Марксистская диалектика

Проблемы современной марксистской диалектики получают в литературе, как правило, полярные, противоположные оценки. Ее основные положения либо переносятся в современные учебники и учебные пособия
без каких-либо существенных комментариев, либо попросту отвергаются.
И то и другое, разумеется, крайности. Марксистская диалектика наработала и содержит достаточно продуктивные и перспективные идеи. В частности, это можно сказать о концепции диалектики как теории познания, логики научного мышления, идей диалектического развития практики, диалектики теории и практики и т. д.

Однако современный взгляд на марксистскую диалектику требует объективно-критического подхода к ее оценке. В силу ряда причин она
во многом превратилась в схоластическую, догматическую, далекую от реальных научных потребностей схему. И одна из главных причин заключается в том, что в этой диалектике было нарушено и деформировано соотношение между наукой и идеологической составляющей. Иначе говоря, для объективного анализа марксистской диалектики необходимо решить вопрос: что же она такое — наука или идеология?

На первый взгляд, тема данного раздела методологически сформулирована не совсем корректно: в самом деле, почему «наука или идеология»? Почему не «наука и идеология»? То, что диалектика — это научная система, в общем-то, достаточно распространенная точка зрения. С другой стороны, диалектика — одновременно и идеология, поскольку идеологические (мировоззренческие) моменты из нее принципиально неэлиминируемы (неисключаемы). Идеологию мы определяем традиционно в качестве теоретического самосознания социальной группы, общественного класса. Таким образом, заявив, что диалектика одновременно есть наука (научная система) и идеология (выражает интересы определенного класса), мы,
в сущности, разрешили поставленную в заголовке проблему. Но решение это мнимое, поскольку вопросы, возникающие в данном случае, выходят
за пределы сформулированной дихотомии «наука-идеология». Именно это и будет предметом нашего изложения.

Общим местом исследований по марксистской диалектике является утверждение, что она научна, поскольку удовлетворяет всем критериям науки — формальным и содержательным. Во-первых, диалектика, как и всякая наука, нацелена, интенционирована на познание сущности исследуемых объектов; во-вторых, она открывает и формулирует законы познаваемой реальности; в-третьих, знания об этой реальности представлены
как система принципов, законов, категорий, понятий.

На фоне такой четкой аргументации позиция противников диалектики может показаться неубедительной. Когда, например, известный критик марксистской диалектики английский философ К. Поппер заявляет,
что в обществе не существует исторических законов и социум развивается путем метода проб и ошибок, а следовательно, законы социальной диалектики — фикция, то первоначально такая концепция воспринимается
как нонсенс. По мере же более основательного знакомства с позицией
К. Поппера аргументы английского философа представляются весьма основательными. В частности, К. Поппер исходит из позитивистской идеи,
в соответствии с которой теоретические положения (законы диалектики, например) должны иметь эмпирическую подтверждаемость (в марксистской философии эта идея сформулирована так: теория должна проверяться практикой; практика — критерий истинности знаний).

Посмотрим, продолжает К. Поппер, к какой именно эмпирической реальности (или практике), апеллирует материалистическая социальная диалектика. Парадоксально: к той реальности и практике, которых не существует — к реальности и практике коммунизма. Следовательно, законы и положения социальной диалектики попросту не с чем соотнести, они
не имеют эмпирической подтверждаемости. Но существуют реальность
и практика социализма. Что же они дают для подтверждения истинности законов диалектики? Фактически ничего, как утверждает английский
философ.

По мнению марксистов, социализм есть более высокая, по сравнению
с капитализмом, ступень развития и организации общества. Но социализму так и не удалось продемонстрировать свои преимущества ни в одной
из сфер социальной реальности. В области экономики господствовало экстенсивно развивающееся производство, низкая производительность труда, для сферы политики было характерно отсутствие демократии, правового государства, многопартийности. В духовной жизни вся палитра духовности была сведена к «единственно верной идеологии», а в искусстве многообразие художественной выразительности — к методу соцреализма.

Но самое главное заключается, пожалуй, в том, диалектика не дает возможности предвидеть, в каком направлении развивается общество. Марксистская социальная диалектика, открывающая законы социального развития (закон классовой борьбы, закон социальных революций, закон смены общественно-экономических формаций), совершенно однозначно утверждает, что общество в итоге объективно стремится от своей предыстории к действительной истории — коммунистическому обществу. Альтернативного варианта коммунизму нет, поскольку движение к нему —
не акт субъективного пожелания марксистов, но объективная логика исторического развития, реализующаяся через действие указанных социальных законов.

Такую точку зрения К. Поппер называет «историцистской», утопической и ненаучной по своему характеру, ибо она не имеет эмпирического (практического) подтверждения. Другой момент заключается в том,
что всякие долгосрочные прогнозы и теоретические модели общества неизбежно оказывались утопиями (например, концепция идеального государства Платона, утопия Т. Мора и т. д.), независимо от уровня их теоретического обоснования. Возможен ли, таким образом, коммунизм? Вот
почему следует более внимательно отнестись к идеям К. Поппера
о развитии общества путем метода проб и ошибок, а также о проблематичности существования исторических законов.

Необходимо отметить, что попперовские идеи находят весьма серьезный резонанс в современной социальной науке. «Я убежден, — пишет
академик Н. Н. Моисеев, — что любые долговременные прогнозы, схемы общества будущего несостоятельны. Жизнь сама распорядится, как должен быть устроен мир в следующих столетиях». Все современные западные социальные философы также отвергают возможность не только предвидения контуров будущего общества, но и проектирования, сознательного конструирования, построения этого общества.

Итак, что же произошло с принципом научности марксистской диалектики, который использовался при обосновании преимуществ материалистической диалектики? Вспомним, с каким постоянством В. И. Ленин говорил, что в марксистском учении нет ни тени утопии, что К. Маркс
не проектировал из собственных представлений общество будущего,
а, изучая объективные законы и тенденции исторического развития, с беспристрастностью ученого фиксировал его тенденции. В реальности же произошло нечто другое: по чисто идеологическим соображениям принцип научности был деформирован, и весьма существенно.

Дело в том, что принцип научности есть системное образование, и его субординирующим элементом является практическая подтверждаемость теоретических построений. Впрочем, и сам В. И. Ленин утверждал это неоднократно, когда подчеркивал, что «точка зрения жизни, практики должна быть первой и основной точкой зрения теории познания». Но вопреки первоначальным намерениям, «первой, основной» оказалась точка зрения теории: законы социальной диалектики приобрели самостоятельное, автономное существование. Практика должна была не проверять сформулированные законы на истинность, а в любой ситуации подтверждать их истинность. Это стало возможным из-за определенного отбора фактов практики: например, факты классового сотрудничества, социального партнерства
в современном капиталистическом обществе, противоречащие марксистскому закону обостряющейся классовой борьбы, квалифицировались как несущностные, второстепенные.

Закономерным следствием идеологически-селективного отношения
к практике явилось то, что практика в таком понимании лишалась важнейших своих определений всеобщности и универсальности, становясь частичной, ограниченной, а самое главное, «удобной» для теории. Принцип научности, составными элементами которого являются объективность рассмотрения и всесторонность охвата изучаемого предмета (В. И. Ленин), деструктурировался и разрушался, уступая место политико-идеологическому прагматизму. Особенно удобными для идеологических интерпретаций являлись основные законы диалектики. В силу их особой абстрактности и всеобщности они оказались «лишенными иммунитета»
к включению в них практически любых конкретных высказываний, в том числе и взаимно противоречащих друг другу. Разумеется, в особой природе этих законов нельзя усматривать какой-либо недостаток, ибо функционально они как раз и должны работать на уровне всеобщности и абстрактности. Истоки недостатков и ошибок марксизма в другом.

Рассмотрим сложившуюся ситуацию в марксистской диалектике
на примере ее основного закона («ядра, сути диалектики», как писал
В. И. Ленин). Нельзя не обратить внимание, что основная идея этого закона — абсолютность борьбы и относительность единства противоположностей — великолепно коррелируется с законами социальной диалектики — законом классовой борьбы, законом социальной революции и т. д. Требуются минимальные теоретические усилия для обоснования посредством друг друга этих двух рядов законов; и ничего антинаучного в такой процедуре нет. Но в силу приоритета идеологической доктрины по отношению
к научному содержанию закона он стал приобретать все более односторонний характер: закон единства и борьбы противоположностей мог объяснить факты классовой борьбы, но «не работал» при объяснении иных фактов, например, социальной интеграции капиталистического общества. Говоря более определенно, произошло неправомерное отождествление законов разных уровней — общефилософских (законов диалектики) и социологических. Поэтому совсем не случайно действие рассматриваемого закона иллюстрировалось, как правило, примерами все той же классовой борьбы.

Особенно явно идеологизированность закона единства и борьбы противоположностей обнаруживала себя при определении основных, главных социальных противоречий. Ведь, фигурально выражаясь, «на лбу» у объективного противоречия не написано, какое оно — главное или не главное, основное или не основное. Так, например, главным противоречием социализма называлось противоречие между возможностями производства и постоянно растущими потребностями советского человека.

Если же подойти к определению главного, основного противоречия реального, т. е. существовавшего в нашей стране, социализма с позиций строгой диалектики, то картина вырисовывается совершенно другая. Конечно, противоречие между производством и потребностями человека было, есть и будет практически в любом обществе, начиная с зарождения человечества. Следовательно, оно существовало и в условиях социализма. Можно пойти и дальше: предположим, что при социализме (строе, гуманистическом по своим исходным моментам) ликвидированы классовые антагонизмы, противоречие между трудом и капиталом, частная собственность уступила место общественной собственности. При таких условиях единственной заботой общества будет всемерное и полное удовлетворение постоянно растущих потребностей человека на основе роста общественного производства, и обозначенное противоречие действительно окажется движущей силой социалистического общества, его основным противоречием. И если все сказанное верно, то социализм ускоренно развивается и способен достаточно быстро демонстрировать свои преимущества перед всеми иными общественными устройствами. На практике, как уже отмечалось, этого не произошло: идеальная (идеологическая) модель социализма
не совпала с реальностью, а обозначенное противоречие не было противоречием социализма.

Даже рассуждая в рамках марксистской парадигмы диалектики, можно прийти к совершенно иным выводам. Рискнем предположить, что основным противоречием реально существовавшего социализма было противоречие, выражавшееся в форме отчуждения человека от собственности, власти, управления, социальных программ, официально насаждаемой идеологии. Если принять предложенное, то вполне объяснимыми оказываются безуспешные попытки «догнать и перегнать» страны капитализма, низкая производительность труда, процессы стагнации во всех сферах жизни и — как закономерный финал — саморазрушение реального социализма.

При обсуждении путей развития нашего общества часто возникает вопрос: а что, в результате экономических реформ стало лучше, общество действительно вышло из кризиса? Ответим совершенно определенно: лучше не стало, а по многим параметрам оказалось даже хуже. Что же, однако, из этого следует? То ли, что необходимо вернуться в общество развитого социализма с его основным — реальным или идеологически постулируемым — противоречием? Или возможны другие варианты?

Но вернемся к проблемам диалектики. Особенностью диалектики является то, что она — чрезвычайно тонко организованная система, беззащитная перед грубой экспансией идеологии. Пример тому — приключения (точнее, злоключения) закона отрицания отрицания. Напомним, например, что, полемизируя с народниками, В. И. Ленин специально разъяснял в работе «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?», что марксова идея гибели капитализма вытекает из анализа экономических процессов и тенденций в современном ему обществе,
но не из закона отрицания отрицания, как утверждали, в частности, Е. Дюринг и Н. К. Михайловский. Можно соглашаться или не соглашаться
с предположением Маркса о скорой гибели капитализма («Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма…»), однако бесспорно одно: и сам закон отрицания отрицания, и категории, его выражающие, использовались
К. Марксом и В. И. Лениным в качестве методологических средств анализа экономической и иной реальности, но не утверждались в качестве непререкаемых правил, по которым развертывается история.

Далее И. В. Сталин исключил этот закон из арсенала диалектики.
В 1960-е годы закон восстанавливается в своих правах, однако далеко
не в первородном виде. Мы не имеем в виду те курьезные случаи, когда
с помощью закона отрицания отрицания обосновывалась необходимость создания совнархозов, разъединения обкомов и райкомов КПСС и т. д. Исподволь рождалась новая версия этого закона, последовательно проводилась его идеологическая интерпретация. Анализируя процесс исторического развития общества, марксистские диалектики нового поколения доказывали, что исходная ступень развития общества (так называемый первобытный коммунизм) основывалась на общей собственности на средства производства, в ней отсутствовали разделение общества на классы, а значит,
и классовые антагонизмы, и эксплуатация, и т. д. Однако с совершенствованием производительных сил первобытный способ организации производства и общества начал сдерживать общественное развитие, превратился в его тормоз. Так происходит первое отрицание, возникает классовое общество, общество частной собственности, дающее простор развитию производительных сил. Однако и оно подлежит отрицанию, поскольку это общество социальной несправедливости, экономической и духовной эксплуатации трудящихся. Такое общество с необходимостью отрицается (отрицание отрицания) следующей ступенью исторического развития — коммунистической, на которой синтезируются достоинства первой и второй ступеней и начинается подлинная история человечества.

Мы понимаем, что это изложение закона грешит схематизмом.
Но при такой интерпретации истории в общественное сознание внедряется мысль, что наступление коммунизма детерминируется действием всеобщих законов, в том числе и всеобщего закона отрицания отрицания.

Впрочем, можно доказать и нечто совершенно противоположное. Предположим, что настоящая история человечества начинается не с этапа первобытного общества (ибо это его доцивилизационное развитие),
а с этапа классового общества (с его развитыми, установившимися экономическими и социальными структурами). Но тогда расклад уже другой: классовое общество (исходная ступень) — социализм (отрицание) — постсоциалистическое, капиталистическое классовое общество (отрицание отрицания). Такая получается диалектика!

Подведем итоги. Главный из них заключается в том, что диалектика должна развиваться и существовать не по логике и правилам идеологии,
а по логике и правилам науки. Но ведь в самом начале мы утверждали,
что идеологические моменты принципиально не устранимы из социальных наук, в том числе и из диалектики. Решение этой проблемы нам видится так: диалектика как «чистая наука» — это, в сущности, «идеальный тип» (термин известного немецкого философа М. Вебера), т. е. такое явление, которое либо чрезвычайно редко встречается в действительности, либо вообще есть мысленная конструкция, необходимая для познания реальности (нечто вроде идеализированного объекта). В своем практическом функционировании диалектика всегда будет «нагружена» классовыми, групповыми интересами. Но, учитывая сказанное, мы должны поменять приоритеты: диалектика как наука первична по отношению к диалектике
как идеологии. Положения диалектики должны вытекать из ее собственных, внутренних требований, принципов, установок, а не из запросов социальной сферы. Например, основное противоречие конкретного социального образования должно выводиться из анализа объекта, а не привноситься с помощью идеологических императивов (что, кстати, происходит еще до научного анализа объекта). Конечно, впоследствии любое положение диалектики может получить идеологическую интерпретацию, идеологическую коррекцию. Это неизбежно и не всегда ведет к негативным результатам. Тем не менее, методологическим ориентиром для формирования
и развития диалектики должен быть, по нашему мнению, предложенный «идеальный тип» диалектики.

Конкретизацией сформулированного правила является отказ диалектики от поисков «единственно верного решения», как правило, инспирируемого официальной идеологией. Наличие различных решений, точек зрения, конкурирующих позиций — признак истинной науки. Диалектика, далее, должна не на словах, а на деле превратиться в открытую систему, свободно включающую в себя новые наработки в области теории. Конечно, единство и борьба противоположностей — это «суть, ядро диалектики»,
но философы только выиграют, если наряду с названным законом будут использовать при исследовании самодвижения, саморазвития реальности идеи синергетики, самоорганизации, системного подхода.

И, наконец, еще одно замечание по поводу марксистской диалектики. Как к ней относиться? Думаем, как к факту истории философии. Очевидно, многое из того, что наработано марксистской диалектикой, войдет
и в формирующуюся сейчас в нашем обществе философию. На наш взгляд, перспективны марксистские идеи о диалектике теории и практики, критерии истинности знаний, взаимной опосредованности ступеней познания, диалектике процесса отражения и т. д. Но все это не более чем предположения, ибо проблема значительно сложнее, чем может показаться.

В самом деле, в обществе происходят трудные философские «мутации», формируется новый образ философии. Что будет востребовано
из марксистской диалектики философией будущего — об этом пока можно только гадать. Более того, мы не можем предсказать даже то, какой непосредственно вид, какую форму обретет диалектика в лагере тех социальных сил, которые по-прежнему считают диалектический и исторический материализм теоретической основой практической деятельности. Возможен ли возврат к каноническому марксизму, канонической марксистской диалектике с учетом новых социальных и интеллектуальных реалий? Тем более, если мы на самом деле хотим сделать из диалектики инструмент познания действительности, а не политико-идеологическую доктрину.

Учитывая тенденции становления новой философии, можно было
бы попытаться определить «образ диалектики» и ее место в структуре этой науки более обстоятельно и конкретно. Однако такая попытка будет
явно преждевременной, поскольку серьезных теоретических оснований
для ее реализации пока нет.

Литература

1. Асмус В. Ф. Античная философия. М., 1976.

2. Коплстон Ф. История философии. Древняя Греция и Древний Рим.
М, 2003.

3. Сартр Ж.- П. Проблемы метода. М., 1994.

4. Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – 2-е изд. Т. 20.