Меркурий — Сатурн

Марафонец выходит на второе дыхание.

На этой энергии законы внутренней жизни объекта, принципы его взаимодействия со средой и поддерживающие их структуры проходят испытание на практике, где и выясняется, есть ли воля Божья на существование и работу этих структур или нет, а также что они дают реально.

У евреев, при всем их уважении к своим мудрецам (цадикам), есть такое правило: законы, вводимые последними, считаются действительными только если их принимает народ, и, таким образом, тестом для меркуриально-юпитерианских построений становится меркуриально-сатурновская ситуация (автор подчеркивает, что здесь речь идет не об истине, а о законах, регулирующих жизнь народа).

Главная мораль существования меркуриально-сатурновской энергии заключается в том, что ни один закон и ни одна структура, открытые и созданные без учета конкретных условий среды и жизни в ней, не оставляют объекту шансов на существование в рамках этого закона и на основе его структур: тот и другой должны поддерживаться внешней и внутренней жизнью объекта; энергия этой поддержки (или разрушения), то есть структурно понимаемого биоценоза и есть меркуриально-сатурновская. Анти-меркуриально-сатурновская идея заключается в том, чтобы войти в организованный мир, максимально его потребить и уйти, оставив вместо себя кучу мусора; проработка дает противоположное стремление: найти структурный симбиоз себя и мира, и уйти из реальности, повысив эволюционный уровень и ее, и свой собственный, что, конечно, звучит чистым идеализмом, так как противоречит второму началу термодинамики... мир с ними обоими.

* * *

Сильный Меркурий дает человека, чья жизнь управляется и требует управления законами в большей степени, чем он предполагает. Вообще сильная планета всегда остро ставит вопрос о балансе активных и пассивных проявлений своего принципа; в данном случае встает проблема баланса усилий: тех, которые направлены на постижение законов, управляющих человеком и тех, которые он тратит на создание правил и структур, регулирующих его жизнь и деятельность.

Пока человек с сильным Меркурием не нашел такого баланса, его бросает то в одну сторону, то в другую: или он исполняется волюнтаризма, внушает себе, что его жизнь полностью зависит от того, насколько четко он ее регулирует и пытается подчинить внутреннюю и, главным образом, внешнюю реальность самолично установленным законам, или же, наоборот, впадает в фатализм и стремится лишь познать ритмы и законы своей жизни и насколько возможно приспособиться к ним, считая их абсолютно не зависящими от своей воли и определяющими его жизнь до мельчайших подробностей. Однако как та, так и другая позиции оказываются несостоятельными: этому человеку недостаточно одних лишь усилий первого или второго рода в отдельности: ему необходимо И внимательно изучать императивные для него законы и структуры, И наводить определенный порядок внутри и вокруг себя, И делать то и другое согласованным образом. На каком материале будет все это происходить, покажет положение Меркурия в знаке, доме и его аспекты.

Сильный Меркурий в гороскопе пары даст ей массу хаоса в отношениях и множество проблем, требующих от партнеров установления регламента в разговорах и четкого распределения обязанностей во всех сферах, включая самые интимные, — но это окажется недостаточным, поскольку парный эгрегор манифестирует «из воздуха» свои законы и требования, которые обязательно придется как-то понять и принять — иначе совместное существование станет невозможным.

Проработка не будет легкой, но она даст возможность (человеку, паре, семье, государству, фирме, книге) не только создать реальность со своими законами, но и распространить ее на внешний мир.

Слабый Меркурий часто означает человека, достаточно легкомысленно относящегося к законам вообще, а применительно к себе и своим обстоятельствам в особенности. Ему редко кажется, что он обязательно должен подчиняться каким-то твердым правилам или устанавливать их — для себя ли, для других, неважно. На людей, жестко подчиняющих себя режиму или держащих в узде окружающих, он смотрит с некоторым недоумением, плохо понимая, зачем все это нужно: для него лично неуправляемая свобода совсем не обязательно и не сразу оборачивается хаосом и сумятицей — как во внешней, так и во внутренней жизни.

С другой стороны, ему трудно подчиняться порядку и прислушиваться к нему даже тогда, когда он отчетливо транслируется из тонкого мира, и уж совсем невозможным покажется поручение обуздать хаотическую ситуацию и быстро навести в ней четкий порядок, хотя, при проработке Меркурия и будучи не слишком ограничен временем и средствами, он иногда способен сделать это мягче и лучше, чем человек с сильным Меркурием. Последнее обстоятельство очень важно; вообще, слабость планеты в гороскопе означает малую чувствительность человека к ее грубым энергиям, но зато возможность услышать ее высшие вибрации; поэтому человек со слабым Меркурием вряд ли станет хорошим администратором, но его философские наблюдения могут оказаться очень глубокими.

Директору фирмы со слабым Меркурием будет очень трудно установить для своих сотрудников четкий и регулярно контролируемый режим работы, но это не значит, что фирма будет плохо работать; однако ему вряд ли стоит платить сотрудникам фиксированную зарплату — лучше подумать о некоторой системе премиальных в зависимости (необязательно прямой) от качества труда.

Гармоничный Меркурий даст человека, удивительно точно чувствующего реально действующие законы, которым лучше подчиняться, нежели наоборот, и непринужденно пользующегося ими в своих интересах. Если ему нужно навести где-то порядок, он чаще всего сделает это легко и совсем не обязательно своими руками: это естественный руководитель (а иногда, если нужно, также и пророк и прорицатель), но не нужно думать, что он будет стремиться браться за самые тяжелые и плохо контролируемые ситуации; да они, как правило, и не возникают на его пути.

Его проблемы иного порядка: это не в последнюю очередь скука и невозможность выбраться из им же самим созданного порядка вещей, засасывающего его подобно болоту (хотя внешне он может быть обставлен очень комфортными структурами: мягкая мебель и толстые ковры в служебном кабинете, внимательно-предупредительная секретарша, не пускающая на порог неудобных посетителей...)

Человеку (а также семье и государству) с гармоничным Меркурием очень трудно понять других, не обладающих этим счастливым качеством. Реальность вокруг него не только устраивает удобные для него законы — она еще и распространяется на некоторое расстояние вокруг, не давая ему увидеть подлые, некрасивые, дисгармоничные законы, определяющие реальность других — их неприятности кажутся ему не более чем случайностями, безусловно не имеющими шансов на продолжение.

Проработка здесь трудна, так как требует существенного расширения сознания, но дает человеку большие возможности распространения гармоничных законов своей собственной судьбы на весь мир; если же почить в бездеятельности, то гармоничные структуры потихоньку обволокут все его тела, последние обзаведутся паразитами и вырваться из получившегося (поначалу мягкого) капкана будет неимоверно трудно, а человек, чьим главным законом становится бессовестный паразитизм, представляет собой жалкое зрелище; впрочем, милостыню он соберет богатую, обязательно обратив на себя внимание внешнего мира.

Пораженный Меркурий не дает простой, легкой и понятной жизни; порой человеку, чтобы хоть как-то к ней приспособиться, приходится изгибаться вопросительным знаком или складываться втрое, или, что не более приятно, принуждать к этому окружающих.

При гармоничных Солнце и Луне плохая приспособленность человека к законам собственной жизни обнаруживается не сразу (иногда всю жизнь вытесняется в подсознание), но все же и в этом случае с годами в его душу закрадывается сомнение: что-то со мной не так, я как-то плохо вписываюсь во внешний мир в целом, то есть неприятности носят неслучайный характер. Другими словами, человек с пораженным Меркурием может твердо рассчитывать на хроническое невезение (особенно в сферах, на которые укажут меркурианские знак, дом и аспекты), пока он ориентируется на общесоциальные законы — формулируемые явно или косвенно. Зато приняв некоторую свою принципиальную особость, то есть отличие от среднесоциального индивида, и уловив, хотя бы в общем и интуитивно, специфические и не всегда сразу удобные (часто вначале очень неудобные), но все же постижимые законы своего бытия, он не только к ним приспосабливается, но и постепенно обнаруживает их определенное удобство — для себя лично и ни для кого другого, а также открывает в себе качество, точнее, способность жить в обстоятельствах, не переносимых с любой точки зрения. Вторая часть его забот — постоянно возникающие хаотические ситуации, словно призывающие его на помощь в наведении порядка. Здесь вначале он чаще всего попадает впросак: или берется не за свое дело, или делает это не вовремя, или не так, или, наконец, все получается хорошо, кроме того, что его вместо благодарности с позором выгоняют, совершенно не признавая его заслуг. Здесь искушение состоит в поспешности и грубости налагаемых им законов, а на более высоком уровне — в завышенных требованиях к себе и упорядочиваемой ситуации: если эгрегор предлагает вам подмести пол и дает в руки веник, не стоит ждать от себя и пола стерильной чистоты операционной палаты; другое дело, конечно, если вы работаете там санитаркой.