Макс Вебер: рационализация общества

Будучи знатоком права, экономики, религии и истории, Макс Вебер (1864-1920) предложил концепцию, которая многими расценивается как величайший вклад в социологию. Этот ученый, родившийся в зажиточной германской семье, выдвинул немало идей, поэтому в предлагаемом обзоре возможно коснуться лишь его пони­мания того, чем современное общество отличается от ранних типов социальной организации.

В согласии с философским подходом, именуемым идеализмом, Вебер выделял пути, которыми человеческие идеи формируют общество. Он понимал власть тех­нологии и во многом соглашался с идеями Маркса насчет социального конфликта. Но оспаривал материалистический марксистский анализ, утверждая, что общества отличаются главным образом по представлениям их членов об окружающем мире. Согласно Веберу, ключом выступают идеи, особенно убеждения и ценности, по­скольку современное общество автор считал продуктом не только новой технологии и капитализма, но и нового образа мышления. Этот акцент на идеях, противоречив­ший тезисам Маркса о роли производства, привел к тому, что ученые назвали насле­дие Вебера «спором с призраком Карла Маркса» (Cuff & Payne, 1979; p. 73-74).

Вебер сравнивал социальные формы, возникавшие в различные времена и раз­ных странах. При этом он опирался на идеальный тип — абстрактное утвержде­ние о важнейших особенностях любого социального феномена. Он изучал религию, сопоставляя «идеального протестанта» с «идеальным иудеем», «идеальным инду-истом» и «идеальным буддистом», зная, что в точности этим моделям никакие реальные индивиды не соответствуют. Обратите внимание, что употребление Ве-бером слова идеальный не означает, будто рассматриваемый объект «хороший» или «лучший». С точки зрения идеала можно анализировать и преступников и священ­ников. Мы уже прибегали к идеальным типам, когда сравнивали общества охотни­ков и собирателей с индустриальными, а капитализм — с социализмом.

Два взгляда на мир: традиция и рациональность

Отказавшись от классификации обществ по их технологии или системам произ­водства, Макс Вебер сосредоточился на человеческом видении мира. Иными сло­вами, члены доиндустриальных обществ погружены в традицию, а индустриаль­ных капиталистических — рациональны.

Под традицией Вебер понимал настроения и верования, передающиеся из поко­ления в поколение. Те, кто живет традицией, руководствуются прошлым. Конкрет­ные действия они находят правильными и верными единственно потому, что все это было заведено с давних пор.

Но, по утверждению Вебера, в современных обществах люди предпочитают

______________________________________________________________ Глава 4. Общество -J 57

тей выполнения отдельной задачи. Рациональное мировоззрение исключает чув­ства, которые с традиционной точки зрения считаются своеобразной информаци­ей. Как правило, современные люди предпочитают думать и действовать, отталки­ваясь от настоящего и учитывая последствия, оценивают профессиональную дея­тельность, школьное обучение и даже близкие отношения с позиции того, какие вложения потребуется сделать и что они получат взамен.

И промышленную революцию, и капитализм Вебер рассматривал как доказа­тельство утверждения рациональности. Он воспользовался выражением рациона­лизация общества, чтобы обозначить исторический переход от традиции к рацио­нальности как к главенствующей форме человеческого мышления. Далее он заметил, что современное общество «расколдовалось», когда научное мышление и техноло­гия смели паутину сентиментальных привязанностей к прошлому.

Готовность принять новейшую технологию является, следовательно, одним из мощных показателей степени рационализации общества. Чтобы проиллюстриро­вать этот глобальный феномен, на карте мира 4.1 указано распределение по регио­нам мира персональных компьютеров¹.

Вообще, персональными компьютерами больше всего пользуются в богатых странах Северной Америки и Европы, тогда как в странах с низким уровнем дохо­дов они редки.

Используя сравнительный подход Вебера и данные, отображенные на карте, можно сказать, что общества по-разному ценят технологический прогресс. Пола­гаемое в каком-либо одном прорывом, новшество кажется в другом несуществен­ным, а третье активно сопротивляется инновации, видя в ней угрозу традиции. Кочевники-туареги, о которых было сказано в начале этой главы, не признают те­лефонов: кому нужна подобная вещь в пустыне? В США аммиты отказываются устанавливать в домах телефоны по религиозным соображениям.

Таким образом, с точки зрения Вебера, степень технологических усовершен­ствований в обществе зависит от понимания людьми окружающего мира. На про­тяжении всей истории многие люди могли взять на вооружение новую технологию; однако лишь в рациональном культурном климате Западной Европы научные открытия послужили импульсом к индустриальной революции (Weber, 1958; 1-е изд. - 1904-1905).

Рационален ли капитализм?

Является ли индустриальный капитализм рациональной экономической систе­мой? В этом вопросе Вебер и Маркс вновь оказываются по разные стороны барри­кад. Вебер считал его воплощением рациональности, так как капиталисты любы­ми путями стремятся извлечь прибыль. Маркс же находил иррациональным, по­скольку тому не удается удовлетворить основные потребности большинства людей (Gerth & Mills, 1946; p. 49).

' Страны с традиционными культурами либо не могут позволить себе технологические инновации, либо игнорируют их, а иногда даже сопротивляются таковым; нации, отличающиеся рационалистическим образом жизни, быстро усваивают подобные изменения. Персональных компьютеров, которые опре­деляют современную технологию, много в странах с высоким уровнем доходов, таких как Соединен-

Глава 4. Общество 1 59

Великий тезис Вебера: протестантизм и капитализм

Чтобы лучше понять точку зрения Вебера, следует разобраться, как возник инду­стриальный капитализм. По мнению зачинателя социологии, он представляет со­бой наследие кальвинизма, христианского религиозного течения, которое вырос­ло из протестантской Реформации. Как объяснял Вебер, кальвинисты подходили к жизни с чрезвычайно строгих и рациональных позиций. Более того: центральным пунктом в религиозной доктрине Джона Кальвина (1509-1564) было предопреде­ление (идея о том, что всеведущий и всемогущий Господь предназначил к спасе­нию одних людей и к проклятию — других). Веруя, что судьба каждого предопре­делена до рождения, кальвинисты считали: люди не в силах ее изменить. Более того, они даже не знают, в чем она заключается. Следовательно, кальвинисты ко­лебались между обнадеживающими видениями духовного спасения и тревожны­ми страхами вечного проклятия.

Незнание своей судьбы было невыносимо, и тогда сторонники Кальвина посте­пенно пришли к некому решению. Почему бы, рассуждали они, тем, кому уготова­на слава в мире ином, не видеть признаков божественного расположения в мире этом? Такой вывод подтолкнул кальвинистов к интерпретации мирского благопо­лучия как знака Божьей милости. Неистово желая получить подобное утешение, они пустились на поиски успеха, основываясь в выполнении своих задач на рацио­нальности, дисциплине и тяжелом труде.

Их погоня за богатством понуждалась не ими самими, поскольку потакание сво­им прихотям и мотовство считались греховными. Но кальвинисты не собирались и делиться своими богатствами с бедными, поскольку бедность выступала знаком отвержения Богом. Долгом было следовать тому, что они почитали за личное при­звание, Божественное назначение, и вкладывать прибыль для достижения еще боль­шего успеха. Так кальвинисты заложили фундамент для капитализма. С религи­озным рвением они использовали богатство, чтобы создать еще большее богатство, экономили деньги и охотно брали на вооружение новую технологию, помогавшую их усилиям.

Погоня за прибылями отличала кальвинизм от других мировых религий. Като­лицизм, например, традиционная религия большей части Европы, утверждал пас­сивное мировоззрение — «иного мира»: добрые дела, смиренно совершенные на земле, принесут награду на небесах. Для католиков материальный достаток со­вершенно не имел того духовного значения, которое мотивировало кальвинистов. 14 именно поэтому, заключал Вебер, промышленный капитализм развился преиму­щественно в тех областях Европы, где были сильны кальвинистские настроения.

Проведенное Вебером исследование кальвинизма дает потрясающее доказа­тельство власти идей над формированием общества (в отличие от утверждения Маркса, что идеи лишь отражают процесс экономического производства). Однако Вебер был не из тех, кто довольствуется простыми объяснениями; он знал: у инду­стриального капитализма множество причин. По сути, одной из задач исследова­ния было дать бой узкому, сугубо экономическому объяснению современного об­щества, которое предложил Маркс.

"160 Часть II. Основы общества

Глава 4. Общество -J51

Хотя последующие поколения кальвинистов были менее религиозны, они со­хранили стремление к успеху и личную дисциплину, тогда как религиозная этика сделалась просто трудовой. Иными словами, индустриальный капитализм можно рассматривать как «расколдованную» религию, когда стали ценить богатство как таковое. Его изнанку образует тот факт, что практика «отчетности», которую ран­ние кальвинисты связывали с ежедневным подсчетом моральных деяний, своди­лась просто к отслеживанию денежного потока.

Рациональная организация общества

Согласно Веберу, рациональность положила начало индустриальной революции и капитализму, а следовательно, определила современное общество. Вебер выде­лил семь особенностей рациональной организации общества:

1. Отчетливо различимые социальные институты. У охотников и собирателей семья — средоточие всякой деятельности. Однако постепенно отпочкова­лись и другие социальные институты, включая религиозные, политические и экономические системы. В современных обществах появляются еще и но­вые — образование и здравоохранение. Обособление социальных институ­тов — рациональный способ эффективного удовлетворения человеческих потребностей.

2. Крупномасштабные организации. Современная рациональность очевидна в распространении огромных организаций. Еще в эпоху земледельческих об­ществ чиновники надзирали за соблюдением религиозных обрядов, обще­ственными работами и военными действиями. В средневековой Европе ка­толическая церковь разрослась в колоссальную организацию с тысячами служителей. В современном рационалистическом обществе, которое суще­ствует в США, на федеральное правительство работают миллионы людей, огромное множество также трудится в той или иной крупной организации.

3. Специализированные задачи. В отличие от членов традиционных обществ жители современных выполняют широкий круг специализированных работ. Достаточно перелистать городской телефонный справочник, чтобы увидеть, как много существует в наши дни различных профессий.

4. Личная дисциплина. Современное общество поощряет самодисциплину. Для первых кальвинистов дисциплина была связана с религиозной верой. Сегодня она, хотя и отдалилась от истоков, по-прежнему стимулируется та­кими культурными ценностями, как успешность, преуспевание и эффек­тивность.

5. Осознание времени. В традиционных обществах люди измеряют время по движению солнца и смене времен года. В отличие от них современные люди точно расписывают события по часам и даже по минутам. Интересно, что часы начали появляться в европейских городах почти 500 лет назад, — в пе­риод расширения торговли. Вскоре люди стали считать (если процитировать Бенджамина Франклина), что «время — деньги».

6. Техническая компетентность. Члены традиционных обществ оценивают

Современная рациональность вынуждает человека судить об окружающих по принципу кто есть что, — на основании их навыков и умений. 7. Обезличенность. Наконец, в рациональном обществе техническая компе­тентность берет верх над близкими отношениями, делая мир обезличенным. Люди общаются как специалисты, озабоченные конкретными задачами, а не как индивиды, увлеченные — в широком понимании слова — друг другом. Поскольку чувства нелегко контролировать, современный человек обесце­нивает эмоции.

Рациональность и бюрократия. Церковь в Средние века разрасталась, но, как объяснял Вебер, оставалась изначально традиционной и сопротивлялась измене­нию. По-настоящему рационалистические организации, одновременно и эффек­тивные, и открытые изменениям, появились только в последние несколько столе­тий. Та их форма, которую Вебер назвал бюрократией, возникла вместе с капита­лизмом как выражение рациональности, формирующей современное общество. На самом деле, разъяснял автор, у бюрократии и капитализма много общего:

Сегодня капиталистическая рыночная экономика требует прежде всего, чтобы дея­тельность органов государственного управления была неукоснительно, недвусмыс­ленно, непрестанно действенной, причем все должно происходить как можно быст­рее. Обычно очень крупные капиталистические предприятия сами по себе являются различными моделями жесткой бюрократической организации (Weber, 1978; р. 974; первое изд. — 1921).

Как показывает глава 7 («Группы и организации»), некоторые аспекты бюрокра­тии можно обнаружить в сфере бизнеса, правительственных учреждениях, профес­сиональных союзах и университетах. По мнению Вебера, бюрократическая система отличается рациональностью, поскольку все ее элементы — функции, обязанности и установки — помогают эффективно достигать конкретных целей. Следовательно, главные составляющие современного общества — капитализм, бюрократия и на­ука — выражают один и тот же основополагающий фактор: рациональность.

Рациональность и отчуждение. Макс Вебер сходился с Карлом Марксом в при­знании эффективности индустриального капитализма. Он соглашался и с тем, что современное общество порождает феномен отчуждения, хотя объяснял его иными причинами. Их Маркс усматривал в экономическом неравенстве, Вебер же — в па­рализующем эффекте бесчисленных бюрократических правил и установлений. Бю­рократии, предупреждал Вебер, видят в людях не уникальных индивидов, а лишь канцелярские единицы. Кроме того, работа на крупные организации предполагает выполнение специализированных и подчас откровенно рутинных операций. Вебер предсказывал, что современное общество превратится в огромную и разрастающу­юся систему правил, стремящуюся регулировать все и вся и угрожающую сокру­шить дух человека.

Как и Маркс, он видел, что, по иронии судьбы, современное общество, призван­ное служить людям, оборачивается против своих творцов и порабощает их. И в точ­ности так же уподобил индустриальный капитализм похоронному колоколу, ко-

"I 62 Часть II, Основы общества

Глава 4. Общество -J 63

лишь маленький винтик в непрестанно движущемся механизме, предписывающем ему без конца выполнять одну и ту же операцию» (Weber, 1978; р. 988; 1-е изд. — 1921). Хотя Вебер мог бы назвать и преимущества современного общества, на бу­дущее его он взирал с нескрываемым пессимизмом. Он опасался, что рационали­зация общества низведет людей до уровня роботов.