Отказ С.‑А. Соединённых Штатов от торгового договора с Россией

Всё — через народ, ничего — для народа!

Девиз политиканов‑шаббесгоев.

Трудно было бы придумать лучший пример, да ему и не дали бы веры, не будь налицо действительного события, которым, одновременно, раскрываются и невероятное бесстыдство сынов Иуды, и лживость предрассудка о их всесветном могуществе, и непостижимость увлечения выдуманной ad hoc сказкой со стороны такого законодательного собрания, как северо‑американский конгресс, и бесподобие того testimonium paupertatis, какое он сам себе выдал, и низость обеих палат парламента “величайшей в мире республики”, и цинизм презрения, с которым при свободе слова, “четырёххвостке” и президентском veto “народные представители" ради личных целей дерзают относиться к международному праву, равно как к интересам страны, их избравшей и, наконец, верховное правосудие Немезиды, которым, невзирая на самомнение политиканов, либо иудейскую гордыню, был постановлен ниспровергающий их приговор.

В параллель с этим нельзя и теоретически подыскать иного, более решающею факта как в доказательство существования международного потаённого, иудеями же организованного правительства, так и для убеждения в предательском своекорыстии замыслов, приемом и целей коими руководствуется еврейство хотя бы и по отношению к тем кто ещё способен слушать кагальные уверения в дружбе.

Для резолютивного же оправдания выводов настоящего труда означенный факт является как бы нарочито заказанным…

I. Японская война и еврейство. Джон Буль, Янки и Агасфер. Даже накануне первой атаки Порт‑Артура, если бы кто‑нибудь сказал, что три лучшие из наших броненосцев станут унылыми жертвами японцев, что невзирая и на такой урок, среди того же рейда, снова от их же мины, но уже среди бела дня исчезнет в полторы минуты “Петропавловск" с Макаровым и Верещагиным, что затем в первом же морском бою наши военные корабли разбегутся от эскадры Того, как цыплята от ястреба, что еще немного далее, уже на сухом пути, потерпев, от тех же японцев жестокие поражения в битвах при Ялу, под Кинчжоу и Вафангоу, наши войска едва спасутся от плена в Ляояне для того, чтобы, не видав ни одного светлого часа, вновь испытать беспримерные унижения под Мукденом, а бездействовавший в порт‑артурской западне флот своей бесславной гибелью создаст адмиралу Того среди ужасов Цусимы невиданный доселе триумф, приведет сынов Иуды в дикий восторг, нас же зальёт позором и слезами, каждый из русских людей с негодованием и презрением, заставил бы умолкнуть зловещего прорицателя.

Увы, истина вправе быть невероятной…

И что всего поразительнее, Япония знала, заранее знала, куда приведёт нас судьба и даже не скрывала этого! Правда, всего, что произошло, и сами японцы, разумеется, не ожидали, как не могли, конечно, рассчитывать на достижение столь роковых для нас результатов точно по мановению волшебного жезла.

Правда из‑за каких‑то сахарных премий мы сумели окончательно расстроить свою ещё недавнюю дружбу с Америкой, сыграв таким образом в руку Джорджу Кеннану (см. его разошедшуюся на многих языках книгу “Сибирь”) и бесчестной прессе, науськивавшей на нас общественное мнение по заказу биржевых дельцов, которые явно жаждали нашей крови, чтобы из её потоков черпать золото… Правда, мы ухитрились, далее, во время бурской войны прозевать единственный в своём роде момент, когда, двинув армию в Индостан, мы не только отбили бы у Англии охоту издеваться над нами, как это, например, бывало в крымскую войну или на берлинском конгрессе, но и встретили бы благословение целого мира, очарованного дивным благородством южно‑африканских спартанцев в их героической борьбе за родину против нового Ксеркса, пятнающего морские волны, как пират. Правда и в том, что мы дважды позабавились над самими же собою, отталкивая протянутую чрез Ито и Ямагато руку дружбы, и этим, так сказать, принуждая Англию к немедленному заключению договора с Японией, который нашего естественного незаменимого союзника против той же Англии превратил в надменного, коварного и жестокого врага России. Правда, что по собственной вине за 10.000 вёрст от всех наших средств, на чужой и враждебной земле мы попали в войну уже не с одной Японией, а, в сущности, с Великобританией и Америкой, без помощи которых новоявленные “англичане Востока” не осмеливались бы, очевидно, бросить свой дерзкий и для нас столь унизительный вызов. Правда, наконец, что, к посрамлению нашего изменнического либерализма, у японцев любовь к отечеству воистину трогательна, а исполнение долга беззаветно; что, в грозное противоречие со всем, происходившим у нас, их дипломаты, воины и моряки не уступали друг другу в доблести, и что с точностью разведать изумительные порядки наши, кроме торговых сношений и совместного похода в Китай, “стране Восходящего Солнца”, без сомнения, помогали и американские “друзья” России…

Тем не менее, всего изложенного было бы недостаточно, чтобы привести нас в Портсмут.

Участь борьбы прежде всего зависела от нашего флота, а именно от того, достигнут ли японцы возможности переправить свои войска морем. Вопрос был решён против России, когда 27 января 1904 г., вопреки элементарному благоразумию, мы оставили свою эскадру на рейде Порт‑Артура, да ещё ночью. Узнав об этом, японцы чуть ли не в строю наших подкрались со своими миноносцами и взорвали три сильнейших русских корабля…

Увы, до сих пор неизвестно, как доставлялись гибельные для нас сведения “англичанам Востока”! Но зато мы хорошо знаем, что в Порт‑Артуре находилось довольно евреев, а один из них даже стал новым “князем во Израиле”…

Так было уже в самом начале войны. А в её критический момент, когда мы с трепетом и мольбой вглядывались в необъятные пространства океанов, каждый шаг роковой эскадры Рождественского, начиная с добрых услуг, оказанных Японии Англией в Ла‑Манше, был отравлен кагальной прессой обоих полушарий, и, наоборот, ни одного известия о японском флоте не появлялось. Как чудовищный дракон, он подстерегал нас близ своей основной базы, у Сасебо, куда хищные Джон‑Буль, Янки и Агасфер доставляли ему каждый всё необходимое по своей специальности, без сомнения, на позор и себе же самим…

Увы, как для того, чтобы основательно разграбить частный дом, необходимо подыскать соучастника в ком‑нибудь из его обитателей, так и для той степени разложения, куда грозными маньчжурскими событиями низведена Россия, нужен был испытанный соглядатай, сводящий личные счёты с нами. Всякий, кто вдумается в наше беспросветное горе и спокойно его оценит, обязан признать, что с одними внутренними невзгодами нашего многострадального отечества без злостного о них доноса врагу мы всё же не испытали бы ещё того отчаяния, каким одарили нас японцы.

Здесь действовала иная, исключительная, глубоко разъедающая наш государственный организм и к его гибели направленная болезнь. Только при таком диагнозе, возможно уразуметь весь трагизм событий. Где же и в чём эта болезнь? На собственной нашей земле, в еврействе!…

У японцев нет или почти нет сынов Иуды, у нас же их главное гнездо, по крайней мере, восемь миллионов, т. е. больше, чем на всём остальном пространстве обоих полушарий. Представляя собой основные силы “избранного народа”, но действуя за одно с его членами, рассеянными повсюду, еврейство ненавидит Россию, как непокорную ему державу, хотя под её кровом размножается и богатеет безгранично, уходить же отнюдь не желает, а потому стремится обратить её в новый Ханаан.

Смешно и преступно было бы отрицать это или, питая злорадство Израиля, даже перед столь явной опасностью закрывать глаза!… Маньчжурская эпопея ещё ожидает русского историка. Но и сейчас несомненно, что мы стали жертвой колоссального заговора в целях иудейских. Совершенно так же, как в С. Америке, “Сибирь” Кэннана, а затем и его всенародные повествования, в одежде каторжника с полуобритой головой и прикованным к тачке, вызывали у сотен тысяч людей слезы негодования против нас задолго до постановки на сцену японской трагедии, так и в Азии безрассудство нашего похода на Пекин, когда патриоты — “большие кулаки” не касались нас ни прямо, ни косвенно, а мы, вопреки справедливости, завладели ни к чему ненужным Порт‑Артуром, вызвав, одновременно вражду Китая к себе и Японии, не может быть объяснено иначе, как через закулисные воздействия потаённой силы. Если наш посланник Гире явно не умел воспользоваться обстоятельствами для нас чрезвычайно благоприятными, то есть укрепить вековую дружбу с Китайской империей для нас пограничной на десять тысяч вёрст и, в свою очередь, нуждавшуюся хотя бы в русском нейтралитете, когда вся Европа оказалась ей враждебной, то ему, по меньшей мере, следовало знать азбучное правило — Ne noceas, si juvare non posses!…[163]Иначе говоря, он был обязан понимать, что такое Япония и предостеречь Россию от бланка на китайском векселе в сто миллионов рублей для уплаты контрибуции, за счёт которой “Страна Восходящего Солнца” не замедлила построить флот, приведший нас к беспримерным унижениям, а в частности, к такому позору Цусимы, которого мир и через тысячу лет не забудет…

С другой стороны, если правда, что мы заняли Порт‑Артур по совету из Берлина, очевидно, не наученные опытом конгресса, то и петербургскому дипломатическому ведомству не мешало памятовать официозную роль, присвоенную масонству Пруссией наряду с шахматным искусством Альбиона и похождениями “детей Вдовы”.

II. Масоны и Россия. Проникнув к нам при Петре I, “вольные каменщики” уже в дни Петра II были настолько влиятельны, что имели возможность представить юному императору значительную сумму денег для подарка любезной ему цесаревне Елизавете. Это не помешало, однако, тому, что после поражений, испытанных от русской армии и приведших его на край гибели, Фридрих II, гроссмейстер немецких лож, встретил “неожиданное счастье” в кончине Елизаветы Петровны уже как императрицы, а затем ещё и в воцарении Петра III. Двойственность же масонских ходов замечается не только в его безвременной смерти, но и в историческом указании, что самая жизнь Екатерины II находилась в опасности ради Павла I, долго, в свою очередь, подчинявшегося масонским внушениям… Однако, и это не явилось препятствием событию 11 марта 1801 года, когда выяснилось, что Павел Петрович, вопреки настояниям Англии, мудро задумал союз с Наполеоном. Между тем, кто в состоянии решить, оказалась ли бы “великая армия” в Москве, будь император Павел на престоле?…

Практически сблизился с масонами и руководствовался подсказанным из Лондона советами Александр I, как посылая войска под Аустерлиц, так и назначая вместо Барклая‑де Толли столь ревностного масона, каким был Кутузов. Не следует, впрочем, терять из вида, что нуждаясь в действиях нашего флота против Швеции и Турции, Англия ещё при Екатерине II командировала в Россию Самуила Грей‑га, который, при содействии побывавших в Англии русских офицеров, не только учинял посвящения в масонство даже на военном корабле “Ростислав”, но и восстановил ложу “Нептун” в Кронштадте, где помещался и морской кадетский корпус. Таким образом, был создан могущественный центр, из которого влияние распространилось как по служебным линиям вообще, так и особенно в среде массы офицеров, привлечённых тогда же к участию в морском собрании. Указанными и дальнейшими мероприятиями Великобритания стремилась, и, как известно не без успеха, к тому, чтобы не допускать проявления на море всей мощи России и лишить её решающего голоса в мировых вопросах Направляясь в ущерб нашему могуществу, замыслы Англии не могли, понятно, ограничиться флотом. Её неизменной целью было вовлекать Россию в бесплодное расходование всех сил с сугубым обращением на неё же последствий неудач и с уничтожением результатов ее побед. Турция, страшилище всей Западной Европы, подлежала в дьявольской гармонии с видами Англии обузданию нашими вековыми усилиями без надежд вдобавок занять Константинополь точно так же, как и вновь предстоящий натиск монголов, вероятно, опять суждено будет остановить нам же, если это ещё не приведет саму Россию к гибели против чего Англия возражать едва ли станет.

По изгнании Наполеона нечего было нам “спасать Европу” и вновь таскать из огня каштаны для “просвещённых мореплавателей”. Наоборот, прямой расчёт повелевал сохранять запас энергии у себя, дать нашим союзникам случай поизрасходовать и свои ресурсы. Тем не менее мы прошли до Парижа и только здесь поняли, кажется, бесчестную игру, жертвой которой являлись. К нам, в заключение, стали относиться крайне пренебрежительно, как, впрочем, и вообще третируются ненужные более наёмники…

Затем открылся Венский конгресс, действовал “Священный Союз” пронеслась буря революций 1830 и 1848 годов, а мы все еще утешали себя надеждами побороть тайную силу патриархальными заветами православной Руси. В 1831 и 1863 годах мы дважды сподобились восстанию в Польше, а “спасая" Австрию, побывали в 1848 году на полях Венгрии и в апофеозе, невзирая на “собственного Маттерниха”, вице‑канцлера, полуеврея Нессельроде, получили от “старого купидона”, гроссмейстера масонов Пальмерстона довольно, кажется, изрядную Крымскую войну!

Если с другой стороны, нам довелось воевать и с французскими революционерами, которых упрекают в разрушении гробниц у Сэн‑Де‑ни то не худо ещё раз припомнить, что начато было оно принцем королевской крови, увы, масоном. Если, далее, нам столько беспокойства причиняет сейчас Финляндия, то неизлишне поразмыслить вновь о тесной связи её масонства с ложами трёх скандинавских государств. Между тем, в Швеции наряду с местными “братьями” участвуют и члены иностранных династий. В Норвегии масоны почитаются как важные общественные деятели, а значение большой копенгагенской ложи таково, что вслед за вступлением на норвежский престол датский принц Гаакон уже в сопровождении многих высокопоставленных лиц посетил её на другой день по приезде в Данию[164]. Эдуард VI же, король Великобритании, и сам был главой английских масонов. Difficile est satyram non scribere! Если, наконец, Гогенцоллерны в лице Вильгельма II не масоны, всё же мечтают о гегемонии в Европе, то и на это есть глубокие причины. Усердно помогали “дети Вдовы”, в 1871 г. объединению Германии под главенством Пруссии, — своего старого друга. Будучи же обязаны всемирно служить международному иудейскому капиталу прежде всего, они не могут позволить ни нападения Англии на Германию, ни, тем паче, наоборот. В первом случае, это закончилось бы триумфом англичан на море и разгромом французов на сухом пути (о нас, россиянах, умолчим), что совсем не улыбается кагалу, так как в Германии и во Франции затрачены “избранным народом” огромные капиталы. Во втором же случае не исключено вероятие и немецкого десанта в Британию, т. е. мировое событие столь неизмеримой важности, что его последствий уже и для самих сынов Иуды предвидеть нельзя.

Параллельно с этим возобновление маньчжурской эпопеи, по крайней мере, в ближайшее время также небезопасно, потому что Россия ещё не готова для реванша, а снова подрывать её силы и опять возвеличивать Японию было бы, в виду нынешнего политического сочетания, неосторожно не только для Англии, но и для самого масонства.

Таковы обстоятельства, повидимому, исключающие пока и для Израиля упования на какой‑либо вариант “освободительного движения” в России с новым аккомпанементом Японии.

Посему еврейство с “детьми Вдовы” ограничивается раздуванием смуты внутри нашего отечества, а в частности, способствуя всяческим трестам как, быть может, вернейшему средству для взрыва государств, не допускает, например, образования всероссийского сельскохозяйственного союза, как учреждения враждебной революции.

Соображая изложенное, мы поймём сложность, но и неустранимость вопроса, насколько же иудео‑масоны способствовали провоцированию русско‑японской войны?

Трудно в такой близости к событиям и узнать, и рассказать всю правду. Кому, однако, как не им, война была необходима и кто же, если не они, приобрёл через неё такие выгоды, которых и во сне не чаяли? Не в расчёте ли на последовавшие от неё результаты, а также на предварительные и сопутствовавшие ей “заработки” превратил кагал франко‑русскую дружбу в займы на несколько миллиардов франков для сооружения Дальнего и Порт‑Артура с осужденным на погибель в нем флотом, равно как на постройку маньчжурской железной дороги, при одноколейной транссибирской и с одним же только мостом через Волгу?… С другой стороны, не в предварительном ли учёте “освободительного” движения “избранный народ” усмотрел и необходимость побаловать нас восторгами Цусимы и Мукдена?…

К сожалению, ещё нет полных оснований для приговора. Посему предстоит удовольствоваться до поры — до времени, оставлением детей “Вдовы” и сынов Израиля в сильнейшем подозрении.

Впрочем, невзирая на их бешеную ярость, евреям не удалось захватить у России “равноправие” штурмом. Тогда они решили попытать счастья “дипломатическим” путём, через Америку. Здесь и лежит центр тяжести той трагикомедии, которую сыны Иуды разыграли перед изумлённым миром в уничтожении С.‑А.С. Штатами торгового договора с Россией 6—18 декабря 1832 года.

Date: 2015-08-24; view: 285; Нарушение авторских прав