Непрофессионализм по сравнению со своим контрагентом в сфере, в которой заключается договор. 5 page

Если бы возможности восстановить обязательства у лиц C и D не было, а свое намерение возобновить отношения они могли реализовать только путем заключения нового договора, то получить поручительство лица S кредитор C мог бы также только путем заключения нового договора. При этом с большой долей вероятности поручитель S уже оказался бы связан по условиям договора с банком B ковенантами, исключающими или ограничивающими предоставление новых поручительств.

Лучше обстоят дела с залогом. Старшинство залоговых кредиторов должно будет определяться в соответствии с записями в реестрах, к которым имеют возможность обратиться все участники оборота (абз. 3 п. 4 ст. 339.1, абз. 2 п. 1 ст. 342.1 ГК РФ). Если с прекращением первоначального основного обязательства сведения о залоге будут немедленно исключены из реестра, а впоследствии с восстановлением обязательства вновь в него внесены, залоги, установленные в "промежуточный период", будут иметь приоритет перед восстановленным залогом. Если в этот период залоговые записи из реестра не исключены, другие залоговые кредиторы принимают имущество в залог, исходя из того, что имеются более приоритетные залоги, восстановленный залог будет иметь приоритет перед залогами, установленными в промежуточный период.

Получается, что в ряде случаев окажется необходимым сбалансировать такие ценности и конституционно-правовые принципы гражданско-правового регулирования, как свобода договора и стабильность гражданского оборота. Если оказать предпочтение свободе договора, то стабильность оборота будет подвергаться угрозе лишь в некотором количестве ситуаций (далеко не во всех). Если же во главу угла поставить стабильность оборота, то свобода договора окажется стесненной во всех случаях, притом в большинстве необоснованно.

В обоснование суждения о соответствии системы регистрации прав на недвижимое имущество конституционным нормам КС РФ указывает, что такое в общем сдерживающее интенсивность договорной работы, но направленное на укрепление стабильности оборота требование, как регистрация прав и сделок, вместе с тем не ограничивает свободу договора, юридическое равенство сторон, автономию их воли и имущественную самостоятельность, а также свободу экономической деятельности и потому не может рассматриваться как нарушающее какие-либо конституционные права <1>.

--------------------------------

<1> См.: Определение КС РФ от 5 июля 2001 г. N 132-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы ЗАО "РЕБАУ АГ" на нарушение конституционных прав и свобод п. 1 ст. 165 и п. 2 ст. 651 ГК РФ". Впоследствии данная правовая позиция была неоднократно воспроизведена в ряде других актов КС РФ.

Важно отметить, что конституционность правил, направленных на укрепление стабильности оборота, оценена в приведенном определении в том числе с позиций соблюдения принципа свободы договора.

Ввиду изложенного представляется обоснованным в качестве общего правила включить в объем понятия "свобода договора" (п. п. 1 - 2 ст. 1, ст. 421 ГК РФ) право сторон по взаимному соглашению восстановить ранее прекращенные обязательства, предоставив судам возможность корректировать негативные последствия злоупотребления указанным правом.

Следует также отметить, что само право сторон восстановить ранее прекращенные обязательства - это самостоятельная мера их возможного поведения, которая может быть реализована только путем согласованного волеизъявления. Данная "опция" обогащает объем правовых возможностей таких лиц и тем самым отличает их от всех других участников оборота, у которых подобной возможности нет.

Л.В. КУЗНЕЦОВА

РЕАЛИЗАЦИЯ ПРИНЦИПА СВОБОДЫ ДОГОВОРА

В НОРМАХ О КОРПОРАТИВНОМ ДОГОВОРЕ

Кузнецова Любовь Викторовна.

Родилась 27 декабря 1976 г. в г. Самаре.

С отличием окончила юридический факультет Самарского государственного университета. В 2003 г. защитила в Казанском государственном университете диссертацию на соискание ученой степени кандидата юридических наук.

В настоящее время начальник отдела корпоративно-правового сопровождения внешнеэкономической деятельности ОАО "ГМК "Норильский никель". Преподает на кафедре гражданского права Московского государственного юридического университета им. О.Е. Кутафина (МГЮА).

Специалист в области корпоративного и договорного права. Основной круг научных интересов: вопросы осуществления и защиты гражданских прав, корпоративное, обязательственное право.

Автор книг и статей по гражданскому праву.

Статья посвящена проблеме реализации общегражданского принципа свободы договора в отношениях, связанных с заключением корпоративного договора. Анализируется возможность применения данного принципа к корпоративному договору с учетом правовой природы последнего. Определяются пределы диспозитивности корпоративного договора. Рассматриваются конкретные проявления принципа свободы договора в рамках корпоративного договора.

Природа корпоративного договора

и общегражданский принцип свободы договора

В дополнение и обобщение положений ряда отдельных законов в области корпоративного права, таких как Закон об АО, Закон об ООО или ФЗ от 3 декабря 2011 г. N 380-ФЗ "О хозяйственных партнерствах" (далее - Закон о хозяйственных партнерствах), в ГК РФ начиная с 1 сентября 2014 г. появилась отдельная норма (ст. 67.2), вводящая понятие корпоративного договора и содержащая ключевые положения о нем. Призванная стать общей, основополагающей нормой в вопросе регулирования отношений, связанных с заключением, исполнением и прекращением корпоративного договора для хозяйственных обществ (исключительно), названная норма определяет корпоративный договор как договор участников хозяйственного общества или некоторых из них об осуществлении корпоративных (членских) прав последних, в соответствии с которым они обязуются осуществлять эти права определенным образом или воздержаться (отказаться) от их осуществления, в том числе голосовать определенным образом на общем собрании участников общества, согласованно осуществлять иные действия по управлению обществом, приобретать или отчуждать доли в его уставном капитале (акции) по определенной цене или при наступлении определенных обстоятельств либо воздерживаться от отчуждения долей (акций) до наступления определенных обстоятельств (п. 1 ст. 67.2 ГК РФ).

Само по себе данное определение мало что добавляет в понимание корпоративного договора по сравнению, например, с определением, данным в ст. 32.1 Закона об АО, которое, очевидно, и легло в основу формулировок рассматриваемой нормы. Однако некоторые новые детали, речь о которых пойдет в настоящей статье, имеют, как представляется, существенное с точки зрения права и рассматриваемой темы значение. К сожалению, необходимо констатировать, что новые положения ГК РФ о корпоративном договоре не только не решили возникавших ранее вопросов относительно рассматриваемого института (в том числе и вопросов пределов диспозитивности корпоративного договора), но и породили целый ряд новых проблем, разрешение которых - будущая задача теории и практики гражданского права.

В целом подход к определению корпоративного договора не поменялся по сравнению с существовавшим ранее в законодательстве об акционерных обществах: корпоративный договор - это договор участников корпорации (в действительности только отдельного вида корпораций - хозяйственных обществ) об условиях и порядке осуществления прав, принадлежащих им в связи с тем, что они относятся к соответствующей корпорации.

Ключевым вопросом оценки корпоративного договора в его соотношении с общегражданским принципом свободы договора является, как представляется, вопрос о том, следует ли рассматривать корпоративный договор в качестве обычного договорного обязательства, а значит, среди прочего применять к нему общие положения ГК РФ о договоре и обязательствах или нет. В последнем случае означает ли данное обстоятельство наличие каких-либо особенностей в реализации гражданско-правового принципа свободы договора применительно к рассматриваемому нами корпоративному договору?

Мнение авторов, непосредственно или косвенно занимающихся проблемой правового анализа корпоративного договора, сводится в основном к выводу об особой, сложной его природе. Они не расценивают данный правовой инструмент в качестве обычного гражданско-правового договора. Так, Д.И. Степанов пишет, что корпоративный договор "представляет собой не просто гражданско-правовой договор, а соглашение, которое пусть и порождает обязательства в отношении его сторон, но при этом имеет большее или меньшее значение для самого ООО, его корпоративной структуры и иных участников (при наличии), не являющихся стороной такого соглашения" <1>.

--------------------------------

<1> Степанов Д.И. Договор об осуществлении прав участников ООО // Вестник ВАС РФ. 2010. N 12. С. 70.

К тому же выводу, только более категоричному, приходит и И.С. Шиткина: "...акционерные соглашения имеют двойственную - корпоративно-правовую и обязательственную - природу, обусловленную глубокими особенностями корпоративных отношений, в том числе связанными с присутствием в них управленческого элемента" <1>.

--------------------------------

<1> Шиткина И.С. Соглашения акционеров (договоры об осуществлении прав участников) как источник регламентации корпоративных отношений // Хозяйство и право. 2011. N 2. С. 36 - 47.

В.Г. Бородкин, проанализировав существующую зарубежную теорию и практику оценки природы корпоративного договора, также не соглашается с возможностью рассматривать соглашение членов корпорации в качестве только гражданско-правового договора. Автор, в частности, указывает на то, что "попытки отдельных ученых свести корпоративный договор к модели строгого обязательства... которое в случае его нарушения порождало бы возможность требовать взыскания убытков, выплаты неустойки или компенсации, - не соответствуют целям корпоративного договора, потребностям сторон такого соглашения и общим тенденциям развития корпоративного права в России и за рубежом" <1>.

--------------------------------

<1> Бородкин В.Г. Корпоративный договор в период реформирования Гражданского кодекса РФ // Закон. 2014. N 3. С. 25.

Вместе с тем нельзя игнорировать и противоположную точку зрения на анализируемую проблему. Так, П.С. Федоров отмечает, что "в европейском праве не ставится под сомнение обязательственно-правовая природа таких соглашений: они являются обыкновенными <1> гражданско-правовыми договорами, а не корпоративными актами".

--------------------------------

<1> Федоров С.И. Правовое регулирование корпоративных договоров и модернизация гражданского права России // Вестник гражданского права. 2013. N 1. С. 9.

А.В. Асосков, соглашаясь с исключительно обязательственно-правовой природой корпоративного договора, отмечает: "...очевидно, что, несмотря на свою обязательственно-правовую природу (а во многих случаях и вопреки ей), некоторые условия корпоративных договоров способны влиять на корпоративные отношения - например, если они предусматривают иную структуру управления юридическим лицом, перераспределяют компетенцию или устанавливают иной порядок принятия решений органами юридического лица" <1>. Тот же автор, цитируя экспертное заключение Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства по проекту Федерального закона "О внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "Об акционерных обществах", пишет: "...соглашение акционеров: 1) не является "параллельным" уставу документом, претендующим на решение вопросов, которые могут решаться только в законодательстве и уставе общества; 2) не содержит условий, закрепляющих компетенцию органов общества, или отличный, противоречащий закону, порядок их избрания; 3) являясь обязательным только для сторон, не предоставляет права и не устанавливает обязанности для третьих лиц; 4) не влияет на действительность решений органов общества; 5) не является договором об отказе от права, а представляет собой соглашение, определяющее особенности реализации, осуществления прав акционера" <2>.

--------------------------------

<1> Асосков А.В. Коллизионное регулирование договоров об осуществлении корпоративных прав (корпоративных договоров) // Закон. 2014. N 8. С. 15.

<2> Там же. С. 12.

Несмотря на противоположность точек зрения, ни одна из них, как представляется, не является безупречной. Проблема кроется в ошибочности самого подхода к решению поставленного вопроса о сути корпоративного договора, а именно в попытке представить анализируемый правовой институт либо как исключительно обычный гражданско-правовой договор (так сказать, в его чистом, кристаллизованном виде), порождающий только обязательственные правоотношения, либо как комплексный институт, вовсе не являющийся в привычном понимании гражданско-правовым договором и имеющий некую особую, корпоративно-обязательственную природу.

На наш взгляд, решение вопроса о действительной правовой природе корпоративного договора зависит в первую очередь от того, какие функции законодателем возлагаются на рассматриваемый правовой институт, какие задачи перед ним ставятся. Так, если корпоративным договором изменяется структура органов управления корпорации или их компетенция по сравнению с тем, как они определены в законе или уставе, то такой корпоративный договор, конечно, не носит характера исключительно обязательственно-правового. В этом случае он имеет значение корпоративного акта, отчасти принимающего на себя функции учредительных документов юридического лица.

Данный подход к корпоративному договору используется, например, в английском законодательстве. Так, ст. 17 и гл. 3 Закона о компаниях Соединенного Королевства (Companies Act UK 2006) предусматривают, что одним из документов, определяющих внутреннее устройство и структуру компании (в том числе структуру ее органов управления и т.п.), является соглашение акционеров. Более того, стороной акционерного соглашения может быть и сама компания. Последнее обстоятельство значимо как для соответствующего юридического лица, так и для акционеров, поскольку позволяет обеспечить реализацию согласованных акционерами изменений в структуре управления обществом, а также создать дополнительные гарантии проведения в жизнь принимаемых акционерами решений.

В российском праве используется принципиально иной подход. Так, п. 2 ст. 67.2 ГК РФ прямо предусматривает: "...корпоративный договор не может обязывать его участников голосовать в соответствии с указаниями органов общества, определять структуру органов общества и их компетенцию. Условия корпоративного договора, противоречащие правилам абзаца первого настоящего пункта, ничтожны". Исходя из этого корпоративный договор в российском гражданском праве - это только договор, который не обладает какими-либо особыми признаками внутреннего корпоративного акта юридического лица, придающими анализируемому договору черты учредительного документа.

Аналогичный подход, кстати, используется в германском праве: "...такой договор квалифицируется как разновидность гражданско-правового договора, а потому по общему правилу не вторгается в сферу корпоративного права. Правовые последствия, вытекающие из указанного договора, могут иметь то или иное значение для корпорации или ее участников, но немецкие юристы склонны в данном случае применять общие положения обязательственно-правовой доктрины, отработанные на примерах иных (некорпоративных) институтов гражданского права." <1>.

--------------------------------

<1> Степанов Д.И., Фогель В.А., Шрамм Х.-И. Корпоративный договор: подходы российского и немецкого права к отдельным вопросам регулирования // Вестник ВАС РФ. 2012. N 10. С. 11.

Будучи договором, заключаемым с особыми, корпоративными целями и специальным составом участников, корпоративный договор порождает, с одной стороны, обязательственные отношения (отношения, в силу которых одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности (ст. 307 ГК РФ)), а с другой - корпоративные правоотношения (правоотношения, связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими (ст. 2 ГК РФ)). Однако то обстоятельство, что таким корпоративным договором создаются различные отношения - как обязательственные, так и корпоративные, не меняет его исключительно договорно-обязательственной сути.

В этом отношении ситуация с корпоративным договором по смыслу близка случаю установления частного сервитута. Известно, что основная особенность установления такого сервитута состоит в том, что он может быть установлен на основании договора - свободного соглашения между сервитуарием и собственником недвижимости, в отношении которой он устанавливается. При этом вещно-правовой характер сервитута не противоречит его договорному основанию. Да и сам договор об установлении сервитута не является особым видом гражданско-правового договора со смешанной природой (например, вещно-обязательственной).

С учетом изложенного представляется, что к корпоративному договору как обычному гражданско-правовому договору должны применяться все соответствующие правила о договорах и обязательствах, в частности правила о заключении, изменении, прекращении договора, действии договора в пространстве, во времени, по кругу лиц, а также общие положения об обязательствах и т.п.

Соответственно принцип свободы договора применяется к корпоративному договору в полной мере, как и к любому другому гражданско-правовому договору. Возможные ограничения (пределы) действия рассматриваемого принципа, о которых речь пойдет ниже, отчасти обусловлены спецификой корпоративных правоотношений, однако по сути своей являются только ограничениями, аналогичными тем, которые характерны и для других видов гражданско-правовых договоров и содержание которых определяется соответствующей спецификой нормативно-правовых требований в той или иной области договорного права.

Пределы диспозитивности корпоративного договора

Как и в любом другом случае реализации принципа свободы договора, анализ данного принципа применительно к рассматриваемым отношениям сводится к вопросу о допустимых пределах диспозитивности корпоративного договора. По существу, такие пределы могут быть установлены на трех уровнях.