Поволжские татары и Туркестан

Великие преобразования затронули латинизированных христиан в западной части Европы. Основой всех этих государств были общие институты. А следовательно, преобразования происходили на родной почве, в том смысле что любые нововведения строились на одинаковой основе. Все западноевропейские страны обладали феодальными политическими институтами, и все разработали постфеодальную национальную структуру. Более того, каждое из этих государств получило религиозное и литературное латинское наследие и активно участвовало в создании наследия Средневековья и Ренессанса. Жители данного региона были тесно связаны в социальном и экономическом плане. Инновации одного региона быстро распространялись в другие места и нередко развивались параллельно. Обычно в соответствующих сферах у каждого народа складывались одинаковые условия и обстоятельства[410].

^{Жером Ж.‑А. Наполеон Бонапарт в Египте}

В результате изменения постепенно внедрялись в существовавшие институты и никогда не заменяли их полностью. Если в XVIII веке монарх решал проводить реформы и усовершенствовать государство и общество, он не копировал более развитые страны. Хотя, несомненно, заимствовались некоторые элементы из французской или английской системы. «Просвещенные монархи» и их придворные видели свою задачу в усовершенствовании. Оно заключалось не в принятии чужеродных норм, а в улучшении собственных. Подобное отношение наблюдалось как в самых отсталых странах, так и в самых развитых. В каждой их этих стран «Просвещение» выросло из местной идеи и инициативы. Причем на всех этапах для них существовали общие проблемы и чаяния.

^{Хедив Мухаммад‑Али. Западноевропейская гравюра XIX в.}

Народы Восточной Европы с греческим и православным христианским наследием развивались за пределами латинизированных институтов. Но они разделяли те же традиции и на протяжении всей истории обменивались торговым, культурным и даже политическим опытом. Вплоть до Средневековья христианский Запад черпал большую часть культурных и экономических ресурсов в Византии. Самые развитые районы Италии в течение долгого времени оставались политически верны Византийской империи. После появления ислама ситуация кардинально изменилась. Но уже в позднем Средневековье восточные средиземноморские и православные славянские территории оказались под политическим покровительством Запада. Это политическое влияние определило и мощный экономический потенциал немецких и итальянских купцов. Многие православные христиане продолжали оглядываться на своих западных собратьев и поддерживать культурный взаимообмен. Европейские христиане продолжали вести привычную жизнь, даже несмотря на то, что восточные европейцы не пережили эволюцию, через которую прошла вся Западная Европа.

К концу XVIII века в результате реформ, начатых при Петре Великом, русские значительно сблизились со странами Запада. Наиболее продвинутые представители нации осознали происходящие в Европе процессы и старались адаптировать результаты преобразований. Они достаточно рано влились в процесс Просвещения и начали реализовывать его научные, промышленные и даже социальные задачи. В результате (хотя Запад всегда шел на несколько шагов впереди) общий уровень социальной жизни в России практически соответствовал западному, и между ними не возникло существенного разрыва. Невзирая на недостатки технического развития, в XVIII веке Россия становится одной из великих европейских держав.

Таким образом, формируется единая «Европа», основу которой составляют западные христиане, и теперь к ним присоединяются восточно‑европейские народы. Эта новая Европа, включая Россию (а также ее владения в Сибири), стала наглядным примером Великих Преобразований, охвативших весь мир. (Это сложное европейское образование мы в дальнейшем будем здесь называть «Европа».)

В новой Европе образовалось активное сообщество. Это были поволжские мусульмане, тюркоязычные потомки булгар. В XV–XVI вв. русские завоевали и поделили их земли, надеясь на то, что мусульмане обратятся в христианство. В итоге поволжские татары жили совместно с русскими поселенцами и перестали быть большинством даже на своей родине. Однако им удается сохранить в неприкосновенности свою торговую элиту. Во второй половине XVIII века императрица Екатерина Великая решает дать мусульманам, или «татарам», равные права в империи. В некотором смысле ей это удается. Поволжские «татары» избавляются от социального неравенства. В частности, с них снимается запрет проживать в городах, который ранее существовал для всех необращенных. Они начинают активно участвовать в экономической жизни страны, налаживая связи с новым коммерческим миром и даже промышленностью.

В эпоху поколения 1789 года существовали два вида предприятий татар. Находясь под защитой российского закона о запрете иностранной мусульманской коммерции на территории страны, татары воспользовались усилением сибирской торговли и захватили лидерство в центральном евразийском регионе. Теперь они опережали купцов из обедневших городов Зарафшана. В основном это были купцы из Казани, которые могли одновременно как единоверцы торговать в Бухаре и как россияне вести дела в Москве. Как и русские, с которыми татары вступали в партнерские отношения, они начали инвестировать в промышленность. В результате Казань стала крупным промышленным центром.

И хотя их промышленность была далека от современных западноевропейских заводов и представляла собой полукустарное производство, на фоне отсталой русской промышленности она выглядела вполне солидно. В течение некоторого времени медресе Бухары продолжали оказывать социальное и культурное воздействие на татар. Но в экономическом плане первенство давно перешло к поволжским мусульманам. Их постепенно разраставшиеся поселения, с одной стороны, были русскими и перенимали новые техникализированные тенденции (в возможных пределах), а с другой стороны, оставались мусульманскими и поддерживали связи с местным населением.

При этом поволжские татары настойчиво соблюдали исламские традиции не только в религии, но и в творческом культурном аспекте. Их культура только внешне следовала современным тенденциям, например распространялось книгопечатание, но само ее содержание оставалось традиционным. Казань являлась северной мусульманской столицей (со временем Астрахань на Каспии станет второй культурной, но не экономической столицей). Здесь находился главный центр мусульманской печати, где издавались книги на чагатайском, турецком, персидском и арабском языках. Более того, тут переиздавались старые книги и выпускались новые, написанные в манере XVIII и более ранних веков. Татары сохраняли связи со своими единоверцами в бассейне Сырдарьи и Амударьи и со своими соседями в горах Туркестана. Со временем они даже переняли манеру одеваться и социальные привычки своих постоянных партнеров, несмотря на то что те следовали основным тенденциям Технической эпохи.

Помимо всего прочего, в начале XIX века под эгидой татар в бассейнах Сырдарьи и Амударьи увеличилось производство хлопка для экспорта на российский рынок. Туркестан не попадал под влияние походов Наполеона или деятельности Мухаммада‑Али, поэтому качество производимого хлопка было низким. В этих регионах не ставились эксперименты и не проводилось локальной модернизации даже в военной сфере (несмотря на интерес к западному оружию), не говоря уже об образовании и периодических печатных изданиях. И еще в течение нескольких десятилетий татары вели дела на старой основе. Туркестан был закрыт для новых путей развития Технической эпохи больше, чем внутренние районы Судана. Однако даже тут экономика подверглась современной коммерциализации. В итоге образовался зависимый от российской экономики субъект, а вместе с этим начался и период модернизации для мусульманских татар.

Татары не были похожи ни на один мусульманский народ. Они адаптировали свои торговые традиции к новому веку и даже приняли активное участие в промышленных предприятиях. Но в то же время татары тщательно ограждали себя от интеллектуальных аспектов новой жизни. Позднее, в XIX веке, когда русские полностью модернизировали свое общество, это интеллектуальное ограничение существенно сдерживало экономическое развитие татар[411].