Глава пятнадцатая. Задумайтесь о страждущих, голодных

Задумайтесь о страждущих, голодных.

Как много тех, кто нищ, убог и сир.

Смотрите, сколько бедных и бездомных.

Страданья умножают этот мир.

И это мир, который мы создали?

Зачем всё это сделали мы с ним?

Мы вторглись в этот мир. Спасём едва ли.

Похоже, что процесс необратим.

Queen, «Is This the World We Created?»

Когда на пороге ресторана «Лунный свет» появился невысокий мужчина, сразу привлекший внимание своей окладистой бородой и твидовом пиджаком, Нордлихт улыбнулся. Поймать его старого приятеля Кристофера Кельвина во время обеда было практически нереально. Архивариус никогда не ужинал в одном и том же ресторане дважды, поскольку стремился попробовать кухню всех народов мира.

Незадолго до побега Нордлихта Кельвина перевели из аналитического отдела в архив. Теоретически, его повысили до руководящей должности, но, по сути, это было почётное понижение. Так как подчинённых в архиве у Кельвина попросту не было. Но Кристофер быстро втянулся и незаметно для руководства собирал сведения, которые могли бы пригодиться Нордлихту. Два дня назад он оставил Свену письмо в почтовом ящике, который они использовали на тот случай, если появятся очень важные новости.

Свен подождал, пока архивариус сделает заказ, и только после этого подсел за его столик.

– Здравствуй, Кельвин. И что же привлекло твоё внимание в этой второсортной забегаловке? Мадагаскарские тараканы в кляре? Или десерт из солёных огурцов с медом?

– Не болтай чепухи, Свен, – расплылся в радостной улыбке собеседник. – У этого ресторана целых три звезды Мишлена![65]И если тебе действительно интересно, то я пришёл сюда отведать филе из рыбы‑молота.

– Если честно, то мне не особо интересно, что именно будет значиться в твоей патологоанатомической карте в графе «причина смерти». Лучше рассказывай, зачем ты меня позвал.

Кельвин настороженно огляделся по сторонам, после чего наклонился к собеседнику и прошептал:

– Свен, у меня есть идея, как мы сможем уничтожить «Хронос» и вернуть мир в первоначальное состояние.

– Что за идея? – отозвался Нордлихт скептическим тоном. – Как ты успел заметить, создание «Хронос Два» не принесло нам ощутимых результатов в этом деле. Корпорации лишь кусают друг друга за хвост, но вот одержать победу не в силах ни одна из сторон.

– Это всё потому, что ты смотришь на проблему не с той стороны.

– В смысле?

Прежде чем ответить, Кельвин прервался, так как молоденькая брюнетка‑официантка принесла его заказ.

– Благодарю вас, милая леди, – он озорно подмигнул официантке и глубоко вдохнул аромат рыбы и специй. – Ууум! Судя по запаху, меня ждёт что‑то божественное!

– Кельвин! – раздражённо зашипел на него Нордлихт. – Не тяни, рассказывай.

– Порой ты становишься таким брюзгой, что мне прямо не верится, что ты и тот молодой профессор, с которым я познакомился в Буффало, – это один и тот же человек. Ладно‑ладно, не скрипи зубами. Перехожу к сути вопроса. Только сперва ответь мне: для чего ты создал Машину времени?

– Чтобы спасти своих родителей.

– А что получилось в итоге?

– Я создал корпорацию «Хронос». К чему все эти вопросы?.. – недоумевал Нордлихт.

– Подожди минутку, и всё поймешь. Скажи, чего хочет добиться корпорация «Хронос Один»?

– Подготовить человечество к получению бессмертия, – недолго думая, откликнулся Свен.

– Это ты так его задумывал. А на самом деле?..

– А на самом деле они делают только хуже.

– Хорошо. И последний вопрос. Какова цель у твоей новой корпорации «Хронос Два»?

– Нейтрализовать воздействия первого «Хроноса».

– Вот! – радостно вскричал Кельвин, ткнул указательным пальцем в потолок. – И ты уже много лет идёшь за мечтой, создавая себе на пути непреодолимые препятствия. Ты бросаешься от одной проблемы к другой, но, решая их, создаёшь третью.

– Ты позвал меня для того, чтобы прочесть нравоучительную лекцию? Я и так знаю, когда и где я совершил ошибки и что все мои прежние попытки их исправить не увенчались успехом.

– Это всё потому, что ты пытаешься решать их по отдельности. Хотя все они имеют единый корень, уничтожив который ты избавишься от всех них разом.

– Я, кажется, начинаю понимать, что ты хочешь мне сказать. – Свен рассеянно взял одну из зубочисток, зажал её зубами и принялся нервно жевать. – Нужно разом уничтожить основные источники. Машины времени, установленные в Шамбале и на мобильной базе «Хронос Один»

– Бинго! – воскликнул Кристофер, чем привлёк массу ненужных в данной ситуации недоумённых взглядов посетителей ресторана, поглощавших свои блюда за соседними столиками. Кристофер смущённо покраснел и дальше говорил практически шёпотом: – Да, ты правильно мыслишь. Я произвёл расчёты и пришёл к выводу, что если одновременно, секунда в секунду, уничтожить Машины, то они перестанут вырабатывать и излучать энергию для перемещения. Все филиалы и агенты корпораций застрянут в своих временных отрезках. Машины‑ретрансляторы, которые в невероятных количествах раскиданы по всей планете и во всех временах, а также перстни выйдут из строя. Они попросту не успеют нам помешать или переиграть ситуацию, совершив хронопрыжок.

– Нет, у некоторых агентов останутся заряженные перстни, и этого заряда хватит на один прыжок.

– Да, хватит. Но только у нескольких агентов, плюс координаты их прыжков уже запрограммированы. Как правило, программируют их на перемещение в точку выполнения полевого задания и на возвращение обратно в офис. Так что это не проблема. Проблема в другом. А именно в тебе, Свен.

– Во мне? Ах, да! Как я сразу не подумал. Те агенты, что окажутся в районе тысяча девятьсот пятьдесят седьмого и будут знать о моём существовании, постараются завладеть Машиной или её чертежами…

– Да на кой им твои чертежи, Нордлихт! – опять воскликнул Кельвин, чем вновь заработал порцию неодобрительных взглядов. – Ты просто вновь создашь Машину и отправишься в Варшаву спасать свою семью. А агенты «Хронос Один» тебе вновь помешают, и пошло‑поехало…

– Значит, сразу после того, как мы одновременно уничтожаем Машины, нам нужно отправить кого‑то в пятьдесят седьмой год и заставить его убить меня. Для этого можно использовать мой первый хроноперстень. Он сам по себе, как миниатюрная Машина времени.

– А вот теперь очень важный вопрос, – лицо Кельвина утратило всякую жизнерадостность. Он был серьёзен, как никогда раньше. – Ни ты, ни я на эту роль не подходим. Я ни за что в жизни не смогу убить человека. А тебе самому соваться туда опасно. Вдруг ты не сможешь убить самого себя или замешкаешься, и Свен‑из‑Прошлого сбежит? Тут нужен человек со стороны, но который был бы не меньше нашего заинтересован в уничтожении Машин времени.

– Лично я таких не знаю… – Свен достал изо рта вконец измочаленную зубочистку и бросил её в пепельницу.

– Я тоже. Но, кажется, я придумал выход из этой ситуации. Только, боюсь, тебе эта идея не понравится…

– Если ты будешь и дальше говорить загадками, то я засуну тебе эту акулу в…

– Тише‑тише, дружище. Не горячись. – Постарался успокоить его Кельвин. – Суть моего предложения сводится к тому, что нам нужно построить целую жизнь человека таким образом, чтобы он всем сердцем возненавидел «Хроносы» и всё, что с ними связано.

– В нашем чикагском офисе появился новый сотрудник, Дениел Гринвуд. Он женат, есть маленькая дочка. А ещё он довольно хороший аналитик, – выдал Свен неожиданно деловым тоном. – Завтра в офисе ты расскажешь, что ходят слухи о том, что в корпорации «Хронос Два» есть новичок, который способен просчитать стратегию уничтожения «Хронос Один». Тебе, конечно, не поверят. Но я, со своей стороны, пущу такой же слух, так что вскоре кто‑нибудь из руководства корпорации решит это дело проверить.

– И? – теперь Кельвин смотрел на Свена с непониманием.

– А дальше будет так…

Свен излагал спонтанно зародившийся в его голове план. И чем больше он говорил, тем крепче в нём укреплялась мысль о том, что этот план сработает. Когда он замолчал, Кристофер пристально посмотрел в глаза своему старому приятелю и после минутной паузы произнёс:

– Согласен, это непростое мероприятие, и этикой тут и не пахнет. Но в конечном итоге это нужно для общего счастья. Уничтожив Машины, этот человек аннулирует все изменения, которые внес я и сотрудники корпораций. Мир станет таким, каким был до всего этого ужаса.

Какое‑то время приятели сидели в молчании, пока Свен не встал из‑за столика и, протянув на прощание руку, сказал:

– После того, как пустишь слух о Гринвуде, выжди пару дней и отправляйся на почту, к нашему секретному почтовому ящику. Я оставлю там для тебя перстень, который запрограммирую на доставку тебя в Шамбалу. Если наш замысел удастся, то тебе нечего больше торчать в их треклятом архиве.

– Ты знаешь, а мне в последнее время стала нравиться эта работа. Сидишь в тишине, перебираешь исторические документы, которые в обычном музее днём с огнём не сыщешь. И никакого начальства над душой! Работа мечты.

– Если тебе так хочется, то в «Хронос Два» ты сможешь заниматься тем же самым.

– Главное, чтобы кормили вкусно, – философски изрёк Кельвин, глядя на остывшее филе рыбы‑молота.

* * *

Первый этап их плана прошёл гораздо лучше, нежели Свен и Кристофер могли надеяться. Руководство «Хронос Один» решило не то припугнуть, не то шантажировать Дениела Гринвуда. Для этого они направили своего агента в Иллинойс, где семейство Гринвудов проводило свой отпуск, и поручили ему похитить маленькую дочь Дениела, Кейт.

Но что‑то пошло не так. Агент перестарался и чуть не закопал девочку живьём. Оказавшийся поблизости агент «Хронос Два» в сопровождении Френка Муни, полицейского из Нью‑Йорка, смогли выследить и убить злодея, а также спасти девочку.

Всё это Свен узнал из доклада агента Синиза, руководившего операцией по зачистке. Нордлихт расположился в офисе Карла Тандиса, погибшего коллеги, и ждал прибытия полицейского и девочки. Компанию Свену составляла София Олфул, женщина в сером деловом костюме, психолог из чикагского филиала.

Все, что Свен знал о ней, так это то, что она не могла иметь детей. Почему‑то именно эта мысль сейчас настойчиво крутилась в его голове, хотя думать нужно было совсем о другом.

Наконец, полицейский и девочка добрались до офиса, и их немедленно проводили в кабинет. Полицейский внимательно посмотрел на Свена, облачившегося в свой своеобразный парадный мундир: старомодный сюртук и жилетку с латунными пуговицами. И, конечно же, трость и часы. Работая в «Хронос Два», Свен предпочитал появляться на публике в образе Джона Бореариса.

Молчание нарушила женщина.

– Добрый день. Меня зовут София Олфул, я штатный психолог из чикагского офиса Федерального Бюро Расследований.

– ФБР? Где же вы раньше были! Нам не помешало бы подкрепление пару часов назад. – моментально вскипел от злости полицейский. – А теперь, когда шериф мёртв, а Иллинойсский Могильщик, точнее, то, что от него осталось, валяется в багажнике машины, появляется кавалерия, готовая пожинать плоды. Да пошли вы…

– Офицер Муни! Поаккуратней в выражениях, здесь же ребёнок. К тому же только что переживший страшное психическое потрясение. – Свен выдвинулся на первый план и протянул Френку руку. – Джон Бореарис, руковожу операцией. А вы, насколько я знаю, Френк Муни, офицер полиции Нью‑Йорка.

– Да, но я сейчас официально в отпуске. Помогал местному шерифу на добровольных началах. – Мужчина явно был сбит с толку, откуда Свен и его люди так быстро навели о нём справки.

– Знаю‑знаю, – отмахнулся Свен. – Нам с вами предстоит долгий разговор, а малышке Кейт совершенно необязательно при этом присутствовать. Если, Френк, вы не против, София поработает с ней в другом, более подходящем для неё сейчас месте.

– Да… да, конечно, я не против, – Муни присел на корточки, так, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами Кейт. – Кроха, моя работа выполнена. Сейчас миссис Олфул осмотрит тебя и отвезёт к твоим родителям, хорошо?

Кейт послушно кивнула. Муни посмотрел на психолога.

– Берегите её.

– Обязательно. Но небольшая поправка. Я ещё не миссис, а мисс. Моя свадьба состоится только через два месяца.

– От всей души поздравляю, – бесцветным голосом ответил Френк.

Когда Олфул и девочка ушли, Свен жестом пригласил Муни присесть.

– Офицер, уделите мне немного вашего времени. Поверьте, я не задержу вас надолго. Синиз, а вы можете идти работать дальше.

– Да, шеф! – молча подпиравший до сего момента стену агент вышел, на прощание одарив Муни задумчивым взглядом.

– Давайте покончим со всем этим побыстрее, – Френк устало развалился на стуле.

– Всё зависит от вас, офицер. – Свен замер у окна и с непринуждённым видом покачивал тростью из стороны в сторону. – Скажите, Френк, во время задержания Могильщика между ним и шерифом Тандисом не происходило ничего странного?

– О чем вы? – Френк ожидал вопросов о чём угодно, только не об этом.

– Вы прекрасно знаете, офицер, что я имею в виду, – трость в руках Нордлихта качалась всё быстрее, и, глядя на нее, у Муни началось головокружение. – Я хочу, чтобы вы рассказали мне слово в слово, о чём говорили Карл и Ришар перед тем, как началась стрельба.

– «Полиция! Не двигаться! Брось лопату и повернись, медленно! Руки!» – сказал Тандис. Годэ ответил: «Слушаюсь и повинуюсь, шериф», – заговорил Муни механическим бесцветным голосом.

«Гипноз!» – в панике догадался Френк. Но, несмотря на то что умом Френк понимал, что происходило вокруг, он ничего не мог с этим поделать. Он говорил, говорил и говорил до тех пор, пока полностью не повторил странный диалог своего временного напарника и его убийцы. Когда Муни умолк, Свен удовлетворённо кивнул и направился к двери.

– Синиз! Зайдите на минутку.

Агент вернулся.

– Как идёт работа по зачистке?

– Всё по плану. Не останется и следа о деле Иллинойсского Могильщика. Информацию о Карле мы уничтожили, уже завтра на его место приедет выпускник академии. Официальная информация – Тандиса повысили и перевели в чикагский офис ФБР.

– Я знаю, о чём вы сейчас думаете, Френк, – Свен сел напротив Муни. – Но не волнуйтесь, я не намерен убивать вас или причинять какой‑либо ещё вред. Как раз наоборот. Я хочу предложить вам работу. Дело в том, Френк, что вы стали невольным свидетелем и участником противостояния, которое имеет очень древнюю историю. Карл являлся сотрудником моей корпорации и был на весьма хорошем счету…

Свен говорил долго, час, не меньше. За это время всё тело у Муни одеревенело.

«Да он же псих! Они все тут форменные психи! – ужасался Муни. – Хотя есть и другое логическое объяснение. Меня подстрелили, и всё это лишь фееричная фантазия моего умирающего мозга».

– Сейчас вы думаете о том, что я сумасшедший, – вновь улыбнулся Нордлихт. – Поверьте, вы не первый и даже не сотый человек, которому я предлагаю вступить в ряды корпорации «Хронос». И у всех примерно одна и та же первоначальная реакция. И для того, чтобы вы убедились в реальности моих слов, я пригласил мистера Синиза.

Синиз подошёл к Муни и надел ему на палец хроноперстень, украшенный голубым камнем и затейливой вязью. Свен тем временем вновь начал размеренно покачивать тростью перед глазами полицейского.

– На счёт «три» вы вновь сможете управлять своим телом. Только осторожней, не упадите в пропасть. Раз, два, три…

– В какую ещё пропасть? – только и успел произнести Муни, прежде чем они вместе с Синизом исчезли.

Свен всегда считал, что каждого потерянного сотрудника нужно было заменять как можно оперативней. Этот полицейский ему понравился, и он отправил его в сопровождении Синиза на базу в Шамбале.

Теперь нужно было решить более важные вопросы.

С этой минуты Кейт Гринвуд официально будет считаться пропавшей без вести. Нордлихт не вернёт её Гринвуду. Он уже подыскал кандидатов на роль её приёмных родителей. Тем более София Олфул так мечтала о собственном ребёнке.

* * *

Следующие несколько недель Свен пристально следил за развитием событий вокруг Дениела Гринвуда. В тот же день, когда пропала его дочь Кейт, на аналитика обрушилось ещё одно чудовищное несчастье. Неизвестный человек прокрался в его дом и убил Лизу, жену Дениела. Наблюдавшие за домом агенты «Хронос Два» хотели было вмешаться и поймать убийцу, но Свен приказал им оставаться на своих местах. Нордлихту уже было известно и имя убийцы, и то, что он работал на конкурирующую корпорацию. Но этому человеку ещё только предстояло сыграть свою роль в грядущих событиях.

Дениел ушел в запой, оплакивая погибшую жену и пропавшую дочь. Он не знал, что на самом деле Кейт цела и невредима и живёт всего в нескольких сотнях миль от своего прежнего дома. По приказу Нордлихта медицинские сотрудники «Хронос Два» изрядно потрудились над её памятью, полностью удалив воспоминания о настоящих родителях и заменив их на смутные образы приёмных родителей. Теперь Кейт носила фамилию приёмного отца – Либби.

Тем временем её настоящий отец пустился во все тяжкие. Он попытался пробраться к машине‑ретранслятору, установленной в чикагском офисе, и перепрограммировать перстень таким образом, чтобы перенестись в тот момент, когда он видел дочь и жену живыми.

Естественно, осуществить задуманное ему не дали. Тогда он похитил планшетник с базами данных обо всей мировой истории на несколько десятков лет вперёд и залёг на дно. Тогда‑то руководство «Хронос Один» пришло к выводу, что вопрос о потенциально опасном для них аналитике Дениеле Гринвуде закрыт раз и навсегда. Они почти угадали. С того момента Дениел стал проблемой для «Хронос Два»

В следующий раз отец и дочь встретились через шестнадцать лет. И Свен приложил массу усилий, чтобы они оказались по разную сторону баррикад. Дениел объявил о намерении отомстить бывшим сослуживцам и уничтожить чикагский офис корпорации. Но, к большому разочарованию Нордлихта, конечной целью крестового похода Гривнуда не являлось уничтожение всей корпорации «Хронос». По большому счёту, он вообще не хотел уничтожать никого без крайней на то необходимости. Он лишь хотел воспользоваться суматохой и всё‑таки добраться до машины‑ретранслятора и перепрограммировать хроноперстень на возвращение в осень тысяча девятьсот восемьдесят пятого года.

Кейт, которая возглавила тогда охоту на своего настоящего отца, сама чуть не стала лёгкой добычей. Но в результате всё случилось так, как планировали Свен и Кристофер. Либби попала на главную базу корпорации «Хронос Два» в Шамбале.

Свен уже ждал её прибытия, сидя на выкрашенной в тёмно‑зелёный цвет скамейке спиной к ней. Когда девушка появилась на небольшой каменистой площадке, не более пары десятков метров в диаметре, окружённая со всех сторон клочьями тумана, она подошла и заглянула за край, но не смогла разглядеть ничего, кроме отвесной каменной стены, уходящей в темноту.

– Я бы на вашем месте не подходил так близко к обрыву. Здесь дуют сильные ветры!

Кейт испуганно оглянулась.

– Приветствую вас, Кейт Либби, – не оборачиваясь, произнес Свен, легонько теребя пестрый покачивающийся бутон цветка рядом с его туфлей. – Вы не против уделить мне немного вашего драгоценного времени?

– Где я? – осторожно обойдя скамейку, Кейт заглянула в лицо Свена, но, естественно, не узнала его.

– Мы находимся на высоте трёх тысяч метров над уровнем моря.

– Это… небеса? Я что, попала в рай? – Кейт ещё плохо соображала и в эту минуту вполне могла поверить в невероятность такой гипотезы.

Девушка присела на край скамейки, не в силах произнести слова, которые норовили соскользнуть с языка.

– Ну, спросите уже наконец, – подбодрил Свен.

– Я… – Кейт облизнула мигом пересохшие губы, а налетевший с поля ветерок тихонько пошуршал подолом её платья. – Я умерла? Это смерть?

Легонько пожав плечами, мужчина продолжал смотреть на закат, кажется, даже слегка удивившись.

– Ну что вы, милая. Тибет очень сложно назвать раем, – рассмеялся в ответ Нордлихт. – Хотя многие люди склонны приписывать здешним местам подобное мистическое значение. И мне не кажется, что вы похожи на ожившего мертвеца. Скорее, на испуганного бельчонка.

– Но как я здесь оказалась? – тихо спросила Кейт.

– Смотря что конкретно вы вкладываете в это понятие – здесь, – улыбнулся Свен. – Здесь – это мгновение, в котором каждую секунду живёт человек. Любит, дышит, радуется пустякам и солнышку. Это наши чувства и воспоминания. Всё то, над чем время не имеет власти.

– Я не понимаю.

– В вашей жизни бывали моменты, когда вам хотелось, чтобы определённый момент никогда не заканчивался? Длился вечно?

– Ну да, – наконец пробормотала Кейт.

– Так вот это он и есть, – мужчина поднялся и галантно поклонился. – Мой подарок. Наслаждайся.

– Кто вы? – Кейт снова попыталась заглянуть ему в глаза.

– Не торопитесь, Кейт, – сказал Свен, посмотрев на девушку с лукавым прищуром глубоких проницательных глаз и снова отвернулся. – Вы скоро получите ответы на все вопросы. А пока наслаждайтесь закатом, как когда‑то наслаждались им в компании своего приёмного отца.

– Откуда вы знаете? – Кейт в изумлении вскочила. – О том вечере у базы Хейтрук я никому не рассказывала!

– Я знаю многое. Не все, но многое. Например, твоё будущее и прошлое. Не спеши! – Нордлихт предупреждающе вскинул руку. – Я расскажу тебе о твоих настоящих родителях и о твоей жизни до встречи с Аланом и Софией Либби. Но не сейчас.

И, давая понять, что разговор окончен, Свен неспешно направился прямо к обрыву и исчез в тумане. Кейт хотела броситься вслед за ним, удержать от самоубийственного шага в пропасть, но изумлённо замерла на месте.

Подойдя поближе, девушка поняла, что говоривший с ней мужчина ушёл по узкому подвесному мосту. Набравшись храбрости, Кейт отправилась вслед за ним и через некоторое время вышла на другую сторону подвесной дороги. То, что открылось её взгляду, сложно было описать простыми словами.

Огромный храм, стены которого были высечены прямо в теле горы. Невесомые башни, украшенные незнакомыми ей рисунками и символами. Сотни окон, зубцы стен и циклопические ворота, окованные железом.

Кейт застыла на месте, поражённая невероятной красотой и великолепием этого места. Свен, вновь оказавшийся рядом, уверенно взял девушку под руку и повёл к воротам храма.

– Добро пожаловать в Шамбалу, агент Кейт Либби, в главный офис корпорации «Хронос Два».

Девушка послушно пошла с Нордлихтом, глядя на стены храма, алеющие в свете закатного солнца.

– Перстень, который вам выдали для выполнения задания, был запрограммирован, чтобы перенести вас сюда.

– Но почему?

– У руководства корпорации на вас далекоидущие планы, – уклонился от прямого ответа Нордлихт. У него и вправду были далекоидущие планы на эту девушку.

Ну а пока её время ещё не пришло.

* * *

Следующим шагом в этой сложнейшей операции было введение новой фигуры, которой уготовано было стать агенту «Хронос Один» Стивену Хоксу.

Хокс был хорошим агентом, который любил свою семью и свою работу. Именно по этим причинам Свен Нордлихт обратил на него внимание. Ведь по плану новой истории Хоксу, его жене и детям, а также ещё восьми миллиардам землян суждено было погибнуть в горниле последней мировой войны.

Хокс был тем человеком, кому руководство «Хронос Один» поручило поймать и доставить в центральный офис того самого Гая Метьюза, заполучить которого так страстно мечтал сам Нордлихт, но в те времена, когда у него не было двух могущественных противоборствующих корпораций. Но сейчас приоритеты Свена изменились, и он больше не мечтал о вечной жизни для себя и своей семьи. Он хотел лишь одного – вернуть историю в прежнее русло.

Люди Нордлихта похитили Гая Метьюза из‑под носа многомиллионной толпы, а потом заманили агента Хокса в ловушку.

– Только не убивать! – строго распорядился Нордлихт, отправляя своих агентов на задание. – В случае необходимости можете использовать тело Метьюза, как щит. От этого ему всё равно вреда не будет.

Через час подчинённые вернулись и отрапортовали о выполнении задания. В ходе операции они потеряли несколько человек, но заполучили бессмертного астронавта. Как и предполагалось, Хокс преследовал их до последнего, вцепившись, словно бультерьер.

– Нам пришлось взорвать туннель, чтобы сбросить этого парня с хвоста. Но не волнуйтесь, он точно остался жив.

– Хорошо. Отнесите Метьюза в мой кабинет и положите на кушетку.

Когда астронавт очнулся, Нордлихт пригласил его на длинный разговор. Они расположились в кормовой части верхней палубной надстройки, за накрытым белоснежной скатертью круглым столом, и неторопливо закусывали восхитительным холодным супом гаспаччо с душистой зеленью и салатом из свежих морепродуктов. На десерт подавались клубника и ягодный морс в хрустальном прозрачном графине, наполовину заполненном льдом‑фраппе. Вышколенный смуглый официант в отутюженной, с иголочки форме неподвижно дежурил в сторонке, внимательно следя, чтобы трапезничающие собеседники ни в чём не нуждались.

– Активировав этот перстень, – когда они закончили ужинать, Нордлихт, промокнув губы салфеткой, снял с пальца перстень, на который Гай обратил внимание ещё в кабинете, и, к его немалому удивлению, следующим движением протянул ему, – ты окажешься в одном‑единственном месте во всей Вселенной, где никто и никогда не будет тебя искать. Надевать вот так, нажимать сюда.

– А что это за место? – с любопытством повертев предмет, Гай посмотрел на собеседника и, следуя указаниям, надел перстень на средний палец левой руки. Кожу легонько кольнуло.

– В искусственной оранжерее космической станции «Феникс», за несколько секунд до взрыва. Ваше тело разметает в безвоздушном пространстве на тысячи мельчайших частиц, которые уже никогда не соберутся вместе. Таким образом, вы наконец‑то обретете долгожданный покой. Ты вернёшься туда, где всё и началось, – наконец подытожил свой рассказ профессор. – Круг должен замкнуться.

– Да, вы правы, – согласился Гай, когда они подошли к перилам, изящной дугой огибавшим всю палубу. – Лучшего места для меня просто не найти.

– Вопрос в том, готов ли ты? – уточнил вставший с ним рядом Свен. – Ты ведь понимаешь, что всё это значит?

– Готов, – решительно кивнул Гай.

– Тогда в добрый путь, – профессор Нордлихт, опираясь на трость, с галантным кивком приложил кончики пальцев к полям своего котелка.

– Прощайте, – ответил Гай Метьюс и активировал тонко пискнувший перстень.

* * *

События следующих нескольких недель сплелись в один тугой клубок. Ошарашенные исчезновением Гая Метьюза агенты «Хронос Один» справедливо заподозрили в этом работу конкурентов. Объявив общую мобилизацию, сотрудники «Хронос Один» приступили к тотальным поискам астронавта во всех временах и на всех континентах. Но тщетно. Тогда они решили использовать более тонкий и эффективный метод, сформировав небольшую группу из лучших агентов. Как и планировал Свен, руководителем поисковой группы был назначен Стивен Хокс.

Чтобы заставить противника запутаться в его силках ещё сильнее, Нордлихт создал свою группу из числа сотрудников «Хронос Два», которым было поручено создавать ложные следы присутствия Гая Метьюза в различных эпохах. Само собой, возглавила эту группу Кейт Либби.

Теперь столкновение этой пары было неизбежным. За долгие годы Свен в совершенстве овладел искусством манипуляции людьми при помощи гипноза. Но то, что он делал сейчас, не шло ни в какое сравнение. В своей последней отчаянной попытке всё исправить и помочь человечеству вырваться из петли времени он задействовал тысячи людей. Каждую минуту он оправдывал себя тем, что в случае успешного осуществления задуманного история вернётся на круги своя и никаких ужасов не случится.

С каждым днём оправдываться было всё тяжелее.

Наконец Кейт и Стивен встретились. Используя свои оставшиеся связи в «Хронос Один», Нордлихт подкинул Стивену информацию о том, что знаменитый Нострадамус, попытавшийся в своё время уничтожить чикагский офис корпорации «Хронос Два», и бывший аналитик Дениел Гринвуд – это один и тот же человек. Как и ожидалось, Стивен попытался с помощью этой информации настроить Кейт против её коллег, но его замысел не удался.

Тогда Свен пошел ва‑банк и передал Кейт через своего друга и помощника архивариуса Кристофера ту самую запись о конце света, которую он сделал на борту космического корабля. Тем самым он посвятил её в главную тайну корпораций «Хронос Один».

После этого произошла та самая встреча, к которой Нордлихт вёл Кейт Либби в течение многих лет. Она встречалась со своим врагом на нейтральной территории, но не для того, чтобы заключить перемирие, а с предложением союза.

Нордлихт следил за Кейт неотступно, словно тень. Стоило Свену переодеться и сменить вычурный костюм Джона Бореариса на обыкновенный демисезонный пуховик, дутые болоньевые штаны и вязаную шапку с помпонами, как он сразу сливался в глазах агента Либби с городскими обывателями норвежского городка Ставангер.

Проследовав вслед за девушкой в ресторан «Charles & de», Нордлихт занял место за барной стойкой. Здесь он был невидим для объекта своей слежки, но зато слышал каждое её слово.

Вскоре в ресторан вошел и агент Хокс. Сдав свою куртку и рюкзак с фотоаппаратом в руки заботливого швейцара, Стивен сразу же предупредил, что ему не нужен отдельный столик, его уже ждёт вот та девушка в конце зала.

– Хорошо, сэр, – послушно кивнул официант, – как только определитесь с заказом, дёрните шнур колокольчика рядом с вашим столиком. Приятного вечера.

Поблагодарив официанта, Стив направился к столику Либби. Пока он шёл, то непроизвольно отметил изменения в образе Кейт. На секунду Хоксу почудилось, что он заметил в её роскошной причёске седые волосы.

– Добрый вечер, агент Либби, – поздоровался Стивен.

– Гринвуд, – ответила Кейт, с вызовом взглянув собеседнику в глаза, – вы же прекрасно знаете, что моя настоящая фамилия Гринвуд.

– Как вам будет угодно, – Стивен занял стул напротив девушки и решил сразу перейти к делу. – Вижу, что вы воспользовались полученной от меня информацией. А я предупреждал вас, что многие знания – многие печали…

– Оставьте эти нравоучения для кого‑нибудь другого, – жёстко отрезала Кейт. – Да, я увидела своих настоящих родителей, пусть даже их больше и нет в живых. Да, у меня появилась масса вопросов к руководству моей корпорации, но их я решу потом. Главный на сегодня вопрос заключается в том, разберётесь ли вы со своей корпорацией, агент Хокс?

– Что вы имеете в виду? Сейчас я услышу какое‑нибудь оправдание тому, почему вы не выполните свою часть сделки и не скажете мне, где «Хронос Два» прячет Мессию?

– Не волнуйтесь, – Кейт подняла ладони вверх. – Я выполню своё обещание и сдам вам Метьюза. Только сперва я хочу, чтобы вы посмотрели одно видео. Вы не против?

– Время у меня есть, – Стивен посмотрел на часы, краем глаза осматривая помещение ресторана. Кроме них в зале никого больше не было. Похоже, вышколенные официанты тактично не мешали общению клиентов и появились бы здесь не раньше, чем потянуть за шнурок, посигналив тем самым в колокольчик.

– Отлично, – Кейт достала из сумочки голографический проигрыватель и поставила его в центр стола. Убрав в стороны, чтобы не мешались, солонку и столовые приборы, она активировала устройство и пристально посмотрела Стивену в глаза. – Приятного просмотра.

Хоть со своего места Нордлихт не видел проигрываемую запись, но он знал её наизусть и мог, не задумываясь, назвать, что именно происходит на такой‑то секунде видеоряда.

– Хорошие спецэффекты, – со скукой в голосе сказал агент Хокс, – те, кто это сделал, явно претендуют на «Оскар», в каком бы веке они ни жили.

– Стивен, – Кейт впервые назвала его по имени, – это не фильм и не постановка. Это будущее нашей планеты, увы, неизбежное. Пока неизбежное. Увиденное тобою случится в две тысячи семидесятом году.

– Что за бред? – отмахнулся Хокс. – Такого просто не может быть. Наша корпорация не допустит…

– Об этом я тебе и говорю, Стивен. Твоя корпорация не только это допустит, но и спровоцирует конец земной цивилизации. Перед тобой результат выявления ими эликсира бессмертия из генома Гая Метьюза. Первые несколько лет – нескончаемые гражданские войны, становление отдельных группировок и коалиций, потом из локального всё выливается в открытое противостояние между сверхдержавами и, как результат…

– Ещё раз повторяю. То, что вы мне говорите, – это полнейший бред. Должно быть, боль оттого, как ваше начальство поступило с вами и с вашей семьёй, повредила ваш бедный рассудок.

– Ты так думаешь? По‑твоему, я покажу тебе художественный фильм, в надежде, что ты просто купишься на это и откажешься от поисков Гая Метьюза? Тогда давай посмотрим этот фильм более детально.

Через несколько минут Стивен наконец заговорил, и на этот раз в его голосе звенели нотки ужаса, а не скуки.

– Господи боже… – прошептал ошарашенный Стивен. – Это… это правда?

– К сожалению, да, правда, – Кейт выключила проигрыватель, – ты думаешь, что корпорация «Хронос Один» хочет мира во всём мире? Ты действительно веришь в эти байки про создание идеального общества? Точно так же, как я должна была поверить в то, что отдать меня приёмным родителям, так и не сказав моему отцу, что я жива, было во благо? Очнись, Стивен! И твоя и моя конторы ведут совсем другую игру и преследуют иные цели. И ради выполнения своих целей они готовы пойти на всё.

Стивен молча смотрел на собеседницу, пытаясь переварить услышанное и увиденное.

Кейт продолжила:

– Ты можешь остаться и лично убедиться в правдивости моих слов. Ты можешь попытаться спасти свою семью, перенеся их на сотню лет назад. Но, поверь моему опыту, твои же коллеги не позволят тебе этого сделать. Ты ничем не отличаешься от меня. Ты не в силах помочь близким тебе людям. Просто я уже через это прошла, а тебе ещё только предстоит познать эту боль и отчаянье.

– Где ты раздобыла эту запись?

– Мне дал её один очень хороший друг. Прости, но я не могу назвать его имя. Не то чтобы я думаю, будто ты сдашь нарушителя моему начальству. Просто осторожность в нашем деле не помешает. Тем более что, произнося следующую фразу, я подписываю себе смертный приговор.

Кейт замолчала, явно собираясь с духом. Затем глубоко вздохнула, словно ныряльщик перед прыжком в воду, и выпалила на одном дыхании:

– Я предлагаю тебе уничтожить корпорации «Хронос».

– Отлично, – улыбнулся притаившийся у барной стойки Нордлихт. – Развязка уже близко.

* * *

И вот его план осуществился. Разбившись на две неравные группы, революционеры отправились на базы «Хроносов» для того, чтобы секунда в секунду уничтожить обе Машины времени. Не в силах больше выносить вида кровавых перестрелок, Свен предпочёл появиться в самом конце, когда Кейт и Свен доберутся до бесценных Машин времени, спрятанных в недрах центральных офисов корпораций.

Нордлихту оставалось выполнить только одно дело. И на этом его долгий путь наконец‑то подойдёт к концу.

Материализовавшись на базе «Хронос Два», Свен вышел в холл, заполненный лениво клубящимся пороховым дымом. Скользнул взглядом по неподвижным телам начальника охраны базы «Шамбала» Медекиса и его заместителя Мешадо, расстрелянных сотрудников службы безопасности, разбросанных тут и там в лужах крови.

– Господи, сколько же жизней было потерянно ради моих призрачных идеалов и глупых желаний…

Повернувшись на негромкий оклик, Свен увидел прислонившегося к стене рядом со шлюзовой дверью Френка Муни, пытавшегося непослушной окровавленной рукой зажечь смятую сигарету чиркавшей зажигалкой. Рядом с ним, по‑детски съежившись на полу, лежал мёртвый Паташек, которого он много раз встречал в исследовательском отделе.

В окровавленном итальянце Нордлихт узнал того самого нью‑йоркского полицейского, когда‑то спасшего Кейт Либби из лап Иллинойсского Могильщика. Приблизившись к нему, он взял из пальцев Муни зажигалку и поднёс пляшущий огонёк к кончику сигареты.

– Благодарю, – с наслаждением затянувшись, поблагодарил Френк. Выпустив струйку дыма, итальянец стал медленно заваливаться на бок. Свен поймал его и помог сесть на пол, рядом с его погибшим другом. Взгляд Муни быстро стекленел. Но на последнем издыхании он успел спросить:

– Мистер, мы победили?

– Да, мой друг. Мы победили, – вернув зажигалку, Свен набрал код доступа на шлюзовой консоли и вошёл в помещение, где возле Машины стояла Кейт.

– Рад снова видеть вас, Кейт Либби, – приветствовал он свою давнюю знакомую. – Или вы предпочитаете, чтобы вас назвали Кейт Гринвуд?

Девушка обернулась, посмотрев на него каким‑то отрешённым взглядом.

– У нас мало времени, так что буду краток, – без лишних вступлений продолжил Нордлихт. – Я не собираюсь мешать вашим планам и отговаривать вас уничтожать Машину времени. Даже несмотря на то, что именно я её создал.

– Вы? – Его признание окончательно ввело Кейт в состояние ступора.

– Да, я, – Свен развёл руками, словно извиняясь. – Но речь сейчас не об этом. Дело в том, что одновременный взрыв основных Машин времени действительно поможет вернуть Вселенную в первоначальное состояние. К сожалению, одного взрыва для этого недостаточно. Вы обесточили машины‑ретрансляторы, и агенты корпораций не смогут перемещаться во времени, но для них это всего лишь заминка. У них всё ещё есть возможность вновь заполучить в свои руки «Хронос», основную Машину времени.

– Но как? Почему? Каким образом?

– Для этого им достаточно лишь дождаться первого сентября тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года, – продолжал разъяснения Нордлихт. – В этот день я изобрету первую Машину времени. И если мне не помешать, то корпорации «Хронос» вновь смогут возродиться из пепла.

– Подождите, – взмолилась Кейт. – Я ничего не понимаю. Кто вы и какое отношение имеете к корпорациям?

– Осталось всего несколько минут, – Свен многозначительно посмотрел на цифры, неумолимо приближающие конец Вселенной. – Так что предлагаю не тратить их понапрасну. Меня зовут Яков Штейн. Кто‑то зовёт меня профессором Свеном Нордлихтом. Некоторым я также известен как Джон Бореарис. Если быть честным, у меня так много имён, что порою я забываю, какое из них настоящее. Кейт, я специально спрятал тебя от твоего отца, для того чтобы ты стала той, кем ты являешься сейчас. Не бездумной куклой, а оружием судьбы, которое раз и навсегда оборвёт эту закольцованную историю. Только ты можешь помешать мне вновь создать Машину времени. Ты, та, кто не ненавидит «Хронос» всем сердцем, должна отправиться в тысяча девятьсот пятьдесят седьмой год и не дать мне создать машину. Лучше всего – убей меня.

– Так это вы виноваты в том, что случилось с моим отцом? – Кейт бросилась на него, но Свен успел остановить её, выставив перед собой, словно шпагу, свою трость.

– Нет, Кейт. Послушай, тебе сложно сейчас в это поверить, но в появлении Иллинойсского Могильщика виноват в первую очередь твой отец!

– Что? – опешила девушка.

– Ты не знала об этом, но Иллинойсский Могильщик был не простым маньяком. Этот человек работал на корпорацию «Хронос Один», и звали его Ричард Годэ. Ричарда завербовали на службу, когда он медленно угасал в психиатрической клинике, в которую угодил по причине того, что не смог пережить потерю жены и маленькой дочери… Иллинойсский Могильщик, Ричард Годэ, Нострадамус, Дениел Гринвуд – это всё один и тот же человек.

– Неправда! Этого просто не может быть! – поражённая этой новостью Кейт почувствовала, как силы покинули её в один миг. Она опустилась прямо на холодный пол машинного отделения.

Свен присел рядом с ней и надел на ледяной палец хроноперстень.

– К сожалению, это так. И если ты хочешь раз и навсегда покончить с этим, то отправляйся в пятьдесят седьмой год. Если ты этого не сделаешь, то я вновь создам Машину, затем корпорации «Хронос», опять приведу мир на порог гибели, осознавая свои ошибки, попытаюсь исправить всё сам, но буду бессилен противостоять целой корпорации. И всё повторится сначала. Ибо парадокс заключается в том, что все, что знаю я, знают и они. Но с твоей помощью я смог создать единственный шанс на спасение мира от этого проклятия.

Он ласково погладил девушку по щеке.

– Твоё время пришло, Кейт Гринвуд. Настала пора сделать выбор.

Девушка посмотрела на таймер. Три нуля и девятка… восьмерка… семерка… цифры сменяли друг друга мучительно долго, утекая, словно песчинки сквозь пальцы.

Вот упала последняя, которая, как показалось Кейт, провела в полёте целую вечность. Отпущенное для разговора время, наконец, вышло и остановилось.

Кейт медленно выдохнула и закрыла глаза. Через мгновение она исчезла.

А Свен Нордлихт, широко раскинув руки, словно крылья, в стороны, смело смотрел на надвигающуюся на него огненную лавину. И молился о том, чтобы на этот раз смерть наконец‑то приняла его и подарила вечный покой.

Эпилог

Секунду назад комната была пуста, и вдруг посередине неё появилась девушка. Растрёпанная причёска, испачканная копотью одежда и заплаканное лицо.

Материализовавшись буквально из воздуха, девушка без сил рухнула на пол, уперев локти и колени в мягкий ворс персидского ковра. Она плакала, роняя крупные слёзы и стискивая зубы, чтобы не закричать от мучившей её внутренней боли. Но в итоге не смогла сдержаться.

– Неееет!.. – Это был даже не крик, а вой раненой волчицы. В голосе девушки проскальзывало что‑то животное, что‑то первобытное. Словно могучий зверь угодил в стальные объятья капкана и теперь пел похоронную песнь самому себе. – Нет‑нет‑неееет!

Девушка легла на пол и попыталась зарыться в высокий ковровый ворс, при этом она не переставала плакать, кричать и бить по нему кулаками. Так продолжалось несколько минут, пока последние силы не покинули её и она не забылась тревожным сном. Но её покой длился недолго.

– Мисс Гринвуд!

Девушка открыла глаза и изумлённо огляделась. Помимо неё в комнате никого больше не было. Укрыться или спрятаться тут было негде, ковер да пара кресел, вот и вся обстановка. Но невидимый собеседник вновь подал голос.

– Мисс Гринвуд! – Этот голос показался девушке хорошо знакомым, только она всё никак не могла вспомнить, кому он принадлежал и где она могла раньше его слышать.

– Кто здесь? – спросила девушка, аккуратно встав на ноги. – Где вы прячетесь?

– Мисс Гринвуд! – продолжал вопрошать в ответ невидимка.

Девушка поняла, что ей следует пойти на голос. Подойдя к единственной в этой комнате двери, она на несколько секунд застыла, охваченная волнением и нерешительностью. Что ждёт её за этой дверью?

– К чёрту! – решительно потянув ручку на себя, девушка распахнула дверь и вышла из комнаты.

Она попала в небольшой коридор, в противоположном конце которого располагалась массивная стальная дверь, по виду напоминавшая вход в подземный бункер; толстая железная дверь на массивных петлях, поворотное колесо замка, лампа красного цвета и небольшая панель с цифрами от ноля до девяти. Справа и слева по коридору находилось ещё четыре двери, но на вид самые обычные. За одной из них девушка вновь услышала всё тот же вопрошающий голос.

– Мисс Гринвуд!

Девушка чуть ли не бегом бросилась к этой двери и, без труда открыв её, оказалась на пороге невероятно огромного помещения. Казалось, что потолки в этом помещении настолько высокие, что висящие там лампы скорее напоминают яркие звезды в ночном небе, нежели осветительные приборы.

Оглянувшись по сторонам, девушка обнаружила, что не может разглядеть противоположных стен помещения. Но зато она наконец‑то нашла звавшего её невидимку.

– Мисс Гринвуд!

– Профессор? – девушка в изумлении смотрела на экран проектора, стоящего прямо напротив входа. На белую ткань, закреплённую на треножнике, проецировалось лицо человека, разговаривавшего с ней за несколько минут до того, как целая Вселенная прекратила своё существование. Профессор Нордлихт, он же Джон Бореарис. Создатель Машины времени и уничтожитель всего сущего.

На корпусе проектора девушка заметила жёлтый листочек стикера с надписью:

«ПРОИГРАТЬ»

Девушка подошла к аппарату и послушно нажала кнопку воспроизведения. Изображение дернулось, и профессор наконец‑то перестал повторять, как попугай, одну и ту же фразу:

– Мисс Гринвуд! Если вы смотрите эту запись, значит, мой план удался. По крайней мере, большая его часть. Но, прежде чем перейти к делу, я отвечу на накопившиеся у вас вопросы. А их, как я подозреваю, у вас немало.

– Можете в этом не сомневаться, – угрюмо ответила девушка.

– Поскольку мой рассказ будет долгим, я рекомендую вам присесть. Стул вы найдёте слева от входной двери.

Девушка оглянулась. Действительно, офисный стул на колёсиках сиротливо стоял у стены рядом с дверью. Подкатив его к проектору, девушка с большим удовольствием села на жёсткое сиденье. Только сейчас она поняла, насколько она устала за последние несколько часов.

– К сожалению, у меня не было достаточно времени, чтобы поведать мою историю лично. Хотя и в данный момент каждая минута на счету, но я постараюсь изложить всё как можно более подробно.

Следующие полчаса пролетели для девушки незаметно. От сидения на неудобном жёстком кресле у неё затекли спина и ноги, но она буквально не могла оторваться и поставить запись исповеди профессора Нордлихта на паузу.

Потеря семьи, ужасы концлагерной жизни, дерзкое восстание и побег, долгие годы скитаний и лишений. Этот человек стоически переносил все испытания и невзгоды, что выпадали на его нелёгкую долю. Затем поступил в один из престижнейших вузов мира и создал одно из самых невероятных изобретений в истории человечества – Машину времени.

– Прав был Джордж Герберт: «Благими намерениями вымощена дорога в ад»[66]. Я изобрёл Машину времени для того, чтобы спасти свою семью. И, сам того не зная, запустил механизм, создавший корпорацию «Хронос», которая приложила все усилия для того, чтобы погубить моих родственников. Ведь если бы я их спас, то у меня не было бы причин конструировать Машину и, соответственно, не было бы никакой корпорации. Парадокс времени поймал меня в ловушку. И чем активней я старался из неё выбраться, тех сильнее запутывался в её силках.

Не зная того, что моих родителей и сестру губит не мстительное Время, а эгоистичные сотрудники корпорации, я отправился в будущее, желая отыскать эликсир бессмертия. Тогда я наивно полагал, что, подарив своей семье вечную жизнь, я смогу навсегда остаться рядом с ними. О, как я был наивен.

По замыслу истории, человечество должно было обрести этот дар, но тут вновь вмешалось моё детище. Перекроив историю на свой лад, они сделали нашу цивилизацию кучкой озлобленных и эгоистичных детишек, готовых убить своего ближнего просто потому, что им так захотелось. Единственный временной отрезок, где влияние корпорации сказалось меньше всего, – это Ренессанс, эпоха Возрождения. Именно такими должны были быть люди к моменту возвращения на Землю Гая Метьюза.

Спасти свою семью или подарить им бессмертие я не смог. Исправить содеянное зло у меня тоже не получилось. В отчаянье я создал другую корпорацию, «Хронос Два», надеясь, что с их помощью я смогу нейтрализовать все последствия от деятельности «Хронос Один». Но я вновь недооценил шутницу Время. Это противостояние было обречено ещё до его начала. Мировая история замкнулась, словно змея, укусившая себя за хвост.

Тогда я понял, что разрушить эту систему может только одиночка. И выбор на роль этого одиночки, который всеми фибрами души ненавидел бы корпорации «Хронос», пал на тебя. И я прошу у тебя, Кейт, за это прощения. Тебе и твоей семье пришлось незаслуженно пережить немало страданий. Но благодаря этому ты сможешь сделать так, чтобы страдания эти не пришлось пережить ни тебе, ни твоим близким.

Кейт, прошу вас, не дайте мне вновь совершить прежние ошибки. Убейте меня прежде, чем я закончу работу над Машиной времени. Этот мир отчаянно нуждается в глобальном ренессансе.

– Хорошо, профессор, – кивнула Кейт, хотя понимала, что собеседник не может её видеть. – Я приложу все усилия, чтобы настала эпоха Возрождения.