Глава шестая 3 page

– А вы сами знали об этом раньше?

– Я знала это всегда. Понимаете, я ходила к предсказательнице судьбы. И она мне сказала.

– Вы ей поверили?

– Безоговорочно. Она была права насчет всего. – Хилари собрала остатки еды и положила их в бумажный пакет.

Эта женщина ни в чем не сомневалась. Даже в том, что она останется бесплодной. Очень странная страна.

– Она экстрасенс?

– Не знаю. Просто она знает, что будет, вот и всё.

– Может быть, она медиум? Вступает в связь с умершими?

– Не думаю, – ответила Хилари. – Меня это не интересовало. Я хотела знать будущее, а не прошлое.

– А что еще она вам сказала?

– Сказала, что брак у меня будет счастливый. Это сбылось. И что я буду жить в доме с деревьями, но этого еще не случилось.

Мэрилин на мгновение остановилась и подумала о женщине, считающей счастливым свой брак с мужчиной, который не интересуется ничем, кроме процентных ставок, и не верит в то, что сексом можно заниматься не только для продления человеческого рода.

– Она еще здесь, эта женщина? – спросила Мэрилин.

Им повезло. Все говорили, что такой хорошей погоды в июле давно не было. Дети загорели и радовались жизни.

– Папа, можно нам взять ялик? – спросила Энни.

– Нет, Энни, это слишком опасно.

– А почему тогда нам его дали вместе с катером?

– Принцесса, его дали нам, а не детям.

– Позволь им, Дэнни, – сказала Бернадетта.

– Нет, радость моя, они не умеют грести.

– А как же они тогда научатся? Давай сделаем так. Они будут плавать там, где мы сможем их видеть. Согласен? – В результате был достигнут компромисс, и Дэнни с гордостью наблюдал за тем, как его сын и дочь плавают вдоль берега.

– У тебя хорошо получается с детьми. Тебе неведом страх. А вот Рия поплыла бы рядом с ними, как мать‑утка.

– Детям нужно давать свободу, – ответила Бернадетта. – Иначе они тебя возненавидят.

– Знаю. Интересно, что ты скажешь, когда у нас будет свой ребенок. – Дэнни положил руку на ее живот и подумал о сыне или дочери, настоящем маленьком человеке, который к Рождеству появится в их доме.

– То же самое. – Она посмотрела на него с удивлением. – Ты же не хочешь, чтобы детей, свободных существ, загоняли в какое‑то подобие кораля,[15]правда?

Дэнни подумал, что именно кораль они с Рией и построили, и понял, почему ему так хотелось вырваться оттуда. Он положил голову на колени Бернадетты и закрыл глаза.

– Поспи. Я послежу за яликом, – сказала она.

– Ну разве это не удивительно? – Финола читала вслух выдержки из газет.

– Что удивительно? – спросил Дэнни. Он все еще лежал на траве, а Бернадетта раскладывала на нем сплетенные гирлянды из ромашек. Эти гирлянды напоминали пути, привязывавшие его к земле.

– «Полли» продается! Лучшее в Дублине ателье проката костюмов последних лет!

– Этого не может быть. – Дэнни рывком сел.

– Тут так написано.

Он взял газету и прочитал объявление.

– Мне нужно позвонить, – сказал Дэнни. – Где эти чертовы дети на этой чертовой лодке? Какого черта ты позволила им уплыть?

– Дэнни, ялик давно на месте. Ты спал. Они ушли за мороженым. Пожалуйста, пожалуйста, успокойся. Ты понятия не имеешь, что происходит.

– Еще как имею.

– И что, по‑твоему, это значит? Ты думаешь, что если «Полли» продается, значит, Барни остался без гроша? – спросила Бернадетта.

– Если ты думаешь так же, то как ты можешь сидеть здесь и плести гирлянды из ромашек?

– Лучше плести гирлянды, чем получить инфаркт, – ответила Бернадетта.

– Милая, милая Бернадетта, наш мир рушится. Ты этого не понимаешь, ты еще ребенок.

– Лучше не говори так. Ты всегда знал, сколько мне лет.

– Я должен поговорить с Барни и выяснить, что случилось. – Лицо Дэнни побелело.

– Подожди, пока не успокоишься. В таком состоянии ты все равно ничего не поймешь.

– Я не успокоюсь до тех пор, пока не узнаю. И, может быть, даже после этого. Не могу поверить, что он ничего мне не сказал. Мы же друзья. Я ему как сын. Он сам так говорил.

– Если он действительно попал в беду, тогда ему труднее сказать об этом тебе, чем кому‑нибудь другому. – Для нее все было очень просто.

– Неужели ты не боишься?

– Чего?

– Того, что впереди.

– Ты имеешь в виду бедность? Конечно, нет. Дэнни, ты уже был беден. Значит, будешь жить так, как жил раньше, только и всего.

– Мало ли что было давно.

– Зато теперь у тебя есть для чего жить.

Он взял ее руки в ладони.

– Я хочу дать тебе всё. Солнце, луну и звезды. Тебе и нашему ребенку.

Она подарила ему ту самую задумчивую улыбку, от которой у Дэнни всегда подгибались колени. Других слов не потребовалось. Он сразу почувствовал, что стал на десять футов выше.

Бернадетта никогда не задумывалась над выбором стратегии. У нее была одна‑единственная цель – успокоить Дэнни. А потом все предоставить ему.

– Где папа? Мы принесли ему шоколадное мороженое, – сказала Энни.

– Пошел звонить по телефону, – ответила Бернадетта.

– Как ты думаешь, он ушел надолго? До его прихода мороженое не растает? – Брайану требовались указания.

– Я думаю, мы можем его съесть, – промолвила Бернадетта.

– Это Дэнни.

– Повезло тебе с погодой. Думаю, на Шанноне сейчас чудесно. – Голос Барни звучал весело.

– Барни, что случилось?

– Я вижу, мы с тобой близнецы. Не можем не думать о делах даже во время отпуска.

– Вы искали меня? Мой мобильник разрядился. Я звоню из бара.

– Нет, не искал. Решил дать тебе отдохнуть. – Он говорил совершенно спокойно.

– Я видел газету, – сказал Дэнни.

– Газету?

– С объявлением о продаже «Полли».

– Все верно. Да.

– И что это значит, Барни?

– Это значит, что Полли хочет взять тайм‑аут. Она получила хорошее предложение, но мы проверяем рынок на случай, если кто‑то согласится дать больше.

– Чушь собачья. Полли не нужен отдых. Она бывает в ателье раз в месяц.

– Ну да, но она так говорит. Ты же знаешь женщин, они существа непредсказуемые.

Дэнни часто слышал, как Барни Маккарти разговаривал таким тоном с клиентами. Или с бухгалтерами, юристами, политиками, банкирами. Со всеми, кого нужно было умиротворить. Просто, по‑домашнему, весело, даже слегка беспечно. Раньше это срабатывало безотказно. Но с Дэнни он еще никогда так не разговаривал. И тут его осенило.

– Вы не один?

– Нет, а что?

– Барни, мы о’кей? Скажите мне прямо.

– А ты как думаешь?

– Вы знаете, что я думаю. Мы еще держим голову над водой? Или погружаемся в темноту?

Барни засмеялся.

– Тебе что, голову напекло? Какая темнота? У нас здесь вовсю светит солнце.

– Так что, на этот раз выкарабкаемся?

– Как всегда.

– Но раньше вам не приходилось продавать «Полли».

– Мне не приходится продавать ее и сейчас. – В голосе Барни послышалась стальная нотка. Дэнни промолчал. – Если это все, то продолжай отдыхать. Чтобы вернуться в понедельник в хорошей форме.

– Если я вам нужен, то могу вернуться хоть сейчас. Оставлю своих здесь, а сам приеду.

– Увидимся в понедельник, – сказал Барни Маккарти и дал отбой.

Дэнни купил себе порцию бренди, чтобы унять дрожь в руках. Бармен посмотрел на него с сочувствием.

– Семейная жизнь на катере – это не сахар, – сказал он.

– Да, – рассеянно ответил Дэнни. Мысленно он был в офисе Барни Маккарти. Его уволили по телефону. Это не было преувеличением. Он часто видел, как Барни подобным образом увольнял своих служащих. Похоже, на сей раз дошла очередь до самого Дэнни.

– Сколько ребятишек? – спросил бармен.

– Двое, и третий на подходе.

– О боже, да это же просто ад кромешный. – Бармен перевидал множество проявлений человеческой натуры в пивной на берегу озера, но еще никогда не видел лица белее, чем у этого парня.

– Я собираюсь съездить к экстрасенсу с вашей сестрой, – сказала Мэрилин Рии. – Можно воспользоваться вашей машиной?

– А я собираюсь посещать лекции по использованию Интернета с вашей подругой Хейди. Можно воспользоваться вашим ноутбуком?

Шейла Мэйн обрадовалась, услышав голос Рии. Герти ничего ей не сообщила. Вот так сюрприз!

– Герти часто вам пишет?

– Обычно присылает письмо авиапочтой каждую неделю. И рассказывает мне обо всем, что происходит.

У Рии сжалось сердце при мысли о том, какую фантазию проявляет бедная Герти, пытаясь составить каталог воображаемых событий.

– У Герти все хорошо. Я часто ее вижу, – сказала Рия.

– Знаю, она писала, что почти все время проводит в вашем доме.

– Верно, – ответила Рия. Герти не писала, почему она почти все время проводит в доме на Тара‑роуд. Не сообщала, что ползает на четвереньках и моет полы, чтобы у Джека были деньги на выпивку. Но людям нужно сохранять хоть каплю достоинства. Именно так вела себя Герти.

– Не хотите приехать ко мне в Стонифилд? Я сняла красивый дом на лето. Мои дети прибудут сюда через две недели.

Шейла сказала, что с превеликим удовольствием приедет в субботу и привезет своих детей. Макс в этот день дежурит, так что приехать не сможет. До них всего час езды.

– У вас такой красивый муж, что я жду не дождусь встречи с ним. В тот раз он так тепло принимал нас на Тара‑роуд…

Рия с изумлением поняла, что в письмах Герти о фантастической стране по имени Дублин нет места таким вещам, как семейные неурядицы. И не только ее собственные. Она решила дождаться приезда Шейлы, а уже потом рассказать ей о своем несчастье. Объяснять случившееся по телефону было слишком долго и утомительно. Она чересчур часто делала это, и с каждой новой попыткой история становилась все более невразумительной. Люди думали, что Рия ее уже пережила, и не представляли себе, что она все еще ждет звонка Дэнни, который скажет: «Радость моя, ты простишь меня?» Или: «Мы сможем начать все сначала?»

У Рии был ответ на оба вопроса. Она сказала бы «да», причем совершенно искренне. Она любила этого человека; все случившееся было ужасной ошибкой. Чередой несчастных случаев, которые накапливались и наконец вышли из‑под контроля. Рия твердила себе, что если она будет об этом думать, молиться и слишком надеяться, то все еще может наладиться.

Розмари сказала, что миссис Коннор – женщина удивительная. Когда Мэрилин увидит ее, то будет просто потрясена. Мэрилин подумала, что сегодня Розмари выглядит чудесно. Розовое шелковое платье было ей очень к лицу. Такие наряды надевают на свадьбу, а не во время визита соседки. Она накрыла чай в прекрасном саду на крыше. Обе сидели и восхищались растениями, которые привезли из питомника. Розмари сказала, что миссис Коннор следовало бы заняться подразделению полиции по борьбе с мошенниками. Эта дама зарабатывала бешеные деньги, но с каждым разом выглядела все более больной и бедной.

– Так вы тоже были у нее? – удивилась Мэрилин.

– Да, пару раз. В ранней молодости. Я ходила к ней с Рией и Герти.

– И что она вам сказала?

– Совершенно ничего, но зато говорила с грустью и даже с болью на лице. Надо отдать ей должное, шоу было первостатейное. – Розмари была справедлива.

– Но она должна была сказать вам что‑то особенное.

– Забавно… Она сказала мне, что я – плохая подруга! – Розмари засмеялась.

– А это не так? – У Мэрилин была неприятная привычка задавать вопросы в лоб.

– Не думаю. Хотя как знать… Видите ли, я деловая женщина, а в бизнесе друзей не бывает.

– Догадываюсь.

– Но зато на прошлой неделе я оказалась хорошей подругой для Полли Каллаган. Она пришла и попросила напечатать для нее брошюру. Многоцветную, с большими фотографиями и все такое. Я уже знала, что чек может остаться неоплаченным. Но Полли мне нравится. Я не хотела из‑за этого терять ее дружбу и предложила бартер. Мол, я возьму что‑нибудь из твоего гардероба, а ты получишь свою брошюру бесплатно. И взяла это платье. Что вы об этом думаете?

– Она знала, почему вы это сделали?

– Могла знать. – Розмари задумалась. – Во всяком случае, когда она расскажет о случившемся Барни Маккарти, тот поймет. Ладно, хватит об этом. Кстати, зачем вы идете к миссис Коннор? – спросила она Мэрилин.

– Поговорить с мертвым, – ответила та.

И впервые за всю свою жизнь холодная, самоуверенная Розмари Райан не нашлась, что ответить.

Мэрилин поняла, что если она повезет Хилари в далекий табор, где машины стоят в чистом поле, то ей стоит предварительно попрактиковаться в вождении. Хотя дома у нее была машина с автоматической коробкой передач, но к ручному переключению она привыкла тоже, так что это тут было ни при чем. Все предупреждали ее об опасности езды по Дублину, о том, что люди там дерутся из‑за мест для парковки и ленятся включать сигналы, когда перестраиваются из одного ряда в другой. И все же Мэрилин не представляла себе, что ее ждет. В первый раз выехав на улицу, бедная миссис Вайн потеряла счет количеству аварий, в которые не попала только чудом. Когда Мэрилин вернулась к дому шестнадцать по Тара‑роуд, ее лихорадило. Увидев, как она вылезает из машины, Колм подошел и спросил, что с ней.

– Клянусь, они выскакивают у тебя перед носом, – сказала она. – Я чуть не задавила дюжину пешеходов. Они перебегают улицу, не обращая внимания на светофор.

Колм непринужденно засмеялся.

– Первый день всегда самый тяжелый. Слава богу, вы вернулись домой, где, судя по всему, будете принимать гостей. – Он кивнул на ворота, к которым как раз подходили Нора Джонсон и Плайерс.

– Ю‑ху, Мэрилин! – крикнула Нора.

– О черт… – прошипела миссис Вайн.

– Ай‑яй‑яй, – с насмешливым неодобрением сказал Колм, но тут же удрал в огород и предоставил ей выпутываться в одиночку.

– Мы с Хилари как раз собирались на ланч и подумали, не захотите ли вы присоединиться к нам.

– Спасибо, миссис Джонсон, но я не собиралась выходить из дома… – начала Мэрилин.

– Ну, не беда, мы можем поесть и здесь.

– Где? – Испуганная Мэрилин обвела взглядом сад. Нора Джонсон уже почти прошла в дом.

– Думаю, так будет легче для всех нас. – Норе просто не приходило в голову, что ей могут быть не рады. Тонкого намека было недостаточно, чтобы ее отпугнуть. Впрочем, толстого тоже.

«Какого черта? – сказала себе Мэрилин. – Если уж я справилась с дублинским уличным движением, то как‑нибудь справлюсь и с паршивым ланчем». Она любезно улыбнулась и пригласила мать Рии в дом.

Хилари тоже не заставила себя ждать.

– Мама сказала, что мы встретимся здесь. Куда идем?

– Мэрилин обещала что‑нибудь приготовить, – ответила довольная Нора.

– Как в добрые старые времена, – ответила Хилари и с удовольствием уселась на кухне. – Что будем есть? – В морозилке Рии лежали куриные грудки, а в проволочной корзине стояла картошка с огорода Колма. – Я почищу, – предложила Хилари.

– Спасибо, – ответила Мэрилин, пытаясь прочитать рецепт, прикрепленный к внутренней стороне полки. Он казался не слишком страшным: мед, соевый соус и имбирь. Все это было под рукой.

Плайерс сидел в своем углу, а Климент – на своем стуле. Хилари оказалась права: на кухне все было, как в старые добрые времена. Только у плиты стояла другая женщина.

Энни и Брайан вспомнили что‑то очень важное. Если они хотят показать Климента на кошачьей выставке, то анкету нужно отправить сегодня.

– Через два дня вы будете в Дублине, – сказала им Финола.

– Это слишком поздно! – заныла Энни. – Мы думали, что Климент получит золотую медаль. Наверное, анкета вместе с остальной почтой лежит на столе в холле дома на Тара‑роуд.

Бернадетта пожала плечами. Это была одна из многих вещей, плохих или хороших, которые случаются в жизни. Она сочувствовала детям, но решения не предлагала. Дэнни ушел звонить, а потому помочь ничем не мог.

Почувствовав приближение кризиса, инициативу взяла на себя Финола Данн.

– Раз так, пойдите и позвоните миссис Вайн, – предложила она.

В дверь дома номер шестнадцать по Тара‑роуд позвонила Герти.

– Мэрилин, наверное, это самый трудный момент в моей жизни.

– Да? – тревожно спросила запыхавшаяся Мэрилин. Смесь меда, соевого соуса и имбиря оказалась очень липкой; она пристала к донышку кастрюли и подгорала, а курица оставалась сырой.

– Вы знаете, что я должна была прийти завтра… Можно вместо этого прийти сегодня?

– Герти, это не очень удобно. Я готовлю ланч.

– Просто… просто все мои домашние проблемы решились бы, если бы я могла…

– Прошу прощения. Если вам нужно на время уйти из дома, то присоединяйтесь к матери и сестре Рии. Я угощу вас ланчем. – У Мэрилин голова шла кругом. Она еще не успела опомниться от смертельно опасной поездки по Дублину, готовила сложное блюдо для людей, которых не хотела принимать, да еще под бдительным наблюдением двух голодных животных. А теперь приглашала к столу третью женщину, причем очень расстроенную.

– Нет, Мэрилин, спасибо, дело совсем не в этом. – Герти не знала, куда девать руки. Взгляд у нее был испуганный.

– Тогда что, Герти? Мне очень жаль, но я не…

– Мэрилин, не могли бы вы дать мне деньги вперед? А я завтра отработаю… – Видно было, что это просьба далась ей нелегко.

Видеть это было невозможно.

– Да, да, конечно, – пробормотала смущенная Мэрилин и стала искать кошелек. – У вас найдется сдача? – не подумав, спросила она.

– Мэрилин, будь у меня сдача, разве я стала бы просить заплатить мне вперед?

– Да, конечно, глупый вопрос. Пожалуйста, возьмите.

– Тут не только за завтрашний день, но и за всю следующую неделю, – сказала Герти.

– Да, конечно. Как скажете.

– Вы можете позвонить Рии в Америку, и она скажет, что я всегда рассчитываюсь.

– Я знаю, знаю… Ладно, а теперь до свидания.

Мэрилин спустилась на кухню, расстроенная беседой.

– Герти… Не смогла остаться, – делано улыбнувшись, объяснила она.

– Да. Ей нужно было добыть Джеку денег на выпивку, – лаконично сказала Нора Джонсон.

И тут они поняли, что одна из кастрюль подгорела, – к ее дну прилипла масса, напоминавшая сливочные тянучки.

– Ее уже не оттереть, – сказала Хилари. – А эти кастрюли очень дорогие.

Кастрюлю поставили отмокать, и Мэрилин начала все сначала. Хилари была права: слава богу, что она не успела положить туда куриное филе. Подгорел только соус.

Задребезжал телефон. Звонили Энни и Брайан с реки Шаннон. Не сможет ли Мэрилин найти анкету? Мэрилин снова поднялась в гостиную, куда она относила всю почту и аккуратно складывала ее на сервант. Она нашла анкету и перезвонила им в пивную, где дети ждали результата.

– Отлично, – сказал Брайан. – Теперь осталось только одно: отвезти ее по адресу и заплатить один фунт за участие.

– Да, но…

– Большое спасибо. Мы бы очень расстроились, если бы выставка прошла без него, – прервала ее Энни.

– А мне не придется там присутствовать? – испугалась Мэрилин. – Водить Климента по кругу или делать что‑то еще?

– Нет, они будут сидеть там в клетках. Честно говоря, я собиралась сделать это сама, но если вы захотите прийти и посмотреть…

– Ладно, там видно будет. – Мэрилин положила трубку.

– Ну, как они? Довольны отдыхом? – Нора насмешливо фыркнула. Похоже, в такую возможность она не верила.

– Я не спросила! – злобно крикнула Мэрилин и чуть не заплакала. Вторая кастрюля тоже сгорела, а две женщины, привыкшие, что здесь за всем присматривает Рия Линч, не ударили палец о палец, чтобы помешать этому.

Ради чего она прилетела в эту чертову Ирландию? Ради такого дурацкого изматывающего дня? Чтобы заниматься чужими делами и вмешиваться в жизнь людей, которых она до того и в глаза не видела?

В почтовом ящике дома на Тюдор‑драйв лежало письмо от мамы.

Дорогая Рия!

Я понимаю, что мне следовало бы писать тебе чаще, но Господь Бог сделал так, что в сутках всего двадцать четыре часа. Кстати, о Боге. Я надеюсь, что ты нагим поблизости католическую церковь, куда мои внуки могли бы ходить по воскресеньям. Мэрилин сказала, что сообщила тебе все подробности, номера телефонов, расписание служб и все остальное, поможешь не делать вид, что ты регулярно ходишь к мессе, все равно не поверю. Мэрилин в здешние протестантские церкви тоже не ходит. Может быть, она иудейской веры, но представить ее в синагоге я как‑то не могу. Ладно, она взрослая женщина, так что пускай разбирается сама. Я не любительница вмешиваться в жизнь других людей.

На первых порах она немного дичилась, но, кажется, сейчас уже вполне привыкла к нашим обычаям. Мать не должна критиковать подруг своих дочерей, и я не собираюсь делать это, но ты знаешь, что леди Райан мне не нравилась и никогда не понравится, а Герти я считаю слюнтяйкой, полностью заслуживающей своей участи. Мэрилин совсем другая. С ней интересно разговаривать обо всем, и она хорошо разбирается в кино. Водит твою машину как сумасшедшая и сожгла две кастрюли, которые тут же заменила. Первого августа ей исполнится сорок Я на двадцать семь лет старше, но мы находим с ней общий язык. Думаю, она спит с Колмом Барри, но я неуверена. Этот прелюбодей все еще важно разгуливает по городу. Завтра дети вернутся из своего скучного плавания. Я собираюсь сводить Энни в пиццерию и услышать все подробности с пылу с жару. Энни хочет привести с собой свою подругу Китти. Ладно, пусть приводит. А потом они вместе поедут домой.

Любящая тебя мама.

Ошеломленная Рия посмотрела на штемпель. Письмо было отправлено пять дней назад. Целых пять дней. А она ничего не знала. Что это за подруги, если они не сообщили ей о таких жизненно важных вещах? Было восемь часов утра. Она потянулась к телефону, но сообразила, что в Ирландии сейчас время ланча; следовательно, мать совершает свой дурацкий ежедневный обход. Зачем люди вообще пишут письма, которые добираются до адресата через пять суток, если есть электронная почта? Но тут Рия опомнилась. Нечестно осуждать мать за неумение пользоваться Интернетом, если она сама научилась этому всего пару недель назад. Нужно быть справедливой.

Она позвонила в дом на Тара‑роуд. Когда включился автоответчик, выяснилось, что Мэрилин сменила текст. «Это дом Рии Линч, но в настоящее время она отсутствует. Сообщения будут приниматься и передаваться ей. Говорит Мэрилин Вайн. Я вам перезвоню». Да как она посмела? Рия ощутила приступ гнева. Ей хотелось убить Мэрилин.

Эта женщина влезла в ее дом, чуть не угробила ее машину, выкорчевала ее сад, таскалась к предсказательницам, сжигала ее кастрюли, спала с Колмом Барри. Какие еще сюрпризы приготовила ей миссис Вайн?

Рия позвонила Розмари, но ее секретарша ответила, что у босса совещание. Тогда она позвонила Герти в прачечную.

– Спасибо за то, что пригласила Шейлу с детьми, – ответила подруга. – Ей очень понравилось. Она звонила и все мне рассказала. Просто в восторге. – Голос у Герти был довольный. На самом деле, она благодарила Рию за то, что подруга не стала опровергать сказку о нормальной жизни Герти и Джека.

Опять ложь, выдумки, притворство! Рия не смогла скрыть нетерпение и досаду.

– Герти, что там затевает Мэрилин?

– Она молодец, правда?

– Не знаю. Мы с ней не знакомы. Она что, спит с Колмом?

– Что? – Герти расхохоталась так, что заглушила шум голосов клиентов; время ланча было для прачечной часом пик.

– Так говорит моя мать.

– Мать? Рия, раньше ты никогда не обращала внимания на ее слова.

– Она действительно сожгла мои кастрюли?

– Да, но заменила их еще лучшими. И купила пару дешевых. На случай, если сожжет их снова.

– У нее что, вечно двадцать два несчастья?

– Нет, просто она неважная кухарка. Но видела бы ты, что она сделала с твоим садом!

– Там хоть что‑нибудь осталось?

– Рия, это просто фантастика.

– Есть ли хоть одно дерево или куст, которые я смогу узнать по возвращении? Брайан сказал, что она вырубила всё.

– Ты слушаешь Брайана? – спросила Герти.

– Она случайно не работает вместо меня в магазине Фрэнсис Салливан? В перерыве между раскопками в моем саду?

– Рия, в чем дело? Мэрилин – очень славный человек. И твоя подруга.

– Никакая она мне не подруга. Я ее и в глаза не видела.

– Ты чем‑то расстроена?

– Она влезла в мой дом.

– Рия, ты же сама с ней поменялась.

– Она сменила текст на автоответчике.

– Ты просила ее сделать это, когда она будет готова.

– Теперь вижу, что готова.

– Энни помогла ей составить текст.

– Энни?

– Да. Она часто приходит к ней.

– На Тара‑роуд? – сквозь зубы процедила Рия.

– Рия, я думаю, она скучает по тебе. Поэтому и приходит. – Герти отчаянно пыталась ее подбодрить.

– Угу. Как же, – ответила Рия.

– Да, Рия. Энни сказала, что плавание по Шаннону было чудное. Так она и выразилась. Сказала, что Брайан каждый день говорил: «Вот бы маме понравилось!» И она с ним соглашалась.

– Серьезно? – Рия слегка повеселела.

– Честное слово. Я разговаривала с ней сегодня утром, когда ходила убираться. Сейчас они с Мэрилин пошли по магазинам.

– Что?

– Пошли по магазинам. Кажется, бабушка дала ей бесплатный талон на приобретение одежды. Энни решила его использовать, и они поехали на Графтон‑стрит.

– Наверняка Мэрилин сейчас едет по пешеходной зоне на моей машине.

– Нет, они сели в автобус. Рия, я не понимаю, что ты имеешь против нее. Ей‑богу, просто не понимаю.

– Я тоже, – ответила Рия, положила трубку и ударилась в слезы.

Первые три попытки встретиться с миссис Коннор закончились неудачей. Каждый раз очередь машин оказывалась слишком длинной. Встревоженные мальчики, охранявшие стоянку, говорили, что ждать не стоит. Но в четвертый раз им повезло.

Перед Мэрилин сидела усталая худая женщина.

– Добро пожаловать в нашу страну, – сказала она.

– Спасибо.

– Вы приехали сюда, чтобы что‑то найти.

– Да. Как все.

– Но оно не здесь. Оно там, откуда вы приехали.

– Вы можете поговорить за меня с моим сыном?

– Он мертв?

– Да.

– Это не ваша вина, мадам.

– Моя. Я не должна была его отпускать.

– Я не могу говорить с мертвыми, мадам. – Глаза худой женщины лихорадочно горели. – Они покоятся с миром. Мы не должны их будить.

– Я хочу сказать ему, что мне очень жаль.

– Нет, мадам, это невозможно. Спящие не хотят, чтобы их беспокоили.

– Это возможно.

– Не для меня. Будьте любезны, покажите мне свою ладонь.

– Почему вы не можете поговорить с моим сыном, сказать ему, что мне очень жаль? Что я не должна была позволять ему уйти, не должна была соглашаться, чтобы они нажали на выключатель? Его отключили от аппарата всего через шесть месяцев. Может быть, потом они нашли бы способ вернуть его. Я сидела рядом и следила за его последним вздохом. – Миссис Коннор смотрела на Мэрилин с огромным сочувствием. – Я до самого конца держала его за руку и говорила на случай, если он меня слышит: «Дейл, мы с твоим отцом выключаем аппарат, чтобы освободить твой дух. Так и случится». Но этого не случилось. Я знаю. Его дух где‑то томится, и я не буду знать покоя, пока не смогу хоть раз поговорить с ним. Неужели вы не можете его найти?

– Нет.

– Я прошу вас.

– Вы должны найти покой.

– Да. Иначе зачем мне было сюда приезжать?

– За тем же, что и все остальные. Люди приезжают, потому что они несчастны.

– И потому что надеются на небольшое чудо.

– Думаю, да, мадам.

– Что ж, миссис Коннор, спасибо за честность и потраченное на меня время. – Мэрилин встала.

– Заберите свои деньги, мадам. Я вам ничего не сказала.

– Нет. Я настаиваю.

– Нет, мадам. Я тоже настаиваю. Однажды вы найдете покой. В тот день вы выйдете из дома и отдадите эти деньги тому, кто в них нуждается.

По дороге домой Хилари тревожно спросила:

– Мэрилин, она вам чем‑нибудь помогла?

– Она очень мудрая.

– Но она не стала говорить за вас с мертвым?

– Нет. Сказала, что он спит.

– И она не смогла его разбудить для вас?

Мэрилин почувствовала жалость к одинокой, не внушающей симпатии сестре Рии.

– Ну, мы согласились, что не стоит будить того, кто спит с миром.

– Неужели дело того стоило? Я имею в виду… Вы не думаете, что переплатили ей?

– Ничуть. Я была рада узнать, что он спит с миром.

– И что, после этого вам полегчало? – с надеждой спросила Хилари.

– Очень полегчало, – солгала Мэрилин Вайн. – А теперь расскажите, что она поведала вам.

– Сказала, что мне пора искать деревья. Что теперь у нас достаточно денег, чтобы выбирать, где жить.

– А вы действительно хотели бы жить в окружении деревьев? – спросила Мэрилин.

– Да нет. Я ничего не имею против деревьев, но никогда по ним не тосковала. Однако, если так написано мне на роду, думаю, придется поискать.

Когда они уезжали, машин в очереди стало еще больше. Люди хотели маленького чуда, которое могло бы им помочь. Эта женщина сказала, что все, кто приезжает к ней, несчастны. Зрелище было грустное, но в нем таилась какая‑то странная сила. У всех сидевших в этих машинах было свое горе. Мэрилин Вайн была не единственной женщиной на свете, страдавшей от потери и чувства вины. Другие переживали то же самое. Как больные, нуждающиеся в лекарстве, они приезжали в это место и ему подобные в надежде на то, что существует магия, способная им помочь.

Date: 2015-12-12; view: 338; Нарушение авторских прав