Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
Социальное маневрирование
|
|
Эти правила заменяют стандартные правила социальных действий в книге правил Мира Тьмы. Они предполагают, что ваш персонаж выполняет некие усилия, чтобы заставить другого персонажа или группу делать то, что хочется вашему персонажу. Социальные действия в рамках этой системы могут быть прямыми или изящными, сложными или простыми. Например, ваш персонаж может кричать на другого и потребовать, чтобы он убрался с пути, или ваш персонаж, действуя тоньше, намекает кому-то, что тот должен голосовать за него.
| Вторник, 25 января 1916 Скеррис Дорогой Александр, Хотел бы я знать, слышишь ли ты ещё меня. События последних сорока восьми часов поочерёдно ужасали и увлекали меня, и хотя я могу с восторгом говорить о произошедшем вчера – силе раскрытия глаз, трансформации кожи в кожу – я должен более-менее упорядоченно записать всё это, хотя бы ради удержания своего здравомыслия. На следующее утро не оказалось удивительным ни для меня, ни, похоже, для де Селби, что сержант Фокс вместе с велосипедом напросился в наше путешествие. Ощущение вялости, вызываемой землёй предшествующей ночью, в свете утра не исчезло, а скорее даже усилилось. Местность была для меня ещё более похожей на симулякр реальной земли, чем раньше. Сержант только усиливал эффект фальшивости, словно его лицо было плоской маской, разрисованной розовой краской, с шиллингами вместо глаз, золотые кнопки на его униформе были неровными жёлтыми мазками, а его велосипед был приспособлением из папье-маше и картонных трубок. Хотя бы нелепый дом де Селюи был реальным. Его зловоние нависало над людьми и предоставляло исключительное зрелище разложения. Де Селби взял с собой две карты из тех, что были пришпилены к стене прачечной, завернув их в картонную трубку. Примерно через милю путешествия по странной плоской стране он остановил нас и, воспользовавшись удачно подвернувшимся плоским каменным выступом, вытащил и расстелил на нём карты. Одна была снабжённой примечаниями мелкомасштабной картой района, другая была просто бумагой с линиями и пометками. Де Селби сказал нам, что на обоих картах показана одна и та же область, и что, хотя все точки входа в механизмы Бога-Машины здесь, в деревне, были на различных расстояниях друг от друга, внутри машины выходы равноудалены. Я не понял и попросил его объяснить ещё раз. – Например, снаружи Бога-Машины эти два входа, – он указал на две точки на карте с примечаниями, – разделены шестью милями, а эти две тремя. Внутри машины, – теперь он обратился к другому листу, – обе пары выходов разделены одним и тем расстоянием в две с четвертью мили. Более того, все эти выходы, независимо от того, каким путём идти, находятся на одном и том же расстоянии от каждого из остальных выходов. А именно, на расстоянии две с четвертью мили. Я отнёсся к этому скептически. Откуда он узнал об этом? Он ответил, что уже исследовал сеть выходов раньше, причём подробно, по крайней мере в этом районе. Я спросил его, зачем ему тогда нужна карта. – Время от времени они меняются. Это в такой же степени календарь, как и карта. Спустя некоторое время мы продирались через густые кусты, чтобы найти кирпичную конструкцию, в которой стояла под углом дверь из клёпанной стали без ручки и засова. Она выглядела древней. Я осмелился предположить, что положение двери выглядит довольно хорошо зафиксированным. Фокс, молчавший с тех пор, как мы с ним встретились на дороге утром, сказал: «О, да. Вам может так показаться, но эти точки входа в машину – штуки хитрые и очаровательные. Они могут быть коварными засранцами, если захотят». Он откинулся, отчего его обвисшие щёки задрожали, и сложил свои толстые руки, словно это всё объясняло. Де Селби при этом лишь кивнул. Мы молча стояли, глядя на дверь. После всего этого я остался неубеждённым. Может, это вход в канализацию, оставленный советом графства? Зернохранилище какого-то фермера? Он выглядел таким убедительным. Таким обычным, таким реальным среди кажущейся фальши пейзажа. Наконец, я спросил, как мы планируем войти. Де Селби вытащил напоминающий отвёртку предмет из кармана пальто. «Я нашёл это в прошлый раз», – сказал он. Он подошёл к двери и вставил в неё отвёртку, в казавшееся твёрдым место на клёпанной панели. Под давлением инструмента панель как-то согнулась, и я увидел, как дверь стала медленно отходить назад. Внутри я увидел ступеньки, освещённые электрическим светом. Из тоннеля я услышал звук, похожий на шум сотен заводов. Я вздрогнул, неожиданно подумав о военной машине, перемоловшей тебя и множество других людей. «Удача благоволит смелым», – сказал сержант и почти небрежно вошёл. Де Селюи положил на мгновение свою паукообразную руку мне на плечо и кивнул. Я последовал за сержантом Фоксом, и Де Селби пошёл сзади меня, закрывая за нами дверь и преграждая при этом путь солнечному свету. И мы пошли вниз. Я не могу полностью объяснить все те чудеса и ужасы, что мы видели в этом месте из кирпича и ржавой стали. Я видел брус, на котором висели мужчины и женщины, и пустоглазых рабочих, находившихся в огромных шлифовальных комнатах, которые не моргали, не прекращали работу и не выказывали жалости, когда один из их числа падал в шестерни и за мгновение превращался в ничто, они лишь недолгое время ждали, пока кто-то другой не придёт и не займёт его место. Я видел насекомых, собираемых из металла и стекла и становящихся живыми существами. И всё это время нас окружали металлический скрежет и скрип, оглушавшие нас. Никто не обратил на нас внимания, когда мы проходили мимо этих сцен. В конце концов, Де Селби привёл нас в место, которое, должно быть, было мастерской или складом, содержащее тысячи коридоров из почти бесконечных полок, на которых лежали всевозможные непонятные машины. Де Селби и я бродили по этим проходам, рассеянно подбирая предметы с лезвиями или шестерёнками или стержнями, и гадая о том, что они могут делать. Сержант Фокс, тем временем, молча за нами наблюдал, и его пустые круглые глаза, казалось, ни разу за всё это время не моргнули. Де Селби остановился у одной из полок и начал обыскивать её у же с какой-то определённой целью, пока он, издав торжественный возглас, не поднял небольшой объект размером и примерной формы яблока, и передал его мне. – Думаю, тебе это понадобится. Я посмотрел на предмет. Его внешняя оболочка была похожа на паутину из латуни, через дыры в которой мелькал самый сложный часовой механизм из всех, которые я когда-либо видел, его шестерёнки и пружинки были тоньше человеческого волоса, а некоторые были настолько малы, что их даже не было видно, и о них можно было только догадываться. Я спросил Де Селби о том, что это такое. Он пожал плечами: «Думаю, оно может, при определённых обстоятельствах, сложиться в душу». Я ахнул и передал предмет обратно. – Воровство – это преступление, преследуемое по закону, – сказал сзади меня сержант. Его тон был таким же весёлым, как и всегда, но на мгновение я не мог понять, шутил ли он или был серьёзен. Я обернулся. Его силуэт на фоне странного жёлтого света казался сейчас огромным. Он нависал над нами. Казалось, что он вырос в размерах и закрывает собой весь проход. – Что закон значит здесь? – сказал Де Селби. Сержант пожал плечами, и показалось, что от этого жеста по его телу пошли волны, распространявшиеся в воздух перед ним. «Это Принцип, вот что». Я не узнавал его. Казалось, что сержант разворачивался, его круглые линии становились углами, и из его огромной чёрной мягкой туши поднялось то, что выглядело как ангел из рычагов, шестерёнок и стекла, его крылья были на шарнирах и заканчивались лезвиями, его гало тикало, вращаясь, словно часть часового механизма. Существо вытянуло свои пальцы из хирургических игл и протянуло свою, должно быть, телескопическую руку мимо меня, всаживая её в лоб Де Селби. Посреди шума машин вокруг я услышал ужасный всасывающий звук, сменившийся затем на щелканье, после чего затиший. Де Селби стоял с открытым ртом, глядя остекленевшими и пустыми глазами, когда существо отводило руку, оставив на лбу только воспалённую красную отметину. Он повернулся, положил объект назад на полку и ушёл прочь, волоча ноги. У зазора между проходами он повернул налево. Вернув самообладание, я бросился за ним, выкрикивая его имя. Но насколько я мог видеть, за углом были лишь пустые проходы. Приложив руку к голове, я остановился, гадая, что же будет дальше, и как мне уйти отсюда. Сержант, в прежнем виде, стоял сзади меня. «Лучше всего будет не придавать ему значения. Вы не увидите его снова, – сказал он своим обычным тоном. – Итак. Вы, наверное, хотите вернуться домой, так ведь?» Я молча кивнул. Полицейский повернулся и повёл меня по коридорам и заводским цехам, мимо стоек с дергающимися людьми, подвешенных на каком-то кронштейне, заключавшим их лица в ржавое железо, мимо деревьев из металла и плоти и мимо тех же самых мрачных машин, у которых я смог на мгновение заметить лицо Де Селби среди других потерянных душ. И затем я его потерял, а после я уже поднимался по кирпичной лестнице к двери. Сержант открыл её и жестом показал мне выходить, перед тем как выбрался сам и бесшумно закрыл её за собой. Дверь выглядела настолько же старой, как и та, через которую мы вошли, но она была не настолько заросшей и стояла посреди травянистого газона. Оглядевшись, я понял, что стоя в саду за своим домом. – Раньше здесь не было никакой двери. – Я бы на вашем месте не ломал над этим голову, – сказал сержант. – Это плохо для здоровья и вызовет головную боль. Он приложил палец к губе. – Я должен идти и забрать мой велосипед до того, как местные болтуны и бездельники скроются с ним. Он повернулся и протянул мне что-то. Я посмотрел на него в потрясении и ужасе и не глядя взял предмет. «Утраченное имущество, – сказал он. – Полагаю, на самом деле это принадлежит мистеру Де Селби, но теперь это ему не понадобится, и так быть и должно. Спишем это всё на Высший замысел». Он коснулся своего шлема полицейского. «Хорошего вам дня, мистер Дорогой». Он перемахнул через мою ограду с проворством, противоречащим его телосложению, и удалился в направлении открытой местности, насвистывая джигу. Я обнаружил, что он дал мне объект, похожий, но не точно такой же, на предмет, который мне пытался дать Де Селби. В дом я почти забежал и, словно одержимый, направился прямо в свою мастерскую, даже не сняв при этом пальто. Не знаю, почему я так себя повёл. Возможно, меня заставила некая сила, и я на самом деле не понимал, что делаю. Возможно, виденные вещи настолько шокировали меня, что я больше не мог вести себя как разумный человек. Я стянул брезент с моего творения. Она выглядела такой красивой, словно анатомическая модель из латуни, часовых механизмов и свиной кожи. Моя дева. К моему удивлению, мои руки не тряслись, когда я осторожно отстёгивал кожу скальпа и открывал полость, дававшую мне доступ к латунному черепу. Полость внутри в точности совпадала по форме с данным мне объектом, и я с лёгкостью его вставил, обнаружив отверстия, позволяющие ввинтить его в точности, куда нужно. Я закрыл её голову и, вставив ключ в отверстие в груди, повернул его полдесятка раз. И она зашумела, и её глаза открылись, и её тело сложилось вовнутрь так, что это сложно описать без использования языка математики, которой я не совсем понимаю. Но свиная кожа стала мягкой живой кожей, стекло стало стекловидным телом глаза. И волосы из беличьих хвостов стали ресницами. И она вдохнула, и только отверстие для ключа в её груди указывало на то, что она не всегда была прелестной молодой женщиной. Я вытащил ключ и дал ей. Она держала его в своей руке и крутила туда-сюда. Я спросил её, может ли она разговаривать. Она подняла голову, открыла рот и издала странный, сдавленный звук. Разумеется, её разум был чист. Она была новой и неиспорченной. Она абсолютно ничего не знала о мире. Я назвал её Мэри. Это имя казалось подходящим. Эх, Александр, если бы ты только был жив, чтобы увидеть, чего я добился. Твой брат, Вильям |
Не всегда возможно заставить кого-то сделать то, что вы хотите. Например, никакое Социальное Маневрирование не убедит шефа полиции собрать пресс-конференцию и признаться в убийстве, даже если у игрока есть впечатляющий запас дайсов, достаточный, чтобы это произошло. Эта система предназначена для обеспечения персонажей инструментами манипулирования или убеждения других персонажей для выполнения услуг или действий, но это поднимает вопрос: как один персонаж навязывает другому действия и насколько это должно быть позволено в ролевой игре? Или зададим вопрос по-другому, может ли один персонаж соблазнить другого, используя эту систему?
Соблюдая строгую букву правил, да. Поставленная цель "заставить этого персонажа спать с моим", количество Дверей определяется, как описано ниже, а впечатления и другие факторы влияют на результат. Нет большой разницы соблазнения и менее плотских форм убеждения - убеждающий пытается сделать настолько заманчивое предложение, насколько это возможно.
Но так как это убеждающий игрок совершает броски, у цели нет возможности сказать "нет". Поэтому мы рекомендуем, чтобы эта система использовалась персонажами игроков на персонажей Рассказчика, а не на персонажей других игроков. Если персонаж одного из игроков хочет соблазнить, убедить, уговорить или запугать другого, пусть они отыграют это и каждый из игроков примет решение о том, что делают их персонажи.
Цели
При использовании Социального действия с этой системой, первым шагом является объявление намеченной цели вашего персонажа. Это так же просто, как сообщить о том, что вы хотите делать с предметом и что должно произойти, по мнению вашего персонажа. Вам нужно всего лишь сообщить о начальной стадии, так как усилия, скорее всего, будут происходить в течение нескольких бросков, отражая различные действия.
С этого момента, Рассказчик определяет, является ли цель резонной. Используя время и тактику, персонаж может убедить богатого человека отдать ему большую сумму денег. Вероятно, он не будет убеждать богача отказываться от всех своих денег (хотя это может быть возможным, если богач назовет персонажа наследником, после чего вы можете пытаться ускорить процесс вступления в наследование).
Двери
После того, как вы объявили цель вашего персонажа, следующий шаг заключается в определении границ соперничества!challeng!e. Мы называем это "Двери", которые отражают сопротивление персонажа к принуждению: его социальные стены, его скептицизм, недоверие или просто нерешительность по отношению к интимной близости. Они абстракты и означают разные вещи в каждом конкретном случае.
Базовое количество Дверей равно наименьшему из Решительности и Самообладания. Если цель будет переломным моментом для персонажа, добавьте две Двери. Если выполнение цели будет препятствовать Устремлению персонажа, добавьте одну Дверь. Действие, противоположное Добродетели также добавляет одну Дверь. Количество дверей может возрастать по мере продолжения усилий и изменения обстоятельств. Например, если цель сначала кажется обыденной, но дальнейшая ситуация делает ее предосудительной, это может увеличить количество Дверей. Если Ваш персонаж бросает текущую цель и переключается на другую, любое количество открытых дверей остается как есть, но оцените Устремления, Добродетель и Целостность на предмет потенциального увеличения Дверей.
Двери должны открываться одна за другой. Каждый успешный бросок, а не каждый успех, открывает только одну. Исключительный успех открывает две. Кроме того, Двери это особенные односторонние отношения между двумя персонажами. Каждый из них может иметь Двери друг с другом или Двери с другими персонажами.
Date: 2015-07-17; view: 606; Нарушение авторских прав