Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 21. — Черт возьми, опять эта духота
— Черт возьми, опять эта духота! — раздраженно думал Джон Уэйкфилд, садясь за письменный стол, чтобы просмотреть утреннюю почту. Стояла зима, и погода была не такой жаркой, как в то время, когда он впервые оказался в этой мерзкой стране, но всю последнюю неделю невыносимо парило, хотя не выпало ни капли дождя. Проклятый климат до смерти осточертел Джону. И к тому же не дает покоя желание поскорее увидеться сегодня вечером с Карин Хендрикс. Милая, прелестная Карин. Джон возблагодарил свою счастливую звезду за то, что позволил Уильяму Досону вытащить его в оперный театр на прошлой неделе. Иначе он не познакомился бы с Карин. Ледяной озноб прошиб Джона при мысли о том, в каком аду он существовал первые три месяца своего пребывания в Египте. Но все изменилось с тех пор, как пришло письмо от Крисси, — и удача вновь улыбнулась ему. Громкий стук прервал его раздумья. — Кто там? — рявкнул он. Дверь распахнулась, и в душную клетушку, служившую ему кабинетом, вошел сержант Таунсон, представительный мужчина, почти вдвое старше Джона, с ярко‑рыжими курчавыми волосами и такими же усами. — Там, на улице, араб. Хочет увидеть вас. Говорит, дело чрезвычайной важности. — Они всегда так говорят, сержант. Насколько я понимаю, мы здесь для того, чтобы поддерживать мир и порядок, но неужели эти люди не могут обращаться со своими дурацкими сварами к кому‑нибудь другому? — Вы правы, сэр. Чертовы дикари не понимают, что мы здесь лишь затем, чтобы лягушатники держались подальше. Мне впустить его? — По‑видимому, придется, сержант. Дьявол… как же я буду рад, когда смогу убраться из этой страны. — Вы читаете мои мысли, сэр, — согласился Таунсон и неторопливо вышел. Через мгновение, услышав тихий скрип закрывшейся двери, Джон поднял глаза и увидел шагавшего к его столу необычайно высокого араба. Джон еще не встречал туземцев такого роста. — Вы Джон Уэйкфилд? — спросил молодой человек, гордо глядя на хозяина кабинета. — Лейтенант Уэйкфилд, — поправил Джон. — Могу я узнать ваше имя? — Оно не имеет значения. Я пришел получить награду, обещанную за возвращение вашей сестры. Еще один, уныло подумал Джон. Сколько их, охочих до денег мерзавцев и воров, уже прошло перед его глазами! Он потерял счет людям, надеявшимся разбогатеть без особых трудов, но все они смущались и несли чушь, стоило ему объяснить, что, прежде чем платить, он должен проверить достоверность сообщенных ими сведений. Он уже не раз отправлялся в бессмысленные экспедиции по городу и пустыне, но всегда возвращался ни с чем. Даже прочитав письмо Крисси, переданное поспешно исчезнувшим молодым туземцем, он не оставил своих поисков. Хотя она и писала, что счастлива, Джон считал своим долгом убедиться в этом лично. В конце концов, возможно, все это ложь, и Кристину просто вынудили написать письмо. Заветным желанием Джона было отыскать человека, который похитил Кристину и вместо того, чтобы жениться на ней, сделал ее своей любовницей. Уж Джон смог бы заставить негодяя повести сестру под венец! — Разве вы не хотите вернуть свою сестру? — Прошу прощения, — извинился Джон. — Я задумался. Вы знаете, где находится моя сестра? — Да. Этот араб вел себя по‑другому. Не колебался, не отводил глаз, как остальные. Джон почувствовал слабый проблеск надежды. — Откуда мне знать, что вы говорите правду? Меня слишком часто обманывали. — Могу я задать вопрос? — Конечно. — Откуда мне знать, что вы отдадите мне деньги, после того как я отведу вас к вашей сестре? — Хороший вопрос, — мрачно кивнул Джон и, открыв нижний ящик стола, вынул оттуда небольшой тяжелый мешочек. — Это золото лежит здесь с того дня, как похитили мою сестру. Можете пересчитать, если хотите. Вы получите все, что я обещал, если говорите правду. Деньги мне не дороги. Я хочу только одного — вновь увидеть Кристину. — Джон помолчал, изучая лицо молодого араба: — Скажите, откуда вы знаете, где моя сестра? — Она жила в моем лагере. Джон так быстро вскочил, что уронил стул. — Вы — тот человек, который увез ее? — Нет, — просто ответил араб, не отступая под свирепым взглядом синих глаз. Поняв, что нет причины впадать в ярость, Джон немного успокоился. — Далеко ли до вашего лагеря? — Нам не придется никуда ехать. — Но тогда… — Ваша сестра здесь. — Здесь?! — Мы ехали много дней. Она уснула прямо на коне. Вы можете увидеть ее из окна. Джон ринулся к выходившему на улицу окну и тут же гневно обрушился на араба: — Вы лжете! Там никого нет, кроме арабского мальчишки! Чего вы ожидали добиться подобными уловками? — А… вы, англичане, так недоверчивы! Неужели вы ожидали увидеть свою сестру одетой, как она одевалась раньше? Она жила в моем племени и носила арабское платье. Выйдите на улицу и убедитесь, что я говорю правду, — пожал плечами араб и, повернувшись, направился к двери. Это слишком просто, чтобы быть обманом, подумал Джон. Все, что от него требуется, — это спуститься вниз и посмотреть. Так почему он до сих пор медлит у окна? Захватив мешочек с деньгами, Джон последовал за арабом. Оказавшись на залитой солнцем улице, Джон подбежал к лошадям, привязанным к столбу перед домом, и остановился перед вороным арабским скакуном с шелковистой шерстью, на котором неподвижно сидел одетый в черное, покрытый пылью всадник. Если это очередной обман, он способен разорвать негодяя на куски! Но так легко узнать, Крисси ли это. Достаточно поднять черную куфью, скрывающую лицо. В этот момент лошадь переступила с ноги на ногу, и спящий седок начал валиться на землю. Джон едва успел подхватить его. Куфья откинулась назад, открыв грязное, покрытое следами слез лицо, которое Джон узнал бы где угодно. — Крисси! О Боже, Крисси! Кристина на мгновение открыла глаза и, прошептав имя Джона, обмякла, опустив голову на плечо брата. — Она не спала два дня и две ночи и всего лишь нуждается в отдыхе. Джон обернулся к молодому человеку, вернувшему ему сестру: — Прошу прощения за то, что сомневался в вас. Я буду вам вечно благодарен за то, что вы сделали. Возьмите деньги, они ваши. — Я счастлив, что смог оказать вам эту услугу. Когда Кристина проснется, передайте ей, что я желаю ей счастья. Вскочив на коня, он взял поводья и вороного скакуна и поехал прочь. Джон взглянул на Кристину, мирно спавшую у него на руках. Благодарение Богу, они опять вместе! Пусть Создатель поможет ему вознаградить сестру за все страдания, которые она претерпела! Джон внес Кристину в дом и, не отпуская ее, уселся в кресло напротив стола сержанта. — Лейтенант! Она что, потеряла сознание на улице? Лучше положить ее на пол, сэр. Ее бурнус весь в пыли, и ваш мундир испачкался! — Прекратите дурацкую болтовню, сержант! Ничего подобного я не сделаю! Зато объясню, что требуется от вас: велите доставить мой экипаж к парадной двери. Потом можете сообщить полковнику Бигли, что меня не будет весь день. — Не будет? Но что, "если полковник спросит, почему? — Передайте ему, что я нашел свою сестру, и должен отвезти ее домой. Вы способны выполнить это поручение, сержант? — Да, сэр. Но не хотите же вы сказать, сэр, что это ваша сестра? Сержант немедленно пожалел о сказанном, увидев ледяной блеск в глазах лейтенанта Уэйкфилда. — Немедленно велите доставить сюда мою карету, сержант! Это приказ! Джон добрался до дома лишь к полудню. Ему удалось открыть дверь, не потревожив Кристину, но когда молодой человек направился к комнате для гостей, на пороге гостиной появилась его домоправительница миссис Грин. — Что это, позвольте спросить, вы делаете дома в середине дня, Джон Уэйкфилд? Что это такое? — неодобрительно осведомилась она. — Моя сестра. — Ваша сестра? — потрясенно повторила миссис Грин. — Значит, это та девочка, ради которой вы перевернули небо и землю?! Почему же вы сразу не сказали? Да не стойте же, несите ее в спальню. — Именно туда я и направлялся, когда вы остановили меня, миссис Грин, — пояснил Джон и, войдя в комнату, где были разложены вещи Кристины, осторожно положил ее на постель. — Она больна? Как вы ее отыскали? — Ей просто нужно отоспаться, вот и все, — ответил Джон, с любовью глядя на Кристину. — Не могли бы вы снять с нее эту грязную одежду, чтобы сестре было удобнее? Только не будите ее. — В таком случае вам лучше помочь мне. Поддерживая сестру, Джон заметил стиснутый в ее кулаке листок бумаги и, осторожно разжав судорожно сжатые пальцы, бросил записку на ночной столик. Они вместе стащили с девушки бурнус и туфли. Кристина лишь однажды открыла глаза, но тут же опять заснула. Экономка и Джон вышли, прикрыв за собой дверь. Подойдя к поставцу, Джон молча налил в бокал виски и опустился в свое любимое мягкое кресло. — Что с этим делать, сэр? Выбросить? — спросила миссис Грин, подымая пропыленный насквозь бурнус Кристины. Джон задумчиво взглянул на почтенную даму, стоявшую на пороге: — Просто уберите его куда‑нибудь. Кристина сама решит, что с ним делать. Он решил как можно скорее вернуться с сестрой в Англию. Сколько страданий принес им Египет! Но сейчас, когда Крисси вернулась, они вновь смогут быть счастливы. Но почему же Кристина оставила человека, которого, по ее словам, любила? Она писала, что останется с ним, пока будет нужна ему. Неужели причина в этом? Неужели негодяй похитил ее, использовал и вышвырнул вон, решив к тому же еще и получить награду? Крисси писала, что любит его. Как же она, должно быть, страдает! Осушив бокал, Джон поднялся и прошел через маленькую гостиную в такую же крохотную кухоньку, где увидел склонившуюся над плитой миссис Грин. — Я должен уйти на часок, миссис Грин, — предупредил он. — Вряд ли моя сестра проснется, но если она все‑таки встанет, скажите, что я должен был уйти, чтобы отказаться от назначенного свидания, и скоро вернусь и сделаю все, что она захочет. — Но ваш обед?! — Поем, когда вернусь, — бросил Джон, беря яблоко из вазы с фруктами. Дом майора Хендрикса был недалеко, и Джон надеялся застать Карин дома и объяснить, почему он не сможет прийти вечером. Карин была всего на год младше Джона и приехала погостить к дяде, майору Хендриксу. Она жила в Англии, а ее мать была наполовину испанкой. Больше Джон ничего не знал о ней, кроме того, что она ему очень нравится. Карин, с ее шелковистыми черными волосами и темными как ночь глазами, тоже походила на испанку. Фигура у нее была стройная, но там, где надо, достаточно округлая. Джон так ждал этого вечера… но теперь придется отменить их встречу. Он очень надеялся, что Карин его поймет. Джон постучал в дверь скромного жилища майора. Через несколько секунд на пороге появилась молоденькая девушка и приветливо улыбнулась ему. Джон ошеломленно моргнул. Девушке на вид лет шестнадцать — семнадцать, однако… — Карин? Незнакомка весело рассмеялась: — Не вы первый, лейтенант! Я Эстелла, сестра Карин. Входите, пожалуйста! — Не знал, что у Карин есть сестра. Вы похожи как две капли воды. — Знаю, знаю, но мы не близнецы. Карин на пять лет старше, и отец всегда говорит, что мы с ней — точные копии матери в молодости. Наша мать еще очень красива, так что нам приятно знать, как мы будем выглядеть в будущем. — Девушка звонко рассмеялась, но тут же с деланным смущением опустила глаза: — Простите. Все считают меня ужасной болтушкой. Вы хотели видеть Карин, лейтенант… — Джон Уэйкфилд, — коротко поклонился Джон. — Да, мне хотелось бы поговорить с ней, если возможно. — Конечно! Она в своей комнате, отдыхает. Невыносимо жарко, вы не находите? Мы не привыкли к такому. С ума можно сойти, правда? Значит, вы и есть тот самый Джон Уэйкфилд? — повторила она, оглядывая его с головы до ног. — Карин постоянно рассказывает о вас, и вижу, она нисколько не преувеличила. — Вы действительно очень откровенны, мисс Эстелла. — Да, я считаю, человек должен говорить то, что думает. — Подобные воззрения могут довести вас до беды, — весело заметил Джон. — Знаю. Но я люблю шокировать людей. Хотя вижу, что вас мне не удалось шокировать. Должно быть, вы привыкли к комплиментам дам, — лукаво бросила Эстелла. — Не совсем. Я привык говорить комплименты, а не слышать их в свой адрес, — рассмеялся Джон. — Сказано, как подобает истинному джентльмену. Но вы опять позволили мне разболтаться. Пожалуйста, подождите в гостиной, а я пойду и предупрежу Карин, что вы здесь. — Благодарю, мисс Эстелла. Был очень рад с вами познакомиться. — Определенно могу сказать то же самое и о вас, лейтенант Уэйкфилд. Уверена, что мы еще встретимся, — добавила девушка перед тем, как исчезнуть. Через несколько минут в дверях появилась Карин, такая же прекрасная, какой ее представлял Джон. — Я думала, сестра разыгрывает меня, когда сказала, что вы здесь, — удивилась она. — Она вполне способна на такое. Но почему вы пришли так рано, лейтенант Уэйкфилд? — Карин… я знаю, это лишь наша вторая встреча, но, пожалуйста, не можете ли вы называть меня Джоном? — умоляюще шепнул он, вкладывая в просьбу все свое юношеское обаяние. — Хорошо, Джон, — улыбнулась девушка. — Но что привело вас сюда? — Не знаю, с чего начать, — вздохнул Джон, отворачиваясь от пытливого взгляда, и, подойдя к окну, выглянул на улицу, сцепив руки за спиной. — Вы прожили в Египте всего месяц, Карин, и, наверное, ничего не знаете об исчезновении моей сестры. — Знаю. Дядя рассказал обо всем, когда я упомянула, что познакомилась с вами. — Кристину похитили прямо из ее комнаты в первую же ночь после приезда. Мы были очень близки. Я искал ее повсюду, едва не потерял рассудок, но сегодня ее вернули мне. — Джон, но это прекрасно! Я так рада за вас! Она здорова? Обернувшись, Джон увидел в глазах девушки искреннюю радость. — Кажется, да, но я еще не имел возможности поговорить с ней. Она провела в седле почти неделю и смертельно устала. Сейчас Крисси спит. Я хотел рассказать вам первой, чтобы вы поняли, почему я не смогу прийти сегодня в оперу. Я должен быть рядом с сестрой, когда она откроет глаза. — Конечно, я вас понимаю и благодарю за то, что вы все мне объяснили. Могу я чем‑нибудь помочь? — Вы очень добры, Карин. Возможно, через несколько дней вы захотите навестить ее. Ей, вероятно, будет тяжело вновь привыкнуть к цивилизации. Молю Бога, чтобы она сумела забыть все свои ужасные испытания. — Уверена, что со временем все устроится, Джон, — кивнула Карин. — Я тоже надеюсь на это.
Кристина проспала двенадцать часов. Была уже почти полночь, и Джон нетерпеливо мерил шагами гостиную. Ему так много нужно узнать! Он не хотел набрасываться на сестру с вопросами, как только та очнется, но все‑таки ему необходимо получить ответы! Осталась ли его Крисси прежней или же последние четыре месяца сильно изменили ее? Джон подошел к двери спальни и тихо приоткрыл ее. Но Крисси по‑прежнему лежала на боку, свернувшись клубочком и подложив руку под голову. Джон медленно вошел и в который раз за сегодняшний вечер встал у кровати, глядя на сестру. Она совсем не похудела и выглядела здоровой, хотя была вся в грязи. Блузка и юбка Кристины, хотя и простого покроя, какие носили египетские женщины, были сшиты из прекрасного зеленого бархата и отделаны тонким кружевом. Она выглядела как арабская принцесса. Кристина писала, что ни в чем не нуждается. Тот, кто ее похитил, действительно заботился о ней. И это делало загадку еще более непостижимой, поскольку Джон был не в силах понять, как мужчина, которому выпало счастье заполучить такую женщину, как его сестра, мог с ней расстаться. Кристина обладает такой необычной красотой! Есть в ней нечто такое — не поддающееся описанию, но ошеломляющее, — что отличает ее от всех остальных женщин, которых называют красивыми. Кристина неожиданно открыла глаза и недоуменно моргнула, очевидно, не понимая, где находится. — Все хорошо, Крисси, — сказал Джон, садясь на кровать. — Ты дома. Она посмотрела на него, и вдруг глаза ее наполнились слезами, и она бросилась ему на шею, прижимаясь к брату с такой силой, словно от этого зависела ее жизнь. — Джон! О, Джонни, обними меня! Скажи, что это всего лишь сон… что ничего не случилось, — всхлипывала она. — Мне очень жаль, Крисси, но я не могу сказать тебе этого… хотя и очень хотел бы, — пробормотал Джон, обняв сестру. — Но все будет хорошо, вот увидишь! Он молча дал ей выплакаться у него на груди. Когда Кристина перестала всхлипывать, Джон немного отстранил ее и откинул волосы с ее мокрого лица. — Немного лучше? — Я бы не сказала, — слабо улыбнулась девушка. — Почему бы тебе не умыться, пока я раздобуду что‑нибудь поесть, а потом мы сможем поговорить. — Единственное, чего я по‑настоящему хочу, — это полежать несколько часов в горячей ванне. Все это время я купалась в холодной воде. — Это подождет. Сначала нам нужно поговорить. — О, Джон, я не хочу говорить об этом… только забыть. — Понимаю, Крисси. Но есть вещи, которые мне необходимо знать. Будет лучше, если мы поговорим сейчас, и потом оба сможем все забыть. — Хорошо… думаю, ты прав, — Кристина встала и оглядела комнату: — Дай мне минуту, чтобы… Она осеклась, увидев на столе смятый клочок бумаги, брошенный Джоном. — Как это попало сюда? — гневно вскинулась она. — Что с тобой, Крисси? Я вытащил его из твоей руки, прежде чем уложить тебя в постель. — Но я думала, что выбросила… Она, нахмурившись, повернулась к брату. — Ты прочел эту записку? — Нет. Почему ты так расстроена? — Можно сказать, что это моя отставка, — небрежно бросила Кристина, но глаза ее потемнели от ярости. — Только все это не имеет значения. Так как насчет еды? После ужина Джон налил два бокала хереса, принес один в столовую, вручил его Кристине и, усевшись напротив, вытянул ноги, пристально глядя в лицо сестры. — Ты все еще любишь его? — Нет… ненавижу, — поспешно ответила она, не поднимая глаза от своего бокала. — Но всего лишь месяц назад… Кристина, подняв голову, свирепо сверкнула глазами: — Это было до того, как я узнала, насколько он жесток и бессердечен. — Именно поэтому ты и оставила его? — Оставила? Он прогнал меня! Прислал записку, в которой признался, что больше не желает меня и хочет, чтобы до его возвращения я покинула лагерь. Он даже не нашел мужества сказать мне это в лицо! — И теперь ты возненавидела его? — Да! Ему были безразличны мои чувства! Я думала, что люблю его, и надеялась, что со временем он тоже полюбит меня! Но теперь я поняла, какой была дурой! Ему даже все равно, ношу ли я его ребенка! — О Господи, Крисси! Он изнасиловал тебя! — Изнасиловал? Нет, сказать по правде, он никогда меня не насиловал. Мне казалось, я все объяснила тебе, Джон, в том письме, которое я тебе послала. Я отдалась ему по доброй воле, именно поэтому я просила тебя о прощении. — Я, по‑видимому, так и не смог смириться с этим. Не хотел верить. Но, Крисси, если он не принудил тебя, значит, ты с самого начала не противилась? — Ошибаешься! — негодующе вскричала Кристина, пытаясь оправдаться. — Противилась изо всех сил! — Так, значит, он тебя все же изнасиловал? Кристина пристыженно опустила голову: — Нет, Джон, ни разу. Просто у него хватило терпения не спешить и медленно пробудить мое тело к жизни. Пожалуйста, пойми, Джон, я ненавидела его и в то же время желала. Он зажег во мне пламя, о существовании которого я и не подозревала. Он сделал меня женщиной. Она снова начала плакать. Джон почувствовал себя последним негодяем — как он мог винить сестру в том, над чем она не властна? Но почему Крисси защищает этого ублюдка? Перегнувшись через стол, он приподнял ее лицо и заглянул в мокрые голубые глаза. — Успокойся. Все в порядке. Здесь нет твоей вины. Это все равно, как если бы он взял тебя силой. — Я отбивалась, но каждый раз повторялось одно и то же. Я даже пыталась сбежать, но он пригрозил найти меня и избить, если это повторится. Поначалу я смертельно боялась его, но потом, со временем, страха почти не осталось. Однажды я случайно ранила его, но он не отомстил. А потом меня выкрало другое племя, и он едва не погиб, спасая меня. И тогда я поняла, что люблю его, и больше не сопротивлялась, не могла бороться с тем, кого люблю, Джон. Если ты не сможешь простить меня за это… очень жаль. — Я прощаю тебя, Крисси. В любви нет правил. Но ты утверждаешь, что ненавидишь его сейчас. Почему же тогда ты продолжаешь его защищать? — Я не защищаю его! — Тогда назови его имя, чтобы я смог отыскать его! Он заслуживает наказания за то, что сделал с тобой. — Его люди называли его Абу. — А как его фамилия? — О, Джон, это не важно. Я не хочу мстить ему. — Черт возьми, Крисси! — завопил Джон, стукнув кулаком по столу. — Он использовал тебя, а потом отослал обратно ко мне, чтобы получить награду! — Награду? — Да. Араб, который привез тебя, попросил денег, и я отдал ему все, что обещал за твое возвращение. Кристина обмякла в кресле и слегка улыбнулась. — Мне следовало догадаться, что Рашид сделает это. Он очень жаден и за деньги готов на что угодно. Абу, вероятно, так и не узнает, что Рашид взял деньги. И Фи… Абу вовсе не поэтому отослал меня. Он — шейх племени и не нуждается в деньгах. Однажды он даже отказался от мешка с драгоценностями. — Ты, кажется, хотела назвать его как‑то иначе, — заметил Джон, подняв брови. — Д‑да, у него есть и другое имя, но это не важно. — Кристина встала и допила херес. — Не можем ли мы наконец забыть об этом, Джон? Я хочу навсегда выбросить это из головы. — Но сможешь ли, Крисси? — спросил ее брат, скептически глядя на нее. — Ты по‑прежнему любишь его, не так ли? — Нет! — заплакала она, но туг же закусила губу и, забыв о слезах, катившихся по щекам, прошептала: — О Боже, да! Я ничего не могу поделать с собой. Почему он так безжалостно… Я так его люблю! Лучше бы мне умереть! Джон прижал сестру к себе, ощущая ее боль как свою. Как невыносимо видеть ее такой — сломленной, страдающей, измученной, отдавшей сердце и душу человеку, не заслужившему ее любви. — Время все лечит, Крисси. Ты забудешь его. Встретишь новую любовь, того, кто поймет, какое сокровище ему досталось.
|