Функции девиантности: структурно-функциональный анализ

Главное, что выявила структурно-функциональная парадигма: девиантность — не­обходимая составляющая социальной организации. Это соображение было выска-

264 Часть II. Основы общества

Глава 8. Девиантность 265

Эмиль Дюркгейм: функции девиантности

В своем новаторском исследовании девиантности Эмиль Дюркгейм (Durkheim, 1964а, первое изд. — 1893; 1964b, 1-е изд. — 1895) высказал поразительную идею: в девиантности нет ничего анормального. По сути, она выполняет четыре важней­шие функции:

1. Подтверждает культурные ценности и нормы. Будучи носителями морали, люди предпочитают какие-то установки и формы поведения другим. Но по­нятие о добродетели опирается на противоположное — о пороке: не может быть добра без зла, а правосудия без преступления. Девиантность, следова­тельно, нужна для определения и поддержания нравственности.

2. Реакция на девиантность уточняет границы морального. Считая отдельных людей девиантными, общество разграничивает должное и недолжное. В кол­леджах, например, четко различаются честная учеба и обман, — это выража­ется в наказании тех, кто списывает.

3. Реакция на девиантность способствует социальному единению. Как пра­вило, реакция людей на существенную девиантность — общее возмущение. Таким образом, по мнению Дюркгейма, они постоянно подтверждают свя­зывающие их моральные узы. Например, после атаки террористов на Все­мирный торговый центр и Пентагон в 2001 г. чувство боли и ярости объеди­нило не только пострадавших, но всю нацию.

4. Побуждает к реализации социальных изменений. Девиантные люди сдви­гают моральные границы общества, предлагая альтернативы существующе­му положению дел и побуждая к изменениям. Как заявлял Дюркгейм, то, что девиантным расценивается в данный период времени, завтра может стать мо­ральной нормой (Durkheim, 1964b; р. 71). Например, в 1950-х рок-н-ролл за­клеймили как морально упадническую музыку, но всего через несколько лет он превратился в многомиллиардную индустрию.

Иллюстрация: пуритане в Массачусетс-Бей. Жизнеспособность теории Дюрк­гейма доказывается изучением пуритан из Массачусетс-Бей, которое предпринял Кай Эриксон (Erikson, 1966). Автор показывает, что даже пуритане, столь дисцип­линированная и глубоко религиозная группа, имеют представление о девиантно­сти, что позволяет им четко обозначить границы моральных норм. Слова Дюркгей­ма вполне могут касаться пуритан:

Представьте себе сообщество святых, совершенный монастырь, где собрались образ­цовые люди. Там ничего не будут знать о так называемых преступлениях, но провин­ности, которые мирянину показались бы [незначительными], произвели бы тот же скандал, какой порождает обычное преступление в обычных умах... По той же самой причине совершенный и честный человек судит свои малейшие прегрешения с суро­востью, которую большинство приберегает для деяний, в большей мере заслужива­ющих называться преступлениями (Durkheim, 1964b; p. 68-69).

Иными словами, девиантность имеет отношение не только к нескольким «пар­шивым овцам»; это необходимое условие «добропорядочной» социальной жизни. Девиантность бывает универсальной, но ее характер зависит от моральных

оказывались захваченными «волнами преступности», например, таковым стал всплеск «охоты на ведьм» в Салеме в 1692 г. Реагируя на каждый случай «колдов­ства», они отшлифовывали свои представления о важнейших моральных пробле­мах. Когда речь заходила о надлежащих верованиях, они чествовали одних своих членов и проклинали других, девиантных.

Наверное, самое интересное из открытого Эриксоном — то, что хотя характер преступлений изменялся, процент людей, которых пуритане считали девиантны­ми, оставался неизменным. Эта устойчивость, по мысли исследователя, подтверж­дает точку зрения Дюркгейма, согласно которой девиантные лица нужны для уточ­нения изменяющихся границ морали в обществе. Иными словами, постоянно от­нося небольшое число людей к девиантным, пуритане очерчивали моральный контур своего сообщества.

Теория напряжения Мертона

Возможно, что девиантность важна для функционирования общества, но Роберт Мертон (Merton, 1938, 1968) утверждал: избыточное ее проявление оказывается следствием определенных общественных порядков. Точнее говоря, степень и ха­рактер девиантности зависят от того, какие средства (скажем, возможность учить­ся и работать) предоставляет общество для достижения культурных целей (напри­мер, финансового успеха).

Конформность, по словам Мертона, — преследование традиционных целей одоб­ренными средствами. Поэтому в американских историях о людях, которые достигли успеха, прославляются те, кто приобретает состояние и престиж благодаря своему таланту и упорному труду. Но не у всех, стремящихся добиться таких традиционных форм успеха, есть возможность его достичь. Люди, выросшие в бедности, имеют мало шансов, если действуют по правилам; они могут попытаться заполучить деньги пре­ступным путем — торгуя, допустим, кокаином. Этот тип девиантности Мертон на­звал инновацией: использование не­традиционных средств (наркотор­говли) для достижения культурно одобренной цели (приобретения со­стояния). На рис. 8.1 показано, что инновация сопряжена с принятием культурной цели и отказом от тради­ционных средств к ее достижению.

Рис. 8,1. Мертоновская теория девиантности.

Мг*тпии1л1г Martnn 1 Qfifl

266 Часть II, Основы общества

Глава 8. Девиантность 267

По Мертону, напряжение между акцентом, который делает американская куль­тура на богатстве, и ограниченной возможностью разбогатеть порождает воровство, наркоторговлю и прочую уличную преступность, особенно среди бедноты. Так, печально известный гангстер Аль Каноне в чем-то был вполне традиционной фи­гурой: он гнался за славой и удачей, составляющими самую суть «американской мечты». Но, как и многие представители меньшинств, которым не удалось открыть дверь, ведущую к «законному успеху», Капоне двинулся к вершине своим путем. Как сказал один из исследователей:

Типичным преступником в эпоху Капоне был мальчик, видевший, какие вещи счи­таются признаком успеха в обществе, в котором ему приходится пробираться па-верх, — «кадиллак», крупный счет в банке, первоклассная квартира. Как же добиться столь узнаваемого статуса? Это был мальчик с незаурядными способностями, вооб­ражением и инициативой; окажись он в иных условиях, то стал бы капитаном инду­стрии или важной политической фигурой своего времени. Но у пего не было возмож­ности поступить в Йельский университет и стать банкиром или брокером; диплом юриста, окончившего Гарвардский университет, был для него за семью печатями. Однако имелся сравнительно простой способ приобрести все эти блага, которые, как ему постоянно твердили, были доступны для него, американского гражданина, и без которых он ощутил бы, что не является таковым в полном смысле этого слова. Он мог стать гангстером (Allsop, 1961; р. 236).

Наверное, не стоит удивляться тому, что Капоне, у которого было мало шансов поступить в Йельский или Гарвардский университет, избрал своей первой профес­сией сотрудничество с гангстером, называвшим себя мистером Фрэнки Йейлем и владевшим ночным клубом под названием Harvard Inn. («Гарвард Инн»).

Невозможность оказаться на вершине успеха с помощью нормативных средств влечет за собой и другую разновидность девиантности, которую Мертон назвал ритуализмом (см. рис. 8.1). Бюрократы, занимающие низкие ступени на своей слу­жебной лестнице, зная, что они добьются лишь небольшого финансового успеха, цепко держатся за правила, чтобы чувствовать себя уважаемыми людьми и казать­ся таковыми в глазах посторонних.

Еще одна реакция на неспособность преуспеть — ретретизм', отказ и от куль­турных целей, и от средств. По сути, индивид «выпадает» из культуры мэйнстри-ма. Изгоями оказываются некоторые алкоголики, наркоманы и бездомные. Их де-виантность заключается в нетрадиционном стиле жизни и, что, может быть, еще серьезнее — в их добровольном выборе именно такой жизни.

Реакцией на фиаско является также и бунт. Подобно изгоям, бунтари отрицают как культурное определение успеха, так и нормативные средства его достижения. Бунта­ри — такие, как радикальные «борцы за выживание» — идут дальше, формируя контр­культуру и отстаивая альтернативы существующему социальному порядку.