Последние домашние вечера

Когда я жила дома с родными, то очень любила вечернее время, когда весь дом успокаивался и наступала тишина. Только в кухне ещё горел свет — баба с мамой завершали последнюю уборку. И оттуда через шторки падала полоска света в тёмную комнату. Я лежала на койке и слушала тишину дома. Приглушённые голоса на кухне долетали до меня уже сквозь легкую дрему, и я даже не предполагала, что скоро это всё закончится, и этот уютный дом навсегда исчезнет из моей жизни... Если бы я это знала или хотя бы предчувствовала эту беду, я бы, наверное, постаралась запомнить каждую стеночку, каждую трещинку на ней!.. Но я была ребёнком и не могла представить даже, что меня ждёт через некоторое время, что этот милый домик и небольшой садик вскоре останутся лишь в моих воспоминаниях.

Когда я начинала писать эту книгу о своей жизни, то боялась, что не смогу описать то, что пережила, попав в детдом. Но как я ни оттягивала описание того грустного события, всё же неуклонно приближаюсь к нему.

Так вот, в один из осенних дней я, сидя в коляске, увидела на комоде коробку цветных карандашей и тетрадку. Я очень удивилась этой покупке (меня не особенно баловали покупкой новых вещей) и спросила мать: «Мама, а это кому купили?». Мать как раз убирала мою постель. Медленно повернувшись ко мне, она смущенно произнесла: «Это мы тебе купили. Ты скоро поедешь в школу. Учиться будешь... читать, писать...».

В эту секунду я почувствовала скользящий холодок у себя в душе. Я даже представить не могла, какой она будет, эта школа. И после этого дня начались хлопоты у моих родителей по моему устройству — не в обещанную школу, нет, а в детский дом. Меня отдавали из родного дома в детский дом…

Отец сначала съездил в тот детский дом для детей с нарушениями (меня же можно было отдать только в такой) посмотреть, что туда нужно везти. Они с мамой поначалу даже мою кровать хотели туда доставить. Но оказалось, что туда ничего не надо везти из дома, есть там подходящие кровати. Решено было взять туда только две моих коляски, вернее, ходунки для прогулок и коляску, в которой я сидела постоянно. Странное поведение было у моих домочадцев в то время. Бабушка почему-то почти перестала ко мне подходить, а дед вообще исчезал куда-то на целый день. Я чувствовала это странное отношение ко мне, но никак не могла понять, почему так происходит. И вот только спустя несколько десятилетий, когда уже сама стала взрослой, могу объяснить их непонятное поведение и изменившееся отношение ко мне моих родственников. Они, наверное, уже представляли, куда я попаду и каково будет там мне, беспомощному ребёнку-инвалиду, и чувствовали вину и ощущали неловкость в душе. Но сколько бы я ни скулила о своём далёком солнечном детстве, о шести счастливых годах, прожитых с родичами, мне всё равно придётся набраться мужества и описать свою другую жизнь, мой самый тяжёлый жизненный период.