Проверяемой» философии. Принцип верификации

Итак, философия, рассуждали неопозитивисты, обанкроти-
лась потому, что до сих пор по преимуществу была метафизикой.
А это значит, что в ней делались утверждения, которые не до-
пускали проверки. Большинство метафизических высказываний,
если не все они, такого рода. Требование неопозитивизма сос-
тоит в том, чтобы включать в философию только такие положения,
которые могут быть проверены на истинность. И проверены так,
как и в точных науках, то есть благодаря обращению к опыту.

Что же неопозитивисты понимают под проверкой философских
положений? Все знания, говорят они, выражаются с помощью
языка. А между предложениями языка и действительностью так
или иначе существует соответствие. Например, мы говорим:
«карандаш черен» — и предложение истинно, если карандаш,

о котором идет речь, действительно черный. Иными словами, мы
устанавливаем, согласно неопозитивистам, опытные условия, при
которых предложение можно считать истинным. Отметим здесь
весьма важный момент: понятия «истина», «истинный» неопози-
тивисты истолковали расширительно: любое предложение, отве-
чающее какому-либо наблюдаемому состоянию дел, истинно.
Это понимание не совпадает с теми установками классической
философии и диалектического материализма, согласно которым
истина есть объективное знание о существенных свойствах
воспринимаемого объекта. Констатируя наглядный факт, мы
в лучшем случае располагаем правильной мыслью, но еще не
истиной, тем более истиной науки. Если бы истины было находить
столь просто: что видишь, то и фиксируй,— вопрос об истине не
был бы «вечной» проблемой науки, философии, практики. Истин-
ное знание в науке (а оно поначалу и интересовало неопозити-
вистов) — результат сложного пути наблюдений, опыта, умо-
заключений, теоретического воображения. И потому проверка его
на истинность никак не сводится к проверке наблюдением.

Неопозитивисты, конечно, тоже не могли не учитывать спе-
цифику истин науки и философии. Они опирались, в частности,
на тот факт, на который указывал еще Кант: философские утверж-
дения — умозаключения разума, и они «соприкасаются» с опытом
не непосредственно, а через целую цепь суждений рассудка,
которые обязательно возводимы к опыту. Вот и давайте, требо-
вали неопозитивисты, всякий раз восстанавливать пусть весьма
сложную, но все же доступную прослеживанию цепь предло-
жений. Непосредственно не связанные с опытом высказывания
неопозитивисты предложили называть «молекулярными пред-
ложениями». И подобно тому как молекулы составляются из
атомов, так и молекулярные предложения могут быть составлены
из «атомарных предложений» — тех, которые уже могут быть
впрямую сопоставлены с подтверждающим или опровергающим
их опытным «положением дел».

Требование, согласно которому любое высказывание и в нау-
ках, и в практике, и в философии должно подлежать опытной
проверке на истинность, было названо принципом верификации
(от лат. veritas — истина). Все имеющиеся в языке предло-
жения неопозитивисты разбивали на основные группы в зави-
симости от того, выдерживают ли они проверку в соответствии с
принципом верификации.

При этом большое значение для неопозитивистов имело
предложенное еще логиком и философом Г. Фреге (1848—1925)
различение значения (Bedeutung) и смысла (Sinn) языкового
имени, предложения. Значение, согласно Фреге, указывает на
связь имени с каким-либо объектом, который и обозначается
именем, а также всяким вообще знаком естественного или искус-
ственного языка. («Естественными» обычно называют-языки, на

которых люди говорят, «искусственными» — сконструированные
знаково-символические системы, например «язык» математики
и других наук.) Смысл — это понятие, мысль, которые подразу-
меваются или высказываются относительно данного объекта. Возь-
мем два обозначения — «утренняя звезда» и «вечерняя звезда».
Значение тут одно: речь в обоих случаях идет о планете Венера.
Содержание же мысли различное, то есть различен смысл двух
неодинаковых языковых форм (утренняя — вечерняя звезда).

С учетом этих уточнений вернемся к вопросу о классификации
неопозитивистами предложений. К первой группе они отнесли те,
которые вообще не имеют никакого смысла, ибо совершенно произ-
вольно объединяют знаки, из которых они (предложения) об-
разованы (пример у Р. Карнапа: «Луна умножает четырехуголь-
но»). Вторая группа — предложения, которые обладают каким-
либо смыслом, но не имеют смысла научного. Третья группа —
предложения, которые имеют научный смысл. Только их и можно
делить на истинные и ложные.

Данную классификацию предложений философы-неопози-
тивисты тесно связывали с вопросом об их проверяемости. Сначала
они исходили из того, что научные предложения в принципе
проверяемы на истинность или неистинность, то есть верифициру-
емы, в отличие от бессмысленных предложений, о проверяемости
которых говорить абсурдно, и от вненаучных предложений,
смысл которых вообще может быть недоступен опытной проверке.

Какое же место в неопозитивистских классификациях пред-
ложений и теориях верификации заняла переоценка философ-
ских знаний? Хотя среди неопозитивистов здесь не было пол-
ного единства, философские предложения либо объявлялись
бессмысленными (Л. Витгенштейн), либо — если за ними все же
признавался какой-то смысл — вненаучными (Р. Карнап).
«Большинство предложений и вопросов, высказанных по поводу
философских проблем, не ложны, а бессмысленны» ',— писал
Л. Витгенштейн. Программа-максимум, первоначально наме-
ченная неопозитивистами, состояла в том, чтобы подобные бес-
смысленные, а также вненаучные предложения «выбросить за
борт» философии. Но что после такой процедуры осталось бы от
философии? Не более чем метод познания, взятый в его крити-
ческой функции (очищение философии от «идолов» метафизики)
и в его позитивном значении терпеливого, строгого логико-линг-
вистического анализа. Отказывая уже сложившейся философии
в научном содержании, неопозитивисты были готовы, правда,
признать за нею некую функцию выработки важных для чело-
вечества умонастроений, «чувства жизни», как выразился Р. Кар-
нап, функцию, сближающую философию с искусством и рели-
гией.

¹ Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 1958. С. 44.

Итак, принцип верификации прежде всего был направлен про-
тив «метафизических», то есть мировоззренческих, принципов
философии. Но не только против них. Неопозитивизм требовал
также и «очищения» языка науки — проверки на научность, истин-
ность, то есть на опытную значимость всех делаемых в научном
познании высказываний. В науку, отмечали неопозитивисты, часто
вторгаются не проверенные опытом предложения естественного
языка. Отсюда — выдвинутая неопозитивизмом на первых этапах
задача критики естественного языка. Введение принципа верифи-
кации было связано с попыткой — в отдельных ее аспектах по-
своему плодотворной — дисциплинировать научные, да и обыден-
ные высказывания таким образом, чтобы они соответствовали
опыту людей, реальным фактам и Чтобы абсурд, бессмыслицы,
беспочвенные вымыслы по возможности были «выброшены за
борт» научной и всякой другой практики. Нельзя отрицать и
определенную дисциплинирующую силу требования верификации
для философии: поскольку философия включает в себя также и
суждения об опыте, о практике, они должны опыту и практике
соответствовать.

Естественные и математические науки, в чем неопозитивисты
также правы, нередко могут служить образцом опирающегося на
опыт строгого и доказательного рассуждения.

Немалое значение имели и аналитические замыслы. Б. Рассел
был прав в том, что рывок вперед математики на рубеже столе-
тий в немалой степени зависел от тщательного, терпеливого
анализа ее основоположений. И в этом на математику вполне
могли ориентироваться другие дисциплины, включая филосо-
фию. Идею проверки, строгого обоснования основоположений в
науке и философии еще раньше выдвигали философы других
направлений, например Э. Гуссерль в работе «Логические ис-
следования» (1900 — 1901), которую Б. Рассел справедливо на-
звал классической философской работой XX века. Итак, сам по
себе дисциплинирующий критический и аналитический замысел
неопозитивистов был отнюдь не беспочвенным. Но как он реа-
лизовался?

На первых этапах развития неопозитивизма был выдвинут
«сильный» принцип верификации, согласно которому каждому
предложению «языка науки» эквивалентна некоторая комбина-
ция непосредственно проверяемых опытом предложений — их на-
зывали также базисными, или протокольными, предложениями.
Предполагалась, следовательно, возможность полной опытной
верификации — через сведение любых предложений к базисным.
Тут сразу завязались узлы трудностей, которые неопозитивизму,
скажем заранее, так и не удалось развязать. И на них не пре-
минули указать те филосо'фы, которые и в XX веке защищали
метафизику (и онтологию), пусть и призывая к ее существенному
обновлению (А. Н. Уайтхед, 1861 — 1947, английский философ,

представитель неореализма, Дж. Сантана, 1863—1952, американ-
ский философ, представитель «критического реализма», Э. Гус-
серлъ, М. Хайдеггер и другие). Если суммировать их достаточно
обоснованные возражения неопозитивистам, то суть дела будет
состоять в следующем. Конечно, в языке, в том числе в языке
науки, есть предложения, которые допускают опытную проверку.
И в философии, поскольку она говорит также и о фактах опыта,
имеются такие предложения. Однако многие предложения науки,
и особенно философии, не могут быть возведены к опыту, не до-
пускают опытной проверки. И вот когда обнаружилось, что для
многих высказываний науки, особенно обобщающего характера,
опытных эквивалентов найти не удается, неопозитивистами был
выдвинут принцип лишь косвенной, а не прямой верификации —
принцип подтверждаемости. Несмотря на то что принцип верифи-
кации впоследствии все более «смягчался», трудности объяснения
теоретического уровня науки не были преодолены. Но они застав-
ляли неопозитивистов все более основательно и тонко анализи-
ровать различные типы, виды научных предложений, уточпт/ь
логико-лингвистическую проблему смысла и значения предло-
жений и т. д. На этом пути формальная логика, лингвистика и
философия обогатились многими ценными разработками, в том
числе и такими, которые внесли существенный вклад в развитие
науки XX века.

Однако не случайна и неудача неопозитивистов, связанная
с принципом верификации. Попытка «уложить» проблему научной
истины в прокрустово ложе чисто эмпирической проверки и
формального анализа научных предложений не могла не окон-
читься отступлениями от принципа верификации в его «жестком»
варианте. Ибо принцип верификации посягал на святая святых
науки — специфику несводимого целиком к опыту теоретического
научного знания и познания. Суть научной теории в том и состоит,
что она смело воспаряет над опытом, вводит понятия и построения
конструктивного, творческого характера, не имеющие прямого
или косвенного эквивалента в событиях, фактах опыта, в чисто
экспериментальных действиях.

Мало помогла позитивистам и совсем «ослабленная» версия
К. Поппера — когда принцип верификации был преобразован в
принцип фальсифицируемости. К. Поппер утверждал, что суть
дела скорее не в подтверждении, а в возможности опровержения
каких-либо общих предложений науки. Если найдены условия, при
которых хотя бы некоторые базисные (протокольные) предло-
жения теории, гипотезы ложны, то теория, гипотеза опровержима.
Когда опытное опровержение гипотезы отсутствует, она может
считаться если не истинной, то, во всяком случае, «оправдан-
ной». Соединение проблемы подтверждения научной теории, да и
всяких общих положений, с проблемой опровержения, конечно,
имело свой смысл — и тут тоже возникли ценные логико-лингвис-

тические разработки. Однако, вступив на этот компромиссный путь,
К. Поппер не сумел спасти принцип верификации.

В процессе своего развития неопозитивизм, по существу,
натолкнулся на внутренние ограниченности своего подхода,
согласно которому борьба за строгость, научность философии
сводится к логико-лингвистическому анализу. Исследование
готового знания, его логических и языковых форм очень важно
практически и теоретически. Но философия, пытающаяся «исклю-
чить» из анализа реальную деятельность человека, его сознание,
даже его обычный, «естественный» язык, такая философия рано
или поздно должна прийти в противоречие с самой собой. Что и
случилось с неопозитивизмом. Возникают следующие вопросы:
почему неопозитивисты сделали преимущественный акцент на
философии языка? К каким специальным и общефилософским
результатам привело в этом отношении развитие неопозитивизма?