Глава семнадцатая. Миссис Арчер прождала полтора часа, прежде чем ее привели к Хозяину

Миссис Арчер прождала полтора часа, прежде чем ее привели к Хозяину. За все это время она не видела никого, кроме привезшего ее Джейка – дворецкого, шофера и телохранителя в одном лице. Ей даже не предложили того гадкого импортного чая, которым Хозяин имел обыкновение поить своих посетителей. Просто оставили наедине с проклятым страхом.

Миссис Арчер не входила в круг приближенных и была здесь всего два или три раза. Войдя, она заметила, что комната не сильно изменилась за те семнадцать лет, что она была знакома с Хозяином. Мебель в основном разных оттенков красного, а стены покрыты светлыми дубовыми панелями, на которых висели дорогие масляные холсты. На всех этих картинах, подобранных с большим вкусом, были изображены обнаженные женщины и мужчины в чувственных позах.

Миссис Арчер стояла перед Хозяином, сжав руки в замок и уткнувшись глазами в ковер, не рискуя взглянуть ему в лицо. Под дурацкими тонкими усиками, которые он совсем недавно отрастил, не было и тени улыбки.

Кто‑то должен сказать паршивцу, что усы ему не идут. Не она, конечно, она еще не настолько тронулась умом. И тем более после того, как ее заставили так долго ждать. Когда‑то с ней обращались с большим уважением, и даже этот ублюдок, стоящий перед ней, старался всегда быть настороже, находясь в ее обществе. Вот что произошло, когда она решила отойти от дел. А все из‑за того вонючего копа: слишком близко он тогда к ней подобрался. Не то чтобы он сильно напугал этого изысканного ублюдка, но ей все же пришлось сменить профиль работы. Почему‑то считается, что все преступники выходят из трущоб. Лучше бы протерли глаза и присмотрелись к самым сливкам общества. Миссис Арчер вздохнула. Должно быть, она стареет, сегодня она чувствовала себя на все свои сорок пять.

Арчер попробовала было улыбнуться, но его лицо осталось непроницаемым. Вместо этого он кивнул ей на стул. Она села так поспешно, что ее сережки, одного цвета с пальто, закружились в бешеном танце.

Хозяин закурил сигару, ни на секунду не отводя от нее взгляда. Наконец он заговорил.

– Я слышал, кто‑то интересуется Брэдом, – произнес он низким голосом, – причем этот «кто‑то» из Хоктона.

Миссис Арчер вздохнула с облегчением. С этим‑то она справится.

– Здесь все в порядке, я припугнула девчонку.

Судя по тому, как Хозяин на нее посмотрел, это известие его не слишком обрадовало.

– Она ведь еще совсем ребенок, – продолжила миссис Арчер, – хотя и умудрилась отыскать бабулю Брэда. И еще какая‑то женщина тоже искала его. Скорее всего, по возрасту не годится в наши клиенты, возможно, старая любовь или что‑то в этом роде. Но я распорядилась проследить – если она снова придет сегодня вечером, ей зададут пару вопросов.

Хозяин не сказал ни слова, лишь стряхнул пепел в кроваво‑красную пепельницу.

– А вот девчонка, я должна сказать, та еще штучка. Пришлось хорошенько ее припугнуть! Зато больше она не сунется с расспросами. Ее зовут Керри Лэмсдон. Она копала, потому что ее сестра находится у нас. Но с этим все решено, и…

– Что?! Как, ты сказала, ее зовут?

Протяжное произношение исчезло, сменившись гневом, причину которого миссис Арчер так и не поняла. На этот раз ее сердце не просто замерло на мгновение, а укатилось куда‑то в пятки. Она с трудом заставила себя повторить:

– Керри… Лэмсдон.

Хозяин молча посмотрел на нее, затем опустил взгляд на дорогую ручку, зажатую у него между пальцами, и раздраженно швырнул ее на стол. Время шло, и миссис Арчер неловко заерзала на месте. Наконец он поднял глаза, и его взгляд пригвоздил женщину к стулу.

– Найди эту девушку. Установи за ней слежку, но не трогай ее. Все понятно?

– Но ведь я сказала, что все в порядке, мы отпугнули ее…

Она замолчала под пристальным взглядом Хозяина. Она все поняла. Найдется много охотников, чтобы сделать ее прежнюю работу, хотя и не так хорошо. Нынешняя молодежь потеряла всякую гордость.

Она облизнула обсохшие губы:

– Так что же мне делать?

– Ничего.

– Ничего?

– Только не прибавляй к своим недостаткам еще и глухоту. У тебя их и так немало, но самый главный – это твое чрезвычайное уродство.

Арчер почувствовала, что краснеет. Она знала, что безобразна, знала это с того самого дня, как пошла в школу. Детишки не преминули сообщить ей об этом, хотя все они тогда получили свое и запомнили урок надолго.

Но этот мужчина был единственным, кто внушал ей настоящий страх. Арчер не осмеливалась выступать против него в открытую, разве что немного помечтать о мести.

Его тонкие губы растянулись в жестокой усмешке.

– Пусть за девочкой проследят, но ни в коем случае не трогают. Каждый день я должен получать письменный отчет о том, что она делала. Все ясно?

Арчер кивнула, желая убраться отсюда как можно быстрее.

– Хорошо, ты можешь идти.

Миссис Арчер поднялась и протянула ему руку. Этот жест остался незамеченным. Еле сдерживаясь, чтобы не выскочить пулей из комнаты, она уже схватилась за дверную ручку, но голос Хозяина остановил ее:

– Помни: держи свои грязные руки от девчонки подальше!

Она кивнула и, пятясь, вышла из комнаты, опустив голову, чтобы он не мог видеть ее глаз и горящего в них негодования.

«Наглый недоносок, он посмел назвать меня грязной! – думала Арчер, следуя за Джейком к машине. – Если кто грязный, так это он, а не я. Подонок, каких мало».

Она посмотрела на Джейка, шедшего впереди нее. Еще один псих.

И что он о себе возомнил? Я, по крайней мере, не прячусь за спинами других и не окружаю себя подхалимами.

Ускорив шаг, она поравнялась с Джейком. Не обращая внимания на ее хмурое выражение лица, тот открыл перед ней дверцу машины. Этот тип никогда не отличался разговорчивостью, но на этот раз он превзошел самого себя, не произнеся ни слова по дороге к «Голубому льву».

Лоррейн, не позволяя себе думать о личных проблемах, открыла дверь в лабораторию патологоанатома. Там в полном одиночестве сидел Скотти и доедал сандвич с ветчиной и гороховым пюре. При виде Лоррейн его лицо осветилось улыбкой.

– Все в порядке, девочка?

Она посмотрела на стол, увидела там завернутое в белую простыню тело и покачала головой:

– Чей?

Лоррейн боялась услышать ответ. Хотя она не так давно знала семью Лэмсдонов, но уже успела к ней привязаться, особенно к Керри, чьи слезы и сила духа тронули Лоррейн, к ее собственному удивлению, до глубины души. И она меньше всего на свете желала принести Керри дурные вести о ее сестре.

– С этим проблемы, малышка, тело не подходит под описание ни к одной из четырех пропавших.

– Как это?

– Это невидимка. – Невидимками Скотти называл тех, кто попадал на его стол неопознанными. Они не числились среди пропавших без вести и могли быть любого возраста – от шести часов до шестидесяти лет и так далее. – Ей примерно от тринадцати до шестнадцати, но по тому, как она вьгглядит, сказать точно невозможно. Она пролежала в воде около четырех дней, и над ней потрудились рыбы. – Он выбросил остатки еды в мусорное ведро и подошел к столу.

– Внутренние повреждения такие же обширные, как и внешние, и причиной этому не рыбы. Ее неоднократно насиловали и избивали. Она всплыла в Райхоп‑Бич, но береговая охрана считает, что сбросили ее в районе Хартлпула, – он осторожно приподнял простыню.

Лоррейн взглянула и отвернулась. Качая головой, она села на стул, с которого встал Скотти.

Невидимка могла появиться сама по себе, но могла и быть связана с ее делом. Во что, черт возьми, она ввязалась? Был ли это маньяк‑одиночка, который удовлетворял свои потребности, а затем убивал жертв? Или здесь действует организованная группировка? И снова инстинкт подсказывал Лоррейн придерживаться последней версии. Ждет ли трех девушек, которых она ищет, та же участь, что и этого бедного ребенка? А что, если это с ними уже случилось? Она содрогнулась.

– Есть шансы узнать, кто это? – посмотрев на Скотти, спросила Лоррейн.

Скотти отрицательно покачал головой:

– Она ведь была в чем мать родила. Никаких украшений, родимых пятен или татуировок. Мы попытались проверить по отпечаткам пальцев, но безрезультатно. А ее челюсть так раздроблена, что нет никакой надежды опознать по стоматологической карте. Мы продержим ее в морге положенное время, а затем достойно похороним. Вот все, что мы можем для нее сделать.

Лоррейн ушла не попрощавшись. По пути к машине она сорвала с руки крохотный кусочек пластыря, который Дженни наклеила ей накануне. Она была в невеселом настроении, не только из‑за своих проблем, но и из‑за девочки на столе под простыней. Она знала, что достойные похороны будут означать двух человек: священника и Скотти, который провожает в последний путь всех своих невидимок и даже иногда плачет на их могилках.

Вернувшись домой, Керри и Робби обнаружили, что вся улица заполнена соседями, а рядом припаркованы две полицейские машины. На оградке палисадника сидели Микки и Кэл, а с ними Сандра и Долли, мать Джейсона Смита, одна из главных сплетниц Сихиллса. Правда, Сандра всегда говорила, что у Долли есть главный соперник по сплетням, мистер Скиллинс.

– Что случилось? – спросила Керри.

– Привет, ребята, – сказал Микки, а Кэл просто кивнул.

– Это к той парочке копы приехали, – ответила Сандра, – они там уже больше часа рыщут. Бог знает, что они там пытаются найти.

– Полтора часа, – сказала Долли, кивая каждому по очереди. – Готова поспорить, что там пахнет наркотиками. Мне никогда не нравилась эта толстуха, с того самого дня, как я ее увидела. Мистер Скиллинс может подтвердить. Она нехороший человек. Это так же верно, как то, что мы с вами здесь сидим.

– Не о том речь, – Сандра скорчила гримасу за спиной Долли, – говорят, что парень, который с ней жил, окочурился.

– Да вы что! – воскликнула Керри и взглянула на Робби. Он казался не менее ошеломленным.

– Но ведь он выглядел совсем неплохо еще вчера вечером. Вроде бы у него было‑то всего пара царапин и синяков.

– Даррен рассказал нам, что случилось, – сказала Сандра, – но я слышала, что причиной смерти стало вовсе не падение. Говорят, что эта крашеная стерва прикончила его в больнице.

– О боже! – одновременно прошептали Керри и Робби.

– Ага, придушила! – прозаично добавила Долли.

– Ого, – Керри снова посмотрела на брата, – я ж говорила, что она кровожадная стерва.

– Да уж, дело пахнет жареным, – добавил Кэл.

И тут все головы повернулись к дому. Дверь открылась, и оттуда вышли две женщины в полицейской форме, у каждой в руках был черный пакет. Они подошли к машине, закинули в нее пакеты, сели сами и уехали. За всем этим молча наблюдала толпа. Тут же дверь открылась снова, и все головы опять повернулись к дому, откуда еще двое полицейских, на этот раз мужчины, тащили ту самую толстуху‑блондинку. Она кричала, плевалась и брыкалась, но, какой бы крупной она ни была, двое мужчин все равно были сильнее. Они впихнули ее в машину. Лицо женщины искривила злобная гримаса. Она выглянула в окно и, увидев Керри, с ненавистью стала на нее орать.

– Похоже, ты не попадешь в ее список для поздравлений на Рождество, Керри. Что ты сделала? Сказала ей все, что о ней думаешь? – спросил Кэл.

Керри раздраженно на него посмотрела, а Робби ответил устало:

– Что‑то вроде того, Кэл.

– Ну вот, – сказал Микки, поднимаясь, – на сегодня спектакль окончен. Пойду‑ка я поставлю чайник.

– Знаешь, – заметил Кэл, – я никогда не встречал никого, кто пил бы столько же чая, как ты.

– Ага, а я никогда не встречал никого, кто угонял бы столько машин, как ты, – отпарировал Микки.

Робби засмеялся, и молодые люди пошли по дорожке к дому.

Постепенно улица опустела. Долли Смит побрела в сторону своего дома, постоянно останавливаясь посплетничать со всеми, кто попадался ей на пути. Керри и Сандра остались одни.

– Ну как мама сегодня, солнышко?

Керри пожала плечами:

– Похоже, лучше. Говорит, что запишется в Общество анонимных алкоголиков.

– Она и мне сказала то же самое. Это замечательная новость.

– Да, Робби тоже так думает. Не понимает, что это там у нее все хорошо, а как только она вернется домой и окунется в это дерьмо…

– Боже мой, Керри, не надо быть такой пессимисткой! Нельзя терять надежду, иначе зачем тогда вообще жить?

– Надежду? Здесь? – Керри развела руками. – Ты, должно быть, шутишь!

– Ну, не так все плохо…

– Последние новости, Сандра: все очень плохо.

– Нет, солнышко. Здесь ведь наш дом: твой и мой. Здесь наши корни. – Она раскинула руки, подражая Керри. – Где еще тебя напоят чаем и выслушают про все твои беды? Эти люди не дадут тебе валяться в сточной канаве, они помогут тебе встать.

– Возможно, но при этом обчистят тебе карманы.

– Неправда. Сихиллс – это то место, где ни на кого не нападают и никого не грабят.

Керри скрестила руки на груди:

– Тебя что, по голове шандарахнуло? Сандра, никто никого не грабит, потому что эти самые грабители здесь и живут. А еще взломщики, воры и угонщики машин. Один, кстати, только что пошел ко мне домой, черт возьми.

– Кэл? Он славный мальчик.

– Скажи это тем людям, кто из‑за него остался без машины. Того Сихиллса, о котором ты говоришь, не существует уже по крайней мере лет десять. Он уже не такой, как раньше. Это место кишит всякими проходимцами, которые готовы перерезать тебе глотку из‑за пенни.

– Ну тебя! – ощетинилась Сандра. – Ты можешь думать что хочешь, но я‑то знаю, что здесь все еще живет много достойных людей. Людей, не безразличных к другим. Людей, которые, между прочим, поставили на твою победу на следующей неделе. Так что, мисс Высокомерие, намотайте себе это на ус. И еще, попридержи свой язычок, – она коснулась губ Керри, – иначе я прополощу твой рот мыльной водой!

Сандра повернулась и унеслась прочь, покинув слегка ошарашенную Керри. Надо же, ее самообладание дает трещину. Должно быть, есть какая‑то причина. Керри пожала плечами. Она подумает об этом позже, а сейчас надо бы поесть.

Когда она вошла в дом, Микки как раз разливал чай.

– Тебе налить? – спросил он.

– Само собой. – Керри сняла куртку и повесила ее на крючок за дверью. – Не заметили, случаем, что Сандра немного не в себе?

Микки почесал затылок, изображая мыслительный процесс.

– Нет… А что?

– Да ничего, наверно, показалось.

Микки отвернулся и усмехнулся про себя. Он знал, что если Керри и Сандра поругались, то дело тут уж точно не в Сандре, а в Керри. Поставив чашки на зеленый поднос, который Кэл принес из дому, он понес чай в гостиную.

Керри последовала за ним. Она схватила первую попавшуюся чашку с чаем и принялась жадно глотать, заедая чай шоколадным печеньем, которое Микки достал у магазинных воришек. Затем поднялась к себе и переоделась в спортивный костюм.

Она решила пробежаться. Во время бега ей лучше всего думалось, мысли парили легко и свободно, как ее ноги. Когда она завязывала шнурки, то заметила на полу семейную фотографию, сделанную несколько лет назад. Видимо, Сьюзи или Эмма листали альбом, и она выпала. Керри посмотрела на улыбающуюся Клер и вздохнула.

– Если мама, Робби и эта ненормальная Сандра думают, что я сдамся и не узнаю все про Хозяина, пусть даже и не надеются, – пробормотала Керри. – Я знаю, что он каким‑то образом виноват во всей той чертовщине, что свалилась на наши головы. И собираюсь выяснить почему, пусть он даже меня прикончит.

Она подняла фотографию, посмотрела на нее еще раз и положила на тумбочку возле кровати.

Звонок наконец‑то прозвенел, и Даррен вздохнул с облегчением. Последние пятнадцать минут показались ему вечностью. Он первым вскочил с места и первым добежал до двери, намеренно не глядя в сторону ведьмы Хетчет, поскольку знал, что стоит попасться ей на глаза, как ты сразу становишься для нее мишенью.

Хотя Даррен и выскочил первым, в гардеробной мимо него пронесся Кенни, успевший уже надеть и застегнуть куртку, пока Даррен возился со своим синим пиджаком. Он крикнул Кенни, чтобы тот подождал, потому что ему было крайне необходимо посетить уборную – он еле удерживался, чтобы не затанцевать на месте. Даррен нахмурился, когда увидел, что Кенни уже выскочил за дверь.

Он мигом сгонял в туалет, а затем поспешил во двор, но Кенни уже и след простыл. Мысленно благодаря Сандру за пиджак – похоже было, что снова пойдет дождь, – он поднял воротник и направился к воротам. А там, к своему ужасу, обнаружил Кенни – тот беседовал со Стиви.

Неподалеку стояли две девочки и мальчик, запихивающие что‑то в свои рюкзаки. Из всей троицы он знал только Джили Белмонт. Она жила недалеко от него, за углом, и славилась тем, что любила кататься на санках и кидала снежки лучше любого мальчишки. На самом деле, она много чего еще умела делать лучше мальчишек. Например, она забиралась на яблоню миссис Роджерсон уж точно ловчее самого Даррена. А еще у нее были красивые рыжие волосы.

Дойдя до ворот, он заставил себя выбросить рыжие волосы Джили из головы. Спрятавшись за высокие бетонные колонны, Даррен наблюдал, как Кенни вручил Стиви деньги, а взамен получил небольшой пакетик. Его сердце упало: он точно знал, что было в этом пакетике.

Не тратя времени на размышления, Даррен выскочил из‑за колонны и выбил пакетик из рук Кенни.

– Ему это не нужно! – закричал он на Стиви.

– Нет, нужно! – в свою очередь завопил Кенни, пытаясь ногтями подцепить драгоценный пакетик, который дюйм за дюймом удалялся по направлению к сточной канаве.

– Ах ты, сопляк паршивый! – Стиви размахнулся и ударил Даррена кулаком, так что тот отлетел.

Вскочив с земли, он снова подскочил к Стиви:

– Ты, грязный вонючий наркоторговец! – Даррен сплюнул.

Стиви весь посинел от злости, на его шее забилась багрово‑красная жилка. Оглянувшись, он увидел, что никто ему не сможет помешать, и, угрожающе скалясь, направился в сторону Даррена. Кенни, со спасенным пакетиком в руке, нервно переминался с ноги на ногу, наблюдая, как Стиви толкает Даррена в грудь.

– Куда, черт возьми, ты суешь свой паршивый нос, засранец?

Даррен ударил Стиви по руке, когда тот попытался снова толкнуть его в грудь:

– Сам ты засранец, Вонючка‑Стиви!

Стиви с расширенными от наркотика глазами прыгнул на Даррена, но тот уже успел ловко отступить и выхватить пакетик из рук ничего не ожидающего Кенни. Развернувшись, он выкинул его в канаву. Кенни остался стоять с открытым ртом, глядя то на пустые руки, то на канаву.

– Что ты наделал? – застонал он. – Я ведь выложил за это целых три фунта! – Он кинулся было к сточной яме, но пакетик уже исчез в водовороте, уносящим его в зловонные глубины канализационной трубы. Не веря своим глазам, он затряс головой. – Боже мой, я ведь только хотел попробовать!

– Я же тебе рассказывал, что происходит потом, балбес! – воскликнул Даррен, медленно отступая от Стиви, в стеклянных глазах которого светилось желание убить.

Рядом остановилась машина, и водитель нажал на сигнал. Стиви оглянулся и, к величайшему облегчению Даррена, отступил.

– Ну все, сопливая тварь! – заорал он, скрипя зубами от злости и тыча в Даррена грязным пальцем с обгрызенным ногтем. – Тебе конец, можешь не сомневаться.

Едкий ответ готов был сорваться с губ Даррена, но он решил больше не искушать удачу. Вместе с Кенни он наблюдал, как Стиви садится в машину к Джейсону Смиту.

Когда они отъехали, Даррен повернулся к Кенни.

– Ты же обещал мне, что не будешь пробовать эту дрянь, – сказал он с горечью.

– И что, я должен это обещание сдержать? – пожал плечами Кенни.

Какое‑то мгновение они смотрели друг на друга, затем Даррен отвернулся и направился за сестренками.

Спустя десять минут он вошел в дом, а за ним Эмма и Сьюзи.

– Ну и где ты был, приятель? – спросил Кэл. – Мы чертовски голодны. Вот, – он кинул ему пятифунтовую купюру, – будь паинькой, сходи и принеси нам рыбы с картошкой, лады?

Даррен затряс головой, швырнул деньги на диван и умчался в комнату, которую он делил вместе с Робби.

– Что это такое с ним? – искренне удивился Кэл. Обычно Даррен был очень дружелюбным мальчиком.

– Не обращай внимания, он не в себе с тех пор, как Клер исчезла.

Долговязый Микки потягиваясь, поднялся.

– Его нельзя винить, ведь он всего лишь ребенок, – сказал он. – Давай деньги, я схожу.

Робби поднял купюру и протянул ее Микки.

– Знаешь, что нам надо было сделать, – сказал Микки, взяв банкноту, – нам надо было отдать деньги Керри, чтобы она зашла за едой после пробежки.

– Дождешься от нее, как же, – засмеялся Кэл, повернувшись к Сьюзи и Эмме. Они стояли перед телевизором, и он помахал рукой, чтобы привлечь их внимание: – Эй, малышня, как насчет жареной картошечки?

Сьюзи застенчиво улыбнулась, а Эмма фыркнула и показала язык.

– Мило, – сказал Кэл.

– Не обращай внимания. – Робби хмуро посмотрел на Эмму. – Кое‑кто меня, кажется, достал. Марш наверх переодеваться! И не забудьте аккуратно повесить школьную форму, а не швырять куда попало. Стиральная машина опять засорилась.

Эмма недовольно хмыкнула и, оттолкнув сестру, направилась к двери. Сьюзи, улыбнувшись всем присутствующим, последовала за сестрой.

– Хочешь, я посмотрю, что там у вас со стиральной машинкой? – предложил Кэл.

– Да нет, спасибо. Там же нет ни карбюратора, ни свечей зажигания, – съехидничал Робби. – Тревор, сосед через дорогу, сказал, что заскочит и посмотрит, что там случилось. В прошлый раз ему удалось ее починить.

– Как хочешь. – Кэл пожал плечами. – Есть новости насчет Клер?

Робби помрачнел:

– Ничего нового. Мы до сих пор еще точно не знаем: то ли она убежала сама, то ли ее похитили. Она пропала в понедельник, и с тех пор ничего не слышно.

– Да уж, кошмар… Знаешь, что меня удивляет? – Он покачал головой. – Копы никак не могут найти пропавшего ребенка, меня же находят без проблем.

Робби улыбнулся, благодарный Кэлу за то, что тот попытался его подбодрить.

– Это потому, балда, что ты след оставляешь длиной в милю.

Кэл засмеялся:

– Ничего не могу с собой поделать, приятель. Как только мне на глаза попадается один из этих спортивных красавцев, я чувствую, что погиб. Не могу ни о чем думать, кроме дороги, лежащей передо мной. – Он пожал плечами. – Пора бы уже остепениться. Отец говорит, что это мой последний шанс, еще раз попадусь – и мне крышка. К тому же мать постоянно плачет, а это давит на меня еще сильнее. – Он подался вперед. – На этот раз все по‑настоящему, Робби. Этот парень, прокурор, дает мне шанс, и я им воспользуюсь.

Робби внимательно посмотрел на Кэла и решил, что тот говорит искренне.

– Вот и хорошо, друг. Так держать.

Кэл кивнул, а затем ему пришла неожиданная мысль, и его лицо засветилось.

– Слушай, Робби, а почему бы мне не спросить, нужен ли им человек для разовой работы?

– Какой смысл? – Робби пожал плечами. – Каждый раз, когда я получаю шанс устроиться на работу, место уходит кому‑нибудь другому.

– Но ведь за спрос денег не берут, а?

Робби на минуту задумался:

– А мне… э‑э… не придется ухаживать за этими стариками?

– Нет, ничего такого. Это ведь моя работа.

– Да уж, такая работа точно не по мне. – Робби скривился.

– Да ладно тебе, они забавные. Практически все время веселятся и шумят. Правда, сегодня утром две восьмидесятилетние старушки устроили склоку.

– Да ты что!

– Честное слово! – Кэл засмеялся, вспомнив утренние события. – Бетти сказала, что Фло умыкнула ее вставную челюсть, а Фло в ответ выбила ей зуб. А надо сказать, что мельче старушки, чем Фло, я не видал.

– Да ладно!

– Я не вру! Ты себе не представляешь, что там происходит. Недавно один старикан шастал посреди ночи и как бы случайно залез в чужую кровать. У некоторых из них столько энергии, сколько нам с тобой и не снилось.

– Старые извращенцы, – засмеялся Робби.

– Ага. Они могут рассориться и не разговаривать месяцами из‑за игры в домино, они даже в бинго жульничают. За ними нужен глаз да глаз!

Приятели все еще продолжали смеяться, когда послышался стук в дверь.

Робби подошел к окну, поднял занавеску и выглянул на улицу.

– Это тот черный коп, – сказал он, повернувшись к Кэлу.

– Это не ко мне, приятель, мамой клянусь. Я к машинам уже несколько месяцев не подхожу.

– Успокойся, он, скорее всего, по поводу Клер. Мы встретили его в больнице сегодня утром, и я кое‑что ему рассказал, пока Керри не было рядом, хотя она бы была против. – Он пошел открывать дверь, но Эмма его опередила.

Люк ласково посмотрел на девочку, и та одарила его беззубой улыбкой, а потом умчалась к себе наверх.

– Привет, Робби. – Люк протянул ему руку, и Робби с улыбкой пожал ее. – Это была маленькая мисс Солнышко?

– Должно быть, вы какой‑то особенный. Обычно она показывает гостям язык.

Улыбаясь, Люк последовал за Робби в гостиную, где сидел Кэл.

– О, привет, Кэл. Сегодня без колес?

Кэл развел руками:

– А что, похоже, чтобы я сидел в машине в чужой гостиной?

– Ну, я полагаю, что даже ты не такой оригинал.

– Мне воспринимать это как комплимент?

Люк усмехнулся. Он знал, что не ходил у Кэла в любимцах, потому что арестовывал его уже три раза. Хотя нельзя было не признать, что сдавался тот всегда изысканно, не позволяя себе хамить. Он повернулся к Робби:

– Я просто зашел, чтобы держать вас в курсе событий. Мы нашли тело молодой девушки. – Он услышал, как Кэл шумно вдохнул, и увидел, что лицо Робби стало мертвенно‑бледным. Люк поспешил их успокоить: – Да нет, это не Клер. Мы даже пока не знаем, есть ли между ними связь. – Последнее он сказал просто так, но Робби сразу же уловил суть.

– Вы были у бабушки этого парня, Брэда?

– Конечно. В таких случаях все нити отслеживаются. К сожалению, ее не оказалось на месте. Мы оставили человека в машине следить за домом, пока она не вернется. Соседка сказала, что она ушла вскоре после того, как к ней заходили двое молодых людей, и больше она ее не видела.

– А… что вы будете делать дальше? – спросил Робби.

– Если она не вернется к восьми, ее данные отправят в розыск. Поверь мне, так или иначе, но к вечеру мы получим от нее необходимую информацию.

– Но к вечеру может быть слишком поздно, вы не думали об этом? – воскликнул Робби. За долгие годы дружбы Кэл никогда еще не слышал, чтобы голос Робби так срывался.

– Успокойся, сынок, – ответил Люк. – Мы делаем все возможное, разрабатываются и другие версии. – Он положил руку Робби на плечо, но тот стряхнул ее. – Что еще я могу сказать?

Их перебил внезапный крик, почти рыдание:

– Вы могли бы сказать, что нашли мою сестру, вот что!

Все трое резко повернулись к двери и увидели Даррена.

– А если сейчас и Кенни умрет?.. – Он повернулся и побежал к выходу, оставив всех стоять с открытыми ртами. По дороге Даррен врезался в Микки, принесшего пакеты с едой, и те разлетелись в разные стороны.

– В этом доме есть кто‑нибудь нормальный? – пробормотал Микки, пытаясь спасти хоть что‑то. Часть содержимого пакетов рассыпалась внутри дома, а часть осталась на улице.

Робби погнался было за Дарреном, но Люк остановил его:

– Оставь его, сынок. Он слишком долго держал все в себе. Возможно, ему какое‑то время нужно побыть одному. Если он не вернется в течение двух часов, дай мне знать, и я помогу его найти. – Он уже собирался уходить, как вдруг повернулся и спросил: – Кстати, а кто такой Кенни?

– Его лучший друг, – ответил Робби, наблюдая, как Микки пытается ухватить как можно больше пакетов сразу. Он взглянул на Люка: – Но я понятия не имею, что он имел в виду. Всегда был здоров, как бык.

– Скорее, как маленький поросенок, – сказал Микки, направляющийся в кухню. Он умудрился спасти большую часть картошки и собирался разложить ее по тарелкам. Когда он вернулся в гостиную, неся в руках свою порцию чипсов и шесть бутербродов с маслом, Робби провожал Люка, а Кэл сидел на диване и качал головой.

– Что? – спросил Микки.

– Сидеть здесь интереснее, чем смотреть сериал. Настоящая семейка сумасшедших.

Микки, уже поднесший ко рту сандвич, рассмеялся:

– И не говори! Но они отличные ребята.

– Я все слышал, – сказал Робби, возвращаясь. – Можно подумать, вы двое сильно нормальные!

Теперь уже засмеялся Кэл.

– Вот что я тебе скажу, приятель, – сказал он, – какое счастье, что у меня всего одна сестра, и та давно замужем и не докучает мне.

– Да уж, тут я тебе завидую, – бросил Робби по пути в кухню.

Вернувшись, он протянул Кэлу тарелку с картошкой и стянул у Микки бутерброд.

– Мне все же интересно, что Даррен имел в виду, когда говорил о Кенни.

Микки пожал плечами:

– Бог его знает. Но с его сестрой все как будто в порядке, – и он жестами обрисовал на себе пышную грудь. – Я бы не отказался, черт возь…

– Микки, – прервал его Робби, кивнув головой в сторону дверного проема, где стояла Эмма, наблюдавшая за ними со своим обычным угрюмым выражением лица.

– Привет, Эмма, – помахал ей Микки. – На кухне есть чипсы, детка.

Она громко шмыгнула носом и повернулась к ним спиной. Когда Микки посмотрел на своих друзей, то увидел, что Кэл сложился пополам от смеха, а Робби готов к нему присоединиться.

Даррена нашла Керри. Она пробежала через весь Хоктон, вернулась через Ньюботтл, взобралась на вершину холма Сихиллса и вошла в Рассел‑Вудс. Этот лес был посажен всего три года назад, но деревья уже были довольно высокими, а на некоторых уже показались почки.

В лесу стояла тишина, потому что птицы не вили гнезда на тоненьких деревцах. Керри показалась, что она слышит детский плач. Замедлив шаг, она свернула с тропинки, направляясь к большому камню‑скульптуре. Вблизи оказалось, что камень высечен в форме двух рук, сложенных в молитвенном жесте. Керри удивилась, что никогда раньше этого не замечала. Плач слышался позади скульптуры.

Осторожно заглянув поверх камня. Керри, к своему удивлению, увидела там рыдающего Даррена. У нее внутри похолодело. Что еще случилось?

Обойдя камень, она присела на корточки и положила руку брату на плечо. Он вскочил в испуге, но, узнав сестру, успокоился. Лицо у него было грязным и опухшим от слез.

– Что случилось, Даррен? – ласково спросила Керри.

Брат помотал головой и заплакал еще сильнее. Керри не могла припомнить, чтобы видела его таким расстроенным. Из всей семьи Даррен был, пожалуй, самым сдержанным, даже больше, чем Робби. Так что причина, заставившая его так рыдать, должна быть очень серьезной. Она почувствовала, что ее сердце в панике забилось чаще – какая еще беда свалилась на их семью?

– Ну давай, Даррен, – убеждала брата Керри. – Я не смогу тебе помочь, если ты не расскажешь мне, в чем дело.

– Я… Я не могу, – всхлипнул он.

– Нет, можешь. Это же я. Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все на свете.

– Нет, – он затряс головой, – я не стукач.

Керри присела рядом с ним, облокотившись на камень.

– А это уже зависит от обстоятельств. Иногда бывает необходимо поделиться с кем‑нибудь, чтобы самому не взорваться.

– Нет! – Даррен был непреклонен. – Я никому не могу рассказать, даже тебе.

Керри почувствовала, что ее терпение, и так не слишком крепкое в последнее время, готово лопнуть.

«Если этот маленький негодник не откроет свой рот прямо сейчас, мне придется его хорошенько потрясти», – подумала Керри.

– Даррен! – В ее голосе зазвучали предостерегающие нотки, которые Даррен так хорошо знал.

Он взглянул на нее, и в его темных глазах застыла такая печаль, что все нетерпение Керри куда‑то улетучилось. Он выглядел так, как будто у него в руках был ключ ко всем самым страшным тайнам на земле, и этот ключ прожигал дырку в его ладони.

Она сжала его плечо и мягко произнесла:

– Мне нужно знать, если тебя что‑то гложет. Расскажи мне, что случилось, чтобы я могла тебе помочь. – Ее терпение иссякло. – Даррен, выкладывай, черт возьми!

Даррен снова начал всхлипывать, но прежде чем Керри действительно взорвалась, он начал рассказывать о том, что задумал Стиви, о том, что Кенни собирается стать одним из живых мертвецов.

Закончив рассказ, он вытер сопли рукавом и выложил остальные свои горести:

– Я хочу, чтобы мама была с нами. И чтобы Клер была с нами. Ты и Робби никогда со мной ни о чем не говорите, только «Приготовь нам чаю, Даррен» или «Сделай это, Даррен». Вы оба считаете, что я еще ребенок.

Керри обдумала то, что он сказал, затем обняла его и прижала к себе:

– Прости, Даррен, возможно, ты прав. Послушай, завтра мама возвращается домой, а копы говорят, что делают все возможное, чтобы найти нашу Клер. – Она стиснула зубы и продолжила: – А что касается Стиви… Оставь его мне. Я разделаю его на кусочки, так что больше не переживай на этот счет.

Поднявшись, она протянула Даррену руку и помогла ему встать. Когда она снова заговорила, ее голос был сдержан, даже суров:

– Вставай, Даррен, нам пора домой.