Глава 4. Африка, Африка… африкан? Обезьян? 4 page

Больше как‑то худеть не хотелось…

Хотя с таким режимом жизни…

Помотайся то на уроки, то в стеклодувную мастерскую, то к швеям, которые тоже кружева просто так не сплетут (это кажется, что все просто, а на деле — возьмись! Рехнешься!), то на конюшню, то к лекарю, то…

Лиля сильно подозревала, что поправиться ей не грозит. Наоборот — можно плюнуть на диету и жрать все подряд.

А то скоро на овощах ноги таскать перестанешь.

***

Ганц Тримейн это же время провел в Иртоне, допрашивая всех, кто подвернется на глаза. И с грустью констатировал, что дело хуже, чем казалось вначале.

Истеричных баб хватало всегда. И лучший метод обучения для них был указан еще Эдоардом третьим. Плетью по заднице.

Только вот Лилиан Иртон не была истеричной. Она была по уши занята, так, что иногда даже не обедала. С рассвета и до заката. Вставала присутствовала на службе, занималась дочерью, хозяйством, беседовала с чужеземным лекарем… единственное увлечение, которое не одобрял Ганц — стеклодувные мастерские. Но это не так страшно. Стекло — продукт ценный.

Она ни разу больше ни на что не пожаловалась. А вспоминая ее рассказ, Ганц убедился, что она и не преувеличивала. Старые слуги, как один, показывали, что графиня была тихой и скромной. Сидела у себя в комнате со служанкой, молилась, вышивала, ждала приезда супруга — и все.

Да, хозяйством она не занималась. Так и господин граф… он замечательный, лучше господина и не пожелаешь…. Только вот приезжает редко, пастера к нему не пустили, налоги драл в четыре руки (аналог трех шкур, прим. авт.).

А так граф — замечательный, дай Альдонай ему здоровьичка.

Но графиня вообще чудо.

Суммируя все, у Ганца получалась такая картина.

До потери ребенка (долгожданного) это была тихая девочка. Сидела себе сиднем, вышивала вышивки, на мужа не жаловалась, хотя и имела право. Судя по опросам служанок — граф женой откровенно пренебрегал. Наезжал раз в три — четыре месяца, хамил, ни во что не ставил, а после его ночных посещений графиня часто плакала.

Ну, последнее, дело семейное, но если жену видеть три раза в год — наследника ты толком не сделаешь. Это факт. И какая б она ни была — она твоя жена. И уважение ей ты выказывать пред слугами обязан, согласно титулу, а не так, чтобы все знали о твоей неприязни…

Такое тоже, мягко говоря, не одобрялось. В спальне — все между вами двумя, ваше личное дело. Но не на людях. Твоя жена — это твоя вторая половина, Альдонаем дарованная, если ее не уважать — это и себя не уважать…

После потери ребенка тихая девочка едва не умерла. И взбеленилась.

Тоже неудивительно. Иные и с ума сходили. А тут безумия не видно. Наоборот, все очень правильно. Хотя нет. Не все. Выгнать вора — управляющего — решительно неправильно. Надо было его в подземелье и на допрос с пристрастием. Но… кто бы этим занимался? Дружину‑то распустили за несколько месяцев до того.

Так что пока Лилиан Иртон сделала все правильно. Она не знала, пришлет ли ей кого супруг… и вполне логично старалась справиться своими силами. Наняла вирман?

А что ей оставалось делать? На фоне слухов о работорговцах…

Об этом промысле Ганц знал. И также не одобрял его. Король приказал пресекать — ну и пресекали.

Графиня попыталась позаботиться о своих землях? Тоже неплохо. Пусть по — женски, пусть неуклюже, ну так она женщина и есть. И до мужчины ей далеко.

Ну да ладно. Вирман иногда нанимают. Но тут уж ставим минус графу.

После беседы с Ширви, Ганц только головой покачал. Два гада, сговорившись, обманывают своего господина — а тот и не видит? Зато бросил на произвол судьбы, фактически им в лапы свою беременную жену!

Он ведь не указал, что Лилиан Иртон имеет полное право распоряжаться. Нет. Все права были у управляющего. Ему отдавались указания, он распоряжался… короче, Ганц был недоволен.

Работорговцы тоже не были обойдены вниманием. Большую помощь при допросах оказали, кстати, те же вирмане. И негодяи запели соловьями.

Никому не хотелось на дыбу. Или раскаленного железа.

И рассказали они много полезного. Для Ганца лично.

Кстати, ставим еще один плюс Лилиан Иртон.

Оставила 'рабов' у себя, дала приют, одежду, крышу над головой — да, попросила отработать, но даже заплатить пообещала по итогам. А так — абсолютная свобода. Иди куда хочешь… все допрошенные 'рабы' в один голос пели ей хвалу.

Мол, если б не она, злые вирмане… злые‑то злые, но и прижать их было не за что. Законов они не нарушали. Никого сами не продавали, захватили судно с грузом, а потом и вовсе предоставили распоряжаться судьбой бедолаг Лилиан Иртон. Так что…

Казнить и карать их было определенно не за что. А работали они на совесть.

Были, правда, и противоположные сведения. Но стоило ли им доверять?

Нет, в папочку‑то мы их положим.

И показания бывшей личной служанки виконтессы Иртон. В которых та утверждает, что графиня — мерзавка каких свет не видывал. И занимается она богопротивными делами. И вирмане неясно зачем у нее в замке (то есть ясно зачем — для блуда!). И вообще, так как она — благородные женщины себя не ведут…

И показания одного из учителей, который утверждал, что графиня слишком много воли дает всяким смердам (негодовал, что его вирманских детей учить заставила), и вообще — как‑то слишком вольно к мужчинам относится. Вирман полон замок…

Положить их Ганц положил. Но отлично понимал им цену.

Просто нянька не справлялась со своими обязанностями, вот ее и выгнали. И то — графиня проявила благородство, не на большую дорогу приказала выкинуть, в замке оставила — пусть и навоз выгребать. Но все ж таки не на улице… так что цена ее словам — медный грош.

Да и словам учителя — немногим больше. Тоже мне — оскорбленное достоинство. Да за те деньги которые тебе платят — ты весь замок учить должен! И не выступать! Сказала графиня — делай, а не обсуждай! Наглость какая! А вирмане, которые шляются по замку… Ганц наблюдал за Лилиан Иртон — и отчетливо понимал, что рогов у Джерисона Иртона — нет. Какие там измены?

Женщина за день уставала так, что даже за столом молчала и едва жевала. Падала в кровать и засыпала. К тому же юную виконтессу устроили в соседней спальне, двери между ними были всегда открыты, дверь в спальню графини — закрыта на засов — и Ганц знал от служанок, что Миранда часто (каждую ночь за редким исключением, когда графиня ложилась заполночь, засидевшись у кузнеца или стеклодува в мастерской) ночует вместе с мачехой. Какая уж тут любовь на стороне!

И что вирмане проверяют ее спальню — неудивительно. Убийца‑то был. Еще бы немного — и…

Кстати, после допроса Ганц только головой покачал.

Солдат, конечно, знал мало. Но и то, что он знал…

Такая цепочка. Некто, имеющий связь с любовницей графа Иртон. Той самой Аделаидой Вельс, которую по просьбе графа включили в свиту будущей королевы…

Знал ли об этом его сиятельство?

Если знал, то его поведение еще более неприглядно.

Если же нет… Ну тоже хорошего мало. Если Лилиан Иртон пожелает — скандал будет грандиозный. Только она не пожелает. В этом королевский посланник был уверен.

Надо бы еще по деревням проехать — и посмотреть, что и как…

***

Толстый Джим, капитан 'Склочной Волчицы', хозяйским взглядом оглядел каменистый берег. Они приплывали сюда уже лет десять, а с того момента как управляющим стал Эдор, даже и не скрывался.

Приплывали, забирали груз и должников, и уходили, а в этом году Эдор предложил им кое‑что еще…

Замок. Целый замок без охраны. Заходи, бери все, что пожелаешь — и выноси в охапке. Охрану Эдор брался распустить. Правда, письмецо от него так и не пришло, но Иртон — это ж дикая глушь. Могло и чего случиться по дороге…

Надо будет пристать к берегу в одном хорошем местечке — и послать ребят на разведку. По Ирте подниматься Джим не рисковал. Там было еще и баронство Донтер а барон — такая с… собачья отрыжка! Делиться заставить как два пальца…

Этого Джиму не хотелось. Поэтому контрабандисты (они же пираты, они же работорговцы, что поделать, в нашем жестоком мире так сложно прокормиться приличным парням) пристали в одном тайном месте — и ночью собрались наведаться в деревню. К хорошему другу и даже брату. Действительно, брат боцмана жил в этих местах. Именно они и предложили капитану заняться хорошим делом. А дело было так…

Янтарь — штука дорогая. И ценная. И редкая. А тут его был целый пласт.

Большой пласт. Только вот… знали о нем немногие и очень немногие.

Знал старый граф, еще дед нынешнего, который решительно не желал делиться налогами с королем. И знали трое его работников. В том числе и отец братиков. Вот жена графа уже не знала. Ибо склочности у старухи хватало на десятерых, а ума и на одну мало выдали. И сынок не знал, ибо в юности папаша его к семейному бизнесу не привлекал, а потом в столице случилась какая‑то нехорошая история, после которой в семье Иртонов пробежала трещина. Историю Джим точно не знал, да и не наплевать ли?

Важно было другое.

Что папаша — крестьянин оказался умнее папаши — графа.

Стоило умереть старику, как он устроил парочку несчастных случаев другим 'копателям' — и остался единоличным владельцем секрета. И стал потихоньку разрабатывать пласт.

Потихоньку, полегоньку, стараясь не спалиться, сбывая драгоценную 'кровь моря' буквально по кусочкам…

Хватило на крепкое хозяйство и ладно. А потом уж его детки… старший стал деревенским старостой, пара других ушла в стражу — в дружину графа, а младший сбежал из дома еще ребенком и дослужился до боцмана.

А потом решил проведать родные края.

Так все и сложилось. Есть что, есть кому… и уже наверняка все готово к их прибытию…

В этот раз, рассчитывая на очень богатую добычу, он пригласил с собой еще один корабль. Капитана Дика, корабль 'Соленая Медуза'. Один займется янтарем, второй замком — добычи хватит, потом поделим.

Скоро корабли пристанут к берегу в особом, потайном месте. Все кричат, что побережье каменистое, мели, рифы… но это для дураков. Для умных людей непроходимых мест нет. Всегда можно разведать тропинку. И пройти по ней. Хотя и только в прилив, когда вода стоит высоко. В отлив из гавани не выбраться. Даже им, с неглубокой осадкой. Хотя… с грузом они будут сидеть глубже. Надо прикинуть, может быть сначала все сложить, а грузить потом? Перевозить на шлюпках?

Ладно. Это потом.

Надо послать боцмана к братцу, чтобы узнал, где, что и как… и будем сначала грузить янтарь, а потом уже пойдем на замок. Сначала та добыча, которая точно не будет кусаться.

***

— Парус в море!

Глядеть в оба для вирман было не роскошью — необходимостью. И Гэл первым заметил парус.

— Кто там?

Олаф вгляделся, сощурился…

— корыто уэльстерской постройки, только у них такой нос. Название пока не вижу…

— а куда идет?

— к берегу.

— Здесь есть, где пристать? Хотя да, осадка у них высокая, могут и проскочить.

— Уверенно идут места знаю…

— не в первый раз, значитца…

Олаф оскалился. Он помнил, что говорила графиня про работорговцев — и подозревал, что это они и пожаловали. Ну что ж. Кто к нам с чем и зачем, тот от того и того. Так говорила та же графиня — и вирманину понравилось.

— Все работы прекратить, народ собрать в коптильне, не шуметь, не орать, посмотреть, где пристанут и выслать дозор. А ты, Гэл, как самый легкий, побежишь сейчас к графине. Лошадь дам…

— Как прикажешь… — Вирмане отлично понимали, когда спорить не надо. — что доложить?

— Что приплыл корабль, что нужно подкрепление, что мы пока понаблюдаем, а если начнут проказить… ненадолго мы их, конечно, задержим. Но сколько их, а сколько нас. Так что поторопись.

Гэл кивнул — и помчался туда, где были привязаны лошади.

Не бог весть что, но какую‑то часть пути не пробежать — и то ладно.

А Олаф обернулся к своим.

— Живо, разыщите ювелира с племянниками! Если с ним что случится — госпожа не простит! Конечно, с ними Хлейг, но много он один сделает?

***

Анелия Уэльстерская дрожала, как в лихорадке.

Время, время, уже скоро, скоро, скоро…

Уже скоро приедет Ричард. И… понравится ли она ему?

А если он любит только блондинок?

А если…

Если — было много. Нервов — мало. А еще — рядом был королевский шут. Впрочем, насчет него Анелия не обманывалась. Хитрая злобная гадина. Если он прикажет — от нее на следующий день и костей не останется. Ричард прибудет очень скоро. Говорят, уже послезавтра.

Анелия подошла к зеркалу. Еще раз вгляделась.

Она — красивая.

Не слишком высокая, с отличной фигурой и шикарной грудью, темные волосы уложены в сложную прическу, лицо чистое, губы алые, глаза большие и томные.

Она очаровательна, одета в роскошные платья, за ней дают богатое приданное и она королевская дочь! Что еще надо?

Кто его знает…

Граф Лорт сообщил, что особых вкусов у Ричарда нет. Любовницы в свите — тоже. Так что шансы есть. Но сколько?

Сколько бы ни было — она все сделает, чтобы стать королевой.

Солжет, продаст, предаст, переспит с кем угодно, убьет…

Плевать на всех и вся, кроме себя!

О супруге она даже и не вспоминала. Куда там! Речь идет о ее драгоценной жизни!

***

Хельке тоже видел корабль. И последовал своему главному инстинкту. Шикнул на племянников и огляделся. М — да. Неудачно.

До вирман далеко. Но надо быстро пробираться к ним. Отойти подальше от берега, чтобы их не заметили с воды — и бегом!

Эввиров травили долго и много. И Хельке отлично знал — чем ты незаметнее, тем целее шкура. Янтарь можно поискать и потом. Тем более, что в кошеле у пояса есть уже несколько драгоценных кусочков. Все — потом. Сейчас — оказаться под надежной охраной и защитой.

— Это явно пираты, — подтвердил его мысли Хлейг. — Надо бы поосторожнее…

Мужчина еще раз пригрозил племянникам, чтобы не дай бог, себя не выдали — и начал чуть ли не ползком пробираться к лесу.

Как на грех, они ушли довольно далеко по берегу — и корабль находился между ними и лагерем вирман.

— дядя…

Старший племянник, Трост, дернул Хельке за рукав. И указал на берег. Там сидела маленькая фигурка. Явно ждала кого‑то…

Корабли?

Хельке задумался.

Что же делать, что делать…

Пока их могут и не углядеть с корабля. Скалы загораживают. Но решение надо принимать незамедлительно. Да, парнишка лет двенадцати. А с ним двое племянников. И вирманин. Да и сам Хельке небезоружен. Ювелир неплохо умел метать ножи.

— Дядя, мы можем тихо, — шепнул Трост.

Кристиан, второй племянник, серьезный парнишка четырнадцати лет от роду, кивнул.

— Если это работорговцы…

Объяснять Хельке ситуацию не приходилось.

Лилиан Иртон честно поговорила с ними еще в первый день приезда. Сказала, что возможны осложнения, рассказала какие — и пообещала безопасность. А сейчас ее безопасность зависит от них…

Ювелир вздохнул.

— вы с ним справитесь? Я прикрою из‑за скал?

Хлейг с уважением оглядел ювелира.

— а ты не тряпка, эввир…

— Если сейчас он им расскажет все, нам будет намного тяжелее…

Вирманин кивнул.

— Ты и младший за скалами. С ножами. Если что — бегите. Старший со мной. Слушаться во всем, ясно?

Трост кивнул.

Двое, мужчина и паренек скользнули к берегу ящерицами.

Хельке сжал рукоять ножа.

Пусть уцелеют.

Пусть только он будет один.

Пусть все будет хорошо…

***

Гэл гнал, как сумасшедший, а когда лошадь упала — побежал что есть мочи. И в Иртон влетел усталый и запыленный.

— РАБОТОРГОВЦЫ!!!

От вопля шарахнулись даже куры.

Лиля вылетела из мастерской.

— ЧТО!?

Лейс материализовался, словно из воздуха.

— Работорговцы?

— Два корабля, осадка высокая, но вместительные, флаг не подняли, идут уверено, я бы сказал не в первый раз…

Лиля прикусила ноготь.

— те самые?

— Не знаю.

— Могут это быть мирные купцы?

— вряд ли. что им здесь делать?

— воды набрать…

— Там нет воды. Хотели бы — прошли бы в Ирту и вверх по течению. а они прошли над рифами… знали, куда идут.

— Сколько их?

— Судя по размерам кораблей — до ста человек.

Лиля едва не взвыла. Ощущения были — как поленом по голове. Хотелось взвыть и побегать, но пришлось только крепко сжать кулаки.

Спокойствие и только спокойствие. Если ты сейчас запаникуешь — навек потеряешь уважение окружающих. И вместо вопля 'Твою… и …!!!' Лиля просто спросила:

— Мы справимся?

Лейс задумался.

— не знаю. Эрик на реке, у него около двадцати человек. У Лейфа около тридцати, но пятеро на побережье, десяток с ним в отъезде, моих было пятнадцать, но пять мы отослали с доверенным вашего отца…

— итого?

— Порядка пятидесяти человек. Не считая олухов из деревни.

Лиля прикусила губу.

— В лучшем случае — один к одному. В худшем же…

— Стену мы практически отремонтировали. Осаду выдержим, ваше сиятельство.

Лиля с недоумением поглядела на подошедшего Лонса, который влез в беседу.

— Имеет смысл сидеть в осаде, если есть кто‑то, кто нас выручит. Кстати, где лэйр Ганц?

— Я здесь.

Ганц Тримейн был серьезен и сосредоточен.

— Хорошо. Лэйр Ганц, у вас есть какие‑нибудь предложения?

— Можем дать знать соседям…

— Барон Донтер?

Лиля определенно этого не хотела. Но…

— Лейс?

Лейс тоже был не в восторге.

— предлагаю для начала провести разведку.

— Этим уже занимаются наши. Олаф послал меня, но он будет ждать помощь. В драку он не полезет.

Лиля посмотрела на Лейса.

— Там Хельке…

— Ребята о них позаботятся, ваше сиятельство, — уверенности Гэла хватило бы на троих.

Лиля вздохнула.

— Капитан?

— Собираемся и выступаем, как только прибудет Эрик. — Лейс свистнул, подзывая одного из вирманских мальчишек, носившихся по двору, и коротко отдал приказания.

Лиля прикусила ноготь.

— Мне лучше пойти с вами — или остаться в замке?

Судя по глазам мужчин — вопрос был на редкость глупый. Лиля кивнула.

— Оставьте мне человек пять. На всякий случай, можно из крестьянских парней. И собирайтесь. Я поговорю с целителем. Согласится ли он пойти с вами?

— Пусть тоже собирается.

Лиля кивнула.

— я на вас надеюсь.

И резко развернувшись, пошла в замок. Ей надо было несколько минут побыть одной. Чтобы никто не видел, как графиня мечется по комнате, ломает руки и кусает губы.

Она рассчитывала, что все это случится не сейчас, позже… а может и вовсе не случится?

Держись, Лиля. Держись.

Лейс проводил взглядом прямую спину графини — и принялся отдавать приказания. Послать гонца к вирманам на побережье — пусть не выдают себя до прихода помощи. Послать гонца к Лейфу — по идее тот сейчас должен быть со своими в Леснавке — начать решили с самой дальней. Быстро не успеет, но… кто его знает?

Вот к барону…

Лейс подумал — и велел гонцу не слишком торопиться. Видел он того барона, как бы от него проблем больше не стало.

***

Хельке крепко сжимал нож. Но его вмешательство не понадобилось. Что такое сопливый мальчишка против вирманина? Хлейг просто смял его, стянул руки за спиной и потащил за собой. Корабли пока выжидали прилива. И Хельке надеялся, что с воды ничего не заметили.

Спустя пять минут мальчишку допрашивали уже вдвоем.

Трост и Крист бросали по сторонам взгляды, Хлейг вертел перед лицом мальчишки острым ножом, стараясь, чтобы солнечные зайчики попадали тому в глаза. Паренек был бледен, испуган и откровенно напоминал овцу.

Хлейг злобно ухмылялся.

— Поговорим?

Паренек дрожал, как овечий хвост, но каяться не спешил.

— Я п — просто хот — тел погулят — ть по берегу…

— тебе какое ухо дороже? Правое? Левое?

Хлейг был весьма деловит. И после первого надреза уха на глубину ножа мальчишка сломался. И заговорил.

Хельке только чертыхнулся.

Красота!

Пласт янтаря на побережье — это богатство. Так что в Иртон он приехал не зря. Графиня — не жадная.

А вот то, что к ним пожаловали пираты…

Мальчишка сломался и трещал не переставая.

Как оказалось, младший брат его отца подался в пираты. Отец подумал — и договорился с братцем. Они хотели набрать побольше янтаря — и уехать из Иртона.

Мальчишку же послали встретить пиратов и предупредить. О чем?

О том, что в Иртоне полно вооруженных людей. Которые будут не очень довольны визитом.

— кто твой отец?

— Эрк Грисмо

— деревенский староста в Ручейке, — пояснил помрачневший Хлейг. — Интересно…

Хельке посмотрел на вирманина.

— что же делать теперь?

Хлейг посмотрел на парней. На ювелира…

— Их надо бы остановить здесь.

— Здесь?

— На берегу. Не стоит пускать их в Иртон.

— Но…

— Их надо задержать.

— как?

Хельке посмотрел на вирманина, понимая, что сейчас будет сказано.

— Крист и этот глист примерно одного возраста. Эй, ты, Эрк кого‑нибудь пошлет еще?

'Глист' всхлипнул, но после того, как ему пригрозили отрезать нос, сознался, что нет.

Он должен был встретить дядюшку, проводить, как уже пару раз это делал…

Хельке выругался.

— Крист не подойдет. Единственное, что мы можем…. Ребята, рысью к коптильне. Расскажете, что и как…

— Нет. Трост останется.

— За…

— Если они куда‑то пойдут, ты бежать не сможешь.

— Нет.

— Поэтому Крист бежит, ты берешь мальчишку и двигаешься к нашим, а я и Трост останемся здесь.

Хельке вздохнул. Посмотрел на племянников, которые боялись, но в то же время и горели азартом, на Хлейга…

— Хорошо. Не рискуй без надобности.

Мужчина кивнул.

— Ты, глистеныш, сюда должны прийти?

Мальчишка замотал головой.

С собой ему дали припасов на несколько дней, так что пока не хватятся. Время еще есть. Хотя и немного. Крист сорвался с места. Хельке развязал веревку на ногах мальчишки, накинул ему петлю на шею и несильно потянул.

— иди, и без игр, или сам себя придушишь, понял?

Мальчишка закивал.

— вот еще, — вмешался Хлейг. — Раздевайся.

Мальчишка послушно скинул одежду. Хлейг протянул ее Тросту.

— Одевайся.

Паренек поспешно натянул одежду крестьянина поверх своей.

— пока так, а там посмотрим.

Хельке покачал головой. Да, Трост мог сойти за местного — но только если не слишком присматриваться. Темные волосы, яркие темные глаза, умное лицо…

Но выбора не было.

Ювелир бросил прощальный взгляд на племянника — и зашагал вслед за мальчишкой.

***

Лиля зашла к Джейми. Отдала приказ собираться и зашагала дальше по коридору. Юноша не спорил. По дороге она наткнулась на целителя.

— ваше сиятельство?

— Да. У нас тут работорговцы пожаловали. Плохое же гостеприимство я вам оказываю, Тахир — джан.

— Лилиан — джан, это все мелочи, по сравнению с теми знаниями, которые я здесь обрел.

Наедине графиня и целитель давно уже обращались друг к другу по именам, прибавляя разве что ' — джан' — так говорили в Ханганате уважаемым людям. Близким уважаемым людям.

— Ладно. Тогда попрошу вас какое‑то время безвыходно пробыть в замке. Пираты собирались высаживаться — и никто не знает, какие у них намерения…

— Возможно, они хотят набрать воды?

— У нас на редкость неудачное побережье. Если что — можно подняться по Ирте, до нее не больше полутора суток морского пути. И в деревне всегда оказали бы им гостеприимство. Высаживаться абы где ради воды? Боюсь, что это далеко не так.

— Там рядом есть какая‑то деревня?

— Ручейка. И не совсем рядом, примерно часов шесть пути. А ведь…

Лиля прикусила ноготь. И схватила целителя за рукав.

— Тахир — джан, пойдемте!

На то, чтобы объяснить свою идею и Джейми и Тахиру ушло ровно три минуты. После чего мужчины немного покривили губы — и согласились.

Джейми потянул какие‑то травы и пузырьки, Тахир принялся с деловитым видом доставать ступку…

Есть две хороших приправы, которые не испортят ни одно блюдо.

Снотворное.

Слабительное.

Что до самой Лили — она бы накормила пиратов всем сразу. Но ее‑то как раз в рейд и не возьмут. Значит — надо обеспечить Джейми запасом полезностей, а Лейсу сказать, на что можно рассчитывать. Сам побрезгует руки замарать — так Эрик согласится…

Эрик оказался легок на помине. Во двор влетели полтора десятка вирман, и Лиля заспешила к ним.

Эрик, как всегда, вежливо поклонился. Лиля улыбнулась ему. Чем‑то ей был симпатичен этот вояка. Хотя ей — ей, увидишь в темном переулке — сам все отдашь. И зарежешься. Добровольно.

Выслушав о пиратах, Лейсе и травнике, Эрик только кивнул.

— Будем беречь мальчишку. А если случай представится — я сам руки замараю… Вот и случай топорами позвенеть…

— Эрик…

— Капитан.

Лейс подошел сзади. Лиля вздохнула.

— Скоро выступаете?

— Примерно через час, ваше сиятельство.

— Лошадей хватит?

— Нет. Но и не надо. Они только помешают.

Тут Лиля была согласна.

— может, хотя бы парочку? Раненные там, груз…

— все что надо — мы и на себе унесем. А если кого ранят… с нами все равно ваш травник пойдет, госпожа?

— Пойдет. И захватит с собой снотворное и немного желудочного.

— Яд?

— Нет. Никто не помрет. Но спящими, или со спущенными штанами не повоюешь.

Лейс явно не возражал.

А Лиля тихо радовалась. Смесь белены, аконита, дурмана и болиголова, даже в небольшой дозе, здоровья никому не добавит. А Джейми этими травами запасся еще на ярмарке. Ну и она тоже… больше — не меньше. Лучше пусть заряженное ружье висит на стенке, чем ты примешься искать патроны в пиковый момент.

Примерно спустя час из ворот выходил отряд.

Разношерстный. С переходом от доспехов до дешевых кожаных курток с нашитыми бляшками. Откровенно несобранный — вирманам было начхать на строевую подготовку, а Лейс еще не успел вышколить вчерашних крестьян. Но все‑таки…

Пятьдесят человек — это все равно сила. Даже если будут драться только человек тридцать — тридцать пять, все равно это очень неплохо. Лиля проследила, как закрывают ворота и подумала, что надо бы ввести военный режим. Отбой с закатом, патрулирование по коридорам, общая боевая готовность…

Увы.

Вряд ли это удастся. Разве что первое. А вот что она может — это организовать госпиталь. Потому что раненные будут. Сто процентов.

***

Когда к Ивару прибежал мальчишка от ювелира и сообщил, что с дядей все в порядке, он ведет 'языка' и скоро будет, а еще они знают, кто и зачем — вирманин искренне обрадовался. Но потом призадумался. Что знает мальчишка? Кто его послал и зачем?

Тут надо пирата брать. А вот как это сделать…

А еще…

Хорошо бы взять Эрка и допросить. Но как это сделаешь, не поднимая шума? Выход был один. Следить, ждать подкрепления, если получится — взять языка.

И — ждать.

***

Толстый Джим и Соленый Дик высаживались на берег, не подозревая, что за ними наблюдают внимательные глаза. Хлейг и Трост смотрели внимательно и серьезно. Считали.

В среднем шлюпка перевозила по двенадцать человек за раз. Две.

Четыре.

Шесть.

В двух последних — два мужика, одетые богаче, чем остальные. Но по виду — все равно пиратский сброд.

— И кто‑то еще остался на корабле…

— Вряд ли там много…

Трост посмотрел на вирманина.

— Что теперь делать?

— Нам пока только ждать. Вот представь себе — они высадились. Их должны были встретить, но не встречают. Что ты сделаешь?

— Мммм….

— дождешься ночи и пошлешь кого‑нибудь в деревню, к братцу.

— правда…

— Вот этого кого‑то мы и будем ждать. И наших — тоже.

Трост закивал. Глаза парнишки горели восторгом. Хлейг грустно подумал, что мальчик еще не видел ни одной смерти. И выживет ли он?

***

Толстый Джим посмотрел на своего боцмана. Сим Грисмо был спокоен.

— Тебя не встречают?

— Может, просто не успели. Бывало…

В этом действительно не было ничего странного.

— Вот стемнеет — схожу в Ручейку.

— Ладно. Мы пока тут обоснуемся….

Пираты планировали убраться дня через два, но лагерь разбить все равно требовалось.

***

Лиля строила всех подряд. Служанок, слуг…

Срочно рвали ткань на бинты, кипятили воду, готовили кровати для приема раненных…

Дел было по горло. Тахир изучал инструменты, заказанные Лилей еще в Альтвере. И понимал, что столкнулся с чем‑то новым. Но как настоящий ученый готов был оставить загадки на попозже. Сейчас важнее было выжить. А потом они постараются поговорить.