Беснование сынов Иуды в Америке. Еврейство само призывает на себя возмездие Немезиды

I. Самая отвратительная вещь для еврея — отдавать назад, как жажда мести — основная черта в его характере. Не столько, пожалуй, стремление к роскоши, сколько именно мстительность, является источником еврейского корыстолюбия. С другой стороны, кагал не может ошибаться или, по крайней мере, не должен позволять гоям какие‑либо в этом сомнения. Это понятно, ибо что же иное может служить для кагала гарантией деяний в прошлом, равно как залогом преуспеяния будущего. Вот почему с осатанелым упорством еврейство твердит о своём неизменном торжестве. Ниспровергая супостатов и сокрушая препятствия, сыны Иуды в случае невзгоды готовы на любые злодеяния, лишь бы поставить на своём. Мы видели примеры не только в России за период кагалыюго бунта, и не в одной Франции на пути процесса Дрейфуса, а даже в Австрии, когда, будучи разбиты на городских выборах в Вене и стремясь искоренить Люэгера, кроткое еврейство мало того, что требовало нарушения конституции, но домогалось и осадного положения.

II. То же наблюдается в Соединённых Штатах. Так хорошо поставленная и ещё лучше разыгранная оперетка “негодование конгресса” в защиту американского патриотизма евреев пригвоздила к позорному столбу их же самих. Долгим опытом научились они понимать грозное изречение c'est le premier pas qui coute. Американский ягуар лизнул еврейской крови… Кагал же не перестаёт дразнить его.

А вдруг бросится!?

Выло от чего придти в отчаяние, даже в бешенство. Так и случилось.

III. Опять началась в иудейской прессе травля всего русского снова пошли митинги “американцев Моисеева закона”. Презирая “вашингтонскую” конституцию и правила чести, но твёрдо памятуя, что они евреи, даже должностные лица от колена иудина в Соединённых Штатах не затруднялись участвовать в агитации и подстрекать единоплеменников. Учитывая же единство Израиля, американские евреи вообще руководствовались уверенностью, что если явно нелепый замысел об уничтожении договора 1832 года мог быть приведён в исполнение согласно с директивами, данными русским еврейством, то и наоборот, это последнее точно соблюдает наказ, редактированный Б'най Брифом. Обосновываясь же на своём международном величии, иудаизм повсюду, а тем паче в С. Америке, полагает всё для себя дозволенным, вследствие чего, не признавая местных, как и вообще узаконений гоев, рассчитывает на безнаказанность, что бы ни содеял.

С другой стороны, отнюдь не следует забывать, что “игра”, затеянная сынами Иуды, была не из таких, чтобы её можно быть прекратить безопасно, и наоборот, выигрыш давал надежду, что партнёры сами откажутся помышлять о какой‑либо “партии” вновь.

“Одна Россия, — говорит Марр[167], — хотя и осаждаемая еврейством, до сих пор ещё стоит твёрдо, но рано или поздно и она будет взята им… Евреи и сюда продерутся окончательно, а тогда уже сорвут с петель христианскую цивилизацию!…”

Вдохновение мудрого немца как бы провидит “уничтожение договора 6/18 декабря 1832 г.”.

IV. Иллюстрацией являются нижеследующие факты, удостоверенные американской же прессой. Для удобства читателей, даём их по‑русски, но в виду особой их знаменательности, равно как для устранения споров, приводим и английские тексты.

“Филадельфийская пресса”, 19 февраля 1912 г. Пылающим страстью языком, Герман Лёб[168], директор Департамента продовольствия, в речи своей вчера днём перед собранием из трёх тысяч евреев описывая мрачное угнетение, царящее в России, делал призыв к оружию и настаивал, чтобы на русское преследование ответ давался “мечем и огненным боем”. “Конечно, нехудо отменять приговоры, поясниц он, — но лучше того “освободить навсегда от царского деспотизма”. Директор предлагал в Россию сотню головорезов с тайным доставлением в эту же страну оружия.

Лёб сменил на кафедре сенатора Пенроза. Энтузиазм слушателей уже перед ним был приподнят до высокого градуса зажигательными словами сенатора Соединённых Штатов, но огненный призыв Лёба увлёк собрание в бешеный водоворот возбуждения. “Давайте собирать деньги, чтобы послать в Россию сотню головорезов, — сказал директор. — Пусть они натаскают нашу молодёжь и обучат её пристреливать угнетателей, как собак. Подобно тому, как подлая Россия вынуждена была отступить перед маленькими японцами, так она должна будет уступить дорогу перед избранным от Бога народом. Бросьте семена и они взойдут! Толкните лавину, чтобы она покатилась по всем Соединённым Штатам, и Россия сойдёт с нашего пути. Деньги могут это сделать”[169].

Другими ораторами митинга были: директор общественной безопасности Джордж Д. Портер, бывший директор публичных работ Гарри А. Макей, судья Леон Сандерс, Яков Шен и Иосиф Гросс.

“Филадельфийские Ведомости”, 19 февраля 1912 г., Когда сенатор Б. Пензор на вчерашнем массовом митинге говорил об отношении России к евреям и заявил, что Америка вполне может обойтись без какого‑либо договора с этим государством, слушатели энергично выражали своё одобрение.

Но Герман Лёб, директор Департамента Продовольствия, поднял настроение собрания до лихорадочного жара, объявив, что уничтожение договора приносит известную помощь, однако, не разрешает всей задачи, и призывал американских евреев к составлению фонда для отряжения в Россию головорезов с тайной посылкой туда оружия, “дабы зажечь боевую кровь в русских евреях”. “Подлую Россию, которая вынуждена была стать на колени перед маленьким японцем, мы заставим опять стать на колени перед избранным от Бога народом”, — с эмфазой произнёс Лёб в своём обращении [170].

“Нью‑Йоркское Время”. 26 февраля 1912 г. Профессор Э. Зелигман на вчерашнем митинге подробно говорил о положении, создавшемся через уничтожение Америкой её договора с Россией. “Судьба вопроса о паспортах, — сказал он, — зависит всецело от того, что будет происходить в Китае. “Усваивая известную политику в отношении Китая, Соединённые Штаты могут поставить Россию в такое положение, что она рада будет заключить новый договор, более благоприятный” [171].

“Нью‑Йоркское Солнце”, 31 марта 1912 г. Евреи всего мира объявили войну России. Подобно римско‑католической церкви, еврейство есть религиозно‑племенное братство, которое, не обладая политическими органами, в состоянии, однако, выполнять важные политические функции. И это государство теперь предало отлучению русское царство. Для обширного северного славянского племени нет больше ни денег от евреев, ни симпатии с их стороны ни в парламентской, ни в публицистической области, а взамен этого — беспощадная ненависть. И Россия понемногу начинает понимать, что означает такая война!…[172]

V. Издаваемая евреями в СПБ “Речь” не дерзает говорить таким же языком, но она это думает. В заключение своей статьи об уничтожении договора 1832 года, газета осмелилась бросить русскому обществу такие строки:

“В конце концов, Соединённые Штаты, говоря скромно, — держава с известным международным положением, а Россия и русские, каковы бы ни были их азиатские взгляды, дорожат общественным мнением, и отказаться от договора с ней — значит покрыть её пятном, которое трудно смыть”.

“Такие речи, быть может, ещё уместны в Америке, — справедливо негодует “Новое Время”, — но не возмутительно ли читать повторения их в пределах России и на столбцах яко бы русской газеты, торжествующей, что эту же самую Россию покрыли пятном, которое трудно смыть”.

“Гессен знает наше так называемое интеллигентное общество, способное сочувственно читать такие отзывы о вскормившем его отечестве; знает, что одурманенный многолетней еврейской отравой читатель не швырнёт грязный иудейский листок в физиономию выпустившей его редакции, только что плюнувшей ему самому, этому читателю, в физиономию. И русское общество, и русская власть свободно допускают публичное издевательство над Россией со стороны еврейских писак, осмеивающихся говорить от имени русского общественного мнения. Но не надо забывать, что над ними есть высший судья — русский народ, который любит и чтит родину и не позволит безнаказанно осквернять родное гнездо всяким проходимцам. Борьба между народами может принимать различные формы. Объявленная нам американскими евреями таможенная война завтра же может превратиться в настоящую, и те, кто считает возможным бороться с Россией, оставаясь в России, явно вступает на путь, ведущий к измене и предательству”.

VI. Указав на это, “Новое Время” не исчерпало, однако, вопроса.

Поразительно тождество иудейского характера во все времена и непостижимо долготерпение народов. За XXXV столетий евреи не изменились. То, что учиняли они в древнем Египте, повторяется и сегодня. Завладев лучшими частями страны фараонов, невероятно размножаясь, разжигая революцию и заражая аборигенов, еврейство на меры государственного оздоровления отвечало бунтом. Требование же правительства оставить страну встретило оно проклятиями, язвами и кознями. Сейчас усматривается, в существе, то же. Надо знать евреев и вчитаться в текст “Речи”, чтобы раскрыть весь яд презрения по нашему адресу и злобу мстительности “угнетённого” племени. Ему недостаточно ужасов 1905 года, недостаточно довольно и свободы набирать шайки убийц в Америке. Нет! Благоденствуя и, в свою очередь, захватывая Россию, евреи не только стремятся к её порабощению, но и кидают нам в глаза угрозу предательства за самую попытку обезопасить русский народ от нашествия бундистов, “иллюминаторов”, бомбистов и экспроприаторов, бежавших в Соединённые Штаты, но не желающих там оставаться. Близость аналогии видна и с другой стороны. Как в Египте за одну только разгадку сна, где, вдобавок, ровно ничего не было замысловатого, Иосиф Прекрасный обратил своих хозяев в рабов, стал господином в доме фараона, а ему самому — отцом, так и в наши дни, “директор департамента продовольствия” Лёб, пользуясь комедией уничтожения договора 1832 года, навязывает России целые транспорты чужих евреев, когда и от своих мы не знаем, куда деваться. Гессен же и Винавер в надменном пренебрежении к нашему достоинству глумятся над русской землей со всей наглостью иудейского господства. И в Египте, и в России, домогательства “избранного народа” одинаково пустопорожни. Но если “воздушность” его проделок (“Luft‑Geschaftmacherkeit”) уже достойна внимания, то означенные выше, тридцатью пятью веками разделённые, операции кагала являются закоренелыми, значит, воистину нетерпимыми.

Пора этому положить предел!…

VII. Ubi facta loquuntur, non opus est verbis! Но если указанные сейчас данные сами говорят о себе, то не излишне, по крайней мере, поставить на очередь вопрос: ужели так и быть должно?…

Правда, решение связано с общеиудейской проблемой, и местное лечение бесполезно. Правда, равным образом, что никак не входит, да и не может войти в нашу задачу ликвидации всей проблемы. Тем не менее, в пределах хотя бы торгового договора, если он будет заключён с Соединёнными Штатами, нельзя не заметить, что следовало бы позаботиться и о пресечении пути в Россию наиболее опасным евреям. Таковыми, несомненно, прежде всего являются как раз те комиссионеры значительных иностранных купеческих домов, а также главы этих домов и банкиры (ст. 230 Уст. о пасп., изд. 1903 года), которым именно и предоставлена у нас привилегия свободной эксплуатации русского народа. Имея же за этим в виду, что еврейская пресса служит исключительно преступным замыслам сынов Иуды, как это явствует хотя бы из её образа действий в деле об уничтожении договора 1832 года, нельзя, наконец, не принять мер и к её обузданию.

Целесообразными являются: а) требование от издателя газеты залога с обращением на него и должной кары за сокрытие своего иудейства подставным лицом, и б) признание газетных объявлений неотчуждаемой государственной регалией. Всякий, понимающий дело, не может не согласиться, что эти меры повелительны и безотлагательны раньше выработки каких‑либо других средств спасения от иудейского террора. Новизна идеи о государственной монополии на объявления не исключает её прозорливости. Что же касается осуществления её, то оно не может встретить затруднений; да и каковы бы они ни были, это ничто в сравнении с целебностью идеи.

Invia virtuti nulla est via!

Переходя, в заключение, к тому центру тяжести проблемы, который сопряжён с иудейским кредитом[173], нельзя не заметить, как это вполне очевидно, что этот предмет требует многосторонних и глубоких размышлений, самый принцип реализации которых до сих пор никем не установлен. Стало быть, бесплодно ныне трактовать о нём здесь, а тем паче касаться вскользь возможной его конструкции. Посему, завершая настоящий труд, и автор не осмеливается напрасно утруждать внимание читателя. Fed, quod potui, faciant meliora potentes!…

VIII. Если организация международного тайного правительства в лице центральной иудейской власти представляется ныне доказанной, то необходимо провозгласить в законе, что: а) евреи — не русские, не англичане, не французы, не американцы, а исключительно — евреи; б) представляя опасность для жизни арийских народов, евреи должны быть по закону трактуемы сообразно с этим; в) все дальнейшие о еврействе узаконения воспринимают силу не иначе, как в согласии с этими основными принципами, и г) разработка кодекса о евреях подлежит ведению международной комиссии, а его издание — такому же конгрессу.

IX. Эти руководящие положения надлежит почитать незыблемыми. В недалёком будущем они станут достоянием народов со всеми отсюда последствиями.

Est modus in rebus. Sunt certi denique fines, Quos ultra citraque nequit consistere rectum!…