбаков. Но стоило присмотреться повнимательнее, как сразу становилось заметно, что его кожа огрубела гораздо меньше, чем у них, а его судно скорее оборудовано для дальнего путешествия, чем для рыбной ловли. Но присматриваться повнимательнее здесь, в большом оживленном порту, было особенно некому, и «Джулия» оставалась лишь одним из нескольких тысяч судов, которые заходили туда. Причем многие из них везли далеко не легальные грузы.

Два рыбака со шхуны «Дьявол», стоящей по другую сторону пирса, внимательно наблюдали за тем, как владелец «Джулии» поднялся к себе на борт. Через несколько секунд там заурчал генератор, и в каюте зажегся свет.

– Он тратит уйму топлива, – заметил один из рыбаков. – Вчера этот генератор работал добрых полночи. Что он там делает?

– Я как‑то видел сквозь занавески, что он сидит за столом. Кажется, что‑то читает или пишет.

Второй рыбак многозначительно посмотрел на пять антенн, торчащих над рубкой «Джулии».

– У него на этой посудине целая куча оборудования, включая радар. Тем не менее он не рыбачит сам и не ищет клиентов, которые бы могли зафрахтовать его судно. Вчера я наблюдал, как судно бросило якорь неподалеку от острова Кэлвэри, но непохоже, чтобы он собирался ловить рыбу.

– Потому что он не рыбак, – его компаньон презрительно фыркнул. – И это судно не для фрахта.

– Думаешь, еще один контрабандист? Наркотики?

– А что же еще? – ответил первый рыбак, окончательно теряя интерес к этой теме.

Не подозревая о том, что его присутствие вызвало столь пристальное внимание, Зак изучал разложенные на столе карты, продумывая курс, который ему лучше всего избрать на следующей неделе. В три часа ночи он наконец собрал карты и откинулся на спинку кресла. Надо было хотя бы немного поспать, но Зак знал, что не сможет уснуть, несмотря на то, что очень устал. Всю последнюю неделю его мучила жестокая бессонница.

Благодаря связям Энрнко Сандини и миллиону долларов его побег из Штатов прошел без единой накладки. В назначенное время в горах Колорадо появился небольшой вертолет и приземлился в двухстах метрах от дома, на специально оборудованной площадке. Одетый в лыжный костюм, с лыжами в руках и в темных очках, закрывавших большую часть лица, Зак поднялся на борт, и вертолет доставил его на небольшую лыжную базу, находившуюся где‑то в часе лета. Пилот не задавал никаких вопросов – постоянно имея дело с богатыми клиентами, он привык к тому, что эти люди, владея собственными горами, предпочитают кататься где‑нибудь в другом месте.

На стоянке рядом с базой Зака ждала машина, на которой он доехал до небольшой взлетной полосы, расположенной ближе к югу, где его ждал четырехмоторный частный самолет. В отличие от пилота вертолета, который ни о чем не подозревал, кроме того, что должен был доставить очередного клиента с одного места на другое, пилот самолета прекрасно знал, что делал. План полета, который он предъявлял каждый раз, когда самолет садился для дозаправки, не имел ничего общего с их настоящим курсом. Они летели все дальше и дальше на юго‑восток.

Вскоре после того как они покинули пределы Соединенных Штатов, Зак заснул и проснулся только на очередной дозаправке. Но с тех самых пор и до сегодняшнего дня почти совсем не спал.

Он встал, налил себе бокал бренди, надеясь, что хоть это поможет ему уснуть, и прекрасно понимая, что его надежды тщетны. Затем Зак перешел в малый салон, служивший одновременно гостиной и столовой, выключил основной свет, оставив лишь небольшую медную настольную лампу. Все погрузилось в полумрак, ярко освещенной оказалась лишь фотография Джулии, которую он вырезал из журнала недельной давности и вставил в небольшую рамку. Сначала Зак думал, что это ее выпускная фотография, но сегодня, рассмотрев повнимательнее, решил, что скорее всего Джулию сняли на какой‑то торжественной вечеринке, может быть, даже на чьей‑то свадьбе. На ней было надето скромное платье персикового цвета с единственным украшением – небольшой ниткой жемчуга вокруг шеи. Но больше всего Заку нравилось на этой фотографии то, что Джулия была причесана точно так же, как н в тот вечер, когда они назначили друг другу «свидание».

Понимая, что лишь напрасно истязает себя, и тем не менее не в силах остановиться, он взял фотографию со стола и, устроившись поудобнее, в очередной раз начал всматриваться в родные глаза. Проведя пальцем по ее улыбающимся губам, Зак невольно подумал, а улыбается ли она теперь, вернувшись домой? Он искренне надеялся, что да, но перед глазами упорно вставало несчастное, искаженное от душевной боли лицо. Именно такой он видел Джулию в последний раз после того, как жестоко посмеялся над ее любовью. Воспоминание об этом неотступно преследовало его, не давая покоя ни днем, ни ночью. Впрочем, поводов для беспокойства было больше чем достаточно – он очень боялся, что Джулия забеременела, и мучился мыслью о том, что если это так, то ей предстоит нелегкая дилемма – либо аборт, либо позор и все «радости», сопряженные с рождением ребенка вне брака в маленьком городке.

Допив бренди, Зак в очередной раз испытал непреодолимое желание написать ей письмо. Он писал эти письма каждый день, хотя прекрасно знал, что никогда их не отправит. И сейчас в очередной раз говорил себе, что необходимо заставить себя прекратить это дурацкое занятие.

Он должен обязательно забыть ее, прежде чем окончательно сойдет с ума…

Он должен хоть немного поспать… Все еще продолжая думать об этом, Зак потянулся за ручкой и блокнотом.

Обычно в своих письмах он рассказывал ей о том, где находится, чем занимается. Иногда описывал детали, которые, по его мнению, могли заинтересовать ее, например, острова на горизонте или обычаи местных рыбаков. Но сегодня у него было совсем другое настроение. Усталость и бренди сделали свое дело, стократно усилив и без того почти невыносимые угрызения совести. Если верить той американской газете, которую он купил сегодня утром в деревне, Джулию, кроме всего, еще и подозревали в соучастии и содействии его побегу. И внезапно ему пришло в голову, что ей может понадобиться адвокат, который оградит ее от травли со стороны ФБР. Ее могут обвинить в преступном сговоре с ним хотя бы для того, чтобы просто запугать и заставить признаться даже в том, чего не было на самом деле. В таком случае ей понадобится не какой‑нибудь неотесанный, полуграмотный местный мужлан, а самый первоклассный адвокат, настоящий ас. А для того, чтобы нанять такого адвоката, нужны деньги. И немалые. Все эти беспокойные мысли отодвигали на задний план чувство безысходности и отчаяния, которое затуманивало его сознание с тех самых пор, как темно‑синий «блейзер» скрылся за поворотом горной дороги. Теперь его мозг работал, рассматривая все возможные проблемы и продумывая наиболее оптимальные пути их решения.

Уже рассветало, когда он наконец снова откинулся на спинку стула, чувствуя себя невероятно уставшим и… побежденным. Побежденным потому, что он все‑таки собирался отправить это письмо. Ему это было совершенно необходимо по двум причинам – во‑первых, в нем он изложил плоды своих ночных размышлений над теми затруднительными ситуациями, в которых могла оказаться Джулия, но в основном он делал это для того, чтобы наконец рассказать ей о своих истинных чувствах. Теперь Зак был совершенно уверен в том, что правда не сможет ранить Джулию сильнее, чем та жестокая ложь, на которую он обрек ее якобы для ее же блага. Это письмо будет первым и последним, но оно по крайней мере поможет убрать горький осадок, оставшийся после того безобразного фарса, в который он превратил их прощание.

Сквозь плотно задернутые шторы в каюту начал проникать солнечный свет, и Зак посмотрел на часы. Почту на этом острове забирали только раз в неделю – утром в понедельник, а это значит, что у него не будет времени переписать свое сбивчивое, бессвязное письмо, тем более что ему еще необходимо написать Мэтту и объяснить, чего он от него хочет.

Date: 2015-09-22; view: 257; Нарушение авторских прав