Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Доктор наносит Визит
День был на исходе. Я, майор Петрунин, лейтенант Воронков и еще два офицера из отдела полковника Решетова ехали «встречать» Доктора. В два часа ночи он должен был выброситься на нашу территорию. Этому предшествовал оживленный обмен радиограммами между мной и Гюбертом: уточнялись даты, место приземления. Машина плавно катилась по чистому и ровному шоссе. Я сидел в кабине, откинувшись на спинку сиденья, и дремал: долгая езда укачала меня. В пути мы дважды попадали под дождь, и я серьезно опасался, сможет ли машина добраться до отдаленного от шоссе и жилых мест пункта встречи, к которому вел длинный отрезок обычной грунтовой дороги. Перед развилкой Петрунин забарабанил по крыше кабины и крикнул: – Сворачивай направо! Шофер остановил машину, сошел на землю и, оглядев дорогу, проворчал: – Гиблые места! – Не паникуй, Петя! – сказал Петрунин. Петя почесал в затылке и полез обратно в кабину. Машина съехала с шоссе на большак и сразу завиляла из стороны в сторону. Мы поехали по жидкой грязи медленно, на второй скорости. Спасало то, что под верхним оттаявшим слоем земли лежал еще мерзлый слой. – Жми, жми, Петя! – подбадривал Петрунин. – «Жми, жми»! – ворчал тот. – Начнешь жать – обязательно заночуешь в кювете! Он ловко выруливал машину, а машина так и норовила сползти с горбатого большака в кювет. А тут еще клонящееся к закату солнце играло своими лучами в лобовом стекле и слепило глаза. Кое-как, перегрев мотор, мы преодолели этот злосчастный участок, но перед самой деревенькой все-таки основательно завязли. Задние колеса затянуло в канаву, и машина прочно села на дифер. Мы выбрались из кузова. Шофер повздыхал, выругался и отправился в деревню. Вслед за ним ушел и Петрунин. Вернулись они с двумя бревнами. Мы стали «вываживать» машину и кое-как вытянули ее из канавы. В деревню попали затемно. Остановились в доме председателя колхоза и остаток вечера прокоротали за чаем и разговорами. В половине первого я и майор Петрунин покинули дом, предварительно еще раз проинструктировав остающихся. Мы взяли с собой мешок с сухой паклей, банку с машинным маслом, бутылку с бензином, ракеты и ракетницу. Ночь стояла тихая, полная какого-то значительного спокойствия. Все небо было усеяно звездами. Луна уходила за горизонт и, прячась за тучку, как бы подмигивала нам. Подмораживало. Лужицы, затянутые тонким матовым ледком, похрустывали под ногами. – Погодка на нас работает, – заметил Петрунин. – Обратно по морозцу быстро выберемся. Мы вышли из деревни, миновали кладбище, обогнули небольшую березовую рощу, наполненную бодрящим весенним ароматом, перебрались по мостику через крошечную речонку и зашагали по открытому полю. Пройдя два километра, увидели белый шест – метку, поставленную нами заранее. Мы вынули из мешка паклю и выложили из нее на земле круг трех метров в диаметре. Паклю полили машинным маслом. Петрунин зарядил ракетницу, я приготовил карманный фонарик. Мы закурили и стали ждать. Минут за пятнадцать до назначенного времени с запада послышался стонущий рокот мотора. По звуку мы без труда определили, что идет немецкий самолет. – Смотри, еще спутает, – заметил Петрунин. – Возьмет да и пройдет стороной. – Не должен, – сказал я. – На всякий случай надо посигналить. Я поднял в небо сильный фонарик и просигналил условленным шифром. Кажется, Петрунин оказался прав – самолет явно отклонялся в сторону и удалялся. Шум его мотора становился глуше. Тогда я плеснул из бутылки бензина на паклю, чиркнул спичку, и пакля, мгновенно вспыхнув, загорелась круговым пламенем. Звуки мотора стали вновь нарастать и приближаться. Наш сигнал заметили. Самолет снизился и проплыл над головами. Я отошел в сторону, и снова начал сигналить фонариком. Самолет трижды подмигнул нам зеленым огоньком. – Все идет, как по нотам, – проговорил Петрунин и начал подливать в огонь масло. Самолет развернулся и снова пошел на нас. Под его крылом на мгновение зажегся красный фонарик. – Прыгнул, – сказал я. – Гаси костер. Красный огонек подтверждал прыжок. Петрунин начал затаптывать костер. Я напряженно всматривался в звездное небо и наконец заметил в нем купол парашюта и болтающуюся на стропах человеческую фигуру. Доктор не мог похвастаться точностью приземления. Его сносило к деревне, и я побежал. Он опустился шагах в четырехстах от огня, упал животом на землю и остался лежать неподвижно. Я подходил, мигая фонариком, но он не поднимался. Я решил было, что Доктор ушибся или потерял сознание, но тут же услышал, как щелкнул затвор пистолета. Доктор готов был ко всяким случайностям. – Кто? – повелительно крикнул он, когда я остановился от него в двух шагах. – Хомяков, – ответил я. – Вы не ушиблись? – Как будто нет. – Ну вот и великолепно! А помните, как вы боялись прыгать? – Было, было... – И Доктор упругим движением вскочил на ноги. Я осветил его лучом фонарика. На нем была армейская шапка-ушанка с вдавлинкой вместо звезды, стеганый ватный костюм и солдатские кирзовые сапоги. – Выключите фонарь, – сказал он мне и протянул руку. – Здравствуйте, Хомяков! Жребий брошен! Точь-в-точь, как в американском кинобоевике... Я почувствовал, что рука Доктора по-прежнему была в тонкой перчатке. Доктор сунул пистолет в карман. Я спросил: – Кто вас провожал? – Гауптман... А кто там вытанцовывал над огнем? – Один из тех шести, – ответил я. – Он достал машину. Сам за шофера. Он сейчас подойдет. Доктор угостил меня сигаретой, осветил зажженной спичкой мое лицо и спросил: – Куда мы сейчас? – В Москву. Куда же еще? Я ведь сообщил, что все подготовил. – Понимаю, понимаю. – И он, пыхтя дымом, поглядел по сторонам. Подошел майор Петрунин. – Познакомьтесь, – предложил я. Доктор протянул руку, не называя себя, и лишь промолвил: – Очень приятно. – Звонарёв, – отрекомендовался Петрунин. – А как с парашютом? – спросил Доктор. Я сказал, что оставлять здесь парашют нельзя и что его придется захватить с собой, а по дороге где-нибудь припрятать. Доктор согласился. Петрунин скатал парашют, затиснул его в мешок из-под пакли и взвалил на плечо. Мы тронулись к деревне. – Значит, прямо в Москву? – спросил Доктор. – Сначала зайдем в деревню, – ответил я. – А зачем? – поинтересовался Доктор. – Машина наша стоит у отца Звонарёва. – А как там? – Это что-то на вас не похоже, Доктор, – усмехнулся я. – Деревушка глухая, в девятнадцать дворов. Остались одни бабы да деды... – Оно конечно, – бодро ответил Доктор, но тут же спросил: – А нас по дороге в Москву не прихлопнут на контрольных пунктах? – Мы ночью не поедем, а днем не проверяют. – А где же мы будем торчать до утра? – У отца Звонарёва. – Удобно? – Удобнее и быть не может, – вмешался в разговор Петрунин. – Старику моему уже за восемьдесят стукнуло, и он глух, как доска. Немного помолчали, потом я спросил: – Что нового на станции? Все живы? – Там всё по-старому, вот у вас тут дела неважные... – Именно? – А Саврасов? Завалился? – Тут уж я ни при чем. Без меня это стряслось. – Идиотина! – сказал Доктор. – Денег ему не хватало!.. А Брызгалова не отыскали? – Нет. – Ну этого-то я найду, – уверенно заявил Доктор. «Едва ли», – подумал я. Подходя к деревне, Доктор осведомился: – Радист Курков далеко? – А что? – Надо же отстучать Гюберту. – Всё сделаем. К обеду господин Похитун доложит гауптману телеграмму. Когда вошли в деревню, Доктор заметил: – Действительно, медвежий уголок. Тут можно целый десант высадить, и никто не почешется. Сказано, Русь-матушка... У дома председателя колхоза я предупредительно пропустил Доктора вперед и сказал: – Сюда... вот сюда... Доктор толкнул дверь, вошел в освещенную комнату и тут же, без команды, поднял руки: на него в упор смотрели три пистолетных ствола.
|