Непрофессионализм по сравнению со своим контрагентом в сфере, в которой заключается договор. 1 page

Для признания стороны слабой в конкретном договоре необходимо учитывать профессионализм в соответствующей сфере экономической деятельности, в рамках которой заключается договор.

Очевидно, что гражданин, не имеющий статуса индивидуального предпринимателя, не может быть профессионалом ни в одной сфере экономической деятельности. Юридические лица и индивидуальные предприниматели профессионально осуществляют свою деятельность не на всех рынках. Нефтяная компания не является профессионалом в сфере кредитования, а металлургический завод - в сфере страхования.

При этом для признания необходимости защиты непрофессиональной стороны в договорных отношениях ей всегда должно противостоять лицо, являющееся профессионалом в соответствующей сфере экономической деятельности. Профессионализм следует определять исходя из видов реально осуществляемой экономической деятельности, наличия лицензий на осуществление соответствующих видов деятельности. Так, профессионалами на рынке финансовой аренды являются лизинговые компании (фирмы), на рынке страхования - страховые организации, на рынке кредитования - банки и т.д.

Необходимость выделения признака непрофессионализма можно представить на следующем примере. При реализации продукта туристской деятельности часто используется договорная модель, согласно которой туроператор заключает агентский договор с турагентом (при этом не исключается привлечение субагента), который, в свою очередь, заключает договор о реализации туристского продукта с туристом. При этом туроператор зачастую включает в агентский договор условия, которые могут вызвать возражения турагента. Вместе с тем, учитывая, что и туроператор, и турагент являются профессионалами на рынке оказания туристских услуг, тургента нельзя признать слабой стороной агентского договора с туроператором. По этой причине, к примеру, должна исключаться возможность защиты как слабой стороны договора страховой организации, заключившей договор с другой страховой организацией.

3. Неравные переговорные возможности по сравнению с контрагентом-профессионалом.

По своей сути неравенство переговорных возможностей означает затруднительность участия лица в формировании договорных условий.

Прежде всего ситуация неравенства переговорных возможностей (а точнее, их отсутствия) возникает при заключении договора присоединения, условия которого определены одной из сторон в формулярах или иных стандартных формах и могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом (п. 1 ст. 428 ГК РФ). Изменения в принципе не могут вноситься в стандартные формы договора.

Ситуация неравенства переговорных возможностей может иметь место в случае явного дисбаланса в организационных и экономических возможностях контрагентов. Так, гражданин фактически никак не может повлиять на условия заключаемого с банком кредитного договора, заключаемого с университетом договора об образовании и т.д. Гражданин априори не обладает достаточными познаниями и деловыми качествами для ведения полноценных переговоров по договорным условиям с профессиональными участниками рынка.

Также ограничены в переговорных возможностях и граждане, имеющие статус индивидуального предпринимателя. Сам по себе факт признанного государством осуществления гражданином предпринимательской деятельности не усиливает переговорные возможности на рынке, на котором он не является профессионалом. В качестве примера можно привести позицию Арбитражного суда Московского округа, указавшего на сильную ограниченность переговорных возможностей индивидуального предпринимателя при заключении договора лизинга, так как он не обладает сопоставимыми финансовыми (один только уставный капитал лизингодателя превышает 75 млн. руб.) и организационными возможностями, не способен существенно повлиять на состояние бизнеса лизингодателя <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Арбитражного суда Московского округа от 16 января 2015 г. по делу N А40-177978/13.

Важнейшее теоретическое и практическое значение имеет вопрос: могут ли в принципе иметь неравные переговорные возможности юридические лица, в том числе представители крупного бизнеса? Признание "переговорной слабости" мощных производственных организаций на первый взгляд вызывает вполне понятные возражения, основанные на непринятии необходимости защиты бизнес-структур по аналогии с потребителями.

Между тем ограниченность организационных, ресурсных, экономических возможностей не позволяет многим юридическим лицам в полной мере защитить свои интересы при формировании условий договора, что открывает возможность навязывания им более сильными контрагентами несправедливых договорных условий.

Как справедливо указывает А.Г. Карапетов, "ситуация неравенства переговорных возможностей имеет место именно тогда, когда одна из сторон в силу своего статуса или обстоятельств заключения договора не могла существенно влиять на содержание договора" <1>. Из приведенного тезиса видно, что при выявлении наличия неравенства переговорных возможностей правовое значение имеет не только статус контрагента, но и обстоятельства заключения договора.

--------------------------------

<1> Карапетов А.Г. Contra proferentem как метод толкования договора // Вестник ВАС РФ. 2013. N 7. С. 6 - 35.

Складывающаяся правоприменительная практика показывает, что арбитражные суды допускают признание неравенства переговорных возможностей даже крупных организаций при заключении договоров с профессиональными участниками рынка в определенных сферах.

В качестве примера можно привести интересную позицию суда, изложенную в деле по иску лицензиара о взыскании суммы лицензионных платежей, неустойки и встречному иску лицензиата о признании недействительным пункта договора в части установления размера лицензионного платежа. Суд пришел к выводу, что условие лицензионного договора о размере лицензионного платежа является следствием обмана со стороны лицензиара (федеральное государственное бюджетное учреждение) и злоупотребления правом. Расчет размера лицензионного платежа, произведенный лицензиаром, противоречит требованиям правовых актов, устанавливающим порядок его расчета <1>. Условие договора о размере лицензионного платежа явно обременительно для лицензиата и существенным образом нарушает баланс интересов сторон. При этом лицензиат (АО) является слабой стороной договора, не имевшей возможности при заключении лицензионного договора самостоятельно определить объем предоставляемых ему по договору прав, оценить правильность произведенного лицензиаром расчета размера лицензионного платежа, согласовать иные условия лицензионного договора вследствие обмана со стороны лицензиара, отказаться или заключить аналогичный договор с третьим лицом и на иных условиях. Лицензиат был вынужден заключить лицензионный договор на предложенных лицензиаром и крайне невыгодных условиях <2>.

--------------------------------

<1> Приказ Министерства юстиции РФ от 21 марта 2008 г. N 72.

<2> Решение Арбитражного суда г. Москвы от 25 декабря 2014 г. по делу N А40-36331/14.

В другом деле суд, рассматривая спор о взыскании страхового возмещения, указал, что проект договора страхования, форма заявления на страхование были предложены страховщиком, и последний является профессиональным участником на рынке страхования, принимая во внимание отсутствие доказательств того, что страхователь (открытое акционерное общество) мог вести переговоры со страховщиком в части определения условий договора, указанных в приложении к договору. В силу изложенного суд осуществил толкование условий договора в части определения критериев опасного природного явления - переувлажнения почвы - в пользу страхователя <1>.

--------------------------------

<1> Решение Арбитражного суда Нижегородской области от 25 декабря 2014 г. по делу N А43-7698/2014.

Как видно из приведенных дел, правоприменительная практика в целом сводится к тому, что сама по себе возможность ведения переговоров в общепринятом смысле (а в указанных делах слабой стороной договора были признаны крупные коммерческие организации) не лишает сторону возможности ссылаться на неравенство переговорных возможностей и соответственно на статус слабой стороны договора.

Такая позиция представляется обоснованной, поскольку при оценке переговорных возможностей не следует исходить лишь из того, является ли организация успешной в бизнесе, имеет ли в штате юристов. При решении вопроса о признании контрагента слабой стороной договора правовое значение также имеет невозможность ведения переговоров при конкретных обстоятельствах. К таковым следует отнести обстоятельства заключения договоров: страхования, лицензионного, лизинга, кредитного. Страхователь не может влиять на условия договора страхования, лицензиат не может изменять условия лицензионного договора, заемщик - условия кредитного договора. Попытки исключить, к примеру, условия кредитного договора о взимании комиссии за определенные операции наталкиваются на возражение о невозможности изменения стандартной формы, утвержденной "головным офисом". Обращение в другие банки результатов, скорее всего, не принесет ввиду предложения аналогичных условий с такими же возражениями на их исключение.

Таким образом, любой участник гражданско-правовых отношений независимо от своего статуса может попасть в ситуацию неравенства переговорных возможностей.

Вместе с тем было бы ошибкой исходить из презумпции ограниченности переговорных возможностей непрофессионалов во всех случаях заключения договоров с профессионалами. Нельзя априори признавать слабой стороной договора лиц, не сумевших в суде доказать затруднительность переговорных возможностей по условиям договора при конкретных обстоятельствах <1>. Попытки повлиять на условия договора подлежат доказыванию предполагаемой слабой стороной договора. Так, должно приниматься во внимание осуществление переписки по формированию условий договора, направление протоколов разногласий, согласование разногласий, а также другие обстоятельства, указывающие на попытки непрофессионала повлиять на исключение или изменение несправедливых условий договора либо включение условий, позволяющих соблюсти баланс интересов или ответственности сторон.

--------------------------------

<1> Представляется верной позиция судов в Постановлениях Восьмого ААС от 25 декабря 2014 г. по делу N А46-8258/2014, Семнадцатого ААС от 29 декабря 2014 г. по делу N А60-26899/2014, отказавших в защите слабой стороны договора по мотиву недоказанности неравенства переговорных возможностей.

Особое внимание следует уделить имеющему крайне важное практическое значение вопросу наличия переговорных возможностей участников торгов.

На практике возникают ситуации, когда победители торгов направляют протоколы разногласий к договору, что нередко расценивается контрагентами как уклонение от его заключения. Суды в этом случае часто придерживаются жесткой позиции, в соответствии с которой правовые последствия определения победителя торгов и подписания с ним протокола о результатах торгов исключают возможность рассмотрения каких-либо разногласий относительно условий договора <1>, либо исходят из того, что изменение условий договора, заключаемого по результатам торгов, возможно только в части тех условий договора (определенных в аукционной документации), которые непосредственно не могли повлиять на правовую природу (квалификацию) заключаемой сделки и от которых не зависит результат определения победителя торгов <2>. В любом случае де-факто при заключении договора на торгах мы наблюдаем явный дисбаланс переговорных возможностей.

--------------------------------

<1> Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 18 февраля 2014 г. по делу N А82-935/2007.

<2> Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 23 сентября 2014 г. по делу N А73-237/2014.

Законодателем изначально сведены к нулю переговорные возможности участников закупки (размещения заказов) товаров, работ, услуг для государственных и муниципальных нужд в соответствии с требованиями ФЗ от 5 апреля 2013 г. N 44-ФЗ "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд" (далее - Закон N 44-ФЗ) и утратившего силу ФЗ от 21 июля 2005 г. N 94-ФЗ "О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд" (далее - Закон N 94-ФЗ). Ввиду того что право участника закупки (размещения заказа) направить протокол разногласий ограничено случаями несоответствия проекта аукционной документации заявке на участие в открытом аукционе (п. 4 ст. 70 Закона N 44-ФЗ и п. 4 ст. 41.12 Закона N 94-ФЗ), у участника закупки (размещения заказа) отсутствует реальная возможность влиять на условия договора.

Президиум ВАС РФ выразил свою позицию по вопросу защиты участника размещения заказа от несправедливых договорных условий в Постановлениях от 28 января 2014 г. N 11535/13 и от 15 июля 2014 г. N 5467/14. По мнению Президиума ВАС РФ, запрет на переговоры означает, что лицо, подписывающее государственный контракт, лишено возможности выразить собственную волю в отношении отдельных условий договора (в рассмотренных делах в отношении порядка начисления неустойки и третейского разбирательства) и вынуждено принять это условие путем присоединения к контракту в целом. Таким образом, включая в проект государственного контракта заведомо невыгодное для контрагента условие, от которого победитель размещения заказа не может отказаться, заказчик нарушает закон. Однако победитель размещения заказа, будучи введенным в заблуждение авторитетом заказчика, внешней правомерностью этого требования и невозможностью от него отказаться, мог посчитать себя связанным им и добросовестно действовать вопреки своим интересам.

Сформулированный ВАС РФ правовой подход представляется верным, изложенная в названных Постановлениях правовая аргументация убедительна и в каких-либо дополнениях теоретического характера, пожалуй, не нуждается.

Как правило, ограничены в переговорных возможностях участники закупок, проводимых в соответствии с ФЗ от 18 июля 2011 г. N 223-ФЗ "О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц" (далее - Закон N 223-ФЗ). При закупке товаров, работ, услуг заказчики руководствуются в значительной мере принятыми правовыми актами, регламентирующими правила закупки (положениями о закупках). Положением о закупке может быть прямо предусмотрено, что при заключении договора не допускается изменение его условий по сравнению с указанными в протоколе, составленном по результатам закупки, либо разногласия могут касаться несущественных условий технического характера. Очевидно, что в этом случае участник закупки лишен переговорных возможностей при формировании договорных условий.

Думается, что позиция, сформулированная Президиумом ВАС РФ в отношении участников размещения заказа согласно Закону N 94-ФЗ, подлежит применению при разрешении споров по несправедливым условиям договоров, заключаемых в рамках Закона N 223-ФЗ, при ограничении переговорных возможностей положением о закупке.

Возникает закономерный вопрос: может ли публично-правовое образование в лице своего уполномоченного органа, априори обладающее значительными финансовыми и организационными возможностями, попасть в ситуацию затруднительности влияния на договорные условия?

Думается, в силу определенных обстоятельств даже такой "статусный" субъект гражданского права, как публично-правовое образование, теоретически может быть ограничен в возможности влиять на условия заключаемого договора.

Так, в рамках ранее упомянутого дела, рассмотренного Арбитражным судом Пермского края, администрация городского округа в качестве возражения на исковое требование газораспределительной организации о взыскании задолженности по договору подряда и в обоснование встречного иска о признании данного договора недействительным сослалась на то, что является в заключенном договоре слабой стороной. Решением суда в удовлетворении иска газораспределительной организации отказано, встречный иск администрации удовлетворен. Принимая такое решение, суд исходил из того, что администрация городского округа не имела реальной возможности вести переговоры по условиям договора, изучить иные возможности по устранению последствий аварии и оценить наличие угрозы чрезвычайной ситуации, т.е. была поставлена в положение, затрудняющее согласование иного содержания отдельных условий договора, т.е. оказалась слабой стороной договора <1>.

--------------------------------

<1> Решение Арбитражного суда Пермского края от 12 марта 2015 г. по делу N А50-15104/2014.

Невозможность влияния на условия договора имеет место при различных обстоятельствах. Неравенство переговорных возможностей как определяющий признак слабой стороны договора является категорией оценочной и подлежит установлению судом и доказыванию заинтересованными лицами в каждом конкретном случае, и ограничение усмотрения суда здесь нецелесообразно.

Итак, для признания контрагента слабой стороной договора необходимо исходить из совокупности трех обозначенных нами признаков.

Вряд ли можно признать актуальным выделение в юридической литературе таких признаков слабой стороны договора, как отсутствие достаточной информации относительно предмета деятельности контрагента по договору, предлагаемых товаров и услуг; отсутствие достаточной информации относительно установленных прав, обязанностей и ответственности субъектов договорных отношений; необдуманность решения о заключении договора, принятого в условиях, очевидно способствующих принятию необдуманного решения и позволяющих утверждать отсутствие соответствия воли субъекта, принявшего решение, его волеизъявлению. По мнению Д.В. Славецкого, названные признаки могут проявляться по-разному: все вместе, по одному или в различных комбинациях <1>. Действительно, довольно сложно согласиться с предположением об отсутствии у коммерческих организаций достаточной информации относительно предмета деятельности контрагента по договору, предлагаемых товаров и услуг, а также относительно установленных прав, обязанностей и ответственности субъектов договорных отношений. Также трудно всерьез рассматривать ситуацию необдуманности решения коммерческой организации о заключении договора, принятого в условиях, очевидно способствующих принятию необдуманного решения и позволяющих утверждать отсутствие соответствия воли данной организации ее волеизъявлению.

--------------------------------

<1> Славецкий Д.В. Указ. соч. С. 60.

Исходя из предложенных нами признаков можно вывести определение слабой стороны договора, под которой следует понимать лицо, в силу большей заинтересованности и неравенства переговорных возможностей заключившее договор в сфере, в которой не является профессионалом, на условиях контрагента, являющегося в той же сфере профессионалом.

3. Защита слабой стороны договора

Гражданско-правовой инструментарий предоставляет слабой стороне договора возможность защиты своих интересов в споре с контрагентом-профессионалом относительно несправедливых договорных условий. Так, сторона договора присоединения вправе в судебном порядке требовать изменения явно обременительных для нее условий или расторжения договора, руководствуясь положениями п. 2 ст. 428 ГК РФ.

ВАС РФ расширил сферу применения нормы п. 2 названной статьи, указав, что в тех случаях, когда будет установлено, что при заключении договора, проект которого был предложен одной из сторон и содержал в себе условия, являющиеся явно обременительными для ее контрагента и существенным образом нарушающие баланс интересов сторон (несправедливые договорные условия), и где контрагент был поставлен в положение, затрудняющее согласование иного содержания отдельных условий договора (т.е. оказался слабой стороной договора), суд вправе применить положения п. 2 ст. 428 ГК РФ о договорах присоединения, изменив или расторгнув соответствующий договор по требованию такого контрагента (п. 9 Постановления N 16). Фактически Пленум ВАС РФ распространил положения п. 2 ст. 428 ГК РФ и на те договоры, которые по своей правовой природе договорами присоединения не являются, в силу чего слабая сторона любого договора имеет возможность применить способ защиты своих прав в виде изменения явно обременительных для нее условий или расторжения договора.

Приведенный правовой подход представляется верным, поскольку признание концепции защиты слабой стороны договора должно подразумевать и расширительное толкование единственной нормы закона, прямо направленной на предоставление такой защиты. Справедливость позиции ВАС РФ признал и законодатель, изложивший п. 3 ст. 428 в новой редакции, согласно которой правила, предусмотренные п. 2 ст. 428 ГК РФ, подлежат применению также в случаях, если при заключении договора, не являющегося договором присоединения, условия договора определены одной из сторон, а другая сторона в силу явного неравенства переговорных возможностей поставлена в положение, существенно затрудняющее согласование иного содержания отдельных условий договора (редакция вступает в силу в силу с 1 июня 2015 г.).

Помимо сказанного, слабая сторона договора вправе оспаривать несправедливые договорные условия в силу их несоответствия закону. Так, в случае, если договорное условие подпадает под признаки сделки, совершенной с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, слабый контрагент может защищаться, ссылаясь на ничтожность такого условия на основании ст. 169 ГК РФ.

Гражданин-потребитель может защищаться от несправедливых условий договора, заключенного с продавцом (исполнителем), применяя положения ст. 16 Закона РФ от 7 февраля 1992 г. N 2300-1 "О защите прав потребителей" (далее - Закон о защите прав потребителей). Вместе с тем нормы названной статьи указывают на недействительность условий договора, ущемляющих права потребителя по сравнению с правилами, установленными законами или иными правовыми актами Российской Федерации в области защиты прав потребителей, а также на некоторые случаи запрета недобросовестного поведения продавцов (изготовителей). Универсального указания на ничтожность несправедливых договорных условий ст. 16 Закона о защите прав потребителей не содержит, что значительно сужает возможности ее применения на практике.

Кроме того, до вступления в силу очередного блока поправок в ГК РФ слабая сторона договора могла ссылаться на ничтожность несправедливых договорных условий в силу ст. 168 ГК РФ (в редакции, действовавшей до 1 сентября 2014 г.), согласно которой сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.

В соответствии с п. 1 ст. 168 ГК РФ в редакции, действующей с 1 сентября 2014 г., за исключением случаев, предусмотренных п. 2 той же статьи или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки. При этом согласно п. 2 этой статьи сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Фактически данной нормой введена презумпция оспоримости сделки. Исключение составляет лишь прямое указание закона об иных последствиях заключения сделки либо посягательство на публичные интересы или на права и охраняемые законом интересы третьих лиц. Поэтому, если исходить из формального подхода, слабая сторона договора может защищаться от применения несправедливого договорного условия путем обращения в суд с иском о признании оспоримой сделки недействительной; она уже не может защищаться путем простой ссылки на ничтожность несправедливого условия договора.

ВАС РФ привел интересное разъяснение, согласно которому слабая сторона договора вправе заявить о недопустимости применения несправедливых договорных условий и на основании ст. 10 ГК РФ, поскольку согласно п. 4 ст. 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего недобросовестного поведения. В частности, при рассмотрении спора о взыскании убытков, причиненных нарушением договора, суд может с учетом конкретных обстоятельств заключения договора и его условий не применить условие договора об ограничении ответственности должника-предпринимателя только случаями умышленного нарушения договора с его стороны или условие о том, что он не отвечает за неисполнение обязательства вследствие нарушений, допущенных его контрагентами по иным договорам. Также с учетом конкретных обстоятельств заключения договора и его условий в целом может быть признано несправедливым и не применено судом условие об обязанности слабой стороны договора, осуществляющей свое право на односторонний отказ от договора, уплатить за это денежную сумму, которая явно несоразмерна потерям другой стороны от досрочного прекращения договора.

На первый взгляд изложенный правовой подход представляется нелогичным, поскольку суд при рассмотрении конкретного дела не может ограничиться простым игнорированием пусть несправедливых, но все же формально согласованных сторонами положений договора. При оценке правомерности и применимости конкретного условия договора суд должен в любом случае сделать вывод о его соответствии или несоответствии закону, а следовательно, о его возможной недействительности, причем исключительно после совершения слабой стороной договора процессуального действия - обращения с иском о признании недействительным договора как оспоримой сделки в части несправедливого условия договора либо со ссылкой на ничтожность на основании ст. ст. 10 и 169 ГК РФ.

Между тем следует учитывать, что эффективность такой защиты значительно снижена ввиду сокращенного срока исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности, составляющего лишь год, а также необходимости нести дополнительные судебные расходы, что особенно обременительно для граждан. Случаи, когда возможна квалификация несправедливого договорного условия по ст. 169 ГК РФ (сделки, совершенные с целью, противной основам правопорядка или нравственности), встречаются не столь уж часто.

Принимая во внимание наличие объективных сложностей в полноценной защите слабой стороны договора при формальной позиции о необходимости признания недействительным договора в части несправедливых договорных условий, предложенная ВАС РФ идея простого неприменения судом несправедливых договорных условий как универсального средства борьбы с такими условиями должна быть признана удачной <1>.

--------------------------------

<1> Практика знает множество примеров, когда суды, руководствуясь правовой позицией ВАС РФ, соглашаются с доводами о недопустимости применения несправедливых договорных условий и соответственно отказывают в их применении (см., к примеру, решения арбитражных судов Самарской области от 15 сентября 2014 г. по делу N А55-9727/2014, г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 24 сентября 2014 г. по делу N А56-47361/2014 и др.). Следует отметить, что суды иногда применяют позицию ВАС РФ о простом неприменении несправедливых договорных условий даже в спорах равнозначных по переговорной силе контрагентов (см., к примеру, решение Арбитражного суда г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 12 декабря 2014 г. по делу N А56-10754/2014, оставленное без изменения Постановлением Тринадцатого ААС от 11 марта 2015 г.).

Поскольку положения ст. 16 Закона о защите прав потребителей могут применяться не ко всем случаям злоупотребления сильной стороной договора своими правами, судам общей юрисдикции при схожих обстоятельствах следует исходить из аналогичного предложенному ВАС РФ толкования ст. 10 ГК РФ о неприменении несправедливых договорных условий.

С учетом принципа состязательности и равноправия сторон в судопроизводстве в любом случае суды должны защищать слабую сторону договора лишь при совершении ею соответствующих процессуальных действий. Слабой стороне договора важно занимать активную позицию при защите своих интересов, предусмотренных законом, и предложенных судами средств защиты в ее распоряжении достаточно. Иными словами, спасение утопающих - дело рук самих утопающих.

Подытоживая изложенное, констатируем, что на сегодняшний день в российском праве наряду с зарубежными правопорядками существует доктрина защиты слабой стороны договора. Безусловно, для полноценной реализации данной концепции понадобится время, однако правоприменительная практика показывает, что механизм защиты слабой стороны договора успешно применяется и работает.

О.В. МАЗУР, А.П. СЕРГЕЕВ, Т.А. ТЕРЕЩЕНКО

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА НЕДОБРОСОВЕСТНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ

КАК ОГРАНИЧЕНИЕ СВОБОДЫ ДОГОВОРА

(НА ПРИМЕРЕ ПОЛОЖЕНИЙ СТ. 434.1 ГК РФ)

Мазур Ольга Вадимовна.

Родилась 25 октября 1983 г. в г. Минске (Беларусь).

Окончила Юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета, получила степень LLM в University College (London).

Кандидат юридических наук, в 2015 г. в очередной раз включена в рейтинг Best Lawyers в четырех практиках: "Корпоративное право", "Слияния и поглощения", "Рынки ценных бумаг", "Банки и финансы".