Целенаправленное поведение

В лаборатории животному часто приходится решать задачи, которые с точки зрения реальной жизни лишены всякого смысла. Когда шимпанзе с большим опытом выполнения тестов на различение сталкивается с новой задачей (в которой, например, требуется выбирать на пульте более темную из двух зеленых фигур), он по прошлому опыту знает, что вознаграждение последует в том случае, если он выберет только одну из фигур. Сначала шимпанзе будет пробовать оба варианта – ему пока еще нечем руководствоваться в своем выборе. А как только он узнает (путем проб и ошибок) правильный ответ, он сможет сделать обобщение и в дальнейшем будет выбирать более темную из двух фигур также и иного цвета (например, синих или красных). Насколько легко шимпанзе придет к такому обобщению, будет зависеть от его прошлого опыта и от ряда других факторов – от мотивации, внимания и индивидуальных способностей.

Если шимпанзе пытается решить менее сложную задачу (например, от перехода с одного дерева на другое с помощью сородича до задач, которые животным предлагал в своей лаборатории Кёлер), он вполне может прибегнуть к тем способам решения, которые уже испытывались им раньше. При этом, прежде чем будет найдено правильное решение, несколько попыток могут оказаться безуспешными. Такие попытки Кёлер называл «хорошими»и «плохими»ошибками. «Хорошие»ошибки свидетельствуют о том, что шимпанзе «понимает»существенные моменты задачи. Так, один из шимпанзе Кёлера, пытаясь достать висевший над ним банан, поднял ящик и на весу прислонил его к стене. Если бы ящик мог сам собою прикрепиться к стене, шимпанзе наверняка дотянулся бы до приманки! Точно так же когда Рана «зрительно»составляла из двух палок шест, она, по всей видимости, понимала, что для решения задачи нужна более длинная палка. Напротив, «плохие»ошибки свидетельствуют о полном непонимании животным условий задачи (как, например, в том случае, когда шимпанзе переставляет куда-то в другое место ящик, который стоял в нужном месте, но не был достаточно высок, чтобы животное могло дотянуться с него до приманки). Описал Кёлер и примеры «полной тупости»у некоторых шимпанзе, которые ранее уже продемонстрировали свои способности к решению задачи. Одна самка, например, чтобы достать плод, лежавший за решеткой вольеры, таскала по полу тяжелые камни (результат проведенного ранее в той же вольере опыта, в котором камни служили животному подставкой).

«Хорошие»и «плохие»ошибки, совершаемые в подобных ситуациях, способствуют ознакомлению животного с условиями задачи. Шимпанзе может наткнуться на решение задачи случайно, т. е. достичь цели в результате случайной активности, не понимая ее связи с задачей. Молодой шимпанзе, безуспешно перепробовавший разные способы перебраться с одного дерева на другое, в конце концов может двинуться вдоль ветки, которая, согнувшись под его тяжестью, послужит для него мостом. Сначала животное, возможно, и не уловит связь между тяжестью своего тела (или, по крайней мере, своим поведением) и достижением цели. Но не исключено, что если описанная ситуация повторится, то эта связь будет уже мысленно зафиксирована. Тогда можно будет сказать, что шимпанзе обучился решению задачи.

Йеркс (Yerkes, 1943, с. 135) описал поведение шестилетней самки Мамо в тесте с ящиком и палкой. В середину узкого длинного ящика с открытыми концами помещался (вне досягаемости шимпанзе) банан. Чтобы получить банан (вознаграждение), Мамо должна была толкать его от себя к дальнему концу ящика с помощью палки, лежавшей рядом с ящиком. Целых 12 дней не могла Мамо решить эту задачу. В течение предоставленного ей на это часа в день она то смотрела на банан, то тянулась к нему, то принималась поблизости играть, причем иногда-с палкой. На 13-й день, кувыркаясь у одного конца ящика, она заглянула внутрь и неожиданно направилась «прямо к палке и схватила ее, всем своим видом выражая определенность намерений... В ту же минуту, до того еще, как обезьяна приблизилась с палкой к концу ящика, экспериментатору стало ясно, что задача решена».

Спонтанное решение подобного рода задач основано на «улавливании»связей между вещами, или инсайте (Köhler, 1925). Иногда этот процесс может также включать мысленное представление о чем-то отсутствующем (как, например, в случае шимпанзе Кёлера по кличке Султан, который, прекратив безуспешные попытки достать подвешенную приманку, внезапно замер на какое-то мгновение, а затем галопом поскакал в другую комнату, притащил оттуда ящик, мимо которого он проходил в тот день, и с его помощью добрался до лакомства).

В отличие от таких феноменов, как социальное облегчение и локальное усиление, решение новых задач путем наблюдения и имитации поведения других особей также предполагает инсайт. По определению Кёлера (Kohler, 1925, с. 190), подражание представляет собой способность животного «уловить и осмыслить значение действий другого животного». Торп (Thorpe, 1956, с. 135) предложил более узкое определение этого понятия, подчеркнув, что если говорить об истинном зрительном подражании, то «имитируемый паттерн должен представлять собой такой двигательный паттерн, которого нет в репертуаре данного вида»*.

[*Торп полагал, что подражание, «по-видимому, требует от животного самосознания и понимания того, что особь, которой оно подражает, похожа на него самого» (Thorpe, 1956, с. 464). В таком случае из круга животных, способных к подражанию, следовало бы исключить виды, лишенные «самосознания». Имитационное обучение играет чрезвычайно важную роль и в поведении человека (как и шимпанзе), и, по всей видимости, «истинное»подражание, выделяемое Торпом в особую категорию, лучше всего рассматривать просто как верхнюю точку в непрерывном восходящем ряду.]

В неволе некоторые шимпанзе обнаруживают такие способности к подражанию, которые удовлетворяют даже строгим критериям Торпа. Классическим примером может служить поведение Вики, которая поджимала губы, что не входит во врожденный поведенческий репертуар шимпанзе, чтобы намазать их губной помадой (Hayes, Hayes, 1951). А в рамки более широкого определения подражания, предложенного Кёлером, вписываются такие сложные формы поведения у выросших в человеческой семье шимпанзе, как шитье, откупоривание бутылок, разливание напитков и рытье земли лопатой, т. е- многие из обычных действий, которые человек производит у себя дома.

В следующем поразительном примере главное действующее лицо – снова Вики. Однажды она внимательно наблюдала, как ее «мать», чтобы разгладить фотографии, закладывала их между страниц телефонной книги. В течение нескольких последующих дней все имевшиеся в доме листки бумаги – нераспечатанные письма, лекарственные рецепты и даже салфетки – усердно разглаживались Вики (Hayes, 1951). Другой известный эпизод произошел, когда заболел Морис Темерлин. После того как его сильно стошнило, он в сопровождении озабоченной Люси добрался до постели. Через некоторое время Люси вернулась в ванную комнату, приняла вертикальное положение, склонилась над унитазом (как это сделал ее хозяин), широко раскрыла рот и сделала несколько кряхтящих звуков, словно имитируя рвоту (Temerlin, 1975). Еще один интересный случай подражания произошел в Иоганнесбургском муниципальном зоопарке. Два самца шимпанзе жили в соседних вольерах, но не могли видеть друг друга. Одного из них сторож научил курить, что, разумеется, вызвало восторг у посетителей зоопарка, снабжавших его сигаретами. Второй самец, которого специально курить не учили, в скором времени тоже освоил это занятие; поощряемый посетителями, он научился курить, глядя, как это делают они (Brink, 1957). Самый одаренный из группы шимпанзе Мензела, самец по кличке Бандит, проводил долгие часы, внимательно наблюдая из своей вольеры, чем занимаются люди снаружи. Именно он часто выступал в роли заводилы «побегов»обезьян из вольеры; когда же все остальные шимпанзе убегали в лес, Бандит получал в свое единоличное распоряжение оставленные людьми инструменты (лопату, поливочный шланг и т.п.) и в выпавшие ему недолгие минуты свободы изображал человеческую деятельность (Р. Midgett, личное сообщение).

Лулиса, приемного сына Уошо, Роджер Фаутс приобрел в возрасте 10 месяцев, а затем его и Уошо познакомили с тремя молодыми шимпанзе из группы животных, участвовавших во втором исследовании Гарднеров, – Даром, Моджей и Тату. Фаутс и его сотрудники в присутствии шимпанзенка умышленно не употребляли жестов языка ASL(за исключением семи вопросительных жестов, означавших «какой», «кто»и «что»). Ни один человек не учил Лулиса никаким жестам; и тем не менее к тому времени, когда ему исполнилось четыре с половиной года, он благодаря наблюдению и подражанию выучил 39 жестов (Fouts, Fouts, Schoenfeld, 1984).