Глава 13. – Опять он здесь! – воскликнула Марьяна и толкнула Алису, да так, что та отлетела и врезалась в какую‑то девушку

– Опять он здесь! – воскликнула Марьяна и толкнула Алису, да так, что та отлетела и врезалась в какую‑то девушку. – Зачем ты его пускаешь?!

– Отстань! – рассердилась Алиса.

Но Марьяна подбоченилась и уставилась на нее фирменным взглядом фрекен Бок.

– Может, у меня сезон садомазохизма? – предположила Алиса.

– О‑о!.. – взвыла Марьяна. – С чего бы это?

– С того! – буркнула Алиса.

Негодяя и Подлеца звали смешным именем Сеня. Арсений. И если раньше Алисе казалось, что человек с нежным именем Арсений должен быть прямо‑таки возвышенным, благородным и чутким, то сейчас вся эта ее ненадежная система соответствия имен и характеров рухнула.

Арсений был настоящей сволочью. Во‑первых, с самого начала он вел себя так, словно ехал по Тверскому бульвару в своем прекрасном «Мейбахе», а она шла между машинами с табличкой «Деньги украли, ребенок болен, поможите, люди добры».

– Хотите попробовать наш фирменный коктейль? – спросила у него немного оробевшая Алиса. Это было в вечер их знакомства.

Может, это у нее со школы? Самые‑самые мальчики были тогда недоступны, а теперь ей хотелось доказать себе, что для нее не осталось ничего недостижимого?

Он посмотрел на нее так, будто она ему предложила купить водяной пылесос за три тысячи долларов. Как на муху.

Конечно, можно ему отомстить – она же ведьма, но азарт уже горячил кровь, и ей хотелось, чтобы он сам – просто потому, что она прекрасна, понял: Алиса – подарок судьбы.

– Нет, – заявил он и отвернулся.

– А как вы попали в клуб? – довольно сухо, с какими‑то ментовскими интонациями поинтересовалась Алиса.

В конце концов, она может его просто выгнать – и даже с позором!

Он медленно повернул к ней голову и осмотрел с ног до головы.

Черт!

Ну что у такого нахала в мозгах? Почему он так себя ведет? Кто он такой?

Ответ: он очень сексуальный парень. Ни мускулов, ни загара, ничего журнального. Просто неотразим. Высокий, сухощавый, похож на того парня, что играл в «Ноутбуке» – в лице чуть больше сладости, чем нужно, но это затмевают небрежная прическа, легкая щетина и шмотки в стиле «милитари». И татуировки – от кисти до плеча. Его плохой копией можно было бы считать Дельфина, если бы Дельфин не выглядел так, словно у него начинается приступ нарколепсии.

– Что? – спросил он.

– Ну, мне не знакомо ваше лицо, а я помню почти всех гостей, – пояснила Алиса.

Она сошла с ума! Она же сама видела давным‑давно, как в метро толстая, прыщавая с жутким рыжеватым пергидролем девушка‑мент остановила молодого человека сказочной красоты и минут двадцать (Алиса на лавочке ждала подругу) проверяла у него документы! Она что, решила ей уподобиться?

– Ты менеджер? – он сразу вот так красиво перешел на «ты».

– Я владелица клуба.

Это не произвело на него ни малейшего впечатления. Он ни слова ни сказал – просто кивнул.

Было очень неловко. Алиса пожала плечами, состроила рожицу, означающую: «У меня отличное настроение, дела идут замечательно, я всего лишь проявила любезность – у нас это принято, а если один из гостей обожрался кислоты и ему отшибло мозги – это его проблемы, главное – чтобы у него не было при себе запрещенных веществ». Она искренне надеялась, что все это можно прочитать у нее на лице – если этот тип вообще умеет читать.

Часа через два, когда она давала мини‑интервью какой‑то газете, кто‑то вдруг обнял ее сзади. Анонимное объятие было очень приятным, а уже через секунду Алиса увидела его руки в татуировках и поплыла.

– Поедем? – прошептал он ей на ухо.

– Подожди меня где‑нибудь рядом, – прошептала она.

– Это ваш молодой человек? – глаза у журналистки заблестели.

– Я вас умоляю! – Алиса закатила глаза. – Я даже не знаю, как его зовут.

Пускай напишет о распущенных нравах клуба «Лунатик» – это пойдет ей на пользу. Секс – лучший товар.

И они отправились к нему. Он жил на Фрунзенской набережной, в двухкомнатной квартире с черными стенами, белыми кожаными диванами, а в спальне у него был стеклянный шкаф, кровать с черными простынями и универсальный тренажер. И не было штор. Алисе в голову пришла сумасшедшая идея, что через окно их снимают на видео, но напротив были только река и парк.

От того, что Алиса его немного ненавидела и побаивалась – вдруг он ее чем обидит? – секс получился просто замечательный. Но она все равно дура!

Однажды один парень ее приятельницы заявил, что, мол, девушки все выпендриваются, строят из себя невесть что (это было не про приятельницу – та никогда ничего из себя не строила), а стоит затащить их в постель, и они становятся такими нежными, ласковыми и благодарными…

Алиса тогда еще подумала, что парень‑то он неплохой, но комплексы налицо. И вот с ней происходит все то же самое! Только наоборот. То есть она тоже ждет, когда они окажутся в постели, потому что это единственное место, где Арсений не изображает из себя обаятельного злодея.

Он был внимательным, смотрел на нее, а не сквозь нее, он о ней заботился, и Алиса чувствовала, что от счастья ее мозги превращаются в розовые пузыри.

Но сразу после секса он включил на всю катушку «Рамштайн» и ушел в душ, оставив ее наедине с дерущими глотки немцами.

Может, он тупой?

Не похоже… Он за большие деньги делал интернет‑сайты (и программирование, и дизайн), выступал как диджей – и был очень популярен, а у его семьи есть в Москве и Нью‑Йорке несколько ювелирных магазинов – престижных и дорогих. Все это Алиса выяснила еще в клубе – у своих «информаторов», то есть местных сплетниц.

Значит, он не тупой, а просто кретин.

Они еще пару раз занялись сексом – Алисе хотелось рыдать от собственной податливости, но она так его хотела!

А потом он ее выгнал.

Не успел он из нее выйти, как закурил сигарету и сказал:

– Я привык спать один.

– Это значит: «Иди домой»? – уточнила Алиса.

Он пожал плечами.

Вот как!

Алиса была в такой ярости, что не удержалась – прикоснулась к его роскошному пауэрбуку «Макинтош» и поломала жесткий диск. Его можно починить, но на это уйдет немало времени – она просто перемешала информацию так, что сам черт ногу сломит. Здорово у нее это получалось с техникой – она уже тренировалась на своем рабочем компьютере в «Глянце» – уничтожала личные файлы. В ноутбуке была только музыка, но это значит, что он не сможет играть на всех тех модных вечеринках, куда его приглашают, в том числе и на Маврикии, и на Ибице, и в Нью‑Йорке.

Ведь мы же радуемся, если у бывших бойфрендов, которые променяли нас на мисс Плодородие – блондинку с грудью, как у Лолы Феррари, случаются мелкие неприятности? С работы уволили, машину угнали – это детали, но они возвращают нас к мысли о том, что Добро побеждает Зло.

И ведь так приятно знать – если он расстанется с тобой (да еще грубым, нечеловеческим способом), жизнь ему медом не покажется!

Конечно, Алиса понимала, на что шла, и Сеня с самого начала выступил как злодей, но, возможно, она выполнила важную миссию – указала этому чудаку на то, что его поведение оскорбительно. Ведь если бы ей было двадцать и ее мысли были чисты, и ее сердце, не огрубевшее от разочарований, стремилось к любви с большой буквы, этот засранец заставил бы ее страдать. Она бы на стену лезла.

Теперь, может, у него, как у собачки Павлова, выработается условный рефлекс: плохо обошелся с девушкой – не идут дела. Так, смотришь, из него что‑нибудь и получится.

– Ты что, влюбилась в этого придурка? – если бы Марьяна могла убивать взглядом, Алиса уже билась бы в предсмертных конвульсиях.

– Нет! – Алиса взяла подругу по локоток и уволокла в укромное место. – Я собираюсь его проклясть.

– Что?! – отшатнулась Марьяна.

– То! – Алиса грозно сдвинула брови. – Ты вспомни, сколько раз тебя бросали кретины, и ты месяц лежала лицом в подушку, сморкалась в наволочку, слушала Бонни Тайлер и отказывалась жить! А? И не надо мне говорить, что тебе все это нравится, что плохие парни – это твое хобби, что без них жизнь была бы скучной и вялой!.. Кто две недели лежал под одеялом в одних трусах? Когда мы тебя нашли, ты уже воняла! А всего‑то один сукин сын попался!

– Ага, дискриминация по половому признаку! – съехидничала Марьяна. – А сколько таких сучек‑щучек портит кровь ни в чем не повинным мужчинам?

– Все успокоиться не можешь? – посочувствовала Алиса.

Марьяна фыркнула.

Дело было в том, что ее бывший муж, который время от времени возвращался в семью, или Марьяна к нему возвращалась, бывший популярный музыкант, а теперь известный и успешный продюсер, надумал жениться. На неком небесном создании. Создание звали Таня, ей было двадцать семь лет (против продюсерских тридцати пяти), у нее был огромный лоб, жидкие платиновые волосенки чуть ниже плеч, голубенькие глазки, губки – бантиком, и она работала экономистом в какой‑то очень важной корпорации типа «Газпрома». Все как положено: сапоги «Балдинини» со стразами, маечки от «Версаче» – тоже со стразами, джинсики от «Д&Г», такой типа невинный взгляд и образ инженю, хоть она и младше Алисы всего на два года. Алиса по сравнению с этой Таней казалась гренадером, а Марьяна и вовсе – бабкой, потому что инженю практиковала всякие там лютики‑цветочки, шампанское с шоколадом, обмороки от грубых слов и выражений и прочую чепуху, которую некоторые называют женственностью, а другие – идиотизмом.

Таня покупала продюсеру галстуки от «Гермес», жарила ему котлеты (и фарш был не из магазина, а из мясорубки), в общем – старательно воплощала в жизнь тезис «шлюха в постели, кто‑то там на кухне и леди в гостиной». Жить с таким роботом было непросто, но продюсер, видимо, решил, что жена «три в одном флаконе» – выгодное вложение, и объявил о помолвке. Марьяна рвала журналы, в которых счастливая пара сияла натянутыми улыбками, и все знали, даже продюсер знал – ему нужна Марьяна, как бы ни складывалась их жизнь, но он вздумал перехитрить судьбу – и теперь отчаянно промоутировал Татьяну в качестве личного счастья.

– Ну, хочешь, я с ней что‑нибудь сделаю? – предложила Алиса.

– Ты уже сделала, – кивнула Марьяна. – С Олей, с Димой…

– Но я же теперь знаю, как выстраивать защиту! К тому же обещаю никому не причинять зла, я лишь немного подчеркну то, какая она расчетливая стерва.

– Хочу! – взмолилась Марьяна. – Очень хочу! Я просто не могу больше читать «История нашего знакомства началась с того, что…» она отсосала ему прямо в машине! Сука!

Для того чтобы помочь Марьяне, Алисе пришлось отправиться на концерт девичьей группы, которая отчего‑то решила, что здорово поет живьем. Лучше бы они честно отплясывали под фонограмму: если непопадание в ноты еще можно было простить, то сиплые слабенькие голоса просто резали без ножа. С Марьяниным продюсером Алиса лично договорилась о том, что в «Лунатик» он не рвется – особенно со своей высоколобой «шлюхой на кухне», так что ловить мгновение пришлось в другом месте.

Алиса бродила по городу, пока не заметила характерную шевелюру Марьяниного мужа – мелирование и стрижка каре. В районе его плеча торчала голова невесты. Какая‑то она вся была щупленькая, с узкими бедрами – а сейчас в страшном платье в стиле Тома Форда – бесформенный силуэт, рукава три четверти и воротник «ученик мясника». Дорого и безобразно.

– Привет! – Алиса обняла Виктора. И кивнула Тане.

Таня посмотрела на нее снизу вверх – любимый прием, и опустила глазки долу. Лицемерка!

Наверняка вечером что‑нибудь такое ляпнет про нее, посеет вражду между ней и бывшим мужем подруги…

Витя ушел за напитками, и Алиса приступила к делу.

– Ну, что, начала уже ремонт? – с самым светским видом поинтересовалась она.

– Какой ремонт? – удивилась Таня.

– А! – Алиса сделала вид, что сильно удивилась. – А ты не знала, что квартиру обставляла Марьяна? Я думала, тебе захочется сделать там все под себя.

Татьяна явно размышляла, какую тактику выбрать: прикинуться наивной дурочкой или броситься на врага.

– Не знала! – буркнула она.

– Слушай, я вот не понимаю, зачем тебе все это нужно? – напирала Алиса. Таня, как ежик, выпустила иголки, но ничего не сказала. – Ты же не любишь Витю. Тебе просто нравится жить в его квартире, которую, кстати, декорировала Марьяна – для себя, между прочим, нравится жить в его загородном доме, который, кстати, тоже заслуга Марьяны, разъезжать по дачам его знаменитых друзей, ходить на всякого рода вечеринки, вроде этой и получше… Ты же окучиваешь его, и все твои интриги шиты белыми нитками.

– Зато он женится на МНЕ! – зло бросила Таня.

– Женится, – кивнула Алиса. – А потом разведется. И ты еще подпишешь брачный контракт. Хотя, конечно, тебе достанутся подарки, и, наверное, машина, и ты на всю жизнь останешься женщиной, с которой Виктор Пастернак прожил два года, и, возможно, «Караван истории» возьмет у тебя интервью, а может быть, ты даже напишешь книгу… Зачем тебе это надо? Ты же знаешь, он любит Марьяну, будущего у вас нет, так зачем? Ты работаешь, у тебя карьера, найди себе мужчину, который разбудит в тебе чувства…

Это было очень‑очень сложно. Техника, требующая невероятной сосредоточенности и просто невозможного внимания к деталям – тембру голоса, интонации, количеству вопросительных предложений…

Алиса перебирала различные варианты мщения, когда вспомнила, чему ее учила Елена несколько месяцев назад. Они тренировались недели две, не меньше, каждый день, прежде чем Елена вздохнула и сказала: – Ну, ладно, без практики лучше уже не будет…

И вот она, практика!

– Если у тебя есть враг, – говорила Елена на первом занятии, – ты можешь послать ему болезнь, можешь навредить его работе, можешь разлучить с возлюбленными – все это просто, как компот, но если ты хочешь изящно, без грубых приемов, элегантно и высококлассно отомстить, то, дорогая, поссорь его с самим собой. Внушай ему сомнения, бей по самому дорогому – его Я, разрушай систему ценностей, и он будет повержен. Главное тут – найти болевые точки, а они будут спрятаны, но доберись до них – и торжествуй!

Елена учила Алису наблюдать не за словами и поступками, а видеть ткань человеческой души. Обычные люди называют это аурой, но аура – это состояние мгновения, настроения и обстоятельства, а душа – нечто постоянное, то, чего человек и сам не осознает.

Алисе нужно было лишь увидеть то, о чем Таня забыла – то, что спрятала в глубине, в тайной комнате, комнате страха, куда заглядывала, ища спасения, и откуда бежала в ужасе, потому что ой как не хотелось ей знать о себе правду. В тайной комнате ее ждала маленькая несчастная девочка, которая не знала, как жить, не знала, как противостоять несправедливости и защитить себя чем‑то кроме толстых стен и надежных замков. Она была в ловушке, но не хотела в это верить, а Алиса вывела ее к дневному свету, познакомила с жизнью, к которой та была не готова. И у Алисы на глазах стерва Таня превратилась в беззащитное существо, которое снова оказалось в растерянности, так как ей еще только предстояло заглянуть в глаза той маленькой девочке, которую держали столько лет под замком, и ответить на вопрос: «Почему?». Ей придется принять, что ее религия – мошенничество, что у ее идолов – ноги из песка, и она сама, которая большую часть жизни занималась самообманом и достигла в этом таких высот, что падать, увы, будет больно. Сомнения в ее душе росли, как бамбук – и ввысь, и вширь, они рвали душу и вынести это мог лишь только очень сильный человек. Хотелось надеяться, что Таня такая. Правда, Алиса на всякий случай старалась не переусердствовать.

Пройдет неделя, месяц, и острая депрессия завладеет Таней, и она уже во всем усомнится и уйдет от Вити, который будет ждать этого с нетерпением. Но добрая Алиса оставила подсказку, и если Таня сделает правильные выводы, то обратится к ней – и ей помогут. «Мы несем ответственность за тех, кого заколдовали», – вспомнила Алиса, и это было так.

Она уже собиралась уйти, когда заметила его. Сеню. В обществе двух смуглых молодых людей и аж трех красавиц. Какой же он… привлекательный. Ну, почему, почему он такой гад?! За что?

Алиса подошла поздороваться и быстренько наложила заранее подготовленное проклятие. Посмотрим, что будет, когда он выгонит вот эту смешливую брюнетку! Интересно, скоро он догадается?

Алиса побыстрее выбралась на улицу – ее распирало! Она чувствовала свою силу, чувствовала, что природа ей поддается, что она становится ее частью – элементом стихии, чем‑то непредсказуемым и грозным (для тех, кто ее не понимает), и, наверное, именно в этом и был высший промысел – ощущать себя с миром единым целым. Поэтому ведьмы и вызывают дождь, насылают засуху, ураганы: природа им не подчиняется – она с ними дружит.