Поколение 1789 года

Мужчины и женщины, чей период жизненной активности пришелся на 1776–1815 годы, сформировали в широком смысле этого слова поколение, пик развития которого пришелся на 1789 год. Это удивительное поколение стало свидетелем Великой Французской революции, создания независимой республики в Северной Америке и волны наполеоновских завоеваний. Движение 1789 года можно сравнить с землетрясением, когда скопившееся в коре земли давление наконец находит выход. В период преобразований действительный баланс между социальными и экономическими силами не мог полностью выразиться в формах социальной и политической жизни, которые реагировали на новую ситуацию слишком медленно. В итоге наступил кульминационный момент, когда накопившееся напряжение дало о себе знать и шаблоны общественной жизни были изменены в соответствии с новыми техникализированными реалиями. Эта фаза перестройки напрямую не связана с самыми важными преобразованиями данного поколения. Некоторые из этих преобразований, например широкое применение в производстве паровых машин (1785 г.), в первую очередь являются кульминацией неуклонного кумулятивного процесса. Однако критические ситуации того времени подгоняли и форсировали даже этот процесс. В сложившихся обстоятельствах скорректировать социальную ситуацию становилось все труднее. В этих условиях благодаря интенсификации кумулятивного процесса события данного поколения стали эпохальными.

То же самое относится и к установлению европейской мировой гегемонии. К концу эпохи Наполеона эта гегемония во всех населенных территориях Старого Света превратилась в неопровержимый политический факт. Переворот (Umsturz) в Европе и во всем мире произошел почти одновременно. Хотя уже в XVIII веке европейское присутствие в исламо‑азиатских регионах было весьма значительным, оно еще не стало критическим, и местное население не считало себя обязанным считаться с ним. Еще ранее папский раздел мира между Португалией и Испанией был просто фикцией, поскольку он не находился в распоряжении Папы. И даже последующая борьба между Францией, Британией и Голландией велась главным образом за право торговли с удаленными территориями. В особых случаях державы воевали за установление придворного влияния в бассейне Южных морей. (Некоторые историки ошибочно называют франко‑английские войны XVIII века «мировыми».) Даже в конце XVIII века китайская армия была в состоянии прогнать русских на расстояние, равноудаленное от столиц обеих держав. Однако во время Наполеоновских войн европейские державы максимально укрепили свой военный и экономический потенциал. И незаметно оказались активно вовлечены во внутриполитические процессы мусульманских стран.

К началу Венского конгресса европейские державы уже фактически были в состоянии поставить вопрос о разделе, который ранее поднимал Папа. В течение XIX века эти державы определяли ход всей международной политики. Все остальные области Старого Света политически зависели от Европы, хотя в некоторых случаях ни местное население, ни сами европейцы первое время не осознавали этого факта. Так, например, во времена Наполеоновских войн на Дальнем Востоке, в Китае и Японии мировая политическая трансформация была почти незаметна, хотя даже там проявлялись ее эффекты (например, сремительный рост объемов торговли опиумом). Поколение спустя Запад проявил здесь свое мировое доминирование в полном объеме. Основная часть исламского мира, самая крупная часть Старого Света, оказалась под влиянием европейцев. Европейцы либо напрямую завоевывали эти территории, либо вмешивались в их дела косвенно, и это было в порядке вещей. Современные западные армии временно оккупировали Египет и постоянно находились в Индии и Малайзии. В других странах, в частности в Османской империи, поколение 1789 года стало явным подтверждением превосходства Запада. Практически в любой части мира, будь то исламские страны, христианские или буддистские анклавы, население понимало, что каждый государственный деятель, торговец и даже путешественник и авантюрист должен считаться с существованием Европы, вошедшей в Техническую эпоху. Поколение 1789‑го во всех регионах имело такое же значение, как и в самой Европе.

Происходящие события не были побочным продуктом внезапного развития в Европе. Их внутренний механизм действовал параллельно с европейским подъемом. В некоторой степени создание европейской мировой гегемонии (как Английская промышленная революция) представляло собой усиление ранее скрытой тенденции. Под давлением событий европейцы почувствовали свои новые возможности и в дальнейшем развили их. Однако в определенных случаях установление эффективной гегемонии было ответом на процесс реорганизации (без сомнений, спровоцированный европейскими событиями). Этот процесс проходил в XVIII веке в пределах мусульманских владений, когда западное присутствие уже было весьма ощутимо. Неожиданно возмужавшие европейцы изменили внутреннее равновесие в мусульманских странах, в то время как в некоторых областях разрыв между планами и реальностью не позволил воплотить существующую модель. В свою очередь, в Европе преобразования прошли довольно успешно. Причина заключалась в том, что расхождения были слишком серьезными, и, соответственно, коррективы должны были отличаться от западных.

^{Уик Э. Уличный рынок в Индии}

На Западе реорганизация проходила в рамках создания формальных институтов техникализированного общества, которые развивались в различных сферах жизни. В то же время в исламо‑азиатских регионах основные преобразования этого времени требовались для того, чтобы упорядочить властные отношения, возникшие в результате разрыва в развитии. В тех областях, где западная конкуренция подорвала производство предметов роскоши и торговлю, внутренний баланс общества оказался нарушен[407]. С ослаблением старой торговой элиты начал исчезать наиболее важный для исламского общества элемент, связанный с антиаграрным преобразованием. Более того, когда основная часть политических решений стала зависеть от нового Запада, прежние правящие элементы доказали свою некомпетентность. Плюс ко всему изначально слаборазвитые регионы в XXI веке усугубили эту некомпетентность основных империй. Кроме того, когда старые основы порядка были подорваны, открылись новые возможности установить экономические отношения с Западом. Условия купли‑продажи отныне обрели непривычное значение.

Впоследствии реорганизация обрела формы так называемого колониального уклада. Политический и экономический режимы обрели дополнительную зависимость от западных стран. В целом зависимые земли превратились в производителей экспортных товаров, главным образом сырья для западной промышленности. Взамен эти страны получали дешевые товары, производимые на Западе. Соответственно, на зависимых территориях был установлен такой государственный порядок, который поддерживал подобную торговлю и не позволял местным торговцам отклоняться от принятых норм. Обычно устранялись любые формы абсолютизма, на которые опиралась местная власть до начала Технической эпохи. Больше остальных пострадали те районы, где новая зависимость была установлена революционным путем. В других же странах это положение развивалось постепенно в течение всего столетия. При этом наличие непосредственной западной власти ни в одном из случаев не было существенным фактором.

Различные формы проявления Технической эпохи в исламском обществе иллюстрируют три наглядных примера. За несколько десятилетий до Французской революции Бенгалия была оккупирована британцами и в последующие годы являлась основной базой англичан в Индии. Здесь представителями Запада был установлен зависимый от них режим. В Египте, несмотря на то что на некоторое время он был занят французами, переворот (Umsturz) осуществили сами местные жители. Аналогичная ситуация сложилась и в Османской империи. И, наконец, поволжские татары приняли участие в Западном преобразовании только в рамках своей территории, а затем начали играть важную роль в установлении зависимого порядка в других мусульманских странах.

Date: 2015-06-05; view: 444; Нарушение авторских прав