Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Девиантные субкультуры
Ричард Клоуорд и Ллойд Оулин (Cloward & Ohlin, 1966) развили теорию Мерто-на, предположив, что преступление рождается не только из недостатка законных возможностей, но и от легкой доступности незаконных возможностей. Другими словами, либо девиантность, либо конформность порождаются структурой сравнительных возможностей, которая задает рамки человеческой жизни. Биография Аль Капоне показывает, как амбициозный человек, которому было отказано в законных возможностях, сумел воспользоваться возможностями незаконными, поставляя алкоголь в годы, когда тот был запрещен (1920-1933). Следовательно, незаконные возможности способствуют развитию криминальных субкультур, которые обеспечивают людей знаниями, навыками и другими ресурсами для преуспевания нетрадиционными способами. Капоне, например, построил криминальную империю. В самом деле: гангстеры специализируются на разнообразных видах криминальных деяний в соответствии с имеющимися возможностями и ресурсами (Sheley et al, 1995). Но что происходит с людьми, которые не находят для себя никаких возможностей — ни законных, ни незаконных? В таких случаях девиантность зачастую выходит на поверхность в форме конфликтных субкультур (вооруженных уличных банд), когда к насилию подталкивают фрустрация и жажда почета. Те, кому не удается преуспеть даже с помощью криминальных методов, могут влиться в ре-третистские субкультуры, выпасть за рамки общества из-за злоупотребления алкоголем и другими наркотиками. Альберт Коэн (Cohen, 1971; 1-е изд. — 1955) полагает, что делинквентность наиболее распространена среди молодых людей из низших классов, потому что они располагают наименьшими возможностями добиться традиционного успеха. Поскольку общество ими пренебрегает, они пытаются обрести чувство собственного достоинства, создавая делинквентную субкультуру. В ней «достоинствами объявляются те качества, которые у них есть; поведение, на которое они способны» (Cohen, 1971; р. 66). Если тебя боятся на улице, это небольшая заслуга в масштабах всего общества, но в рамках местной округи такая слава может удовлетворить желание юнца «быть достойной фигурой». Уолтер Миллер (Miller, 1970; первое изд. — 1958) добавляет, что делинквент-ные субкультуры отличаются: » проблемностыо, возникающей из-за частых конфликтов с педагогами и полицией; ® жесткостью, так как физические параметры и сила ценятся превыше всего, особенно среди мужчин; • ловкостью — умением преуспеть на улицах, перехитрить или «кинуть» дру " потребностью в возбуждении — поиском острых ощущений, риска и опасности; • фатализмом — ощущением, что люди не являются хозяевами собственной «жаждой свободы, которая нередко принимает форму враждебности по отношению к авторитетным и властным фигурам. Наконец, Элайджа Андерсон (Anderson, 1994) объясняет, что большинство людей, живущих в бедных городских районах, придерживаются традиционных («бла- 268 Часть II, Основы общества Глава 8. Девиантность 269
ной преступностью и насилием, враждебным отношением полиции, а иногда даже с пренебрежением со стороны родителей, берут на вооружение «уличный кодекс». Стремясь показать, что он в состоянии позаботиться о себе и, следовательно, выжить на улице, молодой человек «играет мускулами», демонстрируя готовность противостоять любой угрозе. Согласно такому кодексу, объясняет Андерсон, даже погибнуть от чужой руки для него лучше, чем быть объектом презрения окружающих. Некоторым удается избежать опасности, но риск закончить свои дни в тюрьме — или еще хуже — остается для этих молодых людей, выброшенных на обочину общества, очень высоким. Критическая оценка. Заслуга Дюркгейма заключается в том, что он указал на функции девиантности. Однако, как показывают данные, общество не всегда единодушно в своей реакции на преступность; бывает, что страх перед ней понуждает людей отказаться от общественной жизни (Liska & Warner, 1991; Warr & Ellison, 2000). Мертоновскую теорию напряжения критиковали за то, что отдельные виды девиантности (например, воровство) она объясняет намного лучше, чем другие (скажем, преступления в состоянии аффекта или совершенные в силу психического заболевания). Кроме того, вопреки теории напряжения не все ищут счастья в богатстве. Главный аргумент Клоуорда и Оулина, Козна, Миллера и Андерсона — то, что девиантность отражает структуру возможностей в обществе, — был подтвержден результатами последующих исследований (ср.: Allan & Steffensmeier, 1989; Uggen, 1999). Однако эти теории ошибочны в том своем пункте, что при суждении о должном и недолжном все люди придерживаются одинаковых культурных стандартов. Нам следует быть осторожными, чтобы при определении девиантности не задеть ни в чем не повинных людей из бедных слоев населения. Если мы причислим к преступлениям не только уличное воровство, но и биржевое мошенничество, то в преступники попадут более состоятельные люди. Наконец, все структурно-функциональные теории подразумевают, что девиантным оказывается любой, кто нарушает установленные правила. Однако, как показывает материал следующего раздела, превращение в девиантную личность на самом деле представляется чрезвычайно сложным процессом. Ярлык девиантности: анализ с точки зрения символического интеракционизма Парадигма символического интеракционизма объясняет, как люди определяют девиантность в обыденных ситуациях. Тогда дефиниции и девиантности и конформности оказываются на удивление гибкими. Теория ярлыков Парадигма символического интеракционизма позволила выдвинуть теорию ярлыков — положение, согласно которому девиантность и соответствие нормам вытекают не столько из человеческих деяний, сколько из реакции на них других людей. Здесь подчеркивается относительность девиантности — тот факт, что люди способны определять одно и то же поведение как им заблагорассудится; т. е. это поведе- ГЛОБАЛЬНАЯ СОЦИОЛОГИЯ Петушиные бои: культурный ритуал или издевательство над животными? Вам не покажут этого по телевизору, но одним из самых популярных в мире видов спорта -от Северной Америки до Европы и Азии - являются петушиные бои. Они узаконены в некоторых округах Луизианы, Техаса, Нью-Мексико и Аризоны; являются крупным бизнесом в Мексике, а на Филиппинах выступают своего рода национальной забавой. Арена для петушиных боев важна там не меньше, чем главная площадь в каком-нибудь городке на американском Среднем Западе: она есть в каждой деревне, и там по выходным дням и в праздники собираются целые толпы зрителей. На первый взгляд петушиные бои близки к азартным играм. Дневные и вечерние поединки могут состоять из десяти боев. Бой начинается с того, что владельцы петухов ставят птиц друг перед дружкой и заключают пари на сильнейшую. Зрители делают ставки. За ставками следит кри-сто- специальный человек, который стоит с протянутыми руками и принимает деньги. Когда ставки сделаны и деньги лежат на столе, начинается сама битва. Каждый петух снабжен маленьким острым лезвием, пристегнутым к левой лапке. Петухи не особенно нуждаются в науськивании, но владельцы сначала раскачивают птиц, а потом бросают их на линии, прочерченные по песку арены. Едва коснувшись земли, птицы налетают друг на дружку, превращаясь в клубок из перьев и лап. Бывает, что за несколько минут поединка одна из птиц выдыхается; владелец вмешивается, приводит ее в чувство, и бой продолжается. Однако вскоре лезвие находит свою цель. Победитель - птица, которая будет жить, чтобы сразиться на следующий день, - возвышается над поверженной, для которой бои закончились навсегда. Во многих странах мира петушиные бои являются важным мужским ритуалом. Владельцы боевых петухов растят их по два года, часто - с колоссальными затратами, и заботятся о них, как о родных сыновьях. Мужчины проверяют таким образом свою мужественность, определяют место в неофициальной иерархии общины и преподают сыновьям уроки чести, соперничества и мужества. Многих сторонних наблюдателей это зрелище отталкивает. Но для своих петушиные бои важны. Следует ли заклеймить происходящее как жестокость или отнестись к зрелищу с уважением, как к церемонии? Источника по материалам The Economist, 1994; Harris, 1994; и результатам личных исследований автора на Филиппинах Представим такие ситуации: женщина берет что-то из одежды у своей соседки по комнате; женатый мужчина, будучи в командировке, «снимает» проститутку; мэр передает крупный городской контракт главному спонсору своей избирательной кампании. Во всех случаях «реальность» зависит от реакции других. Что произошло в первом случае — одалживание или кража? Последствия второй истории зависят в основном от того, узнают ли о поведении мужчины дома. А как поступает чиновник: выбирает хорошего подрядчика или оплачивает политические долги? Социальное конструирование реальности оказывается вариативным процессом обнаружения, определения и реакции. В целом, поскольку «реальность» зависит от времени и места, то, что в одном 270 Часть II. Основы общества Глава 8. Девиантность 271
териале врезки рассказывается о петушиных боях. Что это за спорт — важный культурный ритуал или издевательство над животными? Первичная и вторичная девиантность. Эдвин Лемерт (Lemert, 1951, 1972) заметил, что в некоторых случаях нарушение норм — например, прогуливание уроков или употребление алкоголя в возрасте, когда это запрещено законом — вызывает слабую реакцию со стороны окружающих и мало влияет на «Я»-концепцню человека. Подобные эпизоды Лемерт называет первичной девиантностью. Но что же происходит, когда определенного рода поведение окружающие не только замечают, но и предпринимают в связи с ним некие действия? Если люди, например, начинают называть молодого человека «пьяницей» и исключают его из своего социального круга, он может еще больше озлобиться, станет пить больше и искать компании тех, кто одобрит его поведение. Такая реакция приводит в действие вторичную девиантность, благодаря чему человек постоянно нарушает нормы и приобретает девиантную идентичность. Все это показывает практическое осуществление теоремы Томаса (см. главу 6 «Социальное взаимодействие в повседневной жизни»), которая гласит: «Ситуации, определенные как реальные, становятся таковыми по своим последствиям». Стигма. Вторичная девиантность знаменует начало того, что Ирвинг Гоффман (Goffman, 1963) называет девиантной карьерой. Когда подобное поведение прочно входит в привычку, люди обычно приобретают стигму, выраженный негативный ярлык, который сильнейшим образом изменяет понимание индивидом себя и его социальную идентичность. Стигма становится доминирующим статусом (см. главу 6), подминая под себя другие аспекты социальной идентичности так, что индивид дискредитируется в сознании других, превращаясь в социально изолированное лицо. Иногда сообщество в целом определяет именно такой статус человеку в процессе того, что Гарольд Гарфинкель (Garfinkel, 1956) называет церемонией низведения. Примером служит приговор за криминальное деяние, что похоже на школьный выпуск, только наоборот: человек готовится получить не позитивный, а негативный ярлык. Наделение ярлыками в ретроспективе и на перспективу. Утверждая стигму человека, люди наделяют его ярлыками в ретроспективе, интерпретируя его прошлое под углом зрения девиантности, проявляемой в настоящем (Scheff, 1984). Например, когда обнаруживается, что священник занимался растлением малолетних, люди задумываются: «А ведь он всегда любил окружать себя детьми». Такой способ искажает биографию индивида своей крайней избирательностью и способствует углублению девиантной идентичности. Также отмечается и наделение ярлыками на перспективу. Это означает, что люди выводят будущие поступки из девиантной идентичности. Например, о священнике могут сказать: «Он так и будет поступать, пока его не поймают». Подобные ожидания способны повысить вероятность того, что они сбудутся. Ярлыки и психические заболевания. Как отнестись к женщине, которая полагает, что Иисус ежедневно ездит с ней в автобусе на работу, — больна ли она психически или просто выражает свою глубокую религиозную веру? Если холодной ночью бездомный бродяга упирается, когда полиция хочет забрать его в городской Психиатр Томас Сас (Szasz, 1961, 1970, 1994, 1995) утверждает: люди навешивают ярлык «безумия» на то, что является всего лишь «инаковостыо». Поэтому нам следует полностью отказаться от концепции психического нездоровья. Болезнь, продолжает автор, есть нечто материальное и затрагивает только тело; «психическое» же заболевание — миф. Мир полон людей, чья «инаковость» в мыслях и действиях может нас раздражать, но это еще не повод называть кого бы то ни было психически больным. Навешивание подобных ярлыков, по мнению Саса, просто привязывает конформность к стандартам людей достаточно могущественных, чтобы навязывать свою волю другим. Большинство профессионалов, охраняющих психическое здоровье, отвергают мнение, объявляющее соответствующие заболевания фикцией. Но некоторые приветствуют труды Саса, считая, что в них указано на опасность использования медицины для усиления конформности. В конце концов, у большинства из нас бывают периоды сильнейшего стресса или иной душевной неустойчивости. Подобные эпизоды, хотя и прискорбны, обычно преходящи. Но если другие реагируют на них навешиванием негативных ярлыков, то отдаленным результатом может стать усугубление девиантности, принимающей форму сбывающегося пророчества (Scheff, 1984; Rosenfeld, 1997). Медикализация девиантности Теория ярлыков, особенно идеи Саса и Гоффмана, помогает уяснить то, как общество понимает девиантность. За последние 50 лет рост влияния психиатрии и вообще медицины в США привел к медикализации девиантности (трансформации моральной и правовой девиантности в медицинскую характеристику). Это означает замену одного набора ярлыков на другой. С точки зрения морали мы оцениваем людей и их поведение исходя из понятий «плохо» и «хорошо». Однако научная объективность современной медицины не разрешает выносить каких-либо моральных суждений; это выставление клинического диагноза — «болен» или «здоров». В качестве иллюстрации молено напомнить, что вплоть до середины XX в. алкоголиков считали морально слабыми людьми, которых легко соблазнить выпивкой. Однако специалисты-медики пересмотрели свою точку зрения на алкоголизм: теперь большинство считает его болезнью, а алкоголиков — не «плохими», а «больными». Так и обжорство, наркомания, жестокое обращение с детьми, сексуальная неразборчивость и прочие паттерны поведения, которые обычно оценивались с позиции морали, сегодня широко подаются в качестве заболеваний, от которых людей нужно лечить, а не наказывать. Различия, произведенные ярлыками. Наше определение девиантности как либо моральной, либо медицинской проблемы чревато тремя последствиями. Во-первых, от него зависит, кто именно реагирует на девиантность. Преступление против общепринятой морали обычно вызывает реакцию у членов общины или полиции. Однако медицинский ярлык переводит ситуацию под контроль клинических специалистов, включая консультантов, психиатров и врачей общего профиля. Второе различие заключено в характере реакции людей на девиантность. Мо- г,о а, п, ir'r nArtvnn лгтоПоттоТ TTOD и -Л UTU Win П Ml Г 1ДГ\ГТ^ 1М If Л ТТГ»АГ Т\ШНМ 1CU 4» ППЛПРЖП1НР- 272 Часть И, Основы общества го наказанию. Однако с медицинской точки зрения «пациенты» нуждаются в лечении (конечно, для их собственного блага). Поэтому, если по замыслу наказание идет рука об руку с преступлением, то лечебные программы предназначены для пациентов и могут превращаться почти в любую разновидность терапии, которая, по мнению специалиста, предотвратит заболевание в будущем (von Hirsh, 1986). В результате, если наказание пристально отслеживается законом, то лечение не столь надежно гарантирует «надлежащую процедуру». Третьим, и самым важным, является то, что такого рода ярлыки предполагают различие в личной компетенции девиантного человека. Если судить с моральной точки зрения, то мы можем быть правы или неправы, но в любом случае несем ответственность за свое поведение. Однако названные больными, мы предстаем людьми, неспособными контролировать (или, в случае «психического заболевания» даже понимать) наши действия. Такие некомпетентные люди, в свою очередь, подвергаются принудительному лечению. По этой причине попытки определять девиант-ность в медицинских терминах должны предприниматься с крайней осторожностью. Теория дифференциальной ассоциации Сазерленда Научение любому образцу поведения, традиционному или девиантному, представляет собой социальный процесс, протекающий в группах. Следовательно, согласно Эдвину Сазерленду (Sutherland, 1940), склонность индивида к конформности или девиантности зависит от количества контактов с другими, которые либо поощряют, либо отвергают традиционное поведение. В этом заключается теория дифференциальной ассоциации Сазерленда. Ее можно проиллюстрировать исследованием, посвященным употреблению наркотиков и алкоголя среди американской молодежи (Akers et al, 1979). Ответы на вопросники, розданные в младших и старших классах средней школы, показали тесную взаимосвязь между уровнем потребления алкоголя и наркотиков и степенью, в которой подобные действия поощрялись группами сверстников. Исследователи сделали вывод, что молодые люди берут на вооружение делинквентные образцы в той мере, в какой они встречают одобрение и вознаграждаются за положительное определение девиантности в противовес конформности. Теория контроля Хирши Социолог Тревис Хирши (Hirschi, 1969; Gottfredson & Hirschi, 1995) разработал теорию контроля, гласящую, что социальный контроль зависит от способности представить последствия своего поведения. Автор полагает, что перед всеми людьми время от времени возникают определенные девиантные соблазны. Однако большинство удерживается от них, представив реакцию семьи и друзей; кроме того, почти любого человека остановит перспектива разрушения карьеры. Однако те люди, которым кажется, будто им нечего терять, становятся нарушителями правил. Если быть точнее, продолжает Хирши, то существуют четыре типа социального контроля: 1. Привязанность. Прочные социальные связи побуждают к конформности; слабые связи, которые установились в семье, группе равных и школе, остав- ___________________________________________________________ Глава 8. Девиантность 273 2. Приверженность. Чем больше человек привержен реализации законных возможностей, тем больше преимущества конформности. Напротив, тот, кто не слишком уверен в своем будущем успехе, скорее склонится к девиантности. 3. Включенность. Широкая включенность в деятельность, которая расценивается как законная — в работу, учебу и спорт, — тормозит развитие девиантности. У тех же людей, что «болтаются без дела» в ожидании удачи, хватает времени и энергии на девиантную деятельность. 4. Убежденность. Твердая убежденность в общепринятой морали и уважение к авторитетным фигурам сдерживают девиантные наклонности. Не слишком сознательные люди, оставленные без надзора, больше подвержены соблазнам и искушениям (Osgood et al., 1996). В анализе Хирши сведены воедино более ранние представления о причинах девиантного поведения. Обратите внимание, что относительная социальная привилегированность человека и сила его моральных устоев помогают ему придерживаться общепринятых норм (Wiatrowski, Griswold & Roberts, 1981; Sampson & Laub, 1990; Free, 1992).
Критическая оценка. Разнообразными теориями, созданными в рамках символического интеракционизма, девиантность рассматривается как процесс. Теория ярлыков связывает ее не с действием, а с реакцией окружающих. Таким образом, одни люди причисляются к девиантным, тогда как другие, ведущие себя или мыслящие в точности так же, — нет. Понятия вторичной девиантности, девиантных карьер и стигмы демонстрируют, каким образом это приводит к соответствующей «Я»-концепции. 274 Часть II. Основы общества Глава 8. Девиантность 275
И все же у теории ярлыков есть ряд недостатков. Во-первых, игнорируется тот факт, что некоторые разновидности поведения — например, убийство — порицаются почти повсеместно (Wellford, 1980). Поэтому теория ярлыков точна в том случае, когда дело касается менее серьезной девиантности — например, наркомании или психического заболевания. Во-вторых, результаты исследования последствий такого рода вынесения ярлыков неубедительны (Smith & Gartin, 1989; Sherman & Smith, 1992). Усугубляется ли девиантность или приостанавливается? В-третьих, перспектива быть отнесенным к девиантным лицам возмущает не каждого, некоторые к этому сами стремятся (Void & Bernard, 1986). Например, люди участвуют в акциях гражданского неповиновения и охотно дают себя арестовать, чтобы привлечь внимание к социальной несправедливости. Значительное влияние на социологию оказали теории дифференциальной ассоциации Сазерленда и контроля Хирши. Но они не объясняют, почему социальные нормы и законы объявляют девиантными определенные виды деятельности. Этого важного вопроса касается анализ социального конфликта, который будет рассмотрен в следующем разделе. Date: 2015-12-13; view: 1574; Нарушение авторских прав |