Глава седьмая 3 page

– А как дела у Джека?

– Спасибо, Розмари, неплохо. Он бросил пить и стал совсем другим человеком, – с блаженной улыбкой ответила Герти.

Позвонил Хьюби и спросил, можно ли ему зайти и познакомиться с Энни. И конечно, с Брайаном, спохватился он.

– Можно, Хьюби. Им здесь очень нравится. А в твою игру они играют каждый вечер.

– Отлично.

Увидев статную белокурую Энни, Хьюби не смог скрыть своего восхищения.

– В жизни ты еще красивее, чем на фотографии, – сказал он.

– Спасибо, – ответила Энни. – Очень мило с твоей стороны.

«Где Энни, которой еще не исполнилось пятнадцати, могла этому научиться?» – снова и снова думала Рия. Во всяком случае, не у матери, которая до сих пор смущалась, услышав комплимент. Наверное, у Дэнни, который умел сохранять спокойствие в любой ситуации.

Когда Хьюби, Энни и Брайан отправились в бассейн, Рия решила позвонить Розмари и узнать, как дела у Дэнни. Сейчас дома девять вечера. Розмари наверняка в своем спокойном, элегантном пентхаусе. Сидит за письменным столом с документами? Или поливает растения в саду на крыше? Угощает трех человек роскошным ужином, для приготовления которого не ударила палец о палец? Лежит в постели с любовником?

Этим летом Рия впервые поняла, какой одинокой на самом деле является идеальная с виду жизнь Розмари. Когда ты живешь только для себя и не зависишь от других, приходится придумывать, чем себя занять. Если ты этого не сделаешь, то будешь сидеть и смотреть в потолок. Ничего удивительного, что Розмари столько времени проводила у них в доме шестнадцать.

В пентхаусе никого не было. Должно быть, Розмари в «Квентине». Или у Колма? Возможно, у Мэрилин. Они подружились и даже вместе ездили на показ мод, организованный Моной.

– Розмари, это Рия. Я просто так, поболтать. Дети прилетели, все чудесно. Хотела поговорить с тобой о бизнесе Дэнни и Барни. У них что, действительно трудности? Спросить Дэнни я не могу, но подумала, что ты должна знать. Не перезванивай мне, потому что скоро придут дети. Если тебе есть что сказать, я не хочу, чтобы они это слышали. Понимаешь, я нахожусь на другом краю света, и ты единственная, к кому я могу обратиться.

Барни попросил Дэнни встретиться с ним в «Квентине».

– Барни, нам туда нельзя. Вы забыли, что мы им задолжали?

– Помню. Все улажено. Я сказал Бренде, что сегодня вечером с ней рассчитаются наличными.

– С Бернадеттой или без?

– Без. В девять часов устраивает? – Он дал отбой.

Возможно, в последний момент он сумел что‑то выхватить из огня. Барни был дельцом и воротилой старой школы. Он начинал с того, что заваривал чай на стройплощадках в Англии, и кончил тем, что стал самым знаменитым застройщиком в Ирландии. Нельзя было представить, что на следующей неделе он объявит себя и свою компанию банкротами, хотя карты ничего другого не показывали.

Дэнни надел свой лучший пиджак и повязал самый яркий галстук. Пусть все, с кем ему суждено встретиться, знают, что перед ними непотопляемый Дэнни Линч, а не жалкий неудачник Он играл свою роль годами; когда покупаешь и продаешь дома, по‑другому нельзя. Сегодня вечером состоится его бенефис, от которого зависит всё.

– Радость моя, возможно, я задержусь, – сказал он Бернадетте. – Барни трубит Большой сбор; похоже, в конце тоннеля появился свет.

– Я знала, что так и будет, – ответила она.

Бренда Бреннан жестом показала ему на кабинет. Дэнни знал, что так и случится; скорее всего, человек, которого привел Барни, не хотел, чтобы его видели с Маккарти и Линчем. Их имена в данный момент звучали не слишком хорошо. Поэтому он удивился, когда увидел, что Барни один. И еще сильнее удивился, увидев, что стол накрыт на двоих.

– Садись, Дэнни, – сказал ему Барни. – Мы надеялись, что этот день никогда не наступит, но он наступил.

– Всё? – спросил Дэнни.

– Всё. Включая номер шестнадцать по Тара‑роуд, – ответил Барни Маккарти.

Розмари тоже обедала в «Квентине». Со своим бухгалтером, управляющим и двумя мужчинами из транснациональной полиграфической компании, которая хотела купить ее фирму. Она их не искала, они сами нашли ее. Они предлагали очень выгодные условия, но никак не могли убедить Розмари, что ей крупно повезло.

Один из мужчин был американцем, второй – англичанином, но оба знали, что вовсе не национальность мешает им понять эту красивую белокурую ирландку с безукоризненно наложенной косметикой, сверкающими волосами и нарядом от дизайнера.

– Не думаю, что вы сможете в ближайшее время получить более выгодное предложение, – сказал англичанин.

– Да, это верно. Никто так не хочет поскорее убрать меня с дороги, как вы, – улыбнулась она.

– Одного желания мало. Ни у кого, кроме нас, нет таких денег. Так что набивать цену не имеет смысла, – добавил американец.

– И это верно, – согласилась Розмари.

Розмари видела, как Дэнни пошел в кабинет, где сидел Барни Маккарти. Никто к ним не присоединился. Это был плохой знак. Она знала, что если согласится на эту сделку, то сможет спасти их. От такой власти могла закружиться голова… Она перестала следить за тем, что ей говорили двое мужчин.

– Простите, я отвлеклась. – Розмари заставила себя вернуться к беседе.

– Мы говорили, что время не стоит на месте. Вам скоро сорок Не пора ли пожить для себя и отдохнуть после столь тяжелой работы? Как говорится, задрать ноги, развлечься, поездить по свету…

Говорить такое Розмари Райан не следовало. Она не собиралась «задирать ноги». И терпеть не могла, когда незнакомые люди напоминали ей о ее возрасте. Она любезно посмотрела на обоих.

– Возвращайтесь сюда через шесть лет. Считать вы умеете и без труда вычислите, что к тому времени мне будет половина от девяноста. Вот тогда и поговорим, ладно? Потому что беседовать с вами было действительно очень приятно…

Она не прислушивалась к собственным словам, потому что увидела, что Барни Маккарти, белый как мел, пулей вылетел из ресторана. Дэнни с ним не было. Наверное, он все еще сидел в кабинете, где встречались люди, которым нужно было поговорить без свидетелей. Розмари Райан не стала спасать его от банкротства, но не могла бросить человека, которому только что нанесли смертельный удар.

– Джентльмены, допивайте кофе и бренди без меня. Я благодарна вам за интерес и энтузиазм, но, как вы сами сказали, время не стоит на месте. Я не могу позволить себе тратить его понапрасну. Спокойной ночи.

Не успели мужчины встать, как ее и след простыл.

– Розмари?

– Дэнни?

– Почему ты здесь?

– Ты что‑нибудь ел?

– Нет, нет, мне не до еды. – Она заказала ему большую порцию бренди, тарелку супа и хлеб с оливками. А себе – минеральную. – Перестань корчить из себя кормилицу. Я не хочу есть. Я спросил, что ты здесь делаешь.

– Ты должен поесть. У тебя шок Я была за соседним столом и видела, как уходил Барни… вот поэтому я и здесь.

– Моего дома больше нет.

– Мне очень жаль.

– Ничего тебе не жаль, Розмари. Ты рада.

– Замолчи, черт побери! Перестань жалеть себя и набрасываться на меня. Что я сделала тебе плохого, если не считать того, что предавала твою жену, мою подругу, когда спала с тобой?

– Поздновато для угрызений совести. Ты прекрасно знала, что делаешь.

– Да, знала. А ты знал, что делаешь, когда связался с Барни Маккарти.

– Зачем ты здесь?

– Чтобы отвезти тебя домой.

– В твой дом или в мой?

– В твой. Моя машина стоит у входа. Я отвезу тебя.

– Я не хочу ни твоей жалости, ни этого супа! – крикнул он, когда официант поставил на стол суп из пастернака с яблоками.

– Ешь, Дэнни. Без еды мозги не работают.

– А тебе‑то что?

– То, что ты мой друг. Больше, чем друг.

– Я сказал Барни Маккарти, что больше не желаю его видеть. Ты права, мозги у меня в этот момент не работали.

– Это разговор о бизнесе, тяжелый разговор о бизнесе, только и всего. Всё образуется.

– Нет. Некоторые вещи не забываются.

– Брось. Вчера вечером мы тоже наговорили друг другу гадостей, а сейчас сидим и разговариваем как друзья. И то же самое будет с Барни.

– Нет, не будет. Он подлец. Сказал мне, что оплатил здешний счет, а сам и не думал.

– Почему он решил поговорить с тобой именно здесь?

– Сказал, что предпочитает сделать это на нейтральной территории. Но на самом деле он хотел унизить меня перед Бреннанами. Людьми, которых я знаю и люблю.

– Сколько там?

– Около шестисот фунтов.

– Я расплачусь карточкой.

– Я не нуждаюсь в твоей благотворительности. Я уже говорил, мне нужны твои капиталовложения.

– Дэнни, я не могу сделать это. Весь мой капитал в деле. – Краем глаза она видела четырех уходивших мужчин: своего управляющего, бухгалтера и двух сбитых с толку людей, которые предлагали ей целую кучу денег. Этого с лихвой хватило бы, чтобы спасти Дэнни Линча и самой жить на ренту до конца жизни. Розмари перехватила взгляд Бренды Бреннан. Они давно знали друг друга. – Бренда, произошло недоразумение. Один старый счет, который так и остался неоплаченным. Вы не могли бы снять эту сумму с моей карточки? Уведомление Барни Маккарти посылать не нужно. Платит Дэнни. Надеюсь, вы меня поняли.

Бренда намек поняла.

– Столик был заказан на ваше имя, мистер Линч, иначе мистера Маккарти сюда просто не пустили бы, – лаконично сказала она. – Когда мистер Маккарти пришел, то заявил, что он ваш гость.

– В конце концов выяснилось, что так оно и было, – поставила точку Розмари.

– Поезжай на Тара‑роуд, – попросил Дэнни.

– Не занимайся мазохизмом.

– Нет, пожалуйста. Крюк невелик.

Они свернули на Тара‑роуд там, где стояла прачечная Герти.

– Слушай, у нее новая вывеска. «ГЕРТИ». Дурацкое название, – сказала Розмари.

– Спасибо и на том, что не «Герти и Джек», – слабо улыбнулся Дэнни.

Они проехали номер шестьдесят восемь, где располагался дом престарелых.

– В «Святой Рите» все спят, хотя еще нет и десяти, – пробормотала Розмари.

– Там ложатся в семь. Представь себе, когда я состарюсь и выживу из ума, то не смогу позволить себе даже этого. – Позади остался маленький домик номер сорок восемь, в котором жила Нора Джонсон. – Должно быть, Плайерс отправился пачкать тротуар, – сказал Дэнни. – Он всегда ходит туда, где можно сделать максимум гадостей окружающим.

Оба фыркнули и миновали элегантно перестроенный номер тридцать два с чудесным пентхаусом, где Дэнни и Розмари провели вместе столько часов. У дома двадцать шесть, в котором жили Фрэнсис и Джимми Салливаны, стояли контейнеры для сухого мусора.

– Китти беременна. Ты знал это? – спросила Розмари.

– Не может быть! Она ведь еще ребенок. Чуть старше Энни. – Дэнни был шокирован.

– А то я не знаю.

Они добрались до номера шестнадцать.

– Это был прекрасный дом, – сказал Дэнни. – И всегда будет таким. Но я в нем больше жить не буду.

– Ты уже давно уехал отсюда, – напомнила ему Розмари.

– Мне не нравится эта Мэрилин. Не могу вынести, что она проживет здесь последние недели перед тем, как дом перестанет быть моим.

– Она меня избегает, – сказала Розмари. – Не понимаю, что случилось. Сначала она была сама любезность, а теперь лаконична до грубости.

– Чокнутая, – бросил Дэнни. Они проехали ресторан Колма. – Надо же, сколько машин. Мы сделали глупость, что не помогли ему. Вложи я деньги в его ресторан, сегодняшнего вечера не было бы.

– Мы были не глупыми, а осторожными.

– Может, ты и была. А я никогда не был осторожным. Просто ошибался, вот и всё, – сказал Дэнни Линч.

– Знаю. Именно это мне в тебе и нравилось, – мечтательно ответила Розмари.

– Ты не можешь свернуть?

– Зачем? Нам прямо.

– Я хочу заехать к тебе. Пожалуйста.

– Нет, Дэнни, это бессмысленно.

– То, что нас соединяло, не было бессмысленно. Пожалуйста, Розмари. Сегодня я нуждаюсь в тебе. Не заставляй меня просить.

Розмари посмотрела на него. Она никогда не могла сопротивляться Дэнни. Она поздравила себя с тем, что не поддалась соблазну и не продала свою компанию ради этого человека. Но он желал ее. Он всегда желал ее больше, чем свою болтливую маленькую жену и странную худую девочку, с которой жил. Она развернулась у входа в ресторан Колма и поехала к дому тридцать два.

Нора Джонсон, выводившая Плайерса на вечернюю прогулку, видела, как леди Райан проехала вверх по улице с мужчиной на пассажирском сиденье. Нора прищурилась, но так и не узнала, кто это. На мгновение ей показалось, что это Дэнни Линч. Но мужчин, похожих на него, было множество. Дэнни ей нравился, она любила, когда он называл ее Холли. И когда познакомилась с ним, считала его красивым, даже чересчур. Но в конце концов выяснилось, что он был всего лишь смазлив.

Дэнни начал ласкать Розмари еще до того, как она успела вставить ключ в замок парадного входа дома номер тридцать два.

– Не будь идиотом, – прошипела она. – Мы не для того столько лет соблюдали осторожность, чтобы погубить всё одним махом!

– Ты меня понимаешь, Розмари, ты одна меня понимаешь.

Они поднялись наверх в лифте. Дэнни потянулся к ней еще в дверях.

– Дэнни, прекрати.

– Раньше ты никогда так не говорила. – Он целовал ее в шею.

– Раньше я и не отказывалась спасать твой бизнес.

– Но ты уже сказала мне, что не можешь, что весь твой капитал в деле. – Он пытался не дать ей ускользнуть.

– Нет, Дэнни, нам нужно поговорить.

– Раньше нам это было не нужно.

Она увидела, что на автоответчике замигала лампочка, но не стала нажимать на кнопку. Должно быть, один из мужчин, с которыми она обедала, решил повысить ставку. Дэнни не следовало знать, что его спасение находилось совсем рядом. Буквально в нескольких метрах.

– А как же Бернадетта?

– Еще рано. Она меня пока не ждет.

– Это глупо.

– Это всегда было глупо, – ответил он. – Глупо, опасно… и чудесно.

Потом они вместе принимали душ.

– Бернадетту не удивляет, что от тебя пахнет сандаловым мылом? – спросила Розмари.

– Каким бы мылом ты ни пользовалась, я покупаю для нашей ванной такое же. – Он не хвастался своей хитростью, просто был практичен.

– Я помню, что у Рии всегда было такое же мыло, как у меня, – пробормотала Розмари. – Думала, что она мне подражает, но теперь понимаю, что это было твоих рук дело. Вот тебе и раз…

Розмари надела белый купальный халат и посмотрелась в зеркало. Она не выглядела женщиной, для которой время не стоит на месте. Никто не сказал бы, что ей под сорок. Нет, эти люди никогда не наложат лапы на ее компанию.

– Я вызову тебе такси, – сказала она.

– Сегодня вечером ты была нужна мне, – сказал он.

– Наверное, ты тоже был мне нужен. В каком‑то смысле. Иначе ты бы не остался. Я ничего не делаю по доброте душевной.

– Это я уже заметил, – сухо ответил Дэнни.

Она позвонила в транспортную компанию и назвала номер своего счета.

– Выйдешь в конце улицы, а не у дома. Чем меньше шоферы знают, тем лучше.

– Есть, босс.

– Ты выживешь, Дэнни.

– Если бы я знал, как.

– Поговори завтра с Барни. Вы с ним одного поля ягоды, вам нет смысла ссориться.

– Ты права, как всегда. Я подожду такси внизу. – Дэнни крепко прижал ее к себе и увидел мигавшую лампочку. – Тебе поступило сообщение, – сказал он.

– Прослушаю позже. Скорее всего, это мать. Опять будет требовать, чтобы я нашла себе подходящего мужчину и вышла за него замуж.

Дэнни улыбнулся ей, склонив голову набок.

– Вероятно, я должен надеяться, что это произойдет. Но на самом деле надеюсь, что нет.

– Можешь не беспокоиться. Если это случится, мы обведем его вокруг пальца так же, как обводили всех остальных.

На Тюдор‑драйв все еще продолжался медовый месяц. Но Рия в это не слишком верила; она ходила по минному полю. Шон и Келли Мэйн оказались для Энни и Брайана отличной компанией.

– Эх, если бы Шон был помладше! – сокрушался Брайан. – Это нечестно. Конечно, Келли о’кей, но она девочка.

– А я рада, что Шон тебе не ровесник. По‑моему, возраст у него самый подходящий. – Энни хихикнула.

Рия хотела предупредить дочь, чтобы та не наделала глупостей с Хьюби и Шоном, соперничавшими за ее внимание, но вовремя передумала. Недели, когда она тщательно обдумывала, что следует сказать, а что нет, сделали свое дело. Жизнь в совершенно новом окружении, где люди судят о тебе по твоим словам и поступкам, а не по старой дружбе, пошла ей на пользу. Рия ощущала себя взрослой, чего дома не было и в помине. В конце концов, она никогда не жила одна. Перешла из материнского дома прямо в дом мужа. В отличие от других девушек, успевших несколько лет пожить самостоятельно. Девушек вроде Розмари.

Она получила от Розмари электронное письмо. Розмари писала, что Дублин – это Город Слухов. Как всегда, правду от вымысла отличить невозможно. Если бы было что сообщить, она непременно сообщила бы. Да и Дэнни не стал бы темнить, случись что‑нибудь серьезное. Розмари писала, что дети исчезли не попрощавшись. А жаль, потому что она хотела отправить с ними пару платьев, чтобы Рии было что надеть на пикник.

– Так вы не попрощались с Розмари? – спросила Рия перед уходом в кулинарию.

Энни пожала плечами. А Брайан сказал:

– Надо же, как мы про нее забыли? У всех остальных мы побывали. – Он явно жалел, что упустил еще один источник дохода.

– Брайан, она не дала бы тебе ни пенни, – сказала Энни.

– Энни, ты что, не любишь Розмари? – удивилась Рия.

– А ты не любишь Китти, – парировала дочь.

– Это совсем другое дело. Китти оказывает на тебя плохое влияние.

– А леди Райан оказывает плохое влияние на тебя. Отдает тебе свои вещи. Гладит тебя по головке. Ты сама можешь заработать себе на одежду, а не ходить в ее обносках.

– Спасибо, Энни, ты права. Ну, не шалите без меня. Я вернусь через три часа.

– Странно, мам. Ты ходишь на работу, как все нормальные люди, – сказал Брайан.

Рия ехала в «Джон и Джерри» на машине Мэрилин, сжав руль так, что побелели костяшки, и кипя от гнева. Вот благодарность за то, что она сидела на Тара‑роуд и превращала этот дом в место, где можно жить! Дэнни бросил ее, сказав, что она серая мышь и что с ней не о чем поговорить. Энни презирала ее за сентиментальность, а Брайан вообще считал ненормальной. Ладно, она им еще покажет! Недаром миссис Коннор посулила ей успех в бизнесе…

Она припарковалась, заскрежетав тормозами, и отправилась на кухню.

– Вам не приходило в голову, что для встречи выпускников можно испечь специальные праздничные торты? – рявкнула она. Мужчины вздрогнули и посмотрели на нее с испугом. – Вижу, что не приходило. Так вот, я предлагаю испечь торты двух видов. Один со «ступкой»[19]и пергаментным свитком, а другой – с руками, соединенными в дружеском пожатии.

– Специальные торты для уик‑энда? – задумчиво переспросил Джерри.

– Все будут развлекаться, так неужели им не захочется купить что‑нибудь фирменное? Что‑нибудь на тему праздника?

– Да, но…

– Тогда лучше начать прямо сейчас, верно? Я могу подготовить рисунок и текст, а дети, которые торчат у меня дома, займутся рекламой, плакатом для витрины и листовками. – Джон и Джерри смотрели на нее открыв рот. – Что, не нравится? – спросила Рия, гадая, не слишком ли много она на себя взяла.

– Нравится, – хором ответили оба.

– Я никак не могу застать тебя наедине, – сказал Хьюби Грин. – В прошлый уик‑энд на вечеринке было слишком много других парней, потом за тобой начал ходить как тень этот Шон Мэйн, в следующий уик‑энд будет встреча выпускников, а потом ты уедешь в гости к Мэйнам.

– Времени еще много. – Они лежали у бассейна и гоняли от борта к борту бумажный кораблик, брызгая на него водой из ладоней.

Тем временем Брайан отрабатывал бросок по кольцу.

– Может быть, свозить тебя в Нью‑Йорк? – предложил Хьюби.

– Лучше не надо. Мама сама хотела показать нам город. Для нее это очень много значит.

– Энни, ты когда‑нибудь говорила ей «нет»? Неужели тебе нельзя делать то, что хочется? – спросил Хьюби.

– Говорила, и не раз. Но не сейчас. У нее проблемы. Понимаешь, мой отец ушел к девушке, которая ненамного старше меня. Наверное, теперь мама чувствует себя столетней старухой.

– Понимаю. Но тогда куда? – Хьюби очень хотелось назначить ей свидание.

– Слушай, Хьюби, я с удовольствием куда‑нибудь схожу с тобой, но не сегодня. Время еще есть. О’кей?

– О’кей.

– Я хотела тебя спросить… Я писала Мэрилин, а мама сказала, что ей не следует знать, что ты приходишь сюда.

– Мэрилин?

– Миссис Вайн. Ты же знаешь, это ее дом.

– Ты называешь ее Мэрилин?

– Она сама так хотела.

– Она тебе нравится?

– Да, она классная.

– Ты ошибаешься. Ты и представления не имеешь, как ошибаешься. Она ужасная и жестокая. – Хьюби встал и начал собирать вещи. – Мне пора, – сказал он.

– Мне жаль, что ты уходишь. Я бы хотела, чтобы ты бывал здесь. Просто я не понимаю, что все это значит.

– Считай, что тебе повезло.

– Я знаю, ты был с Дейлом, когда произошла авария. Мама мне рассказала. Но больше мне ничего неизвестно. И я не собираюсь говорить, что Мэрилин ужасная и жестокая, только чтобы доставить тебе удовольствие. Это было бы глупо и нечестно. – Энни тоже встала. Ее глаза полыхали от гнева.

Хьюби смотрел на нее с восхищением.

– Нет, ты молодчина, – сказал он. – Знаешь, что бы мне сейчас хотелось сделать?

Но что ему хотелось сделать, осталось тайной, потому что в этот момент на сцене появился Брайан.

– У вас тут подозрительно тихо. Я думал, вы лижетесь.

– Что? – Хьюби смотрел на него с испугом.

– Лижетесь. Целуетесь и обнимаетесь. А как это называют у вас в Америке? – Плечи и круглое лицо Брайана покраснели от солнца, волосы торчали в разные стороны, а глаза горели от несносного любопытства.

– Хьюби уходит, – угрожающе спокойным тоном сказала Энни. – И дела складываются так, что он может никогда не вернуться.

– Еще как вернусь, – ответил Хьюби Грин. – И довожу до твоего сведения: меня вполне устраивает, как складываются дела.

– Хьюби сохнет по Энни, – сказал Брайан во время ланча.

– Конечно. Она понравилась ему еще до их знакомства. Он всегда любовался ее фотографией.

– Ерунда, мам. Перестань поощрять Брайана. – Энни порозовела от удовольствия.

– Что ж мне нужно, чтобы Хьюби пришел к нам сегодня вечером. Постарайся использовать все свои чары и убедить его прийти.

– Извини, мам, это невозможно.

– Энни, он мне нужен. Я хочу, чтобы он составил на компьютере объявление о моих тортах.

– Нет, мам, он подумает, что это я тебя подговорила.

– Не подумает. Это будет профессиональная работа. За деньги.

– Мам, он решит, что ты платишь ему за то, чтобы он приходил ко мне. Ничего не получится.

– Но это моя работа, Энни. Мне необходимо, чтобы он пришел… – Внезапно она осеклась. – Послушай, а если на это время ты куда‑нибудь уйдешь, он не сможет подумать, что ты по нему скучаешь, правда?

Энни почесала в затылке.

– Пожалуй, ты права.

– Наоборот, это пойдет тебе только на пользу. Он будет гадать, куда ты могла пойти.

– А куда я могу пойти, мам?

Рия на мгновение задумалась, и тут ее осенило.

– Ты можешь два‑три часа в день работать в салоне Карлотты. Складывать полотенца, стерилизовать щетки для волос, подметать, варить кофе… Все это ты умеешь.

– А она разрешит?

– Разрешит, если я попрошу. А я сделаю это, если услышу, что ты согласна на время уйти из дома.

– Пожалуйста, мам, позвони ей. Пожалуйста!

Рия пошла к телефону. Собственно, Карлотта уже предлагала ей это, но в последнее время Рия поняла, что с дочерью действовать в лоб нельзя.

– Карлотта говорит «да», – вернувшись, сказала она.

– Мама, я тебя обожаю! – завопила Энни.

Барни Маккарти сообщил, что готов встретиться с Дэнни в любом месте и в любое время. Слова, сказанные накануне вечером, не имеют никакого значения. Они оба погорячились. Оба были потрясены. Они слишком давно знакомы, чтобы пара фраз могла разрушить их отношения. Они встретились в Стивенс‑Грин и пошли по парку, где играли ребятишки и бродили влюбленные. Двое мужчин шагали бок о бок, держа руки за спиной, и говорили о своем прошлом и о будущем.

Они обязательно останутся друзьями. Дэнни сказал, что начал свой бизнес только благодаря Барни Маккарти. Барни ответил, что это он многим обязан Дэнни – его блестящим идеям и трудолюбию, не говоря уже о сообразительности, с которой он действовал той ночью в квартире Полли.

– А как сама Полли? – спросил Дэнни.

– В порядке. Ты же знаешь ее. – На мгновение оба представили элегантную темноволосую женщину, которая отказалась от мечты о замужестве, чтобы в одиночестве дожидаться встреч с Барни. – Конечно, она еще молода, – заметил Барни.

– И без детей, – согласился Дэнни. Они еще немного помолчали.

– Ты уже сказал Моне? – спросил Дэнни.

Барни покачал головой.

– Пока нет.

Он посмотрел на Дэнни.

– А Рия знает?

– Тоже нет.

И они пошли дальше – молча, поскольку все уже было сказано.

– Мне кажется, Шон сильно увлекся твоей Энни, – сказала по телефону Шейла.

– Знаю. Поразительно, правда? – ответила Рия. – Еще совсем недавно мы возили их в колясках, а они уже крутят романы.

– Думаю, нам следует за ними приглядывать.

– За нами тоже приглядывали, а что толку? – засмеялась Рия.

– Но мы были постарше, – возразила Шейла. – Твоя Энни еще не принимает таблетки?

У Рии отвисла челюсть.

– О господи, Шейла… Ради бога, ей ведь нет еще пятнадцати лет. Я имела в виду поцелуи в кино и прочие невинные вещи.

– Будем надеяться, что этим и обойдется… Ну что, вы приедете к нам через уик‑энд?

– Да, конечно.

Этот разговор расстроил Рию, но особенно задумываться ей было некогда. Количество заказов на ее торты оказалось неслыханным. Им пришлось нанять помощников. Кроме того, ей нужно было убрать дом к приезду гостей и приготовить обильный ланч со «шведским столом» для многочисленных друзей Грега и Энди Вайнов, причем сделать это так незаметно, чтобы не пронюхала Мэрилин. Вряд ли сама Мэрилин во время встречи выпускников угощала гостей чем‑то, кроме оливок и крекеров.

А еще ей нужно было следить за тем, чтобы дети не скучали. Как ни странно, Энни и Брайан почти не доставляли ей хлопот. Брайан нашел себе друга по имени Зак, жившего за четыре дома от них, начал носить бейсболку задом наперед и пользоваться фразами, смысла которых не понимал. Хьюби регулярно заходил за Энни и возил ее осматривать памятники культуры и другие местные достопримечательности. Поскольку все это происходило при свете дня, у Рии не было причин возражать. Ежедневно в четыре часа Энни ходила в салон Карлотты и по возвращении рассказывала смешные истории о клиентках. Рия взяла напрокат стационарный холодильник и готовила, наклеивала ярлыки и укладывала свои изделия до глубокой ночи.

В четверг, накануне долгожданного уик‑энда, Рия легла спать в два часа ночи и внезапно поняла, что она за весь день ни разу не подумала о Дэнни. Неужели прошло? Но стоило ей вспомнить его лицо, как боль, горечь, печаль и чувство одиночества тут же вернулись. Она тосковала по нему, как прежде, просто до этого момента была слишком занята. Наверное, теперь так будет всегда.

Мэрилин принесла Колму в сад чашку кофе.

– Что это у вас? – спросила она.

– Фенхель. Он же сладкий укроп, – ответил Колм. – Выращиваю для собственного удовольствия. Просто доказываю себе, что могу это сделать. В ресторане его мало кто заказывает, – огорченно улыбнулся он.

«До чего же привлекательный мужчина, – уже не в первый раз подумала Мэрилин. – Почему он не женат? Да, конечно, у него было пристрастие к алкоголю, но разве оно кому‑то мешало жениться?»

– И сколько времени он растет?

– Около четырех месяцев. В книгах пишут, что созревание наступает через пятнадцать недель после посева.

– В книгах? Вы учились огородничать по книгам?

– А как же еще?

– Я думала, вы потомственный садовод и ваши руки с детства по локоть в земле.

– Ах, если бы все было так… Увы, нет.

Мэрилин вздохнула.

– Ни у кого из нас не было детства, которого мы заслуживали.

– К сожалению, вы правы. Хотя жалость к себе – вещь недостойная.

– Ну, в этом вас упрекнуть нельзя.

– Не слышали, как поживают Энни и Брайан?

– Кажется, неплохо. Перезнакомились с половиной соседей, а в нашем бассейне бултыхаются десятки ребятишек.

– Вам это не нравится?

– С какой стати? Летом дом принадлежит им.

– Но вы – очень замкнутый человек.

– Только в последнее время. С тех пор, как умер мой сын. Это случилось в прошлом году.

– Боже, какая трагедия… Извините. До сих пор вы ничего не говорили. Я не знал.

– Я вообще никому об этом не говорила.

– О некоторых вещах тяжело говорить. Если хотите, давайте оставим эту тему. – Колм был очень тактичен. Мэрилин это знала.