Рабочая модель зрительского восприятия

Мы уже отмечали, что термин «восприятие» фигурирует в работе в соци­ально-психологическом смысле. Это зна­чит, что мы исходили из предпо­ложения, что восприя­тие — это сложный специфический вид деятельно­сти, в процессе которой актуализируется вся система лично­сти. Поэтому мы не могли опираться на данные психоло­гических исследований воспри­ятия цвета, формы и про­чих работ по моделированию непосредственных сен­сорных факторов, так как свойственные для них «дистиллирован­ные» усло­вия эксперимента принципиально не способны описать всю сложную, вклю­чающую множество социаль­ных и социально-психологических аспектов, гамму зри­тельских ощущений при восприятии произведения искус­ства [13].

В акте восприятия, понимаемом таким образом, важ­ная роль принадле­жит «экстрасенсорным» факторам, ко­торые организуют как сам процесс, так и обусловливают конечный его результат — ибо «что и как воспринимает че­ловек определяется «внутренней системой эталонов личности» — ее аффек­тивными состояниями, побуждения­ми, оценками и привычками» [14].

Акцент на социально-психологические аспекты проб­лемы восприятия су­щественно увеличивает трудности ис­следования, так как предполагает не­обходимость изуче­ния взаимодействия таких сложных открытых систем, как произведение искусства и личность. Естественно, что в этой ситуации только разумное ограничение задачи явля­ется условием получения каких-либо позитивных науч­ных результатов. С учетом поставленной задачи — выяв­ления структур и механизмов восприятия — неизбежным было редуци­рование всего многообразия содержания этих основополагающих понятий в контексте предложенной ра­бочей модели.

Термин «восприятие», как известно, неоднозначен. Он характеризует «с одной стороны, образ предмета, который возникает в результате процесса восприятия, но он обоз­начает также и самый этот процесс восприятия. Для того, чтобы правильно понять восприятие, надо обе эти сторо­ны — акт и содержание восприятия — брать в их единст­ве» [15]. Исследования последних лет позволили выработать представление о восприятии как активной психо­логиче­ской деятельности сложной формы, имеющей стадиаль­ный характер [16].

С этой точки зрения социально-психологическая об­условленность резуль­тата восприятия проявляется в са­мом его процессе в эффектах доминирую­щей установки [17] и апперцепции (зависимости восприятия от прошлого опыта).

Доминирующие социальные установки и прошлый опыт зрителя — сис­тема его диспозиционных структур — в значительной мере влияют на ос­мысление значений, со­ставляющих содержательное богатство произведения, за­ранее предопределяя его непосредственную направлен­ность. Подготов­ленный зритель, исходя из своих предва­рительных установок, ориентируется прежде всего на ос­мысление художественной ценности произведения искус­ства. У неподготовленного зрителя система установок — которые, как мы предполагаем, отличны от содержаний диспозиции подготовленного — также определяет все ос­новные черты восприятия и понимания художественного произведения, но совершенно иным образом. Личностная сопричастность как одно из основных условий овладения человеком мира художественных цен­ностей делает неповторимым каждое конкретное восприятие искусства, его понимание и оценку.

Однако при изучении проблем социального функцио­нирования искусства неизбежно абстрагирование от этого индивидуально-единичного к новому уровню анализа — исследованию общих и особенных закономерностей этого процесса. Теория искусства, как мы уже отмечали, на­стаивала на единствен­ном — художественном — способе приобщения к искусству. Все другие пути усвоения худо­жественных ценностей считались нехудожественными. При такой генерализации и определенной идеализции художественного как об­щего возможная ценность специ­фически-особенного, отличного от него, признавалась чем-то незначимым и потому не исследовалась.

По-видимому, закономерно, что именно социально-пси­хологическое изу­чение искусства поставило эту проблему со всей остротой. Появилась по­требность в разработках среднего уровня, позволяющих научно обоснованно и с не­обходимой мерой разнообразия анализировать исследуе­мые социаль­ные явления и процессы.

По нашему мнению, таким связующим звеном может стать гипотеза о су­ществовании различных эстетических идеалов, обусловливающих конкрет­ные типы восприятия и понимания искусства.

Поскольку у каждого человека существует целостная система идеальных представлений — эталонов — об ис­кусстве, его критериях, общественном предназначении и т. д., то многократно подкрепляясь в социальном об­ще­нии, эти эталоны становятся базовыми ценностными ориентациями личности в ее отношении к искусству, де­терминируют содержание всех аспектов сис­темы восприя­тия и в конечном счете глубину понимания художествен­ного произведения.

Эстетический идеал включает в себя в общем виде представления: а) об общественном предназначении ис­кусства, б) о красоте «чистой формы», в) об отображе­нии жизни в искусстве. В зависимости от иерархии этих состав­ляющих возможна дифференциация эстетических представлений и соответ­ствующих типов восприятия и по­нимания искусства.

Подчеркнем еще раз: как система эталонных пред­ставлений, эстетический идеал уже заранее организует и структурирует не только понимание, но и само видение того, что изображено. Он настраивает психологические меха­низмы восприятия таким образом, что одно попадает в поле видимости и абсолютизируется, а другое не попа­дает, «свертывается», делается несущест­венным. В одном случае, например, зритель предварительно ориентирован на восприятие и осмысление художественных значений произведения, в дру­гом — существенным оказывается ак­туализация иных признаков, не имею­щих прямого отно­шения к специфике художественного языка. Сами приз­наки «художественности», в тех границах, в которых эта «художественность» признается, могут иметь различное значение для воспринимающего. Они спо­собны деформи­роваться, перестраиваться в сознании в зависимости от со­держания той конкретной установки, которая в каждом случае программи­рует понимание ситуации.

Другой существенный момент заключается в том, что наборы признаков «художественности» произведения не только не тождественны друг другу, но каждый набор (система) характеризуется различным (иногда незначи­тельным) количеством самих признаков. При этом зри­тель не осознает усе­ченного, деформированного характера своего понимания значений произве­дения искусства, ибо оно представляется ему вполне самодостаточным и адек­ватным.

Можно предположить, что процесс восприятия произ­ведения искусства характеризуется сложной структурой и определенной последовательно­стью. Первичным являет­ся поиск признаков, позволяющих соотносить уви­денное с определенным классом объектов, т. е. процесс «категори­зации», ко­гда выделяются «ключевые признаки» и про­исходит их проверка и последу­ющее подтверждение или изменение. Механизм соотнесения с «ключевыми призна­ками» сформирован в человеке уже заранее, из прошлых операций с аналогичными смысловыми единицами. При­чем в каждый конкретный мо­мент, как нам представляет­ся, существует определенный предел изменений самой си­стемы установок или отдельных ее структур.

В результате сличения увиденного с уже имеющими­ся представления­ми о подобных объектах человек осоз­нает «новое» через опознание «старо­го». Исходным в по­стижении глубин новой информации становятся черты «давно знакомого». И независимо от положительного или отрицательного отношения к данному произведению искусства он ищет те признаки, ко­торые призваны подтвер­дить само направление отношения.

Таким образом, восприятие как активная психологическая деятель­ность заключается в осмыслении значений, представленных в объекте восприятия.

Значение в психологическом смысле есть «ставшее до­стоянием... сознания обобщенное отражение действитель­ности, выработанное человечеством и зафиксированное в форме понятия, значения или даже в форме умения, как обобщенного «образа действия», нормы поведения и т. п.» [18]. Надынди­видуальные значения являются внеш­ними стабилизующими фак­торами психики и поведе­ния личности, идущими от социально-культур­ных усло­вий жизнедеятельности. Но, усвоенные индивидуальным созна­нием, они превращаются в личностные смыслы, ко­торые выражают «от­ношение к осознаваемым явлени­ям» [19]. Восприятие с этой точки зрения можно опреде­лить как процесс «вычитывания» личностных смыслов тех значений, которые представлены в объекте восприятия.

В произведении изобразительного искусства мы услов­но выделяем два уровня системы значений:

Миметический уровень отражает реальность посредст­вом подражения ей, демонстрируя то, что «находится на поверхности, будучи доступно нашему зрению» [20], но од­новременно подражания не зеркального, а творчески пре­обра­зующего видимую реальность [21].

Однако произведение искусства многомерно, и даже тогда, когда оно изо­бражает только то, что «видимо», оно через это видимое повествует о мире в целом, его судьбах, проблемах, тенденциях, о его художественных значени­ях. Поэтому в произведении искусства мы различаем второй — художест­венно-образный — уровень значений, в котором в системе выразительных средств находит отражение «концепция мира» художника, его идеал красо­ты и истины [22].

Теперь обратимся к зрителю. Можно полагать, что аналогично предло­женному подходу у зрителя тоже суще­ствует своя собственная сложная сис­тема установок — личностные смыслы усвоенных им значений, которые ус­ловно подразделяются на первый и второй уровни. В пер­вом уровне нахо­дит отражение его (зрителя) совокуп­ность представлений об отображении реальности в искус­стве, а на втором уровне — система значений художест­венно-образного отображения реальности в искусстве.

Естественно, что оба указанных уровня базируются на более обширной системе личностных смыслов самых раз­личных значений реальной действи­тельности, сформиро­ванных в процессе социализации и накопления жиз­ненно­го опыта.

Изложенное позволяет подойти к описанию восприя­тия и понимания зрителем произведений изобразительно­го искусства как сложнейшего про­цесса «считывания» не­скольких уровней представленных в нем значений.

Date: 2015-07-23; view: 320; Нарушение авторских прав