Глава двадцатая. Лоррейн, переодетая проституткой, закрыла за собой дверь и робкой походкой направилась к полицейской машине без опознавательных знаков

Лоррейн, переодетая проституткой, закрыла за собой дверь и робкой походкой направилась к полицейской машине без опознавательных знаков. У Люка был выходной, и за рулем сидел Картер. Он с открытым ртом наблюдал за проституткой, которая оказалась его боссом.

Ему было велено одеться попроще, и Лоррейн критическим взглядом окинула его серые брюки и плотную желтую рубашку.

– Сойдет, – пробормотала она. – Запомни, мы с тобой не вместе, ты там только для того, чтобы прикрыть меня, – добавила она, пристегивая ремень безопасности. Он кивнул. – И еще, Картер…

– Да, босс?

– Прикрой рот.

Картер вспыхнул:

– Но, босс, вы даже цвет глаз изменили.

– Веди машину, Картер.

Они ехали по шоссе А19 в сторону Болдена, а там намеревались свернуть к заведению, где проходили собачьи бега.

– Ты знаешь этот новый гей‑клуб, – спросила Лоррейн, – название еще такое дурацкое, «Губы лотоса» или что‑то в этом роде? Он ведь где‑то здесь недалеко, да?

– Да вот, сразу за «Макдоналдсом» и кинотеатром.

– Хорошо. Остановимся минут на пять.

Через некоторое время они оказались возле большого розового здания, на стенах которого в большом количестве висели огромные алые губы. Они посидели какое‑то время в машине, наблюдая, как в клуб вошли несколько двойников Элвиса Пресли.

– Должно быть, ночь Элвисов, – сказал Картер.

Взгляд, который бросила на него Лоррейн, заставил его пожалеть, что он вообще открыл рот.

– Хороший полицейский, Картер, уже давно бы заметил плакаты, на которых это написано. Хороший полицейский мог бы также прочитать об этом в местной газете.

Картеру хотелось провалиться сквозь землю. Его лицо пылало. Когда его начальница была раздражена, она могла задеть очень глубоко. А в последнее время она была просто не в себе.

– Ладно, жди здесь. – Лоррейн вышла из машины и направилась к главному входу.

Путь ей преградила огромная загорелая рука, хозяин которой, по‑видимому, качался каждый день.

– Прости, детка, но мне кажется, что тебе здесь не место, – сказал он.

Она скользнула взглядом по руке, затем подняла голову и заглянула в темные карие глаза почти такого же цвета, как и ее линзы.

– Если ты не уберешь эту чертову руку, то я сломаю ее пополам, – сказала она стальным голосом.

От удивления вышибала даже отступил. Он внимательно осмотрел ее, обратив внимание, как уверенно она держится.

– Ты это всерьез, детка? – сказал он с легкой ухмылкой.

– Уж поверь мне на слово.

– Ладно, ладно. – Он пожал плечами. – Ты сама захотела. Только не будь такой злюкой.

– На себя посмотри, – не осталась в долгу Лоррейн.

Она двинулась вперед, и он быстро отскочил в сторону. Не оглянувшись на него, она вошла в бар.

Ночь Элвисов была в самом разгаре. Девяносто процентов мужчин пришли в костюмах Элвиса, некоторые из них были очень хорошо сделаны, и создавалось впечатление, что король рок‑н‑ролла вовсе не умер, а веселится вместе со всеми в баре на северо‑востоке Англии. Остальные десять процентов были женщинами – скорее, очень хорошими копиями.

В клубе имелась огромная танцплощадка размером с футбольное поле, а на сцене соорудили водопад. Около двухсот человек двигались под громыхающую музыку группы «Деревянное сердце».

Лоррейн осмотрелась, ее острый взгляд не упустил ни единой детали. Каждый Элвис был тщательно исследован. Несколько раз она заметила, как под столами передавали друг другу кокаин или даже наркотик посерьезнее, и отметила про себя, что надо бы наведаться сюда с рейдом. Когда Лоррейн просматривала зал во второй раз, ее глаза остановились на парочке, сидевшей в баре справа от сцены. Над баром был соломенный навес. Мужчина и женщина потягивали напитки с торчащими из них разноцветными зонтиками. Внимание Лоррейн привлек не Элвис, а его соседка. Было в ней что‑то очень знакомое. Ее черные волосы, связанные в пучок, явно были искусственными. Но дело было даже не в парике; у большинства людей в этом заведении был парик – в том числе и у нее самой. Что‑то знакомое было в жестах этой женщины, в том, как она держала коктейль.

Лоррейн медленно пошла вдоль танцплощадки, не упуская парочку из виду. Чем ближе она подходила, тем увереннее становилась в своих подозрениях.

Вскоре она оказалась позади них. Лоррейн села за столик и стала ждать.

Наконец человек в костюме Элвиса направился к бару за очередной порцией. В мгновение ока Лоррейн оказалась на ногах и посмотрела в глаза своему мужу.

– Джон, – тихо произнесла она, ее хриплый голос почти перешел на шепот. – Почему?

Джон от неожиданности потерял дар речи. Он вскочил на ноги, быстро оглядываясь в поисках пути отступления, но Лоррейн оказалась быстрее. Удар был достаточно сильным, и Джон, перелетев через стул, проехал несколько метров по скользкому полу.

Лоррейн переступила через него и встала, глядя вниз и положив руки на бедра. Парик съехал и свисал над его правым глазом, придавая ему комичный вид, но Лоррейн было не смешно. Она столько раз думала о том, что скажет ему, когда застукает. Но сейчас, увидев его в таком положении и осознав, какой он жалкий, она лишь грустно покачала головой. Лоррейн постояла, глядя на него еще какое‑то время, а затем развернулась и ушла с высоко поднятой головой.

Вышибала с загорелыми бицепсами наблюдал за всей этой сценой. Лоррейн посмотрела на него, приглашая что‑нибудь сказать, но он не решился затевать склоку.

Она села в машину рядом с Картером.

– Увези меня отсюда, – сказала она. – У меня такое чувство, что на десять минут я оказалась в «Сумеречной зоне» Стивена Спилберга.

Решив вести себя хорошо, а значит, и не задавать глупых вопросов, когда она была в таком настроении, Картер завел машину и направился в их первоначальный пункт назначения. Он увидел в зеркале нескольких Элвисов, которые указывали на них пальцем и провожали машину взглядом. И хотя он весь сгорал от любопытства, не сказал ни слова.

Пять минут спустя Картер высадил Лоррейн возле входа и отъехал припарковать машину. Чтобы попасть в ночное заведение, выстроилась очередь, и Лоррейн нетерпеливо барабанила пальцами по стене, изучая лица стоявших рядом с ней. Она улавливала обрывки разговоров, в основном это были жалобы на недавнее повышение платы за вход. Лоррейн перестала обращать внимание на тех, кто стоял перед ней, и, притворяясь, что кого‑то ищет, тщательно осмотрела всех, кто находился позади.

Никого похожего. Очередь начала продвигаться, и через несколько минут она оказалась в холле. Лоррейн выбрала первый попавшийся столик и села спиной к стене, притворившись, что изучает бланк для игры. Когда она его развернула, строчки поплыли перед глазами – никак не удавалось отделаться от воспоминаний о стычке с Джоном. Внутри у нее все кипело: то она переживала, что ударила его, то жалела, что он слишком легко отделался. Надо было сломать ему ногу или, даже лучше, шею, думала она.

Лоррейн убеждала себя, что поступила правильно, ни в коем случае нельзя было оставить это безнаказанным. Он заслужил то, что получил. Одно я знаю точно, подумала она, если я еще раз увижу этого мерзавца, точно его убью!

Если бы кто‑то спросил Лоррейн, как она себя чувствует, ей было бы непросто это описать. «Странно» – единственное слово, которое приходило ей на ум. Казалось, что половина ее находилась здесь и сейчас, а другая застряла где‑то на прошлой неделе. Конечно, если бы кто‑нибудь на самом деле задал ей этот вопрос, то Лоррейн дала бы стандартный ответ: «Все хорошо, спасибо». Сколько раз в день мы произносим эту фразу? И как часто это самая что ни на есть откровенная ложь…

Заставляя себя выбросить эти мысли из головы, Лоррейн оглядела полный зал – пора было приниматься за работу. Четыре юные жизни зависели от ее действий, и она не могла позволить эмоциям встать у нее на пути. Лоррейн взяла бланк ставки и обвела кружком собаку под номером три, как это сделал бы обычный игрок, пришедший поразвлечься.

По пути к окошку приема ставок она увидела Картера, но не подала виду. Лоррейн оглянулась: по‑прежнему никаких признаков неуловимого Брэда.

Где, черт возьми, носит этого мерзавца?

Она рассчитывала на то, что такой заядлый игрок, как Брэд, не сможет долго протянуть без любимой забавы. Страсть к азартным играм похожа на наркозависимость – так или иначе тебе необходимо получить дозу и поймать кайф.

Он должен появиться сегодня. Оставалось слишком мало времени, чтобы спасти Клер и остальных.

Лоррейн проверила свой телефон, но никаких сообщений не поступало. Ради бога, хватит тянуть! Они уже должны были выйти на след его бабушки, неужели так трудно найти какую‑то старушку?

Положив телефон в сумочку, она заметила, что за ней наблюдает крупный коренастый мужчина. Не показывая виду, что заметила слежку, Лоррейн подошла к окошку и сделала ставку.

– Десять фунтов в пользу номера три. Верное дело, эта собака сегодня в хорошей форме.

Через пятнадцать минут она увидела, как Картер подходит к окошку выплаты выигрыша. Что заставило его поставить на шестерку?

Дуракам везет.

Марк вышел из автобуса в Ньюботтле. Он чувствовал себя немного глупо из‑за того, что появился слишком скоро, но ему нужно было видеть Керри, хотя он и сам не мог объяснить почему. Он просто не мог выбросить ее из головы. Марк решил, что не стоит приезжать на машине; к тому же отец был очень занят, и он не хотел его беспокоить.

Следуя инструкциям Робби, он пересек улицу, прошел мимо школы и поля и спустился в Сихиллс. Найти дом Керри оказалось несложно: на улицах стояли указательные столбы, а все двери были пронумерованы. Он прошел по тропинке к дому и постучал. Ему открыл маленький мальчик, который сначала на него уставился, а потом спросил:

– Что вам надо?

– А… м‑м‑м… Керри дома?

– Нет.

Дверь уже практически захлопнулась у него перед носом, когда Марк услышал, что его кто‑то зовет. Он обернулся и увидел Керри, Робби и еще одного парня, идущих к дому.

– Прости, Марк! – Керри укоризненно посмотрела на Даррена. – Обычно он ведет себя вежливо, правда, Даррен?

Даррен пожал плечами и вернулся в дом, на этот раз оставив дверь открытой.

– Привет, Марк, – сказал Робби. – Проходи.

Марк кивнул, пропустил всех вперед и последовал за ними в дом. Он заметил, что Керри пытается прибраться, рассовывая одежду под диванные подушки. Две маленькие девочки смотрели телевизор с мальчиком постарше.

– Спасибо, Клей, – сказала ему Керри. – Я твоя должница.

– Без проблем, Керри. – Он встал, собираясь уходить. – До скорого.

Все попрощались с Клейтоном, затем их внимание переключилось на Марка, который неловко стоял у кресла, потому что все места были заняты. На мгновение повисла типшна, затем Эмма шмыгнула носом, и это побудило Марка заговорить:

– Я вот решил зайти, узнать, не нашлась ли ваша сестра.

– Не нашлась, – хмуро сказал Даррен.

Робби мягко шлепнул Даррена по уху.

– Подвинься, пусть Марк сядет, – сказал он ему.

– Пусть он подвинется. – Даррен кивнул в сторону Микки. – Это мой дом, а не его.

– Двигайся ты. Микки – наш гость. И не забывай о том, что, когда мы решали твои проблемы, Микки нам в этом помогал.

Ворча себе под нос, Даррен встал и уселся на пол. По телевизору повторяли Симпсонов, и Сьюзи хихикала над тем, как банда мотоциклистов похитила Мадж. Когда шел этот мультфильм, вся семья обычно затихала, и Робби жалел, что у них нет видеоплеера – возможно, вечному Барту Симпсону удалось бы сохранить мир в их доме.

Даррен взглянул на телевизор, затем, хмурясь, повернулся к Робби:

– Так что там с Кенни?

– Все разрешилось, – сказал Робби. – По дороге из «Голубого льва» мы встретили его сестру, и готов поспорить, что завтра он придет с подбитым глазом.

– Замечательно! И кого, по‑твоему, он будет в этом винить?

– Его сестра не скажет ему, откуда она узнала.

– Ты думаешь, Кенни совсем дурак?

– Даррен, я же сказал тебе, что все решилось. Беспокоиться больше не о чем, главное, держаться подальше от этих негодяев.

Даррен вздохнул, почувствовав всю тяжесть мира на своих плечах.

Эмма на мгновение оторвалась от Барта Симпсона и осмотрела Марка с ног до головы. Она шмыгнула носом и вытерла сопли рукавом.

– Так ты парень Керри? – пропищала она.

– Эмма! – крикнула Керри, покраснев.

Она бросила в нее подушкой. Эмма тут же отшвырнула ее обратно, но попала в Даррена. Даррен кинул подушку Микки, который моментально швырнул ее в Керри. Марк чувствовал себя неловко, потому что не привык к большим семьям и их ежедневным перебранкам. Он пытался не подавать виду, хотя знал, что лицо его горит, как и у Керри.

Увидев его смущение, Робби тут же вмешался в их ссору:

– Так, всё, успокоились! Кто‑нибудь хочет пиццу?

Его приветствовал дружной хор одобрения и пожелания по поводу начинки.

– Я закажу, какой номер? – Марк поспешил достать свой мобильный телефон.

Ухмыляясь, все уставились на него, и Марк попытался понять, что он сделал не так.

– На самом деле, мы и номера‑то не знаем, – сказал Робби. – Обычно кто‑нибудь из нас идет сам, чтобы сэкономить на доставке.

– О… – Марк положил телефон обратно в карман.

– Я знаю номер, – сказал Микки. Он продиктовал его Марку, пока остальные спорили по поводу начинки. В конце концов Марк заказал три пиццы, чтобы доставить удовольствие всем.

– Ну, так что, – сказал Марк два часа спустя, когда они с Керри дошли до конца Коули‑Лейн, – ты придешь ко мне в гости завтра? Можешь взять с собой купальник, у нас есть открытый бассейн.

Черт возьми, подумала Керри, где же он живет? В особняке, что ли?

Она глубоко вздохнула, прежде чем сказать:

– Не знаю, Марк. Это немного неловко.

– Почему?

– Да потому. Ты принадлежишь тому миру, а я – этому. – Она пожала плечами.

– И что? – Марк казался озадаченным.

– Он еще спрашивает! Это ведь две разные планеты. Если ты этого не видишь, то ты слепой. Да ты, наверно, чувствовал себя сегодня, как будто попал в трущобы.

– Вовсе нет! – Марк остановился и повернулся к Керри. – Почему ты так решила?

– Черт возьми, Марк, ты ведь даже за ужин заплатил. И так ничего и не понял? Не было бы никакой пиццы! Робби все время так шутит, чтобы отвлечь внимание детей. Он готовит им тосты, а они притворяются, что это чертова пицца! Это как сидеть на куче мусора и притворяться, что сидишь на пляже. Наша семья вообще чемпион насчет притворяться, у нас были годы тренировок!

– О… – Потеряв дар речи, Марк пошел по направлению к остановке, но вдруг резко обернулся к Керри: – Послушай, мне все равно, что у меня есть деньги, а у тебя нет. Мы всегда были богаты, но деньги – это еще не все.

– О черт! Почему эту фразу говорят только те, у которых деньги есть? Но ты уж точно никогда не услышишь ее из уст бедняка.

Марк упал духом. При виде его удрученного выражения лица ярость Керри начала таять.

– Ладно, ладно, я приду, – вздохнув, сказала она. – Но только до двух. Завтра мама выписывается из больницы, и я хочу быть дома, чтобы ее встретить.

Лицо Марка озарила улыбка.

– Здорово! Давай я встречу тебя на остановке в десять, если ты не против. Обещаю, мы замечательно проведем день! Какие блюда ты любишь? Я скажу кухарке, чтобы она приготовила их на ланч.

Керри стояла ошеломленная. Ах, на ланч, подумала Керри. Во что, черт побери, я вляпалась? У него еще и кухарка!

– Что угодно, я не привереда, – сказала она. – Главное, чтобы это была английская кухня. Я не увлекаюсь всей этой иностранной мерзостью.

«Не то чтобы я когда‑нибудь ее пробовала». Она уже была готова произнести свою мысль вслух, когда подъехал автобус.

– Договорились, – кивнул Марк, улыбаясь во весь рот. Затем он подошел к ней и слегка чмокнул в щеку.

Керри потеряла дар речи. Она все еще продолжала стоять на остановке, прижав руку к щеке, когда автобуса уже и след простыл. Наконец она опустила руку и, улыбаясь, направилась домой.

Она подсчитала все его плюсы и решила, что ей в нем нравится практически все, особенно его речь, которая, заметила Керри, разительно изменилась с того момента, как они познакомились. Должно быть, он расширил свой словарный запас, разговаривая с парнями, чтобы соответствовать их манере общения.

Лоррейн уже собиралась идти домой. Она устала, проиграла пятьдесят фунтов и была сыта по горло видом Картера, постоянно появляющегося у окошка для выдачи выигрышей.

Поймав его взгляд, она дала знак, что пора домой. Но повторного сигнала от нее не последовало, потому что прямо за его спиной она увидела человека, которого они искали.

Ничего не заметивший Картер еле заметно кивнул и был сбит с толку, когда через секунду она отрицательно покачала головой. Ему очень хотелось обернуться, но он заставил себя стоять на месте, инстинктивно понимая, что оборачиваться нельзя ни в коем случае.

В следующее мгновение Лоррейн уже стояла рядом с красавчиком, улыбаясь, как будто встретила давнего возлюбленного. Затем, двигаясь очень быстро, схватила Брэда за руку чуть повыше локтя. Ее пальцы потонули в дряблой плоти, а его рука онемела.

– Что за черт? – сумел он произнести сквозь стиснутые зубы, пытаясь отпихнуть ее свободной рукой. Наконец, сообразив, в чем дело, Картер развернулся, схватил Брэда за запястье и прижал его руку к спине.

Еще через пару секунд к ним подошли двое крупных мужчин, по‑видимому сообщников Брэда: один лысый, другой с коротко стриженными черными волосами.

– Отвалите! – зашипела на них Лоррейн. – Он мой.

Лысый рассмеялся:

– Ну, ты же не такая отчаянная, чтобы похищать людей прямо с улицы.

– Уберите эту суку! – Брэд почти потерял сознание от боли. Лоррейн точно знала, куда надо нажать.

Глаза второго человека сузились, взвешивая ситуацию, и он отступил. Затем посмотрел на Лысого и покачал головой.

– Оставь их, – сказал он.

– Ты что?

Не обращая на него внимания, он посмотрел на Брэда и поднял обе руки:

– Я ведь советовал тебе залечь на какое‑то время, сынок. – Повернувшись, он пошел прочь, по пути бросив Лысому: – Пошли.

Посмотрев на Брэда, Лысый пожал плечами и последовал за своим приятелем. Как только они отошли на безопасное расстояние, он спросил:

– Что такого знаешь ты, чего не знаю я?

– Она коп. Такой, что будь здоров. Дай ей зацепку – и она тебя из‑под земли достанет. Эта стерва никому не станет целовать задницу. Из‑за нее мой брат загремел в тюрьму на шесть лет. Проклятая ищейка! Стоит ей выйти на твой след – считай, ты пропал.

– А почему я ее раньше здесь не видел? Такую красотку не скоро забудешь.

– Поверь мне, ты еще ее увидишь, только вряд ли будешь этому рад.

– Я знаю одно, – Лысый пожал плечами, – Хозяину она точно не понравится.

Было уже два часа ночи, когда Лоррейн подъехала к дому своей матери, где она решила пожить какое‑то время, чтобы не видеть свои опустевшие комнаты. Мевис, свернувшись клубочком, лежала на диване.

– Мам, – Лоррейн нежно ее потрясла, – мама, это я.

Мевис медленно открыла глаза.

– Я не спала, – сказала она. – Ну как ты, девочка моя?

– Справляюсь. – Она чуть было не добавила «кое‑как», но Лоррейн знала, что ее мать переживает не меньше, чем она.

– Я поставлю чайник. – Мевис свесила ноги с дивана, протерла глаза, затем, завязав пояс на желтом халате, направилась в кухню.

Скоро они уже грели руки о горячие кружки, и Лоррейн принялась рассказывать матери, что произошло за эту ночь.

Мевис чуть не подавилась, когда дочь описала ей происшествие в гей‑клубе.

– Боже ты мой! – хихикнула она, вытирая чай с подбородка. – Да Элвис Пресли в гробу перевернулся бы! Такого я еще не слыхала…

Она наклонилась и похлопала Лоррейн по коленке.

– Ты правильно поступила, милая, – сказала она. – Можешь даже не беспокоиться по этому поводу. Этот козел заслужил хорошую трепку. – Она рассмеялась. – Прости, зайка, просто я представила себе эту сцену. Жаль, что меня там не было.

Лоррейн усиленно пыталась сдержаться, но Мевис всегда так заразительно смеялась, что она не выдержала и улыбнулась.

– А мне и правда стало чуточку получше, – сказала она.

– Попытайся не думать об этом, ладно?

– Может, после результатов анализа на следующей неделе… А до тех пор, думаю, нервы мои будут на пределе.

– Ты права, – кивнула Мевис.

Она всем сердцем переживала за своего единственного ребенка и молила Бога, чтобы тест оказался отрицательным. Но сейчас надо просто постараться выкинуть мысли об этом из головы, потому что, думая о результатах, можно свихнуться.

– Так что же случилось с этим негодяем Брэдом?

– Пока ничего. Он отказывается говорить. Мы допрашивали его полночи, но он не проронил ни слова, так что мы оставили его в камере на пару часиков, чтобы он хорошенько все обдумал. Один из офицеров говорит, что он звонил своему адвокату миллион раз, но так и не получил ответа.

– Вот и хорошо, пусть мерзавец помучается. А теперь что вы намерены делать?

– Завтра опять начнем допрашивать. Так или иначе, но он расскажет мне, что сделал с девочками. К тому же завтра приведут его чертову бабулю. Ребята нашли эту старую каргу в одном доме в Джерроу. Она ходила туда в гости вместе с тремя дочерьми; одна из них, очевидно, мать Брэда, но никто не торопится в этом признаться.

– Эта семейка напоминает мне террариум со змеями.

– Да, мне тоже. – Лоррейн зевнула. Вставая, она поцеловала мать в щеку: – Я пошла спать, мам, до завтра.

Поцеловав дочь, Мевис проводила ее взглядом. Затем, глубоко вздохнув, собрала кружки и понесла их на кухню, поставила в раковину, чтобы помыть утром. Выключив свет, Мевис последовала за дочерью.

Резкое прекращение употребления наркотиков – мучительный и болезненный процесс. Лет двадцать назад полицейский, совершающий обход пешком, услышал бы крики, доносившиеся из «Голубого льва». Найдя источник нечеловеческих воплей, он проложил бы оттуда путь во все закоулки криминального мира. Но в наши дни двое полицейских, как обычно проезжавших мимо на патрульной машине, услышали только стук дождя по металлической крыше.

Миссис Арчер слушала эти дикие вопли вот уже два часа и знала, что они могут продлиться всю ночь. Ее комната находилась над кладовкой, где Стиви проходил все круги ада. Она села на краешек розового атласного покрывала, окруженная фальшивыми предметами роскоши, и зажала уши руками. Мучения Стиви волновали ее меньше всего.

– Пусть это ничтожество хоть на стену лезет, – пробормотала она.

Когда миссис Арчер позвонила Хозяину, чтобы рассказать о визите Керри, он пришел в ярость. Его бешеная ругань заглушила даже Стиви.

Этот неблагодарный сукин сын, по‑видимому, забыл, скольким он ей обязан. Не было бы у него сейчас ни огромного модного особняка, ни его миллионов, если бы она в свое время не решила несколько его проблем. Но мерзавец не желает помнить об этом сейчас. Наоборот, он винит ее во всех неприятностях, которые на него обрушились, а когда Хозяин тебя обвиняет, не стоит даже и пытаться его вразумить. Что же такого в этом проклятом ребенке, что он каждый раз начинает беситься?

Миссис Арчер была взвинчена до предела, а ее желудок, обычно не дающий о себе знать, неприятно сжался от страха.

Да, ей пора исчезнуть, пока это возможно. Он был по‑настоящему взбешен, и еще одна ошибка может стать последней – если, конечно, она уже не опоздала. Трясущимися руками Арчер потянулась к телефону.