Аутистичегкие переживания как симптомы Dis

Творческие процессы могут протекать также в аутистических переживаниях. Как известно, Bleuler (19) аутизмом обозначает то своеобразное психическое состояние, когда человек вследствие его психического расщепления личности, оторван от реальной жизни настолько, что находится в противоречии к этой реальной жизни.

Под аутистическим же мышлением Bleuler обозначаем то состояние, когда человек дает волю фантазии (в мифологии, во сне, в некоторых болезненных состояниях), причем мысль здесь настолько отрывается от действительности и не желает (или не может) знать эту действительность, что она не обращает внимания на противоречие с действительностью, а следует исключительно цели, поставленной инстинктом и аффектами.

Например, ребенок или взрослый мечтает наяву и воображает себя героем, изобретагелем и держит себя таковым, в то время как в действительности этого нет. Действительность находится в противоречии с таким мышлением и она не только игнорируется, но прямо активно отбрасывается, вообще больше не мыслится.

В более рассудительных формах аутистического мышления, особенно в мечтах на яву, действительные соотношения только отчасти отбрасываются или перерабатываются, и только в исключительных случаях образуются нелепые сочетания идеи; тем свободнее зато распоряжаются материалом представлений, сон, шизофрения отчасти и мифология. Тут аутизм доходит до полного растворения самых обыкновенных понятий.

Вообще символы при аутистических переживаниях употребляются вместо действительных понятий, различные понятия сводятся (сгущаются) часто в одно понятие.

Аутистическое мышление по Bleuler'у осуществляет наши желания, но одновременно также и наши опасения. Играющего ребенка оно делает героем, в религии оно дает вечную жизнь, справедливость, в сказке—реализируются мечты, больному—создает реальности, которые для него реальнее чем действительность. В бреде величия оно делает его богатым, великим и прочее.

Аутистические переживания, однако, имеют громадную эвропатологическую ценность. А именно в следующих случаях:

1) Там, где интеллект ищет новые пути для исследования и изобретения, он должен в известном смысле сбросить обычные пути и формы мышления и вообразить себя в новых, до сих пор неизведанных положениях. В таких случаях субъект способный из реального мышления “перебросить” себя хоть на время в аутистический мир, или в аутистические пути мышления и логики,—это свойство является для него ценным и тогда он прибегает к аутизму мышления. Творческие гипотезы аналогии, противоречивые сопоставления и парадоксы, выдвинутые фантастические проблемы, научные утопии и прочее и прочее есть именно результат такой потребности аутистического мышления в тот момент, когда реальное знание еще недостаточно в этой области. И ни одно реальное открытие как в науке, так и в других областях не обходилось и не обойдется без этих аутистических переживаний. Все наше реальное знание и изобретения науки и техники имеют своими предтечами такое именно творчество аутистического мышления. Так например научным основам химии предшествует аутистическая |алхимия, основанная на фантазиях аутистического мышления. Одовременному научному обоснованию учения о гипнозе предшествует аутистическое представление о “месмеризме”, “магнетизме” и т. д.

Таким образом, творческие наклонности человека заставляют его прибегать к аутистичесяому мышлению там, где реальное знание наше не полно, а практическая потребность к незнанию побуждает нас к тем или иным подсобным формам мышления, чтоб найти пути для углубления знания. Но как только наше реальное знание обогащается, тотчас же аутистические пути оставляются.

2) Там, где реальная действительность тяжела и несносна и есть стремление поставить себя в более лучшую действительность, возникают аутистические образы и представления, мечты на яву, фантастическая реальность, погружающая себя в состояние Pseudologia Phantastica, создается поэтическое творчество вымысла (аутизма)—художественное творчество всех видов: аутизм словесных образов и представление (поэзия, литературные формы творчества) аутизм пластический и изобразительно-красочный (живопись, скульптура), аутизм звуковых переживаний (музыка) и т. д.

3) Там, где различные одновременные представления (resp. идеи, образы) в свете логики опытного мышления не сходятся в нечто единое и синтетическое, тогда аутистическое мышление соединяет все эти противоречивые представления в нечто единое, так что величайшие противоречия эти соединившись хотя бы в неччо утопическое, невозможное, однако создает для творческой мысли (реальной) новые возможности и перспективы.

Таким образом, аутистическое мышление и вообще аутизм, несмотря на то, что результаты аутистического мышления кажутся нам в свете реалистического мышления нелепицей, однако имеет и свою ценность.

О таком аутизме мы можем говорить, как о творческом аутизме, и именно потому, что благодаря ему (аутизму) способствуется развертывание творческих комплексов. Таким образом такой творческий аутизм есть, по существу говоря, -- одна из наиболее распространенных форм “интуиции”, в особенности среди живописцев и вообще среди людей художественного творчества. Эта форма, как мы увидим далее, резко отличаечся от той гипермнестической формы “интуиции”, о которой была речь выше. Здесь мы будем говорить об аутистической форме “интуиции”.

Слово “интуиция” обычно понимаемое в туманно-метафизическом смысле—“ясновидения” понимается нами иначе. Если проанализируем слово “ясновидение” или “интуицию” с чисто психопатологической точки зрения, то это явление есть ни более, ни менее как обыкновенное “видение” (без частицы слова “ясно”). Но под влиянием шизоидированного восприятия это обыкновенное “видение” предметов внешнего мира, воспринимается нами аутистически, а потому иначе, нежели обычное нормальное восприятие, и иначе вот в каком смысле: нормальное восприятие есть синтетическая амальгама свежего реального раздражения на наши органы восприятия, сливающиеся с раздражениями старыми (уже бывшими в старом опыте). Таким образом, например, “видеть” предмет есть оптический процесс восприятия новых свежих раздражений плюс старые следы оптических восприятии того же предмета, взятые из прежнего опыта, а потому этот процесс в то же время есть процесс “узнавания” этого предмета. Тут, упрощенно говоря, процесс -“видеть” предмет сопровождается процессом “узнавание” предмета. При диссоциативном же восприятии аутистического состояния, этот процесс протекает иначе.

Здесь свежее новое восприятие не синтезируется со старым опытом этого процесса. Здесь “видеть” предмет не есть “узнавать” этот предмет, т. е. предмет воспринимается не как уже “виденное”, а как нечто новое, а потому как “ясновиденное, “ибо всякое “новое” невиданное, поражает нас больше чем то, что мы “видали” и “узнавали”. Вот это то “новое”, невиданное, которое мы воспринимаем в тех же самых вещах и предметах, которые мы тысячу раз видели и воспринимали как “узнавание” и есть теперь “интуитивное” “ясновидение". Это переживание есть не более и не менее как одна из форм аутизма или одна из-форм аутистическей “интуиции”.

Пример аутистической интуиции представляет из себя “интуиция” живописцев-импрессионистов.

Импрессиониста художника не интересует реальный “фотографический” внешний мир, он для него кажется “пошлым, "неинтересным”, и потому “неинтересным”, что он вызывает в нем привычные ассоциации и представления “узнавания”. Но как только тот же импрессионист на тот же объект внешнего мира (скажем на тарелку с фруктами) посмотрит расщепленно “шизоидными глазами”, то вследсгвие этого он потеряет контекст привычного “узнавания” в них обычных фруктов, и начнет воспринимать не как “узнавание”, а как “видение”, как новое “неузнанное”, как будто до сих пор никогда невиденное "интуитивно”. У живописцев есть свой термин для такого рода воспринимания внешнего мира. Они говорят—“наивно видеть, т. е. видеть глазами, отбросившими опыт прежних восприятии, видеть архаическими глазами ребенка (или дикаря) на предмет вызывающий в нем созерцание или удивление новизны. Вот почему импрессионист “влюбляется” в Natur Morte и “открывает” в них “что-то новое” для себя и других благодаря "интуиции”, т. е. выражаясь на психиатрическом языке, благодаря саморасщеплению, благодаря оптическому аутизму. В этом оптическом аутизме отбрасывается “фотографический" контекст “узнавания”, отбрасывается контекст оптических восприятии и заменяется “архаическим”, “наивным” аутистическим видением. Здесь происходит как будто новое “восприятие” глазами будто никогда не видевшими” эти фрукты натурморта, а потому открывающими “новый мир” в тех же фруктах, которые ему до сих пор при обыкновенном “узнавании” казались:для письма красками, скучными. Такова аутистическая интуиция (в отличие от других форм интуиции—гипермнестетической, галлюцинаторной, иллюзорной и т. д.) По существу говоря, аутистическая “интуиция” есть “амнестическая интуиция т. к. в этом процессе расщепления, у данной личности происходит амнезия реального “узнавания” предметов (амнезия по отношению к контексту реального “узнавания”). Правда, эта амнезия часто вызывается искусственно у живописцев с целью как можно больше быть “наивнее”, но тут мы должны напомнить, что имеются различные переходы от легких ступеней аутизма до самых крайних тяжелых состояний. В зависимости от этого амнестическая "интуиция”, будет иметь ту или иную степень эвропатологической ценности. “Амнестическая интуиция” есть противоположный процесс гипермнестической интуиции. При “гипермнестической интуиции” происходит “ясновидение” благодаря “мобилизации” и “обострению” всей скрытой памяти, всех скрытых комплексов, а потому, контекст обостряется, здесь же при “амнестической интуиции” контекст расщепляется, а потому “виденное” представляется как новое, как “видение”, как “интуиция" аутистическая. В другом отношении “амнестическая” интуиция” есть процесс, противоположный “Deja vu.”. Если в переживаниях “Deja vu” переживается “иллюзия уже виденного” (т. е. невиданное кажется виденным), то здесь в амнестической (resp. аутистической) интуиции наоборот “виденное кажется не виденным”.

Творческая личность, находясь в таком состоянии, т. е. в состоянии, когда он переживает эту амнестическую (resp. аутистичеекую) интуицию “не узнает” окружающего, отрывается от него настолько, что окружающими объясняется как “рассеянность”, как “забывчивость”, или как “чудачество”. Многочисленные примеры, известные в литературе, относимые к “чудачествам” и “странностям”, “рассеянности” и “забывчивости” великих людей—есть именно эти состояния аутизма, в моменты их переживаний такой амнестической интуиции. Проиллюстрируем несколько таких примеров.

Загоскин

Аксаков рассказывал, что Загоскин перед написанием романа “Юрий Милославский” был весь погружен в эту мысль, охвачен совершенно. Его всегдашняя рассеянность, к которой привыкли и не замечали, до того усилилась, что все ее заметили и все спрашивали друг у друга, что сделалось с Загоскиным. Он не видит с кем говорит и не знает, что говорит. Встречаясь на улице с близкими приятелями, он не узнавал никого, не отвечал на поклоны, не слыхал приветствий. Он читал в это время исторические документы и жил в 1612 году. (Измайлов. "Загадки Дионисия", "Вестник Европы", 1916 г.). Здесь мы видим, что Загоскин жил в аутистическом мире, потерявши контекст настоящего (реального), у него создалась амнезия к этому реальному, благодаря чему он никого “не узнавал” из близких и знакомых; он оторвался от мира реального и “перебросил” себя аутистически в эпоху 1612 года. Иначе говоря он переживал амнестическую (resp. аутистическую) “интуицию”.

Ньютон

По-видимому, то же самое произошло и с Ньютоном, когда д-р Стокли рассказывал о нем: “Раз у Ньютона были гости. Ньютон, желая угостить их, пошел в рабочую комнату за вином, но долго не возвращался. Оказалось, что он вовсе забыл об ожидавших его друзьях, и преспокойно засел за работу”. Он “не забыл” в обыкновенном смысле слова, а впал, вероятно, в аутистическое состояние в вышеприведенном смысле. (Цитированно по "Ньютон", биографическое сочинение Маракуева, стр. 69.).

Росси

Такой же процесс амнестической интуиции (resр. аутистической интуиции) во время творчества переживал, и Росси: "Собственная, реальная жизнь начинает ему казаться какой-то далекой и похожей на грезу. Он с содроганием замечает, что на стремительный поток сменяющихся в нем чувств “он глядит уже чуждыми ему глазами и прислушивается чуждыми ему ушами” (И. И. Лапшин: “О перевоплощаемости в художественном творчестве”, стр. 242).

Итак, мы можем говорить здесь об особой форме интуиции (в противоположность предыдущим формам—гипермнестическим и парамнестическим), которая имеет свою симптоматологию в виде симптомов аутизма, благодаря чему эта форма “интуиции” выделяется нами как аутистическая интуиция или (иначе) как амнестическая интуиция.

Несомненно, что в тяжелых формах аутизма, где имеются налицо те или иные иллюзорные или галлюцинаторные переживания, такая “амнестическая интуиция” должна сопровождаться теми или иными иллюзиями и галлюцинациями. Сами по себе большинство творческих приступов, протекающих в состоянии галлюцинации или иллюзорности (эндогенного происхождения), должны быть рассматриваемы как выражение “амнестической интуиции”.

Само собой разумеется, что от самой формы искусственного “саморасщепления” до тяжелых форм аутизма с галлюцинациями может быть целая скала аутизмов и соответственно этому целая скала различных форм “амнестических интуиции”, изучением которых должна заняться в будущем специальная эвропатология.